Ас-Сабах запутался в переплетениях интриг на Олимпе власти; всей подготовки, полученной в лаборатории доктора Газеви, не хватало, чтобы ориентироваться в том политическом лабиринте, куда он попал прямо из родного квартала Аль-Завахия. Он едва ли не ежечасно молил Аллаха уберечь его от ошибок, которые могли бы повлечь за собой катастрофические последствия. Вполне возможно, что консул, слова которого он принял так близко к сердцу, выполняет тайное поручение самого Пророка. Почему нет? А мгновенное смущение Президента Лейна — оно тоже было частью инсценировки? Как отличить ложь от истины, когда сам ты не тот, за кого себя выдаешь?
К шайтану Хасана ибн-Сауда, раздраженно подумал он. Это он должен ломать себе голову над тем, как найти выход из расставленной Пророком ловушки. Это его королевству угрожает опасность. Я и так уже сделал больше, чем он мог от меня ожидать, поручив шейху Абдулу спрятать принца Сулеймана.
Ас-Сабах потянулся к вазе со сладостями, но рука его замерла на полдороге. Рамадан, подумал он, месяц поста. Конечно, солнце уже давно село, но правоверный не должен впадать в грех чревоугодия даже под покровом ночи. Сколько засахаренных фруктов ты съел, играя в шахматы с де Тарди? Каждый из них тяжелым камнем повиснет у тебя на лодыжках, когда ты будешь перебираться через мост ас-Сират…
— Заткнись! — неожиданно крикнул он и сам испугался своего крика. Имперсонатор не должен противопоставлять себя личности-образцу, это слишком похоже на шизофрению и свидетельствует о непрофессионализме. Но последние сутки, похоже, сломали его. Ас-Сабах уже не мог сдерживать злость при мысли о короле, скрывающемся в горных убежищах Хадрамау-та. “ Проклятый ханжа, отнял у меня все, превратил в глупую марионетку да еще пытается диктовать мне, что можно есть, а что нельзя! Кусок старой ослиной задницы, вот ты кто, Хасан ибн-Сауд!”
Он запустил пальцы в вазу и отправил в рот пригоршню сладостей. Закашлялся, едва не подавившись вязкой слюной. От избытка сладкого Тамима затошнило, и он выпил остатки воды прямо из бутылки.
Успокойся, приказал он себе, глупо было бы оступиться на дынной корке, почти добравшись до цели. Ты слишком многим рискуешь. Процесс отслоения личности короля может стать неуправляемым, и ты провалишь всю операцию. В конце концов, план “Халиф” разработан людьми поумнее тебя, наверняка они предусмотрели все возможные варианты. Твое дело — выполнять инструкции, Джингиби, не больше и не меньше…
Нервы ас-Сабаха были натянуты до предела. Ему казалось, что мышцы его тела напряжены так, что могут лопнуть от единственного неосторожного движения. Хуже всего обстояли дела с шеей — позвонки пронзали острые иглы, в основании черепа плескалась тупая боль. Яд, тупо подумал он, это начинает действовать яд… Может быть, план “Халиф” предусматривает именно такой вариант развития событий? Имитация естественной смерти короля Аравийского накануне Большого Хэллоуина? Династия сохранит лицо, планы Пророка будут сорваны… Да, это имеет смысл. Может быть, на месте ибн-Сауда я поступил бы именно таким образом. Но тогда… тогда все разговоры о джихаде сердца лишь дымовая завеса, призванная заморочить мне голову. С другой стороны, какая разница? В любом случае мне не пережить Ночь могущества. А яд — не самый плохой проводник на тот свет, ничем не хуже пистолета.
Он посидел еще немного, успокаиваясь и смеясь над внезапно охватившей его паникой. Боль в позвоночнике понемногу отпускала — это, конечно же, был банальный остеохондроз, обычный недуг имперсонаторов. Когда дыхание Тамима вновь стало ровным, он поднялся и, бросив исполненный сожаления взгляд на оставшиеся в вазе деликатесы, вышел из комнаты.
По его распоряжению всю аппаратуру, необходимую для входа в сеть и загрузки фата-морган, смонтировали в спальне. Ас-Сабах сильно сомневался, что ему удастся поспать до назначенного на полдень отлета, тем более что сна у него не было ни в одном глазу, но путешествия по виртуальным мирам выматывают и находящаяся поблизости кровать могла оказаться очень кстати. Он с легкой грустью подумал о своем старом жестком диванчике, ютившемся в углу студии на улице Сафир. Много бы я отдал, чтобы оказаться сейчас за своим рабочим столом, подумал он. Чтобы никогда не знать мерзких секретов высокой политики, подлости и безумия тех, кто направляет судьбы мира.., Аллах милостивый и милосердный, верни мне мою семью, верни мне мою простую жизнь с ее простыми радостями, которыми я, недостойный, в слепоте своей пренебрегал!..
