– Эй, – позвал ее Финле, ехавший рядом, – с тобой все в порядке?
– Нет, – прохрипела она. Соколица направила свою лошадь к лорду-дракону. – Милорд, – заговорила она, когда ее лошадь поравнялась с черным жеребцом, – нужно остановиться. Там что-то есть.
Раудри поднес к губам рожок прежде, чем она закончила говорить, разведчики вернулись.
– О чем ты говоришь, моя Охотница? – спросил Карадур.
– Она покачала головой. Ей не хотелось ничего рассказывать.
– Разум, – тихо проговорила она. – Злой разум.
– Животное, человек или варг?
– Не животное. – Она содрогнулась. – Оно назвало меня «сестрицей».
Лицо Азила Аумсоиа изменилось.
– Гортас, – сказал певец.
– Он не прикоснется к тебе, – бросил Карадур и посмотрел па небо. – Лоримир, здесь мы разобьем лагерь. Тот, кто там прячется, может выйти к нам. – Он отдал несколько быстрых и точных приказов.
За бастионом из саней солдаты ощетинились копьями. По углам разожгли костры. Лоримир удвоил посты. Быстро стемнело. Заметно усилился ветер, он рвал парусину палаток, пугал лошадей. Воздух наполнился странным угрожающим гудением.
В палатке лучников почти не разговаривали. Соколица улеглась между Эдраином и Хью. Ее ноги подергивались. Эдраин заснул: она слышала ровное частое дыхание возле своего уха. Хью дремал, погрузившись в какие-то ночные мысли. Террил потянулась. Она никак не могла успокоиться. Наконец села, пробормотав извинения, натянула сапоги и вылезла из палатки. Тучи стремительно неслись по небу, изредка открывая звезды. Она направилась к отхожему месту, а потом подошла к восточному валу. Соколица стала осторожно прощупывать зимнюю ночь, ожидая вновь услышать злобный шепот… Но нет, ей никто не отвечал. Меняющая форму ощутила присутствие какого-то животного, испуганного голодного хищника. Может, недалеко бродил одинокий медведь, пытавшийся охотиться на пустынной ледяной равнине, или истощенный сердитый волк.
Неожиданно она услышала шаги и быстро обернулась. Это был Рогис, державший в руках длинное копье. Пока его товарищи разделывали мула, он попросил точильный камень у Телчора Фелса и так заострил наконечник своего копья, что им можно было перерезать волос. Он кивнул Соколице.
– Не спится, – призналась она, глядя в темноту. Ледяной ветер пронизывал до самых костей. Искры костров с шипением падали в снег. – Ты что-нибудь видел или слышал? Варгов или ледяных воинов?
Рогис покачал головой.
– Нет, только тени.
Неподалеку от лагеря в большом сугробе устроился медведь. Он был голодным и злым. В его голове, точно тяжелый дым, клубилась ярость.
Позади шептало Черное Место, медведь слышал, но не понимал тихие, злобные, ужасные звуки. Впереди находился человеческий лагерь. У людей была пища, но он видел в их руках оружие, а в лагере горели костры. Медведь боялся Черного Места и высокого желтого пламени костров. В глубине души, там, где царила тишина, он помнил тепло и исцеляющий смех, человеческую дружбу. Но невыносимый смрад наполнил его разум, и воспоминания отступили перед натиском отчаянного гнева. Зверь злобно смотрел на желтое пламя и тихо рычал. Однако снег заглушал все звуки.
* * *
Ночной ветер разогнал тучи: чистое холодное небо вновь стало голубым. Они ехали, строго соблюдая строй: мулы в центре, офицеры и копейщики впереди, лучники прикрывали арьергард и фланги. Их тени двигались вслед за ними, острые, как наточенные клинки. Впереди расстилался снег, белый, точно шерсть на животе только что остриженной овцы. Соколица, Орм, Финле и Эдраин находились в авангарде. Прямо перед ними вздымались жуткие шпили и бастионы лишенной окон крепости – они напоминали огромные черные зубы из угля.
Неожиданно Финле остановил лошадь.
– Эй! – возбужденно воскликнул он, и Соколица направила лошадь к нему. Он успел вытащить стрелу и смотрел налево. – Ты его видишь? – едва слышно спросил он, кивком показывая налево. – В большом сугробе. Животное. Возможно, волк…
Тут Соколица ощутила запах. Нет, это был не волк. Огромный рыже-коричневый медведь неожиданно поднялся во весь рост, его янтарные глаза сияли злобой. Стоя на задних лапах, он оглушительно заревел. Кобыла Финле заржала, встала на дыбы, и его стрела улетела в сторону.
Мышцы Подсолнуха напряглись, Соколица спрыгнула на землю, и лошадь поскакала прочь.
– Стреляй в него! – закричал Финле, пытаясь успокоить свою гнедую кобылу.
Сзади послышался стук приближающихся копыт.
Медведь встал на четвереньки и, низко опустив голову, злобно смотрел на Соколицу. Финле вновь закричал, призывая ее стрелять. Краем глаза меняющая форму видела, как лучники образуют широкий полукруг, готовые начать стрельбу. Мех встал дыбом на холке у медведя, точно иголки на спине ежа. Он присел, прижав уши к голове.
