Соколица встала, чтобы уйти, но ощутила, как ее разума коснулся огонь.
«Охотница, останься».
Террил села, чувствуя, как забилось в груди сердце. Она налила себе сладкого вина и быстро выпила. Мягкий свет свечей купался в волосах лорда-дракона. Она наблюдала за ним из-под прикрытых век. Из кухни донесся стук кастрюль, послышался мелодичный женский смех, похожий на задорный припев.
Дверь приоткрылась. Раздался дерзкий и страстный детский голос:
– Я знаю, что он здесь. Пустите меня! – Малыш проскользнул в узкую щель и уверенно устремился через зал.
Когда ребенок оказался возле стола, за которым сидел лорд-дракон, он замедлил шаг. Его курточку покрывала грязь, на левой щеке красовался здоровенный синяк.
Карадур невозмутимо взглянул на него и спросил:
– Ну, детеныш, в чем дело?
– Саймон меня ударил. – Он уже не лепетал, как младенец.
Шему было всего два года, но выглядел он на все четыре. Лицо мальчика изменилось: щеки округлились, тоска и страх исчезли. Теперь он стал очень похож на Волка.
– Почему он тебя ударил?
– Я его укусил. Он сказал, что посадит Черепаху в кастрюлю.
– И что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Хочу, чтобы ты наказал Саймона.
– Зато, что он тебя ударил? – Мальчик кивнул. – Ты его сильно укусил?
– Да, – с гордостью ответил Шем. – У него идет кровь.
– А он тебя сильно ударил?
Шем собрался ответить утвердительно, но что-то его остановило. Он коснулся распухшей щеки.
– Не так уж сильно, – ворчливо сказал он. – Но если он положит Черепаху в кастрюлю, я его убью!
– Да? – проговорил Карадур, и мальчик посмотрел на него. – Иди сюда, Шем. – Малыш шагнул вперед и расправил плечи.
Карадур притянул его к себе.
– Ты не станешь убивать Саймона, – твердо сказал лорд-дракон. – Тебе будет трудно с ним справиться, он больше тебя. Но ты не сделаешь этого по другой причине: Саймон – мой слуга. Я никому не позволяю обижать своих слуг, если только сам не отдам такой приказ. Ты меня понял?
– Да, – серьезно ответил Шем. – Но…
– Я знаю. Ты не хочешь, чтобы Саймон отправил Черепаху в кастрюлю. Он этого не сделает. Я обещаю. Но ты не должен пускать своего дружка на кухню, когда повара заняты приготовлением еды.
Но Черепаха самая маленькая из всех моих дружков. Ей одиноко.
Мальчик и мужчина смотрели друг на друга. Мужчина улыбнулся и мягко сказал:
– Скажи, о чем ты хочешь попросить, детеныш.
– Ночью холодно. Я хочу, чтобы Черепаха спала в моей постели, но Киала не разрешает.
– Ага, понятно. Скажи Киале, что я разрешил тебе брать Черепаху в постель. Но если твой дружок устроит в постели какие-нибудь безобразия, то убирать будешь ты, а не Киала. Понятно? – Карадур коснулся не пострадавшей щеки Шема. – Спокойной ночи, детеныш. Рогис, ты проводишь его?
– Хорошо, милорд, – отозвался Рогис, вставая. – Пойдем, малыш. Финле встал.
– С вашего разрешения, милорд… – И оба вышли из зала вместе с Шемом.
– Он так вырос… – тихо сказал Марек. – Я никогда не забуду, каким он был в ту ночь, когда армия вернулась из похода в горы. Вы хотите оставить его у себя?
– Да, – сказал Карадур.
– Ему объяснили, что теперь его дом здесь?
– Он это знает, но в глубине души видит свой настоящий дом у ручья и двух людей, убитых там у него на глазах.