Тамим ас-Сабах присел к столу, на котором была закреплена легкая серебристая рама портала, надел изящные черные очки, наклеил на виски прозрачные лепестки сенсорной пленки и, прикрыв глаза, провалился в радужный водоворот виртуальной реальности.
Вход в городскую сеть Хьюстона представлял собой помпезную триумфальную арку из красноватого золота с высеченной над входом латинской надписью. Для тех, кто не знал латыни, немного ниже струящимися призрачными буквами давался перевод, гласивший: “Есть города старше, но нет городов могущественнее”.
Тамим проскользнул под аркой, наслаждаясь свободой и легкостью, которые виртуальный мир дарил своим обитателям. Он не испытывал этих восхитительных ощущений с того проклятого Аллахом дня, когда молчаливые люди в черных плащах пришли за ним в его маленькую студию. А ведь раньше добрая половина его жизни проходила здесь, в изменчивой и непостоянной вселенной фата-морганы…
Виртуальный Хьюстон явно создавался по образцу Древнего Рима эпохи расцвета империи. Гигантские дворцы с титаническими колоннадами высились по обеим сторонам широкой, мощенной шестиугольными плитами дороги. В отдалении сияли на солнце белоснежные портики и террасы Форума. На ступенях толпились горожане — все как на подбор высокие, мощного телосложения патриции, облаченные в пурпурные, голубые и красные с золотом одежды. Несмотря на поздний час, в городе было людно — очевидно, в Сети шло оживленное обсуждение приближающегося Большого Хэллоуина.
К Тамиму приблизился громадный легионер в сияющих бронзовых доспехах. На кончике копья он держал маленький кожаный мешочек.
— Ваш ай-ди номер, господин Джингиби, — произнес он, протягивая копье ас-Сабаху. — Добро пожаловать в Хьюстон-в-Сети, сэр!
— Спасибо, — поблагодарил тот, принимая мешочек. Он оказался тяжелым и холодным на ощупь. — Где мне найти каталог фата-морган?
— Вон там, сэр, — легионер махнул рукой в массивной латной перчатке туда, где за туманными зданиями вырисовывался грузный силуэт гигантского цирка. — Это Колизей, сэр. Там вы найдете все, что угодно.
— Вы очень любезны, — улыбнулся ас-Сабах. Конечно, легионер — всего лишь простенькая программа-привратник, не наделенная даже слабой тенью собственного интеллекта. Им-персонатор средней руки тратит на “оживление” такой программы не больше десяти минут, включая время на тестирование. Но Тамим, две недели общавшийся только с людьми из плоти и крови, обрадовался ему как родному. — Удачной службы, центурион!
Вблизи Колизей оказался чем-то вроде фантастических размеров паззла, состоящего из переливающихся всеми цветами радуги стрельчатых окошек-порталов. Сквозь туманную дымку, мешавшую разглядеть, что происходит по ту сторону порталов, просвечивали вычурные символы, похожие на иероглифы индейцев майя. Ас-Сабах не успел удивиться такому неудобному способу организации каталога, как откуда-то сбоку выскочил худой и оборванный мальчишка-китаец, прижимавший к груди большую глиняную кружку.
— Добрый господин желает выбрать фата-моргану?
— Добрый господин хотел бы просмотреть список сетевых программ. — Тамим пошарил в мешочке и вытащил увесистую серебряную монету. Оборванец ловко поймал блеснувший на солнце кругляш своей глиняной кружкой и осклабился.
— Прошу вас, щедрый господин, следуйте за мной.
Мальчишка повернулся и нырнул в темный проем, мгновенно возникший на месте перламутрового портала. Ас-Сабах последовал за ним и очутился в длинном и узком туннеле с закопченным сводчатым потолком и решетками в стенах. За решетками слышалось какое-то приглушенное ворчание, кто-то тяжело ворочался в темноте, из-за заржавленных прутьев тянуло острым звериным запахом. Потом тонкая мальчишечья фигурка на секунду заслонила бьющий откуда-то снаружи дневной свет, и туннель кончился.
Ас-Сабах и его провожатый стояли посреди круглой арены, огороженной циклопическими прямоугольными глыбами. На каждой глыбе стилизованными под готику буквами были выбиты названия фирм-производителей сетевых фата-морган. Тамим присмотрелся повнимательнее — программа, которую он искал, принадлежала компании “Warlocks”, специализировавшейся на сетевых мультиплексных фэнтези-играх. Монолит, украшенный буквой W, обнаружился буквально в двух шагах — сразу за украшенным псевдоантичным барельефом порталом. Он кивнул мальчику и кинул ему еще одну монетку.
— Хей-я! — весело крикнул оборванец и растворился в воздухе. Ас-Сабах улыбнулся. Неизвестный художник, придавший крохотной сервисной программке облик парнишки из Чайна-тауна, обладал своеобразным чувством юмора. В невыносимо торжественных древнеримских декорациях Хьюстона-в-Сети китайчонок выглядел тонкой насмешкой над вкусами добропорядочных последователей Белого Возрождения.
