– Я думаю, Сан-Франциско показался бы мне гораздо интереснее, если бы у Грейнджа было побольше времени, но он сейчас занят, и мне приходилось ходить по городу одной. Он приедет на этот уик-энд.
– Да? Гм. Он ничего об этом не говорил. Мне понятно, что у него на уме. – Герти подошла к окну и локтем вытерла пыль с подоконника. – Он надеется застать нас врасплох. Думает, что, если мы не успеем подготовиться к разговору, он нас переговорит.
– Я думаю, дело не в том. – Сирена встала рядом с ней у окна. На небе кое-где появились облака, но ни одно из них не угрожало снегопадом. – Он просто хочет удостовериться… О, я не знаю, что он думает.
– Вы с ним об этом не говорили?
Сирена в ответ пробормотала что-то невнятное и стала рассказывать, как она оценила вещи, внезапно продала одну из них, решила вернуться в Сноу-Сити и открыла счет в банке.
Герти вдруг бросилась к ней на шею.
– Ты замечательная! Просто замечательная.
Сирена, полузадушенная, умудрилась проговорить:
– Замечательная? Почему?
– Потому что ты настоящий человек, вот и все. Я знавала людей, к которым вдруг приходило богатство. Они сразу бросали работу и начинали покупать все подряд. А ты ничего этого не делаешь.
Потому что это не просто деньги. Это часть жизни моего отца .
– Но у меня нет работы.
– Тебе надо купить дом. Не можешь же ты вечно жить на колесах.
Прошло больше часа, но в ушах Сирены все еще звучали эти слова. Она хотела посидеть в магазине и послушать о планах тети Герти, но туда все время приходили люди. Сказав Герти, что позаботится об обеде, она пошла к машине.
Один из посетителей упомянул о том, что архитектор попросил, чтобы за проект с ним расплатились не деньгами, а возможностью снять на время один из самых красивых домов в городе. Сирене пришло в голову взглянуть на этот дом, и она поехала по узким улочкам, не чувствуя никакого сожаления, что не позаботилась взять адрес. Скоро она нашла небольшой квартал, окруженный деревьями, где дома очень походили друг на друга, может быть, потому, что в каждом дворе стоял снеговик. Однако ни один из них не был похож на тот, что описывал посетитель Герти.
Дважды объехав всю округу, Сирена свернула на узкую улочку, с которой открывался вид на Сноу-Сити, застроенную самыми разными домами. Некоторые были такими огромными, что, казалось, вот-вот рухнут под собственной тяжестью, другие явно предназначались для семей рабочих. Притормозив перед крутым зигзагом дороги, Сирена призналась себе, что не так уж ей хотелось посмотреть на дом архитектора. Ей просто не давал покоя неугомонный характер.
Что ей с ним делать?
Как ей жить дальше?
Что делать с ее чувствами к Грейнджу?
Все время вопросы! Сирена с размаху ударила кулаком по рулю.
Она не сразу заметила на обочине дороги табличку «Продается», залепленную снегом и грязью. Повинуясь порыву, она свернула в узкий проулок и остановила машину. Дорожка, ведущая к дому, что скрывался за деревьями, была не расчищена. Она вылезла из машины, порадовалась, что на ней высокие ботинки, и надела отцовский пиджак. Если в доме кто-то живет, она просто пустится наутек.
Но мысль о стоящем в отдалении от других, глядящем сверху на город и предназначенном к продаже доме волновала и влекла вперед.
Увидев островерхое, в форме буквы А, строение, она пришла в еще большее волнение. Переднее крыльцо было не в лучшем виде, лестница просела, но кровля, пожалуй, могла продержаться без ремонта еще год-другой. А чуть ли не всю боковую стену, обращенную к Сноу-Сити, занимало огромное окно.
С того места, где она стояла, не было видно, есть ли мебель в комнате, которую она сочла гостиной. Судя по всему, за последнее время ни одна машина не проехала по дорожке, окружавшей дом. С легким замиранием сердца Сирена постучала в дверь и покричала. Ее голос эхом отозвался внутри.
Дом был сложен из цельных бревен и казался достаточно прочным, чтобы выдержать землетрясение. Крыльцо осело потому, что под ним не было фундамента. Но она с этим справится.
Она?
Сирена неторопливо обошла вокруг дома. Прижавшись лицом ко второму огромному окну, она увидела столовую, смежную с большой кухней. Еще она увидела две спальни с покрытым пылью паркетным полом и замечательную лестницу, ведущую, по-видимому, в мансарду. Дом не был большим, но благодаря удачной планировке и высоким потолкам в нем создавалось ощущение пространства.
Ни намека на мебель – только овальный ковер на полу в гостиной и повсюду нити паутины. По оборудованию кухни Сирена заключила, что дому не меньше двадцати лет. Ничего страшного, в кухне все можно сменить.
Кто будет его менять? Она?