Перед мысленным взором Соколицы появилось маленькое пустое строение, стоящее среди берез. Луг, на котором погибли Волк и Теа, зарос густой травой. Из-за берез доносился тихий плеск реки. Луна светила в высокое окно в комнату, где работала за прялкой Теа…
Молчаливый, словно ночь, из пустоты появился дракон-призрак. Сложив темные крылья, он улегся у ног Карадура Атани, точно собака.
– Охотница, – спросил Карадур, – как твоя рука? Волосы шевельнулись на затылке Соколицы.
– Кости срослись, насколько возможно.
– И что ты теперь собираешься делать? – задумчиво спросил он. – Вернешься в Уджо, на Фонарную улицу и снова станешь делать луки?
– Думаю, нет, – покачала головой Соколица. Люди вокруг смолкли.
– Тогда оставайся здесь.
Она сложила руки на груди. Правый локоть тут же напомнил о себе – поврежденное сухожилие потеряло эластичность.
– А что я буду делать в Крепости Дракона? Маргейн скоро уйдет на покой.
– Я не могу натянуть тетиву лука, – резко ответила Соколица. – Кроме того, эту должность заслужил Орм. Я не намерена вставать у него на пути. – Орм, сидевший на другом краю стола, покраснел как маков цвет.
Карадур наклонился вперед. В его глазах вспыхнул голубой огонь, более яркий, чем свет факелов.
– Тогда оставайся в качестве моего советника, моего учителя – моего друга. Мы связаны, Охотница. Ты чувствуешь это, именно твоя ярость позвала меня с небес.
Да, Соколица знала: она и сейчас ощущала пылающую связь между ними. Перед ее внутренним взором промелькнули драконы: золотой, серебряный, черный, лазурный, красный, белый, и еще два – цвета железа и цвета камня. Со сложенными и с распростертыми крыльями они метались в клетке ее разума, мчались по голубым небесам, в лунном свете, над снежными равнинами, сквозь черное, лишенное звезд молчание, через сияющее сердце солнца…
Она не могла пошевелиться. Люди смотрели на нее, не сводя глаз.
Существовали слова, которые она могла произнести. Лучница слышала, как другие их произносят.
Я клянусь в верности Карадуру Атани, лорду Крепости Дракона. Я буду выполнять его приказы: мой нож в его руке, во времена войны и мира, в беседах и молчании, до тех пор, пока он не отпустит меня, пока не закончится моя жизнь или придет конец миру.
То были всего лишь слова. Она в них не нуждалась. Соколица протянула руки через стол и ощутила, как его жаркие ладони сжали ее запястья.
– Я останусь, милорд, – сказала она.
Когда Террил вышла из зала, в осеннем небе сияла Луна Охотников, пухлая и желтая, как яблоко из Камени. Ветерок принес из сада ароматы жимолости и розмарина, Соколица вышла во двор, нашла скамейку и села.
Прошло некоторое время, и в ночь, залитую лунным светом, вышел мужчина. Соколица решила, что это Хью или Герагин, но ошиблась: это был Азил. Она кивнула ему. Певец уселся на другом конце скамейки. Над их головами, широко распластав белые крылья, пролетела желтоглазая сова.
– Теперь он стал настоящим Драконом. Ты это чувствуешь?
– Да, – коротко ответила она.
– Он сдерживает свою силу со всеми. Почти со всеми.
– А с тобой?
– Нет.
– Тебе трудно?
– Иногда. – Горе тому, кто заблудился в стране дракона, потому что любить и знать дракона гибельно… – Я рад, что ты решила остаться.
– Я научу тебя всему, что знаю, – обещала она. – Но кто может знать, чего хочет он?
– Ты не знаешь?
Она покачала головой.
– Больше всего на свете он мечтает найти своих родичей. Вот уже шесть месяцев он летает над Риокой, разыскивая их.
– Почему?
– Потому что он один, – ответил Азил. – У него нет отца – остались лишь воспоминания, нет матери, нет брата, нет никого, кто был бы похож на него, во всей Риоке. Он Дракон Чингары, других нет. Ты можешь это себе представить?
