Он отступил на шаг назад и сказал:
– Милорд.
«Дракон», – сообщило ему его сознание. Лицо Карадура было непроницаемым, точно у каменного изваяния.
– Мне сказали, что у тебя есть кое-что, принадлежащее мне.
Волк показал на мужчину, спящего у очага. Карадур подошел к нему и опустился на колени, несколько мгновений он просто смотрел, затем положил руку на плечо незнакомца.
– Азил.
Незнакомец открыл глаза и посмотрел на Карадура. Его темные глаза, казалось, стали еще темнее, и в них появилась мольба и безграничный, отчаянный стыд. Остатки сил у него ушли на то, чтобы не шевелить головой. Волк отвернулся, он знал, что эта сцена не предназначена для его глаз. Карадур что-то очень тихо сказал, а потом вышел из дома, и Волк услышал, как он отдает приказы. В дом вошли два стражника.
– Осторожнее! – велел Дракон, и они очень аккуратно подняли незнакомца, завернутого в одеяла, и вынесли из дома.
Затем они вернулись и отдали Волку одеяла.
– Прими мою благодарность. Я твой должник, – сказал хозяин Крепости Дракона. – Ты оказал мне неоценимую услугу. Как ты его нашел?
– Он меня позвал, милорд, – ответил Волк.
– Макаллан сказал мне, что он не разговаривает, – нахмурившись, проговорил Карадур.
– Он действительно не разговаривает. Я не слышал слов, милорд. Его положение было таким серьезным, что я уловил его безмолвный призыв.
Ответ Волка впервые за время их разговора заставил лорда-дракона внимательно на него взглянуть.
– У тебя есть этот дар? – спросил он. – Ты можешь прикоснуться к чужому сознанию? Тебя учили?
– Немного, – честно ответил Волк.
– Это магия? Ты чародей? Волшебник? – Глаза Карадура стали жесткими, как кремень, сине-голубыми, ослепительно яркими, точно алмаз.
Порыв обжигающего ветра, казалось, пронесся по комнате, и Волк почувствовал, как пламя опалило его сознание.
– Нет, – сказал он, чувствуя, как по спине стекают струйки пота. – Извините, милорд, я думал, вы знаете. Я из племени волков. Изменяющий форму.
Обжигающий ветер стих, и пламя в его сознании погасло.
– Правда? – проговорил лорд-дракон. – В таком случае мы братья. – Наклонившись, Карадур вынул из сапога кинжал с узким клинком. Обернутая кожей рукоять была усыпана драгоценными камнями, которые сияли, словно звезды. – Он твой.
– Милорд…
– Не нужно ничего говорить. – Дракон положил кинжал на потрескавшиеся плитки очага. – Твоя жена дома? Я хочу ее поблагодарить.
– Она наверху, – ответил Волк.
Но оказалось, что он ошибся: Теа спустилась и стояла у подножия лестницы, держа Шема на руках. Она не сняла старого передника, и от нее пахло овечьей шерстью. Она заколола волосы гребнем с изображением дракона, который ей подарил Волк. Красный шрам на щеке темной линией выделялся на гладкой коже. Она стояла очень прямо, точно королева.
– Милорд, добро пожаловать в наш дом, – проговорила она так, словно приветствовала лорда-дракона каждый день.
– Благодарю тебя, Теа из Слита, – сказал Карадур и склонил перед ней голову, изобразив подобие поклона. – И еще я благодарю тебя за доброту.
– Я сделала бы то же самое и для избитой злодеями собаки, – ответила Теа.
– Я тоже. – Они посмотрели в глаза друг друга, и женщина слегка расслабилась. – Тебе нет необходимости волноваться за вашего гостя. С ним все будет в порядке. – Он кивком показал на ребенка. – Мне сказали, что у тебя родился сын. Прими мои поздравления. Я могу на него взглянуть?
Волк взял Шема из рук Теа, и малыш скривился, намереваясь возмутиться, но Волк ласково шепнул ему что-то, и малыш успокоился. Светловолосый мужчина и ребенок с черными волосами с интересом разглядывали друг друга.
– Как его зовут? – спросил Карадур.
– Шем.
Карадур протянул к ребенку руки.
– Дай его мне.
Волк передал ему сына, и в этот момент из пальцев лорда-дракона вырвались потоки голубого пламени, которые поднялись вверх по рукам и по пухлому тельцу Шема. Теа в ужасе вскрикнула и бросилась к малышу, но Волк перехватил ее, прежде чем она успела вырвать ребенка из рук Карадура.
– Все хорошо, Теа, – быстро сказал он. – Ему ничто не угрожает.
Она дрожала в его руках. Холодное пламя окутало шею Шема, верещавшего от восторга.
– Не боится, – сказал Дракон.
– Милорд, когда мы с вами в первый раз встретились, высказали, что я не давал вам клятвы верности, – проговорил Волк. – Но мой сын это сделает, когда станет достаточно взрослым – если вы позволите. Карадур долго смотрел на него, а потом ответил:
– Я позволяю.
Ласковое пламя погасло, и он отдал Шема матери. Вы должны побывать в моем доме, – сказал он ей. – Нынешней весной, когда растает снег.
