Теперь, облаченный в коричневое кожаное пальто, он озабоченно шагал в группе также одетых в кожаное людей, и ему некогда было любоваться красотами города.
Войдя под главную арку Адмиралтейства, москвичи повернули направо и поднялись на второй этаж. Здесь, занимая двенадцать просторных комнат, располагалось конструкторское бюро Газодинамической лаборатории.
Ленинградцы, оповещенные телеграммой, уже ждали гостей. В высоком зале собрались сотрудники ГДЛ.
Военный человек с аккуратной бородкой, замысловатую фамилию которого Цандер не расслышал, представив москвичей собравшимся, стал увлекательно рассказывать историю создания Газодинамической лаборатории.
Оказалось, что опытно-конструкторский отдел по разработке реактивных двигателей был создан в ГДЛ весной двадцать девятого года. Сама же Газодинамическая лаборатория была организована еще в двадцать первом году. Ее основателем был инженер-химик Тихомиров. А его ближайшим помощником – пиротехник-изобретатель Артемьев.
Одержимые идеей разработки ракетных снарядов на бездымном порохе, они семь лет занимались опытами по изготовлению боевых ракет. Целых семь лет! И только в 1928 году на Ржевском полигоне под Ленинградом им удалось произвести успешный запуск. Лаборатория Тихомирова в 1928 году была переименована в ГДЛ. Ее хозяином стал Реввоенсовет республики. Сразу же дело было поставлено солидно. В ГДЛ создали три отдела, В первом сосредоточились работы по ракетным снарядам на бездымном порохе; во втором начали разработку реактивных двигателей; в третьем стали готовиться к проектированию стартовых пороховых ракет для самолетов.
Одновременно велись большие исследовательские работы по определению и изысканию различного топлива для ракет. В ГДЛ, с первых же дней ее организации, были привлечены видные инженеры-артиллеристы, инженеры-химики, технологи, конструкторы. Пришли молодые специалисты, только окончившие институты. В распоряжении ГДЛ, помимо отличной химической лаборатории, находилась хорошо оборудованная механическая мастерская, испытательный полигон, конструкторское бюро и ряд других вспомогательных помещений. И уж, конечно, никто не работал даром, как в ГИРДе.
Москвичи, слушая неторопливый рассказ начальника, многозначительно поглядывали друг на друга: и верили и не верили.
– Теперь у нас большой, дружный коллектив, – заключил начальник. – Вы видите, дорогие гости, перед собой лишь сотрудников второго отдела ГДЛ. А на стене, перед вами, рисунки и чертежи разрабатываемых нами образцов электрического и жидкостного реактивных двигателей. Но полагаю, что вам будет интересней посмотреть их в работе.
– Да, безусловно! – сказал Королев.
На этом официальное знакомство закончилось, и начальник с замысловатой фамилией повел гостей по просторным светлым комнатам конструкторского бюро.
Потом все вернулись в кабинет. На зеленом столе для гостей были приготовлены альбомы с фотографиями образцов реактивных двигателей.
Пока гости рассматривали альбомы, начальник вызвал секретаря.
– Пропуска для товарищей готовы?
– Да, вот они, пожалуйста.
– Хорошо. Спасибо! Пригласите сюда инженера Петренко.
– Есть!
Секретарь вышел и скоро впустил в кабинет молодого, стройного человека с темным чубом и с ясными, пытливыми глазами.
– Вот, прошу познакомиться, товарищи, это конструктор Валентин Петренко – самый ревностный энтузиаст ракетного дела и наша надежда. Он вас проводит на испытательную станцию и покажет двигатели в работе. А меня прошу извинить – срочно вызывают в Смольный. Я приеду, как только освобожусь.
Гостей уже ждал небольшой военный автобус. Петренко, любезно пропустив их вперед, сел ближе к двери.
– Если желаете, товарищи, город посмотрим на обратном пути, а сейчас поедем самым кратким путем – нас уже ждут испытатели.
– Да, да, именно так.
Автобус помчался по набережной большой Невы. Справа промелькнул Зимний, на другом берегу в легкой дымке прорезался силуэт Петропавловской крепости.
– А далеко до испытательной станции? – спросил Королев.
– Нет, рядом.
Автобус промчался по мосту, откуда открылся чудесный вид на Ленинград. Но не успели гости полюбоваться, как поворотили налево и въехали в мрачные ворота Петропавловской крепости.
4
Пока ехали по городу, Цандер увлеченно смотрел в окно и был в приподнятом настроении. Но когда вышли на вымощенную булыжником, почти незаснеженную площадь у Петропавловского собора, ему вспомнилась горькая участь Кибальчича. Глядя на угрюмые, с белыми снежными карнизами крепостные стены, он ощущал холод в сердце, старался идти сзади, не принимая участия в разговоре.