Она не могла. Ее мать все еще жила в Войане; женщины, которых она называли сестрами, были разбросаны по всей Риоке: темноволосые, зоркие женщины, многих из них Соколица не встречала, но знала, что сразу же их узнает – ее кровь заноет…
– Нет. – Камни у нее под ногами поблескивали в лунном свете. Сова неожиданно устремилась к земле. Тоненько пискнула мышь. Потом стало тихо. – А если он их не найдет?
– Если он их не найдет, – отвечал Азил, – то начнет искать женщину, которая согласится стать его женой и родить ему детей.
– Ты не против?
Азил улыбнулся и задумчиво проговорил:
– Я не буду знать до тех пор, пока это не произойдет. Он станет другим. Но я смогу это перенести.
Они вернулись в зал. Дракон ушел, но Хью, Герагин и Орм еще оставались. Орм достал игральные кости. Хью откинулся назад, положив голову ей на колени. Соколица в задумчивости перебирала его волосы. Азил вышел из зала. Она знала, куда он направляется. Наклонившись, она подула Хью в ухо.
– Вставай, – прошептала она, – пойдем в мою комнату.
Соколицу разбудили звуки рожка.
«Вставайте, вставайте, вставайте!»
Она приподнялась, опираясь на локоть. Несколько мгновений лучница не понимала, где находится: было холодно, все вокруг заливал лунный свет, а звук рожка во мраке ночи напомнил ей огонь, стрелы и лед. Хью уже не было рядом.
Он оставил окно открытым; занавески трепетали, точно паруса на ветру. Снизу доносился отчаянный вой собак. Рожок продолжал петь:
«Вставайте, вставайте, вставайте!»
Соколица быстро оделась и выскочила в общий зал. Там горели все факелы, светильники и свечи. Посреди зала стояли Дракон и женщина с хлыстом в руках. Она была одета в мужские бриджи и солдатскую кожаную куртку, лицо покрыто дорожной пылью. Было видно, что в прошлом она была необыкновенно красива. Прежде Соколица никогда ее не встречала. Зал быстро заполнялся мрачными мужчинами. Лучница взглядом поискала Хью.
– Кто она? Что произошло?
– Меллия Амдур, – напряженно ответил Хью. – Жена Торина Амдура.
Между тем женщина продолжала говорить:
– Герн поехал за ними. Он ранен, но продолжает их преследовать.
– Кто они такие? – спросил Дракон.
– Я не видела: платки скрывали их липа. Они приехали со стороны гряды Колла. Отряд состоял примерно из двадцати человек. Многие были пьяны, они громко смеялись. И они не стали поджигать амбар. Я оставила там Лианну с детьми, девушками и конюхами. – Ее голос дрогнул, но она заставила себя успокоиться.
Дракон положил руку ей на плечо.
– Мы их найдем, – сказал он. – Герагин, я хочу, чтобы тридцать вооруженных всадников были готовы выступить в самое ближайшее время. Меллия, они тебя видели?
– Да, они видели, как я ускакала. Трое пытались меня преследовать, но я взяла Напева, самого быстрого из наших коней, к тому же я лучше знала дорогу. В лесу мне удалось оторваться от них.
Неожиданно заговорил Азил Аумсои, сидевший у дальней стены.
– Они не догадываются, что Меллия здесь. Почти наверняка грабители решили, что она поскакала в Чинтару. И будут ждать нападения со стороны восточной дороги.
– Тогда мы атакуем их с севера. – Карадур заговорил громче. – Послушайте все. – В зале воцарилась тишина. – Двадцать человек, возможно, они пришли с земель Рео Унамиры, сегодня ночью сожгли дом Торина Амдура и угнали его скот. Торин и Гарт погибли. Дети и слуги остались в амбаре. Сначала мы поскачем на ферму, а потом отправимся за убийцами. Макаллан здесь?
– Да, милорд, – спокойно отозвался целитель.
– Ты понадобишься. М. арек, здесь будешь командовать ты. Орм, сегодня ты поведешь лучников. Охотница! – Огонь Дракона горел в ее разуме. – Там могут быть раненые. Ты найдешь их для меня?
