– К замку подошла армия. Скоро Гортас умрет.
Раб посмотрел на нее неверящими глазами, а потом отошел, словно ее слова несли в себе опасность. От мерцающего света мучительно болела голова, и женщина прикрыла глаза рукой. На мгновение ею овладело отчаяние. Она не может изменить форму. Не может изменить форму .
Соколица стала методично ощупывать ледяные прутья клетки здоровой рукой в том месте, где они входили в мерзлую землю. Они казались прочными. Тогда она несколько раз ударила ногой по двери клетки – безрезультатно. Лишь боль в сломанной руке усилилась. Лучница мечтала о железном пруте или хотя бы о крепком посохе.
В ее сознании возник образ Медведя. Она видела его огромное мохнатое тело, маленькие глазки горели ненавистью. Он прятался среди скал, неподалеку от замка. Правда или иллюзия? Соколица не знала.
«Медведь, я здесь, – послала она зов в уходящую ночь. – …Я здесь, найди меня».
Он ничего не ответил. Волк ее бы услышал, но Медведь оставался глух к ее зову. Он не придет на помощь, а Дахрани мертв. Меняющая форму оперлась на прутья, сопротивляясь подступившему отчаянию.
Из наполненного болью сна се вырвал стук сапог.
Гортас заглянул в клетку.
– Доброе утро, сестричка.
Дверь распахнулась, и трос мужчин выволокли Соколицу наружу. Она умудрилась ударить одного из них локтем в горло и лягнуть другого в колено, но общими усилиями они справились с ней. Отвратительное лицо Гортаса сияло злобной радостью. Один из его подручных также улыбался, остальные равнодушно исполняли приказы оборотня. Они потащили женщину в зал, где стоял трон.
Червь слегка раскачивался в сумрачном свете факелов. Шем, свернувшись калачиком, лежал на грязном одеяле в ногах у тропа.
– Милорд, я привел по вашему приказу меняющую форму, – заявил Гортас.
– Превос-с-с-ходно, – ответил змей. – С-с-связать се. – И в тот же миг черты его лица изменились: юный светлокожий мужчина с голубыми глазами превратился в нечто ужасно старое и мало напоминающее человека.
Грязные солдаты быстро привязали руки и ноги Соколицы к каменной колонне. Она уловила запах дыма.
– Хорош-ш-шо, – прошипел червь. – Ты ощ-щущ-щаешь боль, маленькая птичка? – Она увидела жаровню, наполненную тлеющими углями, и раскаленный металлический прут. – Тебе не с-с-спас-с-стись. И не рассчитывай, что твой командир тебе помож-ж-жет. Он с-с-считает тебя предательницей. Он полагает, что ты с-с-сбежала от него, как и его друг Азил, его обож-ж-жа-емый друг-предатель.
Ненависть стекала, точно кислота, по стенам его разума. Червь закинул свою изменчивую голову назад и захохотал жутким шипящим смехом.
– «Медведь», – передразнил он. – «Медведь, найди меня». Твой Друг не может тебя с-с-с-лышать, маленькая птичка. Он лежит в с-с-снегу, истекая кровью, его тело пронзила с-с-стрела.
– Ты лжешь, – прошептала Соколица.
– Откуда ты знаешь? – осведомился червь. – У тебя не может быть уверенности. Ты лишилась своей с-с-силы. Я ее с-осожрал. – Он зевнул, показав алую глотку. – Ну, давай, – кивнул он Гортасу.
Гортас надел перчатки.
– Милорд, выжечь ей оба глаза?
– Нет, – ответил червь и склонился над Соколицей. – Пока нет. Выжги один. И с-с-с-делай это медленно.
– Держите ее голову, – приказал Гортас солдатам.
Они схватили женщину за волосы и прижали ее голову к колонке. Гортас вытащил из жаровни прут. Соколица ощутила жар у щеки. Она начала отчаянно сопротивляться, пытаясь повернуть голову, но солдаты крепко ее держали.
