«Паланкин, подходящий для человека моего телосложения», – пронеслось в его голове, когда забили крышку. Тирион слышал чьи-то крики, пока его куда-то катили, и с каждым ударом бился головой о дно. Мир вокруг беспрерывно вращался, бочка катилась вниз, а затем внезапно остановилась с таким треском, что он чуть не заорал. А когда в неё врезалась другая бочка, Тирион прикусил язык.
На его памяти это было самое долгое путешествие в жизни, хотя в действительности оно не могло длиться больше получаса. Его поднимали и опускали, катили и укладывали в штабеля, переворачивали, ставили ровно и вновь куда-то катили. Сквозь деревянные планки до него доносились крики людей, и один раз он расслышал неподалёку лошадиное ржание. Онемевшие ноги начало покалывать, и вскоре они ныли так, что он начисто забыл про головную боль.
Всё закончилось так же, как началось: бочку опять покатили, отчего у него закружилась голова и прибавилось ушибов. Снаружи раздавались чьи-то голоса, разговаривавшие на незнакомом языке. Кто-то принялся долбить бочку сверху, и крышка внезапно треснула. Внутрь хлынули свет и свежий воздух. Тирион жадно вдохнул и попытался встать, но только опрокинул бочку набок, вывалившись на плотно утрамбованный земляной пол.
Над ним возвышался необъятных размеров мужчина с разделённой на две части жёлтой бородой. Толстяк сжимал в руках деревянный молоток и железное долото. Вполне способная послужить шатром на турнире рубаха, перехваченная незатянутым ремнём, демонстрировала свету огромное белое брюхо и пару больших, покрытых жёстким светлым волосом грудей, болтавшихся, словно мешки с салом. Он напомнил Тириону дохлую морскую корову, которую однажды принесло море в пещеры у подножия Кастерли-Рок.
Толстяк глянул вниз и ухмыльнулся:
– Пьяный карлик, – произнёс он на общем языке Вестероса.
– Тухлая морская корова.
Рот Тириона был полон крови, и он сплюнул её под ноги толстяку. Они находились в длинном полутёмном подвале со сводчатым потолком. У покрытых пятнами селитры стен стояло столько бочек с вином и элем, что мучимый жаждой карлик мог пить всю ночь. «Или всю оставшуюся жизнь».
– А ты дерзкий. Мне это нравится в карликах.
Когда толстяк рассмеялся, его плоть так затряслась, что Тирион испугался, как бы тот не упал и не раздавил его.
– Ты голоден, мой маленький друг? Устал?
– Страдаю от жажды. – Тирион поднялся на колени. – И измарался.
Толстяк принюхался.
– Ванна прежде всего. Потом еда и мягкая постель, так? Мои слуги позаботятся об этом. – Он отложил инструменты в сторону. – Мой дом – твой дом. Друг моего друга за морем – друг Иллирио Мопатиса. Да.
«А любому другу Паука Вариса я не верю ни на грош».
Однако с обещанной ванной толстяк не обманул. Стоило Тириону погрузиться в горячую воду и закрыть глаза, как он тут же уснул.
Проснувшись, он обнаружил, что лежит обнажённый на перине из гусиного пуха, такой пышной и мягкой, что казалось, будто тонешь в облаке. Язык словно оброс волосами, в горле пересохло, зато член был твёрд, как железный прут. Тирион скатился с кровати, разыскал горшок и, застонав от удовольствия, принялся его наполнять.
В комнате стоял полумрак, но в щели между ставнями пробивались жёлтые лучи солнечного света. Тирион стряхнул последние капли и заковылял по мирийскому ковру, мягкому, словно первая весенняя травка. Он неуклюже вскарабкался на подоконник и распахнул ставни, чтобы посмотреть, куда благодаря Варису и всем богам его занесло.
Под окном вокруг мраморного бассейна, словно часовые на посту, возвышались шесть вишнёвых деревьев. На тонких бурых ветках не осталось ни единого листочка. Стоявший в воде обнажённый мальчик с клинком браво в руке принял боевую стойку. Парнишка был стройным и симпатичным, не старше шестнадцати лет, с прямыми светлыми волосами, доходившими ему до плеч, и выглядел совсем как живой. Только спустя какое-то время карлик понял, что это всего лишь раскрашенный мрамор, хотя меч мальчишки сверкал, как настоящая сталь.
За прудом виднелась двенадцатифутовая кирпичная стена с железными пиками наверху. За ней находился город. Вокруг залива раскинулось море нависавших одна над другой черепичных крыш. Он увидел квадратные башни, огромный красный храм и дворец на холме. В дали у горизонта, в солнечных лучах сверкало море. В бухте сновали рыбацкие лодки, их паруса трепетали на ветру, и ещё он разглядел мачты больших кораблей, стоявших в порту у причала. «Какой-нибудь из них непременно идёт в Дорн или в Восточный Дозор-у-моря». Тириону нечем было заплатить за проезд, впрочем, грести сам он бы тоже не смог. «Есть другой способ – наняться юнгой и в качестве платы позволить команде матросить меня всю дорогу через Узкое море».
