И что тогда? Попробовать вернуться к Норе? Нет, это еще безнадежнее… Она обдаст его таким холодом, что он не оттает до самого лета. Но, черт возьми, почему он должен непременно связывать свою жизнь с какой-то из этих двух женщин? Разве не прекрасна свобода? Свобода от всех обязательств, от всех привязанностей! К тому же, давно уже пора заглянуть в Гринвилл, навестить маму и сестер…Итак, сначала Чикаго, потом Нью-Йорк, и вновь на юг, в родной Гринвилл. Но до отъезда все же надо попробовать увидеться с Джуди – хотя бы для того, чтобы выяснить, что же решила судьба.
Берта зачерпнула ложкой выделившийся из тушки сок и равномерно полила уже подрумянившуюся индейку. Едва она закончила эту процедуру, как кто-то позвонил в дверь. Ворча на ходу, что вечно ей мешают заниматься ее прямыми обязанностями, Берта пошла открывать. На пороге стоял тот самый мужчина, которого велено было не принимать и на звонки которого отвечать отказом позвать Джуди. Выражения лиц Рэя и Берты в эту минуту были одинаково растерянны: Берта оказалась перед необходимостью дать решительный отпор, а Рэй искал в себе решимость взять крепость приступом.Но ни один из них не успел еще произнести ни слова, как за спиной Берты послышались шаги.– Кто там, Берта? – услышал Рэй голос миссис Краун.– Это я, – ответил он, опередив прислугу.– Возвращайся к индейке, Берта, – сказала Эмили. – Входите, Рэймонд. Вы не возражаете, если я буду вас так называть? – Изумленный Рэй неопределенно пожал плечами. – Ну, что же вы стоите?..Усадив гостя в глубокое кресло в гостиной, она села напротив и, выпрямившись, улыбнулась.– Вы удивлены, не так ли? Совсем недавно вас не пустили дальше крыльца этого дома, а теперь… Не хотите ли кофе? – Рэй отрицательно помотал головой. – Да, наверное, стоит выпить что-нибудь покрепче… Вы знаете, мне не дают пить. Представляете, даже кофе – только без кофеина! А уж об алкоголе и речи быть не может… Но ведь сегодня День Благодарения, праздник…В руках у Рэя оказался низкий бокал.– Коньяк недурной, не правда ли? – Эмили отпила пару глотков и поставила свой бокал на стол.Рэй поступил так же.– Не скрою, вы и сегодня вполне могли оказаться перед закрытой дверью, если бы… – она развела руками, – если бы Джуди не уехала.– Как? – выдохнул Рэй.– Да, к своим родным, вы, наверно, знаете, куда…– Она даже не заехала домой, – совсем растерявшись, пробормотал он.– Но речь не о том, – продолжала Эмили. – В прошлый раз я была резка с вами. То, что сейчас я говорю другим тоном, вовсе не означает, что я изменила свое мнение. Нет, могу повторить вам все то же самое. Но, Рэймонд! Я хочу, чтобы вы сами поняли, что я права! У ваших с Джуди отношений нет будущего, и вы, я думаю, рано или поздно придете к такому выводу. Все когда-то кончается, но лучше остановиться вовремя… Понимаете ли вы, что я хочу сказать?– Да, – ответил он, глядя в пол.Он хотел знать, что диктует ему судьба. И вот она диктовала свои повеления голосом женщины, сидевшей в кресле напротив.– Вы можете и дальше портить ей жизнь. Я вряд ли смогу помешать вам. Но, во имя всего святого! Ведь она, наверное, все еще дорога вам…Рэй молча кивнул.– Так пожалейте ее! Она совершенно измучена. Она никогда больше не сможет поверить вам. И прошлое, как бы оно ни было дорого вам обоим, останется только прошлым… Решайте сами, – Эмили слегка наклонилась в его сторону и протянула ему руку, – решайте. А сейчас… – она пожала его пальцы своими, показавшимися Рэю очень хрупкими, и поднялась, – подождите немного.