– Кричи, сестричка, – прохрипел Гортас. – Говорят, крик помогает.
Тупой, раскаленный кончик прута прикоснулся к ее правому веку и тут же отодвинулся. А потом снова. И снова.
Разум вопил от боли, но она не раскрыла рта.
Мучители так и не дождались ее крика, когда раскаленный докрасна прут прожег веко и вошел в правый глаз Соколицы.
ГЛАВА 21
Перед рассветом Медведь Иниссон оказался возле небольшой впадины в западной стене замка.
Дорогу ему преградила узкая деревянная дверь. Замок был сломан, дверь едва держалась на нижней петле. Стена, издалека казавшаяся нерушимой преградой, вблизи была хлипкой, как деревянный забор. Она легко крошилась под его руками.
По другую сторону двери стоял часовой. Сначала Медведь слышал его шаги, а потом до него донесся храп. На бастионах часовых не было. Сидевшие на башнях вороны спали, спрятав голову под крыло. Далеко в небе, на немыслимой высоте сияли звезды, образующие удивительные узоры на лике ночи.
Медведь слегка поскреб кончиком своей дубины по деревянным планкам двери. Храп прекратился. Медведь ждал. Дверь приоткрылась. Медведь не шелохнулся. Дверь открылась пошире. Солдат выглянул в темноту. Рыжебородый великан концом дубинки нанес безжалостный удар сначала в грудь солдата, а потом в лицо. Тот бесшумно повалился на землю. Медведь перешагнул через неподвижное тело и аккуратно закрыл за собой бесполезную дверь. Коридор был таким низким, что ему приходилось наклонять голову. Тусклый зеленоватый свет едва освещал шершавые холодные стены.
Медведь услышал какие-то слова, но смысла ему разобрать не удалось. Он даже не сумел понять, откуда они доносятся и сколько человек участвует в разговоре. Ярость вела его вперед, точно страсть. Он ненавидел всех. Медведь хотел охотиться на этих людей, неожиданно напасть и убить одного за другим. Однако он пришел за чародеем. Сжимая дубинку, великан бесшумно двигался по узкому вонючему коридору.
У него за спиной в луже собственной крови остался лежать вражеский солдат.
* * *
Отряд проснулся еще до рассвета.
Азил оставался в своей палатке в полном одиночестве. Свеча давно догорела: он сидел в холоде и темноте. Лагерь просыпался. Доносилось негромкое ржание лошадей; было слышно шипение полозьев по насту. Постукивали мечи в ножнах. Азил ощутил запах дыма и навоза, запах человеческих экскрементов и собственного грязного тела.
Сведенные судорогой пальцы мучительно болели. Ему пришлось несколько раз согнуть и разогнуть их, чтобы судорога прошла. Бывший певец всю ночь просидел, не снимая одежды. Ему ничего не снилось; впрочем, он и не засыпал.
За ним пришли Олав и Ирок. Олав помог ему надеть сапоги. Они принесли воду, чтобы Азил умылся, а потом отвели в отхожее место. Небо было жемчужно-серым, как внутренняя поверхность раковины. Ртутная полоска света дрожала на восточном горизонте. Азил с отстраненной улыбкой отметил тех солдат, что смотрели на него, и тех, кто отводил глаза в сторону. На их лицах он многое мог прочесть. Вернувшись в центр лагеря, он услышал шум крыльев. Над головой пронеслось белое пятно. Неужели волшебница провела всю ночь в форме орлицы, и если да, то где же она спала? Поблизости не было ни деревьев, ни скал. Впрочем, маг способен принимать любые формы. Он может стать камнем, огнем или даже ветром.
– Я бы хотел немного света, – попросил Азил, и солдаты принесли ему свечу, а потом – хотя он об этом не просил – жаровню.
Протянув искалеченные руки к теплу, бывший лютнист услышал звук шагов, которые уже давно ждал, и низкий голос. Он обернулся. Полог палатки был отброшен в сторону. Пламя свечи вспыхнуло ярче.