Ему стало интересно, куда же его занесло. «Даже воздух здесь пахнет иначе». Прохладный осенний ветерок благоухал ароматами диковинных специй, а с улиц из-за стены до Тириона доносились еле слышные голоса. Язык был похож на валирийский, но он смог разобрать лишь одно слово из пяти. «Нет, это не Браавос, – решил Тирион, – но и не Тирош». А судя по облетевшим деревьям и холодному ветру не Лисс, не Мир и не Волантис.
Услышав звук открывшейся за спиной двери, Тирион обернулся навстречу толстому хозяину дома.
– Это Пентос, верно?
– Точно. Что ж ещё?
«Пентос». Что ж, это лучше, чем Королевская Гавань, большего пока сказать было нельзя.
– Куда отправляются шлюхи? – услышал он собственный вопрос.
– Здесь, как и в Вестеросе, шлюх можно найти в любом борделе. Но тебе они не потребуются, мой маленький друг. Выбирай любую служанку. Никто не посмеет тебе отказать.
– Рабыни? – с пониманием уточнил карлик.
Толстяк погладил один из зубцов своей напомаженной жёлтой бороды – жестом, показавшимся Тириону весьма непристойным.
– Рабство в Пентосе запрещено по условиям соглашения, навязанного нам браавосцами сотню лет тому назад. И всё же, они тебе не откажут. – Иллирио отвесил неуклюжий полупоклон. – А теперь, мой маленький друг должен меня извинить. Я имею честь являться одним из магистров этого города, и нас созвал на совет принц. – Он улыбнулся, продемонстрировав полный рот кривых жёлтых зубов. – Если хочешь, можешь осмотреть дом и окрестности, но не вздумай выбираться за стену. Лучше никому не знать, что ты был здесь.
– Был? Разве я куда-то ушёл?
– Об этом мы вдоволь поговорим сегодня вечером. Мы с моим маленьким другом вместе поедим, выпьем и обсудим великие планы, не так ли?
– Да, мой толстый друг, – ответил Тирион. «Он хочет использовать меня для своей пользы».
Торговые принцы Вольных городов всегда думали только о собственной выгоде. «Солдаты пряностей и сырные лорды», – презрительно называл их отец. Если как-то утром Иллирио Мопатис вдруг решит, что от мёртвого карлика для него больше пользы, чем от живого, то уже вечером Тирион вновь окажется упакованным в бочку. «Лучше убраться отсюда до того, как наступит этот день». Он ни капли не сомневался, что когда-нибудь такой день настанет. Серсея его ни за что не простит, да и Джейме не поблагодарит за стрелу в отцовском брюхе.
Лёгкий ветерок взволновал воду в пруду вокруг обнажённого меченосца. Это напомнило Тириону, как Тиша трепала его волосы во время ложной весны, когда они поженились, до того, как он помог отцовским солдатам её изнасиловать. За время своего бегства он часто думал о тех солдатах, пытаясь припомнить, сколько же их было. Казалось, уж это он бы запомнил, но нет. Дюжина? Две? Сотня? Тирион не мог сказать. Солдаты были взрослыми мужчинами, высокими и сильными… хотя карлику тринадцати лет отроду все взрослые мужчины кажутся великанами. «Тиша точно знала, сколько их было». Каждый должен был дать ей серебряного оленя, так что девушке оставалось просто их сосчитать. «Серебряный от каждого из них и золотой от меня». Отец настоял, чтобы Тирион тоже заплатил. «Ланнистеры всегда платят свои долги».
– Куда отправляются шлюхи? – Он вновь услышал голос лорда Тайвина и треньканье тетивы.
Магистр пригласил его осмотреть дом. В кедровом сундуке, украшенном ляписом и перламутром, Тирион нашёл чистую одежду, и, облачаясь, понял, что та сшита на ребёнка. Вещи были довольно дорогие, правда, слегка старомодные и скроены так, что штаны оказались велики, а рукава – коротки. А если бы у Тириона получилось застегнуть воротник – его лицо почернело бы похлеще, чем у Джоффри. Вдобавок, одежду побила моль. «По крайней мере, не воняет рвотой».
Своё исследование Тирион начал с кухни. Работавшие там две толстухи и поварёнок, с опаской наблюдали за тем, как он накладывал себе сыра, хлеба и фиг.
– Доброго утра, милые дамы, – с поклоном обратился к ним Тирион. – Вы случаем не в курсе, куда отправляются шлюхи?
Когда те не ответили, он попытался перефразировать свой вопрос на высоком валирийском, хотя вместо слова «шлюхи» употребил «куртизанки». На сей раз повариха помоложе и потолще пожала плечами.
Ему стало интересно, что произойдёт, если он возьмёт их под руки и потащит в спальню. «Никто не посмеет тебе отказать», – заявил Иллирио, но что-то подсказывало Тириону, что толстяк не имел в виду этих двух поварих. Женщина помоложе, годилась ему в матери, а та, что постарше, выглядела как мать первой. Обе были почти такими же толстыми, как Иллирио, с сиськами размером с голову Тириона. «Я просто утону в их телесах», – пронеслось у него в голове. Существовали способы умереть и похуже этого. Например, так, как умер отец. «Нужно было заставить его сперва сходить на горшок золотом».