– Именем Матери, не стреляйте! – закричала Соколица.
– Никто не будет стрелять, – раздался сильный голос Дракона.
Он оказался слева от лучницы.
– Скажите им, чтобы не подходили близко, – попросила она, и лорд-дракон тут же отдал приказ. Медведь, – позвала она. – Не тревожься, мой друг, мы тебя освободим.
Животное пристально смотрело на Соколицу. В его желтых диких глазах не осталось ничего, кроме ненависти.
Террил нежно коснулась его закрытого разума: ярость, страх, растерянность, недоумение.
– Это твой друг, верно? – тихо спросил лорд-дракон. – Да. Его настоящее имя Огиер Иниссон. Но никто так его не называет. Он Медведь. Он мой друг и друг Волка Дахрани.
Она вновь прикоснулась к разуму Медведя, но ощутила лишь полную апатию и безмерную усталость. Сквозь миазмы страха и гнева Соколица потянулась к человеческим воспоминаниям.
Огонь в темноте, золотая вспышка, монеты на ладони, мускусный запах женщины, тепло обнаженной кожи, терпкий вкус вина на языке…
«Медведь, – беззвучно позвала она, – вернись. Мы друзья. Вернись».
Казалось, алый туман закрыл солнце. Огромный медведь превратился в бородатого мужчину с бронзовыми волосами, который сделал шаг и упал лицом в мягкий снег.
Соколица опустилась рядом с ним на колени и перевернула на спину. Она запустила руку под куртку и рубашку, проверяя, петли крови. Потом коснулась лица. Оно было горячим, но жара лихорадки не чувствовалось. Медведь не был ранен, он даже не заболел. Негромко застонав, он пошевелил волосатой рукой. Карадур присел рядом с ней.
– Это тот медведь, следы которого видел Марек, – медленно проговорил он. – А потом он превратился в человека?
– Да. Мы вместе пришли из Уджо. Но потом он отправился собственным путем – Медведь всегда так поступает. А я не могла оставить Волка и Теа непогребенными. Я просила его подождать, но он отказался. Медведь всегда отличался упрямством.
– И все это время он нас преследовал?
– Нет, милорд. Он опередил нас. Медведь раньше сумел перейти горную гряду.
– Тебе следовало рассказать о нем еще до того, как мы вышли из замка.
Карадур говорил спокойно, но Соколица чувствовала, как рвется наружу ярость дракона.
Она ждала, стоя на коленях в снегу, чувствуя, как стекает по спине пот. Наконец его гнев начал стихать.
– Ты можешь его разбудить?
– Я попытаюсь.
Соколица положила ладонь на сердце Медведя. В его разуме царил хаос: клубился отвратительный серый туман, красноглазый волк готовился к прыжку, разъедающий точно кислота шепот, золотой дракон… И тут она ощутила, что Медведь приходит в себя.
– Ох! – Его желтые глаза открылись. Соколица отскочила назад, а человек мгновенно оказался на ногах. – Соколица? – Он пошатнулся, пальцы сжались в кулаки и тут же разжались.
Потом его плечи опустились; лучница увидела, как он быстро окинул взглядом выстроившихся полукругом всадников и высокого человека в темном плаще, стоящего рядом с ней.
Медведь глубоко вздохнул.
– Господи, как же я хочу есть!
Карадур приказал сделать привал. Они разбили лагерь на открытом месте возле огромного камня. Лорд-дракон протянул руку – и тут же вспыхнуло пламя. Медведь с огромным аппетитом проглотил три полусырых куска мяса и вволю выпил красного вина. Ом ел, как человек, голодавший несколько дней.
– Уж и не помню, когда я ел в последний раз, – извиняющимся тоном признался он. – Впрочем, у меня остались воспоминания о том, как я что-то пожираю, тогда я полностью превратился в медведя.
– Расскажи, что с тобой произошло, – попросил Карадур.
У костра сидели шестеро: Соколица, Медведь, Ма-каллан, Лоримир, лорд-дракон и Азил Аумсон. По периметру лагеря Лоримир выставил часовых.
– Все дело в тумане. – Медведь поднял руки, посмотрел на них, а потом опустил на колени. – Я потерял свой посох, – печально добавил он. – Должно быть, уронил в снег.
– Туман, – напомнила Соколица.
– Да. Я слышал истории о нем, мне приходилось сталкиваться с магией… – Он немного помолчал. – Так, фокусы и всякая ерунда. Поэтому я пошел вперед, проклиная вонь, но без страха. Я лишь испытывал некоторое беспокойство, поскольку туман был очень густым и была вероятность оступиться и упасть в расселину. Поэтому я держал перед собой посох. – Он показал, как ощупывает дорогу, точно слепой.
– И что ты видел в тумане? – спросил Карадур.