Карадур Атани завязал волосы золотым шнуром. Меч висел на спине. На нем была кольчуга; стальные кольца поблескивали под темным плащом.
– Я отпустил охрану, – сказал лорд-дракон. – Ты можешь идти, куда пожелаешь. – Карадур протянул какой-то предмет, и Азил машинально его взял.
Это был нож.
У певца пересохло в горле. Теперь, когда он так нуждался в голосе, тот оставил его.
– Благодарю, – с трудом проговорил Азил и спрятал нож под рубашку. А потом, поскольку следовало что-то сказать, спросил: – Я буду наказан?
– Зато, что тебе снились сны? – сказал лорд-дракон.
Он шагнул вперед, и свет озарил его лицо – морщины стали глубже – Карадур также не спал всю ночь.
– А кому удалось бы заснуть?
Их разделяли четыре шага. Только четыре шага. Снаружи раздался голос Лоримира Несса.
– Милорд, уже почти время.
– Сейчас, – негромко сказал лорд-Дракон и сделал шаг вперед. – Азия, я никогда тебя об этом не спрашивал. Возможно, потом уже не будет такой возможности. Ты знал, как сильно мой брат меня ненавидел. Почему ты согласился ему помочь?
– Он сказал, что тебе грозит опасность. Он сказал… – Азилу было очень трудно произнести эти слова… – что перед тем, как изменить форму, тебе необходимо стать отцом, чтобы сохранить линию наследования.
К удивлению Азила, на лице лорда-дракона промелькнула короткая улыбка.
– Да. Он говорил мне об этом. Наверное, он был прав. Что-нибудь еще?
Азил, опустив голову, молчал. Однако до рассвета оставалось совсем немного; армия ждала. Существо в замке, снедаемое ненавистью, когда-то бывшее человеком по имени Тенджиро Атани, может одержать победу в предстоящей битве. Возможно, это их последний разговор.
И он продолжил, несмотря на громовые удары собственного сердца.
– Тенджиро сказал, что ты изменишься. После того как ты в первый раз превратишься в дракона, ты станешь совсем другим и мы даже не будем узнавать друг друга. И еще он предупредил, что ты можешь сойти с ума, как Черный Дракон; или улететь к солнцу, как король-дракон Лир. Я ему поверил.
Лорд-дракон склонил голову.
– Если бы я знал, что ты жив, я бы попытался тебя найти, – ровным голосом произнес он. Пламя свечи ярко вспыхнуло, озарив его лицо. По щекам Карадура текли слезы. – Он сказал мне, когда уходил: «Я накажу его за тебя. Я буду обращаться с ним с такой же нежностью, с какой ты обращался со мной». И я решил, что ты мертв.
– Я это знал, – ответил Азил.
– Я бы узнал тебя даже из сердца солнца. Даже если бы сошел с ума. Я узнаю тебя, какую бы форму ни принял. Клянусь.
– Милорд, – вновь позвал Лоримир. Понимание, как прибойная волна, прокатилось по лицу Карадура.
– Твои руки – их изуродовал Тенджиро, а вовсе не Гортас. – Азил кивнул. – Он хотел уничтожить твою музыку. Зачем он так поступил?
– Мне кажется, из мести. Он хотел, чтобы я молил его о пощаде. Но я не стал.
– Ты ни о чем его не просил?
– Я молчал три года. Больше я ничего не мог сделать.
– Расскажи мне.
Азил не смог стоя рассказывать эту историю. Он сел и переплел пальцы, чтобы они не дрожали.
– Я был очень слаб, когда второй раз сбежал из Митлигунда. Мне не удалось уйти далеко от замка. Варги без особого труда нашли меня и удерживали до тех пор, пока не подоспели люди из замка и не вернули обратно.