Она удалилась, и Рэй перевел дух. Да, она совершенно права, она просто сказала за него то, в чем он боялся признаться самому себе: у них с Джуди все кончено. Впервые эта мысль не причинила ему никакой боли, лишь сознание собственного одиночества отозвалось гулкой пустотой…Но чего же он ждет и почему не уходит? Рэй предчувствовал, что ему приготовлен еще какой-то сюрприз, и не был уверен, что он окажется приятным.В гостиную кто-то вошел. Рэй сидел спиной к двери и боялся обернуться. Так что, это была шутка? Джуди все же здесь и старуха просто подготовила его к разговору?– Мама сказала, что ко мне пришли, – узнал он знакомый голос, – однако, должна признаться, меньше всего я ожидала увидеть тебя.Они стояли друг напротив друга.– И ты разочарована? – спросил Рэй, скользя взглядом по ее лицу.– А ты как думаешь? – без тени улыбки вопросом на вопрос ответила Нора.– Я думаю, ты все-таки рада меня видеть.– Ты самонадеян.– Но разве я не прав?Они не отрывали друг от друга жадных немигающих глаз.– Как ты нашел меня?– Адрес твоей матери находится в городской базе данных.– Простой способ.– А что, я должен был объездить всю округу и совершить при этом несколько подвигов?– Это было бы неплохо…– Нора! – Рэй больше не в силах был сдерживать себя.– Я соскучилась по тебе, – ответила она. «Судьба?» – подумал Рэй, на мгновение оторвавшись от ее губ.
Тяжелый период в жизни Фрэнка закончился, во всяком случае, ему так казалось. Боль немного отпустила, и дышать стало легче… Но ему не хватало некой точки опоры, чего-то, что придало бы жизни смысл, озарило бы ее ясным светом…В начале ноября, когда с неба сыпал крупный мокрый снег, и было ветрено и сыро, Фрэнк оказался в одном городишке, почти ничем не отличающемся от других мелких французских городов. Художника, к которому он ехал без предупреждения, в этот час не было дома, и Фрэнк решил прогуляться по окрестностям, заранее представляя себе все, что может увидеть.Его ожидания оправдались: церквушка двенадцатого века, местный замок, памятник «A nos morts» «Нашим усопшим» – фр.

и табличка на одной уютной вилле: «Petit nid». «Маленькое гнездышко» – фр.

После шумного многолюдного Парижа здесь можно было отдохнуть душой.
Хозяин дома принял его по-провинциальному радушно. Фрэнк посмотрел его новые работы и отобрал две из них для выставки. На кухне суетилась сестра Жюльена, Анни, и оттуда неслись дразнящие запахи. Когда они сели за стол, Фрэнк почувствовал, что по-настоящему голоден. На деревянном, выскобленном до белизны столе дымились горшочки с луковым супом, хлеб был нарезан крупными ломтями, из высокого тяжелого кувшина в толстостенные стаканы полилась струя красного вина… Фрэнк был очарован неторопливой обстоятельностью и простотой почти деревенского быта этой семьи. Белые руки Анни принесли рубленое мясо с бобами и морковью, покрытые золотистой корочкой сырные шарики и тушеные каштаны, только что снятые с огня и обжигающие пальцы…Художник курил трубку, протянув ноги к камину, и для полноты картины ему не хватало только бороды. Анни, стоя на коленях на стуле, склонилась над белокурой кудрявой головкой дочери, монотонно заучивающей:– I shall read, he shall read…– He will read, – поправила девочку Анни.– He will read, – повторила белокурая Софи. Анни исподлобья взглянула на Фрэнка. «Трудный у вас язык!» – сказал ее взгляд. Фрэнк улыбнулся.