Он прикоснулся кончиком пальца к пухлой щечке Нема и вышел на улицу. Теа принялась ощупывать сына, который, придя в негодование от того, что чудесный голубой свет погас, начал дрыгать ножками и вопить.
Ночью, когда Шем мирно посапывал между ними, Теа спросила:
– Зачем ты это сделал?
Волк не стал делать вид, что не понял ее вопроса. Он переложил Шема в колыбель, стоящую рядом, и притянул к себе жену.
– Давай я тебе кое-что расскажу, – проговорил он.
– Это ответ на мой вопрос?
– Да. Моя мать, Найка, поведала мне эту историю, когда я был ребенком. В то время я ужасно гордился собой. Мне казалось, что поскольку наступит день, когда я превращусь в волка, то я лучше других детей, отличавшихся от меня.
Она рассказала мне, как Такалина, Богиня-Созидательница, сотворила наш мир и населила его разными существами; Чудовищами, Животными, Меняющими Форму и Людьми. Когда мир еще был очень молод, Она велела каждому народу выбрать себе короля: иначе не будет конца спорам, распрям и войнам. Чудовища отправились на восток, животные – на юг, люди – на запад, а меняющие форму пошли на север, и все они попытались выбрать правителя.
Чудовища рычали, пускали в ход когти и отказывались признать кого-нибудь одного своим господином, вот почему в нашем мире так мало чудовищ. В самом начале, когда он только народился, они поубивали друг друга.
Животные долго обсуждали этот вопрос и, в конце концов, выбрали Слона, но тот отказался, заявив: «Нет, я не буду правителем». Тогда животные собрались снова и опять принялись решать, кто же станет над ними господином. И остановились на Льве. Так Лев стал Царем зверей, только он всегда подчиняется Слону, потому что Слона выбрали первым.
Люди тоже устроили долгую дискуссию, они предлагали разные кандидатуры, а потом разошлись и начали делать оружие и убивать друг друга, пытаясь решить, кто будет королем. Такалина огорчилась и рассердилась на них, увидев, как исполняется ее воля.
Меняющие форму никак не могли никого выбрать, потому что их было очень мало и каждый полагал, что обладает качествами короля, и никто не желал сдаваться. В конце концов, они пришли к Такалине и сказали: «Богиня, мы не можем сделать выбор». Такалина так разгневалась, возмутившись их непомерной гордыней, что они устыдились и спрятались от нее. Но их переполняла любовь к самим себе и упрямство.
И Такалина пожалела меняющих форму, ибо увидела, как их мало. Она боялась, что, движимые гордостью, они перебьют друг друга, как чудовища и люди, а Она этого не хотела, потому что любила их. Поэтому Она расправила свои огромные крылья и наполнила ветром Пропасть, которая была пуста, если не считать звезд. И таким этот ветер оказался сильным, что одна звезда оторвалась, словно листок, который не в силах устоять под порывами бури. Звезда начала падать в наш мир, Такалина поймала ее, подула, чтобы остудить, а потом придала ей форму, дав крылья и хвост, большую гордую голову, когти, сильнее, чем у орла, и нарекла звезду Драконом. Она приказала ему: «Иди на север и найди там свой народ».
Дракон полетел на север, нашел меняющих форму и приблизился к ним. Меняющие форму испытали настоящий восторг, увидев его, и пришли к единодушному мнению, что он самый могущественный из них и достоин почитания. И все склонились перед ним.
Такалина осталась довольна. Она дала Дракону дом на севере и сказала: «Ты будешь здесь жить. И вас всегда будет мало, потому что иначе вы станете представлять опасность для мира: ты меняющий форму, но временами ты будешь забывать об этом, у тебя останутся лишь воспоминания о том, что когда-то ты был звездой. Когда ты об этом вспомнишь, ты принесешь людям большие несчастья, и они убьют тебя. Но жить ты будешь долго, и другие меняющие форму склонятся перед тобой».
Вот почему я это сделал.
– Хм-м-м, – пробормотала Теа и поцеловала его обнаженное плечо.
– Потому что Дракон – твой повелитель.
– Да, Дракон стал повелителем всех меняющих форму. А еще он очень могущественный человек, и Шему будет полезно оказаться под его защитой.
– Ты очень умный, – сказала Теа.
Она переплела свои обнаженные ноги с его ногами.
– А теперь расскажи мне что-нибудь другое, муж мой.
– И какую же историю ты хочешь услышать, жена?
– В которой нет слов.
ГЛАВА 7
…И все свиньи разбежались по снегу, а Лоримир заставил молодых солдат их собирать, понимаете, потому что это по их вине хрюшки выбрались из загона, а не из-за мальчишек, которые за ними приглядывали. Теперь солдатики бегают по склонам, а Лоримир и милорд Дракой сидят во дворе и считают свиней, напустив на себя ужасно суровый вид, только вот Лоримир не сдержался и фыркнул, когда три солдата притащили свиноматку, запутавшуюся в сети для ловли лосося, и я видела, как тряслись плечи у милорда, клянусь нам…
Девушка подошла к раненому. Она была совсем молоденькая, с круглым лицом и шапочкой коротко остриженных черных волос. У нее был приятный голое, хотя и не такой мелодичный, как у женщины в маленьком домике, той, у которой ребенок и которая накормила его лепешкой с медом.