Гортас меня уже ждал. На этот раз он не стал меня бить. Вместо этого он обещал меня ослепить. Он в красках описал, как глазное яблоко шипит и растворяется, когда в него входит раскаленное железо. Человека привязывают к колонне, приносят жаровню и железный прут. Потом на глазах у жертвы прут раскаляют докрасна.
Вскоре пришел Тенджиро и остановил Гортаса. Он сказал, что я глупец; если бы мне даже и удалось добраться до твоих владений, он бы сумел выследить меня, как животное. Чародей сказал, что сейчас покажет, что такое справедливость Дракона. Потом вышел и вернулся с черной шкатулкой. Там лежал твой талисман; он совершенно не изменился, оставаясь жарким, как звезда. Мне казалось, что он потускнеет, но я ошибся. Тенджиро приказал Гортасу развязать мне руки и предложил вытащить талисман из шкатулки. Я попытался сопротивляться. Однако мои руки двигались вопреки моему желанию. Я получил сильные ожоги, но он не давал мне потерять сознание. Тенджиро заставил меня держать талисман обеими руками, пока огонь не сжег плоть и не добрался до кости. С тех пор я уже ничего не могу удержать в руках. Гортас отволок меня обратно в темницу.
Снаружи воины дожидались лорда-дракона. Дерри стоял перед входом в палатку. Он прижимал к груди шлем из позолоченной блестящей стали. Боковины имели форму крыльев. Рогис держал поводья черного жеребца. Толстые кожаные пластины прикрывали грудь и морду Дыма. Упряжь была начищена до блеска. Отряд выстроился в форме полумесяца, офицеры стояли в центре. Карадур вскочил в седло и развернул жеребца так, что оказался лицом к своим воинам.
– Друзья мои, мы прошли вместе долгий путь. – Он говорил негромко, но сто прекрасно слышали все солдаты, даже стоящие во второй шеренге. – Совсем непросто за пять дней пересечь ледник, отделяющий Крепость Дракона от Митлигунда, вопреки воле волшебника. Никто не посмеет сказать, что воины Дракона опоздали на битву…
Теперь вам предстоит самое трудное, Я знаю, что могу рассчитывать на ваши мечи. – Сухой сучок хрустнул под копытами Дыма; жеребец прянул в сторону, по Карадур легко удержал его на месте. – Поклянитесь всем сердцем, что вы будете соблюдать данную мной клятву. Вы должны стоять и наблюдать за схваткой, не вмешиваясь, до тех пор, пока не получите приказ своих капитанов. – Он посмотрел на Лоримира. – Ты даешь мне слово?
Солдаты не стали кричать и стучать по щитам. Они лишь молча кивнули и крепче сжали рукояти мечей. Раудри, играй наступление. – Карадур развернул жеребца на восток.
– Раудри, находившийся рядом с Лоримиром, поднес рожок к губам, и воздух наполнился пронзительными звуками. Знамя Дракона затрепетало на ветру. Отряд медленно двинулся вперед по изрытой земле. Орел парил над ними. Небо стало менять цвет – от бледно-серого к фиолетовому и розовато-лиловому. Всадники образовали полукруг напротив железных ворот замка. Карадур взял шлем у Дерри и положил его на седельную луку. Раудри заиграл вызов.
Железные ворота начали со скрежетом подниматься вверх. Гортас не торопясь вышел вперед. За ним семенил Шем, в ошейнике и на цепочке. Шестеро солдат, отстав на несколько шагов, следовали за ними. Один из них нес флаг: белая спираль на темном фоне. Оборотень был в доспехах, украшенных таким же гербом.
– Вы пунктуальны, милорд. Мой повелитель вновь вас приветствует. Он выражает сожаление по поводу вашей неизбежной смерти. – Гортас оглядел ряд застывших в молчании солдат. – У меня есть сообщение для вашего отряда. Лорд Кориуджи поручил мне сказать: если кто-то из вас хочет уцелеть, ему следует сложить оружие здесь и сейчас и преклонить перед ним колени. Он милосерден и оставит вам жизнь – всем, за исключением маленького предателя Азила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41