Сирена еще раз прогулялась вокруг дома, отметив восхитительный вид внизу и треснутое кухонное окно. Было слишком много снега, чтобы понять, в каком состоянии двор и чем вымощена дорожка. Но ей пришло в голову, что кто бы здесь ни жил, он старался, чтобы дом вписывался в окружение. Между домом и лесом не было ни фруктового сада, ни газона. Но это ее не беспокоило. Ей нравилось, что лесные деревья подходят к самой двери ее дома.
Ее дома?
К тому времени, когда Сирена вернулась к машине, нос у нее посинел от холода. Она порылась в сумочке в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы записать имя и телефон агента. Едва оказавшись в городе, она нашла телефонную будку и набрала номер.
– Я купила дом.
Герти отвернулась от женщины, с которой разговаривала, и, открыв рот, уставилась на Сирену.
– Что ты купила?
– Дом. – Сирене хотелось заплакать, закричать, спросить у Герти, не сошла ли она, Сирена, с ума. – Во всяком случае, я уже подписала бумаги. – Боясь утратить остатки храбрости, Сирена стала описывать дом.
– Это дом Хилверсов. Он пустует с прошлой осени, когда они решили, что он им не по карману. Такая жалость. Я знаю, они искали покупателя. Вы уверены, что поступаете правильно? – вмешалась в разговор посетительница.
– Конечно, нет, – призналась Сирена, стараясь сдержать подступавший смех. – Я сошла с ума? Не отвечайте. – Она в первый раз обратила внимание на приятельницу тети Герти. Это была высокая, сильная на вид женщина с пронзительными черными глазами, темными с проседью волосами. На ней была трикотажная рубашка с эмблемой местной средней школы. – Извините, – сказала Сирена, – я не хотела прерывать ваш разговор. Просто я… не знаю… – Она посмотрела на свои руки. – Меня трясет. Это хороший знак или плохой?
– Хороший, дорогая, хороший, – сказала тетя Герти и представила Сирену Бонни Палмер, директору школы. – Я давно уже хотела вас познакомить. Бонни хочет послушать о карьере твоего отца.
– Отца? – Сирена понимала, что она выглядит идиоткой, но она никогда не думала, что когда-нибудь вынет новенькую чековую книжку, выпишет чек и заключит настоящее деловое соглашение. Дом стоил меньше, чем она предполагала, потому что – как объяснил агент – подъездная дорога нуждалась в серьезном ремонте, а владельцы торопились с продажей. Ее рука достаточно твердо вывела подписи на немыслимом количестве бланков. Но теперь… Что она наделала?
Бонни Палмер что-то говорила.
– Платить мы можем только очень немного, но если вы серьезно решили здесь поселиться и знаете о театре столько, сколько обещает Герти, тогда мне вас послал сам Господь Бог.
Сирена не знала, что сказать. Она даже не понимала, о чем идет речь, потому что не слушала, занятая своими мыслями.
– Это бы продолжило нашу традицию. За все пятьдесят лет, что существует школа, мы ни разу не обходились без по крайней мере трех постановок в год. А теперь, когда в город идет новая жизнь, я думаю, это становится еще более важным. Я хочу, чтобы школьники ощущали себя частью общества. Но когда Тэлли сбежала с этим шофером грузовика…
– Тэлли?
– Тэлли Томпсон. Необыкновенная красавица. Но знаете, как трудно с молодежью. Они влюбляются, и все остальное перестает существовать. Конечно, я ее нисколько не виню. Такой красивый мужчина! И Тэлли было трудно уезжать, но остановить ее я не смогла. Вот почему все повисло в воздухе. Вы подумаете об этом, хорошо?
Сирена хотела попросить Бонни повторить все сначала. Но рядом стояла Герти и, широко улыбаясь, одобрительно кивала. Очевидно, Герти думала, что Сирена как нельзя лучше подходит… для чего? Для того, что хочет от нее директриса.
– Когда? – Сирена откашлялась. – Когда первый показ?
– О! – Бонни замахала руками и заулыбалась, но старалась избежать взгляда Сирены. – До него еще почти четыре недели.
Надо было ему сказать.
Эта мысль эхом звучала в голове Сирены, но Грейндж мог появиться в любую минуту, и ей надо было сосредоточиться на пироге с мясом и картофельном пюре.
Она в десятый раз проверила, не подгорает ли пирог, потом подошла к окошку, выходившему на автостанцию дяди Гэллама. Они с Герти предлагали ей остановиться у них, но три последних дня она провела в маленькой квартирке над станцией – ей хотелось собраться с мыслями. Сегодня была пятница, и она радовалась, что, когда приедет Грейндж, они смогут побыть наедине друг с другом.
Ее старания, кажется, не пропали даром: машина Грейнджа уже стояла под окном, а он вынимал чемодан из багажника. Вот он идет к лестнице, освещенный неоновым светом вывески, которую дядя Гэллам никогда не выключал. Шел снег, крупные снежинки кружились в воздухе. Грейндж остановился и запрокинул голову. Сирена улыбнулась, увидев, что он пытается поймать снежинку на язык, а когда он помахал ей рукой, ее улыбка стала еще шире.
Грейндж входил в дом.