Ас-Сабах протянул руку и дотронулся до теплой шершавой поверхности камня. Сейчас же огромная литера W засветилась изнутри голубоватым мерцающим светом, а под ней вспыхнули и пришли в движение значки-указатели фата-морган. Когда из глубины ставшей полупрозрачной глыбы всплыла иконка с изображением двух исполинов в белых одеждах, простерших мускулистые длани над облачной бездной, Тамим убрал ладонь и легонько щелкнул пальцами.
Это была легендарная программа “Боги и Герои”, одна из наиболее известных фата-морган в классе фэнтези. Ас-Сабах участвовал в ее дублировании, имперсонировав два ключевых образа — благородного паладина Эдрика Бронзовую Руку и отвратительного некроманта Убуса, а также десяток мелких действующих лиц второго плана. В голливудском оригинале Эдрика играл сам Лайонел Гвен, получивший за эту роль “Оскара”, так что Тамим имел все основания гордиться своей работой. Но сейчас гордость была ни при чем.
Ас-Сабах усмехнулся, вспомнив, сколько раз, возвращаясь из студии, он заставал Фирузу у домашнего сетевого терминала. Сколько раз запрещал ей проводить все свободное время в виртуальной реальности, придумывая новые и новые страшилки о мальчиках и девочках, которые не слушались родителей и становились жертвами ужасных монстров, гнездившихся в темных закоулках Сети. Тщетно: вот уже три года, как его старшая дочь не представляла своей жизни без мира фата-морган. Или, точнее, одной-единственной фата-морганы. Пока ее сверстницы тратили состояния в иллюзорных бутиках Парижа и Лос-Андг желеса, заводили себе друзей в сетевых студенческих кампусах, становились любимыми женами оцифрованных нефтяных шейхов и водяных королей, бороздили океанские просторы на белоснежных яхтах в сопровождении бронзовокожих атлетов и ручных пантер, Фируза играла в “Богов и Героев”. Упорно, не отвлекаясь на другие игры, набирая призовые очки, медленно, но верно переходя с уровня на уровень. Тамим время от времени интересовался ее успехами, и, насколько ему было известно, последние месяцы героиня Фирузы, девушка-воительница Роксана, сражалась с полчищами демонов, населявших заброшенные города разоренного царства Харад в двадцать шестом модуле фата-морганы. Именно эти места он и собирался сейчас навестить.
Неповиновение родителям — грех, подумал Тамим, но благослови Аллах мою Фирузу. Потому что ее увлечение “Богами и Героями” — мой единственный шанс узнать, все ли в порядке с семьей.
Он швырнул серебряную монету в лопатообразную ладонь одного из облачных исполинов и назвал свой личный пароль. В период работы над этой фата-морганой Джингиби насочинял себе множество паролей для различных персонажей, даже не подозревая, что спустя годы они ему понадобятся. Для проникновения в Кхарад он выбрал Пляшущего Дервиша Сантала — боевого мага восемнадцатого уровня с полным набором смертоносных заклинаний в волшебной книге, облаченного в заговоренные доспехи эльфийской работы и вооруженного дьявольски острой секирой с огромным бонусом на пробой. В Дервише было почти семь футов росту, он брил голову налысо и отпускал длинные висячие усы. Произнеся пароль, ас-Сабах автоматически принял его облик и только тут запоздало подосадовал на себя за то, что вошел в Сеть, даже не позаботившись об элементарной маскировке. Теперь любой из патрициев, видевших его появление из триумфальной арки, может засвидетельствовать, что король Аравийский в ночь с 28 на 29 октября за каким-то дьяволом полез в локальную городскую Сеть Хьюстона. Впрочем, для этого еще нужно, чтобы меня узнали, сказал себе ас-Сабах. Вряд ли кто-то в этих краях знает Хасана ибн-Сауда в лицо.
— Сюда, сюда, добрая госпожа, — затараторил за спиной знакомый голос веселого оборванца. Тамим обернулся. Китайчонок приплясывал на обломках свалившейся с постамента статуи гладиатора, размахивая своей огромной кружкой.
— Госпожа ходить сюда, выбирать здесь. Скорей, скорей!
Та, к кому он обращался, настороженно оглядываясь по сторонам, выбралась из темного проема туннеля. На вид ей было не больше шестнадцати лет. Длинные волосы цвета воронова крыла, высокие скулы и чуть раскосые миндалевидные глаза делали ее похожей на девушку из индейского племени. Выражение лица гостьи наводило на мысль о том, что племя это в настоящий момент вышло на тропу войны.
Увидев на арене Тамима, девушка остановилась, словно налетев на невидимое препятствие. Ас-Сабах церемонно поклонился, отметив при этом, что девушка, похоже, новичок в Сети — уж больно непосредственно она среагировала на его необычный внешний вид.
— Прошу прощения, — хрипловатым голосом сказала девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65