Лишь когда вошли во двор Иоанновского равелина и Петренко объяснил, что это массивное, вросшее в землю здание занимает механическая мастерская и испытательная станция, Цандер немного оживился, сосредоточился.
В широкой комнате со сводчатыми потолками было что-то вроде музея. На стеллажах из толстых досок лежали и стояли образцы различных реактивных двигателей, фотографии которых москвичи видели в альбомах.
Легкий, стремительный Петренко подвел гостей к массивной тумбе у окна, на которой лежал небольшой, очень компактный двигатель весьма необычной формы. Если б его поставить на попа, он бы походил на широкую бутыль с утяжеленным основанием и с горлышком в виде раструба. В основание этой бутылки как бы была ввинчена небольшая подставка цилиндрической формы, ступеньками нисходящая на конус.
– Это наш экспериментальный, электрический! – указал Петренко. – Первый в мире реактивный двигатель электротермического типа, – с гордостью пояснил он, – образец тысяча девятьсот двадцать девятого – тридцатого года. Здесь, на испытательной станции, теоретически и экспериментально была доказана принципиальная работоспособность этого образца, использующего в качестве рабочего тела твердые и жидкие проводники, взрываемые электрическим током в камере с соплом.
– А это, – указал он на более крупные цилиндрические модели, – образцы жидкостных реактивных двигателей ОРМ (опытный реактивный мотор).
– Какое же горючее вы применяете? – спросил Королев.
– Мы много экспериментировали, изыскивая лучшие смеси и сочетания – было проведено около пятидесяти огневых испытаний, на азотном тетраксиде с толуолом и бензином. Теперь используем бензин, бензол, толуол, керосин, а в качестве окислителей – жидкий кислород, азотную кислоту, растворы азотного тетроксила в азотной кислоте.
– Это весьма любопытно, – сказал Королев. – А каковы же результаты?
– Мы вас познакомим с актами испытаний. А может, прямо пройдем на испытательную станцию?
– Да, лучше взглянуть в работе, – попросил кто-то из гостей.
– Прошу вас, это рядом! – пригласил Петренко.
5
В гулком каземате, под тяжелыми сводами, помимо дневного освещенного еще и электрическим светом, гости увидели прочное сооружение в виде железного стола, на котором был укреплен массивный стальной цилиндр, виднелись баки с горючим и различные приборы. Около стенда хлопотали люди в синих комбинезонах.
– Как дела, товарищи? – спросил Петренко.
– Все готово! Можно начинать.
Гости не спеша подошли к двигателю. Петренко понимал, что им не нужно никаких объяснений. Терпеливо ждал. Гости не выражали восторга.
– Все ясно! – сказал через некоторое время Королев. – Давайте команду к пуску.
– Прошу в соседнюю комнату, товарищи. Сейчас начнем.
За толстой каменной стеной, где был оборудован пульт управления, гости замерли в ожидании. Даже Цандера, который все еще был под гнетущим впечатлением крепости, охватило волнение.
Стальные двери были наглухо закрыты. Петренко посмотрел на приборы, взглянул в волчок в стендовую:
– Внимание! Пуск!
Под каменными сводами послышался характерный рев.
Петренко отошел от волчка, жестом приглашая взглянуть гостей. Подошел Королев, за ним Цандер.
Двигатель работал ровно, выбрасывая густую огненную струю ревущих и шипящих газов. Могучие каменные стены, привыкшие к тишине, содрогались от этого рева.
Но вот двигатель смолк. Петренко вопрошающе взглянул на гостей.
– Хорошо, – сказал Королев и шагнул навстречу. – Поздравляю вас, товарищ Петренко! Мы видели настоящую газовую струю…
6
Из испытательной станции Петренко провел гостей в механическую мастерскую, а потом повез обедать в свою столовую.
Вечером москвичи снова встретились с конструктором ГДЛ. Разговор был жаркий, задушевный, а главное – полезный. Расстались дружески, пожимая друг другу руки, обещая вести соревнование, делиться информацией.
На другой день Цандер и Королев, обеспокоенные делами в ГИРДе, выехали в Москву, а остальные остались, чтоб встретиться с конструкторами Ленинградского ГИРДа, тоже работающими над ракетами.
Поезд пересекал белые пустынные поля, окаймленные синими лесами. Цандер с грустью смотрел на этот однообразный пейзаж и думал: «Если бы мы пять лет назад оказались в таких прекрасных условиях, как ленинградцы, может быть, советские жидкостные ракеты уже штурмовали небо…»
Королев что-то писал в толстый блокнот в время от времени взглядывал на Цандера. Он был в отличном настроении от поездки и радовался, что увидел реактивный в работе. Ему только непонятно было, как смогут ленинградцы быстро создать двигатель, способный обеспечить полет ракеты. Королеву думалось, что Цандера занимал тот же самый вопрос.