– Я уж боялся, что не выберусь из города, – объявил он с порога. – Все забито транспортом. Никогда не думал, что в пятницу все начинают так рано разъезжаться.
Сирена стояла посреди комнаты, а ее сердце билось, как будто внутри ее звучал тяжелый рок. На Грейндже была его любимая одежда – старая трикотажная футболка и джинсы, в которых он выглядел просто великолепно.
– Я не знала, сумеешь ли ты так рано освободиться, – пробормотала Сирена непослушными губами.
Он бросил на пол чемодан и выпрямился, не сводя с нее глаз.
– Ничто не могло бы меня остановить.
Сирена поверила. Не говоря ни слова в ответ, она подошла к нему.
– Мне тебя так не хватало. – Он не обнял ее, а ласково взял ее лицо в ладони. – Я скучал по тебе.
– А я… я скучала по тебе.
Потом они сидели на кушетке и ели обед, который стал казаться совершенно ненужным, как только он поцеловал ее. Сирена, одетая в ночную рубашку, старалась сосредоточиться на том, что он говорил, но все ее тело еще переживало чудесные мгновения любви. Грейндж рассказывал, что работал в банке по восемнадцать часов и все еще не наверстал упущенного.
– Хорошо еще, что я принадлежу к начальству, – говорил он. – Иначе мне пришлось бы искать другую работу. А кому я нужен?
– Ты же так не думаешь. – Сирена наблюдала за его движениями, нисколько не удивляясь, что это ее так завораживает. – Я же знаю. Ты – мечта любого работодателя.
– Вряд ли. – Он пожал плечами. – Не знаю, что со мной происходит. Может быть, дело в том, что мне гораздо больше хочется быть здесь, а не работать.
От этих слов по спине Сирены побежали мурашки.
– Тебе действительно больше хочется быть здесь?
– Да. В доме стало так пусто без тебя.
Сирена сделала вид, что сейчас подтолкнет его локтем в бок. Вместо того чтобы отпрянуть в сторону, он наклонился к ней, держа тарелку на коленях, приглашая ответить на призыв полуоткрытых губ. Она с готовностью согласилась. Сколько бы они ни целовались, она чувствовала, что не может пресытиться.
Однако в конце концов у нее заболела спина, и пришлось высвободиться из объятий. Когда Грейндж спросил, как она развлекалась в Сноу-Сити, она начала рассказывать, что нашла один прелестный домик с видом на город. Грейндж продолжал есть.
– Он мне понравился, и я его купила.
Грейндж медленно отставил свою тарелку на кофейный столик. Потом взял тарелку у нее и поставил туда же.
– Ты купила дом?
– Сделка еще не завершена. Еще надо оформлять кое-какие документы, но поскольку я плачу наличными, их не так уж много.
– А как насчет термитной инспекции? Ты уверена, что там не применялись краски на свинцовой основе? Достаточно ли надежна теплоизоляция?
Сирена не подписала ни единой бумаги, пока не была проведена полная инспекция дома. Она могла довольно небрежно относиться к некоторым своим делам, но это дело было Важным, с большой буквы.
– Грейндж, это же мой дом, мне и решать. И если я ошибусь, то мне и расплачиваться.
– Может быть. А может быть, и нет.
Что с ним такое? Она-то думала, что он обрадуется, когда узнает, что она решила пустить здесь корни. Мама обрадовалась. Удивилась, но обрадовалась.
– Я не обязана перед тобой отчитываться. – Она отошла к окну. Снег перестал. Чары развеялись, и за окном не было ничего, кроме холодной темной ночи.
Ей было холодно.
– Я и не требовал, чтобы ты отчитывалась.
Что-то в его тоне заставило Сирену отвернуться от окна. Он стоял неподвижно. И все же, как и всегда в его присутствии, Сирена ощущала, что ее непреодолимо тянет к нему.
– Прозвучало это именно так.
– Правда? Тогда прости. Ты права. Я не имею никакого права вмешиваться в твои дела.
Имеешь, потому что, узнав тебя, я стала по-другому относиться к жизни.
– Прости меня, – как эхо повторила она, подошла и снова села на кушетку с ним рядом. – Я не должна была огрызаться. Это просто… Думаю, я пока еще не привыкла к мысли, что покупаю дом. Мне придется продать что-нибудь еще, чтобы заплатить за него.
– Так вот что тебя беспокоит? Что ты расстанешься еще с одной вещью из коллекции. – Он так хорошо ее знал. Сирена кивнула. Он привлек ее к себе и стал ласково поглаживать по плечу. – Я хотел бы посмотреть на этот дом, – тихо произнес он, так тихо, что она еле различила слова. – Может быть, завтра, после того, как я поговорю с дядей и тетей.
– Тогда в воскресенье, – поправила она, заранее чувствуя себя провинившимся ребенком. – Потому что завтра у меня прослушивание. Буду набирать актеров для первой пьесы.
Грейндж никак не мог поверить, что это он стоит в углу огромной аудитории средней школы и наблюдает, как Сирена пытается руководить группой подростков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27