Надеюсь, вас не раздражает, что я так много болтаю, – продолжала она. – Мне сказали, что вы не можете говорить, и я решила, что вы просто разучились, || нам нужно слушать слова, чтобы их вспомнить. У моей бабки был приступ, совсем маленький; у нее онемели нога и губы, и она несколько месяцев молчала, но мы С ней разговаривали, и слова вернулись, почти все. А вдруг и с вами будет то же самое. Огонь в самый раз? Дракон приказал нам держать вас в тепле.
Девушка разожгла сильный огонь в камине, и он пылал, желтый, голубой и алый. Мужчина кивнул.
– Меня зовут Киала. Скоро придет мой брат То-рик, он вас искупает и поможет одеться. Да, я еще должна вам сказать, что Макаллан зайдет на вас взглянуть. Хотите воды?
Киала принесла кувшин с чистой холодной водой, и он с благодарностью напился. Человек понимал, что вид его пугает девушку, поэтому она и болтает без умолку, пытаясь прогнать страх. Ему хотелось успокоить ее, но Киала ушла, оставив его наедине с огнем в камине.
За окном кричали и смеялись люди. Он вспомнил, что ему рассказала девушка: кто-то оставил ворота открытыми, и все свиньи разбежались. Скорее всего, это кричат солдаты, загоняя свиней, и, может быть, повара и мальчишки, которые потешаются над солдатами.
Подо льдом не было ни свиней, ни мальчишек, которые за ними присматривали, не было ярких красок и тепла. А вот смех был, и воспоминания об этом холодном, тихом смехе заставили его вздрогнуть. Мужчина собрал свою волю в кулак и заставил себя успокоиться. Он больше не во льдах. Ему удалось покинуть свою клетку. «Я отвезу тебя домой», – сказал его господин. Дом. Он ухватился за ласковое, уютное слово, как утопающий хватается за веревку в бушующем океане.
Послышались звуки флейты, кто-то заиграл «Балладу об Эвейне и Мариэле», кстати, не слишком хорошо. Во льдах не было музыки.
И тут вошел Макаллан.
– Ну, выглядишь ты уже лучше, – сказал он. Наверное, так и было. Он выспался. И ему было Тепло. Мужчина закрыл глаза, когда Макаллан стянул С него одеяло. Он прекрасно знал, что с ним сделали, и не хотел смотреть еще раз. Целитель потрогал его правую ногу.
– Сломана?
Азил кивнул. Нога сломалась, когда он упал, пытаясь в первый раз сбежать из плена. В тот раз он сделал шину и пошел дальше, но его догнали и вернули в клетку.
– Тебя плохо кормили, верно? – Макаллан приложил ухо к его груди и постучал пальцами. – В легких, похоже, чисто. – Он снова накрыл его одеялом. – Тебе вырвали язык? – ровным голосом спросил он, и Азил покачал головой. – Хорошо. Тебе нужно побольше есть и двигаться, чтобы восстановить мышцы. Я пришлю Торика, он поможет одеться и принесет еды. Дай-ка я посмотрю на твои руки. – Он взял скрюченные пальцы Азила, очень осторожно разогнул их и не сдержал вздоха, когда увидел страшные красные шрамы и переломы. – Ты можешь пошевелить пальцами? – Мужчина медленно сжал руку в кулак и снова раскрыл его. – А руками?
Азил поднял руки, примерно на шесть дюймов. После первого побега Гортас приказал его связать: ему стянули запястья и локти за спиной кожаными ремнями. Еду бросали в клетку, и он ел, опуская лицо к полу. Когда ремни сняли, руки повисли вдоль тела, словно ему перерезали сухожилия.
– Со временем будет лучше, – сказал Макаллан, – но я не понимаю, как тебе удалось сюда добраться.
То же самое он повторил хозяину замка. Они сидели рядом на скамейке во дворе, где воцарилась тишина, поскольку солдатам удалось собрать большую часть сбежавших свиней.
– Я видел последствия более жестоких пыток, хотя он по-прежнему страдает от боли. Но прийти самостоятельно на север, через скалы и снег, без еды, по такому холоду, и остаться в живых… – Целитель недоверчиво покачал головой. – Мало кто на такое способен.
– Он… сможет говорить?
– Не знаю. В этом смысле у него вес в порядке. Думаю, ему запрещали говорить и наказывали при попытке что-нибудь произнести.
– Возможно, он находится под действием заклинания, – сказал Карадур.
Макаллан краем глаза посмотрел на спокойный, ничего не выражающий профиль Дракона. Он знал, что Азил покинул замок вместе с Тенджиро, братом-близнецом Дракона. Поговаривали, будто Тенджиро Атани чародей. Два года охотники приносили из северных лесов истории про ледяных воинов, страшных клыкастых зверей и туманы, неподвластные никаким ветрам.
Возможно. Но заклинание перестает действовать, когда тот, кто его использовал, находится далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41