– Свет и теин. Причудливые лица; мороки. Я видел чешуйчатого, клыкастого зверя, но стоило мне взмахнуть посохом, как он тут же исчез, так что я сразу понял, что монстр не настоящий. Однажды я увидел лицо матери, какой она запомнилась мне в детстве. Она умерла больше десяти лет назад… – Медведь пригладил влажную бороду. – Потом зверь вернулся и напал на меня. От него отвратительно пахло, словно он давно умер.
– Варг, – тихо сказал Азил Аумсон.
– Наверное. Я изменил форму, и мы стали драться. Наша схватка продолжалась долго и получилась очень странной. Он рвал меня когтями, но я не ощущал боли, а из царапин не текла кровь. Зверь также не чувствовал нанесенных ран, а он получил их немало. Мне удалось подмять монстра под себя и сломать ему хребет, после чего раненое тело растворилось в тумане. Я понял, что это был морок, хотя он издавал звуки и вонял. Казалось, гибель зверя рассердила туман. В нем что-то бормотало и шипело на незнакомом мне языке. Ну, вы знаете, как это бывает в снах? Кто-то говорит с вами на языке, которого вы не знаете, но почти понимаете. Было примерно так. Я продолжал идти на северо-восток…
– А как ты мог быть в этом уверен? – спросил Лоримир.
– В чем?
– В том, что шел в правильном направлении. Охотники рассказывали, что блуждали в тумане долгими часами, иногда по нескольку дней.
Медведь скупо улыбнулся.
– Я всегда знаю, где находится солнце. – Он потянулся к меху с вином и выпил. – А потом появился волк. Сначала я подумал, что это оживший Волк Дахрани, как во сне. Он выглядел как мой друг, и от него даже пахло, как от Волка. Но красные глаза были совершенно безумны, в точности как глаза варга. Он зарычал, вызывая меня на бой. И я сразился с ним. Схватка с волком напоминала схватку с варгом, только продолжалась значительно дольше. Я уставал, а волк – нет. Но, в конце концов, я победил его. По мере того как волк растворялся, он становился все больше похож на моего друга, пока сходство не стало полным, и это рвало мне сердце. Я разозлился на туман и начал его проклинать и наносить удары, словно рассчитывал на то, что смогу навредить смердящей пелене.
Потом я двинулся дальше и шел долгие часы. Солнце стало клониться к закату, приближалась ночь. Туман что-то бормотал и ворчал на меня, и мне казалось, что я вот-вот начну его понимать. Потом я попытался изменить форму. Но понял, что забыл, как это делается. Нет, не забыл; у меня возникло ощущение, что превращение как-то связано с языком, на котором говорил туман, но я его не мог понять. – Он посмотрел на Соколицу. – Тогда мне следовало бы остановиться. Но я шел вперед. Потом возник дракон.
Лоримир негромко ахнул.
– Он высился надо мной, втрое превосходя меня размерами. Глаза у него тоже были красными. Они сияли, как звезды. А сам дракон был золотым и дышал огнем. Он взревел – так оглушительно, что мне показалось, туман сейчас застынет, а потом расколется, как скорлупа ореха, Потом прыгнул на меня, точно огромная кошка, и я начал драться с ним. Я рвал его мягкое брюхо зубами и когтями, ударил по голове, когда он наклонился, и ослепил сто. Он пытался укусить меня, но я уклонялся от его челюстей, а потом сумел запрыгнуть ему на спину, обхватить за огромную голову, нагнуть ее назад и вцепиться в горло. Его кровь, горячая и сладкая, как мед, потекла мне в пасть. И дракон умер.
К этому времени я полностью превратился в животное. Голоса тумана дразнили меня, я кусал воздух и наносил бессмысленные удары. Потом продолжал идти на северо-восток, но уже без всякого смысла и цели, мне хотелось одного – выбраться из тумана. Занимался рассвет, когда мне удалось выйти из него. Злой ветер попытался сорвать с меня шкуру. Тогда я выкопал нору в сугробе, снег быстро завалил меня, и я заснул. Проснулся от лютого голода, мой разум был полон вкуса крови и желания убивать. – Медведь заметно помрачнел. – Я уже не помнил, что прежде был человеком, полностью превратившись в животное. Если бы вы меня не нашли, я бы остался медведем.
Некоторое время все молчали.
– Я пыталась тебя отыскать, – наконец заговорила Соколица. – Ты меня не слышал?
– Я слышал голоса в тумане и стук моего сердца. – Медведь с сомнением посмотрел на свои руки. – Мне как-то не по себе без моего посоха. Такое ощущение, что я оставил часть себя в тумане. – Он кивнул в сторону людей и лошадей, расположившихся рядом. – У вас тут настоящая маленькая армия. Как вам удалось с таким количеством лошадей и мулов избежать воздействия тумана?
– Мы его жгли, – ответил Карадур. – Он не любит огня.
– Ах, вот оно что. Я это запомню. В следующий раз буду осторожнее и не попадусь на магические трюки. – Медведь встряхнул могучими плечами. – Я в долгу перед вами, милорд.
– Ты был другом Волка, – ответил лорд-дракон. – И я не признаю за тобой долга. – На мгновение в его глазах промелькнул улыбка. – Не говоря уж о том, что мои солдаты едва не пристрелили тебя.
– Однако этого не произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41