Он остался ночевать у гостеприимных хозяев и провел с ними весь следующий день, потому что его машину пришлось отправить на небольшой ремонт в местную автомастерскую. Его общество, кажется, не только не тяготило брата и сестру, но даже было приятно им, а ему и вовсе было по-настоящему хорошо.Жюльен снарядился для «похода на этюды» и ушел бродить по окрестностям, Фрэнк остался в доме. Просматривая небольшую библиотеку художника, он, по возможности незаметно, наблюдал за его сестрой. Но его внимание не осталось незамеченным ею. Проходя мимо Фрэнка, она каждый раз улыбалась, глядя в его сторону, хотя он и делал вид, что поглощен перелистыванием пожелтевших страниц старых изданий. Фрэнка восхищала та ловкость, с которой Анни справлялась с повседневной работой, будто это и не стоило ей никаких усилий. Ему нравились ее движения…Когда она собралась за покупками, он увязался за ней. Протягивая Анни длинную булку, продавщица так пристально взглянула на Фрэнка, что сестра художника смутилась. Фрэнк заметил это и потом, когда она вошла в следующий магазинчик, уже не стал заходить вместе с нею, а остался ждать на улице. Она словно поняла, почему он это сделал, и благодарно улыбнулась ему.Отнеся покупки домой, они отправились к школе – встречать Софи после уроков. Говорили они немного, но Фрэнк понял, что Анни далеко не глупа, остроумна, но не многословна и не смешлива. Редкие качества для женщины! Он был очарован ею, ему все больше нравилось ее лицо, ее походка уже казалась ему восхитительной… Давно забытое ощущение, будто что-то легко щекочет душу, – ощущение зарождающейся влюбленности постепенно охватывало его.Кругом было бело, снег скрипел под ногами, воздух был свеж и пахуч. Софи прыгала вокруг них на одной ноге, Фрэнк увлеченно болтал обо всем на свете, а Анни улыбалась и наклоняла голову то к одному, то к другому плечу. В этом ее движении было что-то очень трогательное, и Фрэнк уже знал, что запомнит этот жест и, заметив его у кого-то другого, непременно вспомнит эту женщину, ее улыбку, снег, тишину и запах морозного воздуха…Темнело. Оттого, должно быть, снег казался каким-то неестественно, неправдоподобно белым. В парке он еще не был исхожен, и они бродили между деревьями, протаптывали дорожки, стараясь ступать след в след. Потом Софи бросила во Фрэнка снежком, от неожиданности он взвизгнул не хуже любой школьницы, что, наконец, рассмешило Анни. Они принялись лепить снежки и, запуская их друг в друга, носились по всему парку… Потом Фрэнк споткнулся и упал, а Софи вскочила на него верхом и принялась осыпать снегом, приговаривая: «Вот тебе, дракон, получай!» А он, вывернувшись, погнался за ней с криком: «Да, я дракон и сейчас спалю тебя своим огнем!» Время от времени в этой беготне он улучал возможность коснуться Анни, обнять ее, создавая видимость шуточной борьбы. А она смеялась, и глаза ее сияли…Вдруг, в тот момент, когда они, переводя дух, оказались друг напротив друга, Софи подбежала к матери и что было сил толкнула ее сзади… Анни оказалась в объятиях подхватившего ее Фрэнка…– Поцелуйтесь! – крикнула маленькая проказница.Смутившись, Анни отодвинулась от Фрэнка.– Простите, – пробормотала она. – Софи растет без отца… И вы ей очень понравились.Девочка стояла в сторонке и, насупившись, смотрела на них.– А по-моему, она ревнует, – сказал Фрэнк.– Да, и это немножко. Хотя… как это глупо!– Вы думаете? – прищурился Фрэнк. – Дети все чувствуют. Во всяком случае, она крикнула именно то, чего мне хочется весь сегодняшний день…Анни молча отвела взгляд.– Я дракон! Береги-ись! – закричал Фрэнк и снова сорвался с места вслед за припустившей девочкой.