Лорд Тайвин всегда был скуп на похвалы и привязанности, но неизменно щедр, если дело касалось золота. «Лишь одно на всём белом свете печальнее безносого карлика – нищий безносый карлик».
Тирион оставил толстух наедине с хлебом и котлами и отправился на поиски винного погреба, в котором Иллирио прошлой ночью достал его из бочки. Найти его не составило труда. Здесь хранилось столько вина, что можно было не просыхать сотню лет: и сладкое красное вино Простора, и сухое красное из Дорна, и янтарное вино Пентоса, и зеленый нектар из Мира, и три десятка бочек арборского золотого. И даже вино, привезённое со сказочного Востока: из Кварта, Йи Ти и Асшая, что у края Тени. Наконец, Тирион выбрал бочонок креплёного вина, помеченный личной печатью лорда Рунсфорда Редвина, дедушки нынешнего лорда Арбора. У напитка оказался терпкий, обжигающий вкус и такой глубокий пурпурный цвет, что в полумраке винного погреба он казался чёрным. Тирион наполнил чашу и ещё бутыль для полной меры и со всем этим отправился на поиски садика с вишнями, который видел из окна.
Вышло так, что Тирион ошибся дверью и не сумел отыскать бассейн, но это не имело значения. С другой стороны дома сад оказался таким же прекрасным и даже более обширным. Некоторое время Тирион слонялся по нему, прихлёбывая вино. Стена, окружавшая сад, могла бы посрамить любой заправский замок, а венчавшие её острые пики казались непривычно голыми без насаженных на них голов. Тирион представил себе, как могла бы выглядеть на одной из них голова его сестры, политая поверх золотых волос смолой и окружённая мухами, роящимися вокруг распахнутого рта. «О да, а голове Джейме должна достаться пика по соседству, – решил он. – Никто не смеет разлучать моих брата и сестру».
Будь под рукой верёвка с крюком, ему бы удалось перебраться через эту стену – руки крепкие и весит он не так много. У него, наверняка бы, получилось перелезть, главное – не насадить себя на пику.
«Нужно будет поискать завтра верёвку», – решил Тирион.
За время своей прогулки он насчитал трое ворот: главный вход с привратницкой, задняя дверь около псарни и скрытая зарослями плюща садовая калитка. Последняя была заперта, остальные хорошо охранялись толстыми стражниками, с гладкими, словно детские попки, лицами. Каждый носил остроконечный бронзовый шлем. Тирион распознавал евнухов с первого взгляда. О репутации этих он кое-что слышал. Говорили, что они ничего не боятся, не чувствуют боли и до смерти преданы своему хозяину. «Мне бы пригодилась сотня-другая таких, как они, – подумал Тирион. – Как жаль, что я не подумал об этом до того, как превратился в нищего».
Он прошёл вдоль колоннады и через стрельчатую арку, после чего очутился в вымощенном плиткой дворике. Рядом с колодцем прачка полоскала бельё. С виду она казалась приблизительно его ровесницей, с тусклыми рыжими волосами и широким конопатым лицом.
– Хочешь вина? – спросил её Тирион. Девушка бросила на него неуверенный взгляд.
– У меня нет запасной чаши, поэтому нам придётся обходиться моей.
Прачка вернулась к своему занятию, и, отжав тунику, повесила её сушиться. Тирион с бутылью устроился на каменной скамье неподалёку.
– Скажи мне, насколько я могу доверять магистру Иллирио?
При звуке этого имени девушка подняла голову.
– Настолько?
Усмехнувшись, он скрестил короткие ноги и сделал глоток.
– Я не собираюсь играть в его игры, что бы этот торговец сыром для меня ни придумал, вот только как я могу ему отказать? Ворота охраняются. Может, ты выведешь меня, спрятав под юбкой? Я был бы так благодарен, что даже женился бы на тебе. У меня уже есть две жены, почему бы не жениться в третий раз? Ах, да – где же нам жить?
Он постарался как можно теплее улыбнуться ей, насколько на это способен человек, у которого отсутствует половина носа.
– Я не говорил, что у меня в Солнечном Копье племянница? С Мирцеллой я бы мог устроить в Дорне отличный переполох. А ещё стравить моих племянников между собой, разве это не забавно?
Прачка пришпилила одну из туник Иллирио на верёвку. Одежда была такой огромной, что вполне заменила бы парус.
– Ты права, мне следовало бы стыдиться подобных тёмных мыслей. Лучше вместо этого отправиться на Стену. Говорят, когда вступаешь в Ночной Дозор, тебе прощают все грехи. Хотя, боюсь, мне не позволят оставить тебя, милашка. В Дозоре нет женщин, нет симпатичных конопатых жёнушек, которые могли бы согреть холодную постель, только ледяной ветер, солёная треска и немного пива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26