Она освободилась от его огня.
– Да, милорд.
ГЛАВА 25
Отряд сразу же направился на северо-восток, через поля, не пользуясь дорогами, и вскоре уже мчался по заросшим лесом холмам, выбирая узкие звериные тропы.
Меллия Амдур скакала вслед за Драконом. Она не согласилась остаться в замке.
– Мой дом, мои муж, – твердо объяснила женщина.
Ее конь слишком устал, Герагин предложил ей Коршуна, и она держалась в седле так, словно в нем родилась. Меллия что-то шептала своему скакуну – так мужчина воркует на ушко возлюбленной. Сейчас вес определяла быстрота, а не скрытность. И все же они старались не шуметь – насколько это возможно, когда по лесной тропе скачет тридцать вооруженных всадников. Никто не кричал, солдаты лишь изредка перебрасывались короткими репликами, звенела сбруя и оружие, тяжело дышали кони и дробно стучали копыта.
Отряд поднялся на вершину холма и некоторое время скакал вдоль горного кряжа, а потом спустился вниз, в заросшую лесом долину. Когда они выехали из-за деревьев, Соколица уловила запах гари. Издалека виднелись силуэты амбара, конюшни и других дворовых построек. Дом еще горел. А по другую сторону долины вздымался ввысь Хребет Копла, величественный и безмолвный в сиянии звезд.
По сигналу Карадура они остановились. Он подъехал к Соколице.
– Ну, что скажешь, Охотница? Разбойники наблюдают за домом?
Она потянулась в темноту. Нет, на склоне горы не было дозорных.
– Нет, милорд.
Они поскакали через поля. Меллия поспешила к амбару, остановилась у двери и негромко окликнула Лианну. Наружу почти сразу вышла женщина в сопровождении троих детей. Мальчик бросил угрюмый взгляд в сторону всадников. Две маленькие девочки цеплялись за ее юбку. Макаллан поспешно направился к ним, держа в руке сумку с инструментами. Солдаты зажгли факелы и начали обыскивать другие строения.
– Милорд, – крикнул кто-то, – мы его нашли.
Трое солдат принесли тело мужчины и положили у ног Дракона. Одежда убитого пропиталась алой кровью, которая вытекла из раны на груди. У него были рыжие волосы и седая борода.
– Кто это? – шепотом спросила Соколица у Герагина.
– Торин Амдур, муж Меллии. Он был мастером всадников у Коджиро Атани. Он еще служил в замке, когда там появился я. Я пробыл под его началом год. Его старший сын Деннис командует отрядом всадников в Уджо. У него такие же рыжие волосы, как у Торина. На шее шрам. – Герагин провел большим пальцем по шее.
– Он ездит на гнедом жеребце с серебряной уздечкой? Я его помню.
Деннис был учтивым и толковым офицером. Впрочем, других у Кални Леминина не водилось.
Вскоре нашли второе тело. Сандор и Рогис уложили его рядом с первым.
– Гарт, – сказал Герагин. – Второй сын. Третьего зовут Герн, а Эллис самый младший – его здесь нет, он служит у Эрина ди Мако. Но Герн…
– Возможно, Герн еще жив, – вмешался Карадур. – Герагин, оставь здесь пять человек, а еще пятерых отправь в Кастрию сопровождать Меллию, Лиану, детей и слуг. Поторопись.
Оставшаяся часть отряда поскакала дальше. Великолепная луна светила так ярко, что на вершине холма было светло как днем. Соколица оглядела спящий лес, ощущая легкую тревогу ночных существ, прячущихся в своих норах, устроившихся на ветвях деревьев или в укромных уголках среди камней…
– Туда, – сказала она.
Герн Амдур лежал под елью рядом с мертвой лошадью. Преодолевая боль, он с удивлением разглядывал незнакомку с короткими волосами и повязкой на глазу, которая назвала его по имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41