Всю дорогу до Парижа он вспоминал Анни, ее сияющие глаза и этот крик Софи: «Поцелуйтесь!» Какого черта он спасовал, ведь можно было последовать приказу, сделав вид, что это только игра… Нет, нет, Анни не та женщина… А снег кружился в свете проносившихся мимо фонарей, снег летел в лобовое стекло, слепил глаза белизной, заносил дорогу и жизнь…
На открытие выставки вместо Жюльена приехала Анни, что стало для Фрэнка приятной неожиданностью. Он часто вспоминал ее за прошедшие несколько недель – так всегда бывало, когда его отношения с женщиной обрывались в самом начале, еще не успев принять какую-то определенную форму. Анни приехала вместе с дочерью.– Я решила, что пора показать ей Париж, – сказала она, когда они разместились за столиком в кафе и Софи принялась расправляться с высокой горкой разноцветного мороженого.– А она никогда прежде здесь не бывала?– Да нет, она даже родилась здесь… – Анни опустила глаза. – Мы жили здесь с мужем три года, прежде чем уехали в Алжир.– Вот как!– Но Софи вряд ли что-то помнит, ей было два с половиной, когда мы уехали.– И долго вы были в Алжире? Анни усмехнулась:– Тоже три года, как-то все подчиняется принципу троичности…– А потом?– Потом я вернулась домой, и вот скоро… три года, как мы живем вместе с Жюльеном.Фрэнк засмеялся:– Значит, грядут перемены? Приближается роковой срок?На этот раз Анни даже не улыбнулась, напротив, очень серьезно взглянула на него:– Не знаю. Мы ладим, нам хорошо. Всем троим. Но… кто знает…Фрэнку показалось, что ее слова как-то относятся к нему. Уж не думает ли она, что он может изменить ее жизнь? Женится на ней, удочерит Софи и заберет их в Париж? Эта мысль его неприятно царапнула. Отчего женщины, почувствовав мало-мальски не пошлый интерес к себе, молниеносно вцепляются своими прелестными щупальцами в того, кто может взять на себя всю ответственность, решить все проблемы? Почему им всегда нужен поводырь, спаситель? Почему они не могут сами преобразить свою жизнь? Вот он, Фрэнк, смог же пересилить себя, а женщина в подобной ситуации выпадает из жизни не на месяц-два, зачастую ее жизнь прерывается на долгие годы, хотя им-то, увядающим так быстро, как раз нельзя терять драгоценного времени! И пока не найдется кто-то, кто захочет спасти ее, она не живет, а лишь страдает и ждет… Черт возьми! Если она хочет в Париж, так пусть и едет, но он-то, Фрэнк Дорсон, здесь при чем?Наверное, эти мысли отразились на его лице, потому что Анни как-то особенно пристально посмотрела на него, словно пытаясь разгадать, о чем он думает…Снега не было, и, казалось, им обоим не хватало того скрипа под ногами, той белизны…– Нотр-Дам! – сказала Анни. – Я даже забыла, как это красиво…Своды уходили ввысь, к небесам… Фиолетовые с розоватостью витражи, застывшие каменные фигуры… И подсвеченные гладиолусы у подножия Мадонны, и тишина… Софи ерзала на прохладной деревянной скамье, глазея по сторонам. Фрэнк держал руку Анни в своих ладонях, а она словно и не замечала этого, устремив взгляд под своды собора.Она нравилась Фрэнку, очень нравилась. В ней был покой, тихая улыбка светилась на ее лице и была самой сутью ее натуры. Почему-то ему всю жизнь встречались совершенно другие женщины: страстные, импульсивные, властные. А может быть, просто именно такие нравились ему. Раньше. А теперь, теперь хотелось чего-то совсем иного. Такие, как Анни – редкость, счастливая находка. Что произошло у нее с мужем? Ведь это просто ангел, а не женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33