– Фридрих Артурович, вам не кажется, что у ленинградцев получается какая-то неувязка с жидкостными ракетами?
– Возможно… Мы так увлеклись двигателями, что о ракетах и не спросили… Конечно, они разрабатывают и ракеты, но… вы не думаете, Сергей Павлович, что они умышленно умолчали об этом? Ведь пороховые ракеты они запускают и совершенствуют с двадцать восьмого года.
– Если б у них было что показать – они бы выложили, – с усмешкой сказал Королев. – Я почувствовал, что им очень хочется быть первыми.
– А нам разве не хочется быть первыми? Правда, лично меня, Сергей Павлович, это «первенство» мало занимает. И мы и они работаем для Родины. Я считаю, что для пользы дела нам бы следовало объединиться с ленинградцами.
– Очевидно, так и будет… Так советует Тухачевский. Все же нам, Фридрих Артурович, надо торопиться с ракетами. Я не о славе, не о первенстве пекусь. Нет! Но если наши соотечественники у нас под боком разрабатывают реактивные двигатели, так что же может быть на Западе? Неужели Годдард, Оберт и другие почивают на лаврах?
– Конечно, они работают и, видимо, небезуспешно.
– А вы, Фридрих Артурович, представляете, на что направлены их мысли? Вы же знаете, что происходит в Германии? Там наступает фашизм!
– Да, да, читал…
– А мне говорил Ручкин, что вы решительно против ракетных исследований в военном плане.
– Я против наступательных ракет, но не против оборонительных. Я полагаю, что если мы создадим далеко летающие ракеты, их, в случае крайней нужды, всегда можно начинить взрывчаткой.
– Нет, Фридрих Артурович, нет! На этот раз позвольте с вами не согласиться. Ракеты, так же как и авиация или артиллерия должны быть заранее внедрены в войска. Обращению с ними должны быть обучены специальные части. Перестраиваться тогда, когда нам на головы посыплются вражеские реактивные бомбы, – будет поздно. Мы должны быть заранее готовы к отражению ракетного удара. Более того, мы, работники реактивного дела, должны, обязаны предупредить нашу армию, правительство о возможности подобного сюрприза со стороны врага.
– Да, согласен, Сергей Павлович. И я предупреждал об этом своим письмом еще шесть лет назад.
– Я не знал… Это важно! А ленинградцы молодцы, что совершенствуют пороховые ракеты. Надо быть готовыми к любому подвоху.
– Я не политик, Сергей Павлович. Я увлечен общечеловеческой идеей проникновения в иные миры Вселенной. Пусть ленинградцы разрабатывают боевые реактивные снаряды – это важно! Я же за то, чтобы быстрее создать далеко летающую жидкостную ракету.
– И я за это, Фридрих Артурович, – улыбнулся Королев, желая смягчить спор. – Давайте-ка лучше укладываться спать.
– Пожалуй…
Скоро принесли чай.
Закусив и выпив по стакану крепкого чая, друзья улеглись на полки, потушили свет.
– А знаете, о чем я думаю, Сергей Павлович?
Королев приподнял голову:
– Очевидно, все о том же… О чем еще может думать человек, одержимый мечтой о полетах к звездам?
– Вы правы. Я думал о ленинградцах…
Королев тоже думал об увиденном. Ему было непонятно, почему ленинградцы ничего не говорили о жидкостных ракетах…
Да и двигатель, который они видели, казался ему больше похожим на горшок для испытания горючих смесей, чем на реактивный. Он был тяжел, громоздок, и трудно было представить себе ракету, для которой он предназначался. Чтобы не обидеть ленинградских коллег колючими вопросами и, памятуя, что ГДЛ – военная организация, Королев не стал тогда расспрашивать о ракетах, а теперь этот вопрос не давал ему покоя.
– Фридрих Артурович, что вы скажете о двигателе, который нам демонстрировали?
– В нем есть одно достоинство, – уклонился Цандер от прямого ответа, – он работает…
– Но этот слишком тяжел…
– Со временем они сделают его более компактным и легким.
– Возможно. Но…
– Нет, послушайте, – голос Цандера напрягся и слегка начал вибрировать, передавая волнение, – тут какое-то невероятное совпадение… Ленинградцы строят и испытывают двигатели и ракеты в Петропавловской крепости, там, где девяносто лет назад были заключены первомартовцы. В этих самых казематах, где родился первый проект реактивного снаряда. Что вы скажете?
– Да, это примечательно! – воскликнул Королев. – Примечательно и, по-моему, закономерно.

Глава четырнадцатая
1
В самом начале нового тридцать третьего года первая бригада ГИРДа начала практические работы по созданию жидкостной ракеты по проекту Цандера.
В двадцатых числах февраля, когда уже было видно, что работа во всех звеньях идет успешно, Цандер, по настоянию врачей, согласился поехать в Кисловодский санаторий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80