Действительно, Вудворд никогда не позволял болезни помешать его работе, но все же он редко бывал подвержен силам природы. На этот раз Мэтью не сомневался, что посещение доктора Шилдса необходимо.Внезапно храп прервался. Наступило молчание, потом из-за двери донесся стон.— Энн, — сказал магистрат. — Энн, ему больно.Мэтью прислушался. Он знал, что это нехорошо. Но, быть может, он услышит какое-то объяснение внутренним терзаниями Вудворда.— Болит. Болит. — Раздалось быстрое, частое дыхание магистрата. — Энн, ему больно. Боже мой... Боже мой...— Что тут происходит?Голос прямо над ухом заставил Мэтью чуть не выпрыгнуть не только из рубашки, но из собственной кожи. Он резко повернулся, разинув рот — и увидел Роберта Бидвелла в халате алого шелка и с фонарем.Несколько секунд понадобилось Мэтью, чтобы обрести голос, и за это время снова мощно ударил гром.— Это магистрат, — сумел прошептать Мэтью. — Сегодня он спит беспокойно.— Он храпит так, что дом рассыпается, вот что он делает! Я могу спать в грохот бури, но от этого шума у меня дырка в черепе!Прямо во время речи Бидвелла храп магистрата зазвучал снова. Сегодня он был громок и неприятен, как никогда. Может быть, из-за плохого здоровья.— Моя спальня рядом с его комнатой, — продолжал Бидвелл. — И будь я проклят, если хоть на миг глаза сомкнул! — Он потянулся к дверной ручке.— Сэр? — перехватил его Мэтью за запястье. — Я очень просил бы вас его не трогать. Он захрапит снова, даже если вы его разбудите. А мне кажется, ему нужен отдых перед завтрашним днем.— А мне не нужен?— Вам не придется допрашивать свидетелей — в отличие от магистрата.Бидвелл скривился. Без своего шикарного дорогого парика он будто уменьшился. Волосы песочного цвета были подстрижены почти наголо. Он высвободил руку из пальцев Мэтью.— Человек второго сорта в своем собственном доме! — фыркнул он.— Я благодарен вам за ваше понимание.— Черт бы побрал это понимание...Тут он вздрогнул, потому что Вудворд залепетал что-то и застонал.— Больно... Боже мой, как больно...И снова голос его заглушил звук пилы. Бидвелл выдохнул сквозь зубы:— Полагаю, ему все же нужен визит доктора Шилдса, раз он так страдает.— Он разговаривает во сне, — пояснил Мэтью.— Во сне? Что ж, не он один страдает от дурных снов в Фаунт-Рояле! Сатана их сажает в умы людей, как семена белены!— Это для него не ново. Я много раз слыхал от него такие разговоры во сне.— Что ж, сочувствую твоим ушам. — Бидвелл пробежал рукой по ежику собственных волос — тщеславие заставляло его понимать, как много придает его фигуре пышный парик. — А ты почему встал? Он тебя разбудил?— Нет, я проснулся от грозы. Выглянул в окно и увидел... Мэтью запнулся. Увидел — что? Мужчину или женщину?Нес этот человек что-то или нет? От всего этого у Бидвелла может составиться о нем впечатление как о человеке, который, чуть что, кричит "волки!". Он решил оставить это дело так.— Увидел, что идет буря, — закончил он.— Ха! — осклабился Бидвелл. — А ты не такой умный, каким себя воображаешь, клерк!— Простите?— Твое окно выходит на море. А буря идет с запада.— А! — сказал Мэтью. — Что ж, значит, я ошибся.— Черт побери! — ахнул Бидвелл, когда снова загремел гром. — Кто может под такое спать?— Не я. На самом деле я шел в вашу библиотеку выбрать себе что-нибудь почитать.— Почитать? Ты имеешь понятие, который сейчас час? Почти три часа ночи!— Поздний час никогда раньше не препятствовал моему чтению, — ответил Мэтью. Но тут ему в голову пришла неожиданная мысль. — Правда... раз вы тоже не в состоянии спать, может быть, вы окажете мне честь?— Какую именно?— Партию в шахматы. Я видел у вас там доску и фигуры. Вы играете в шахматы?— Естественно, играю! — Бидвелл выпятил подбородок. — И превосходно играю, могу сказать!— Действительно? Настолько хорошо, что сможете меня обыграть?— Настолько, — ответил Бидвелл, слегка улыбнувшись, — что смогу стереть тебя в порошок и по ветру пустить!— Очень хотелось бы это увидеть.— Так сейчас увидишь! После вас, о мой много о себе понимающий клерк!В библиотеке, где продолжала реветь и бушевать за запертыми окнами буря, Бидвелл и Мэтью поставили лампы вниз, чтобы свет падал на доску, и Бидвелл объявил, что выбирает белые. Усевшись, он с яростной готовностью двинул вперед пешку.— Вот! — объявил он. — Первый из солдат, кто охотится за твоей головой!Мэтью двинул коня.— От начала охоты, — заметил он, — еще очень не близко до трофея.Вторая пешка шагнула в бой.— Меня учил играть большой мастер, так что не пугайся быстроты, с которой будешь разгромлен.— Тогда, — ответил Мэтью, изучая позицию, — у вас передо мной преимущество. Я самоучка.— Я много вечеров играл за этой самой доской с преподобным Гроувом. На самом деле эта доска принадлежала ему. Ну, надеюсь, ты не будешь слишком долго мешкать над ходом, который явно достаточно прост?— Нет, — ответил Мэтью. — Слишком долго не буду.И через минуту последовал его очередной ход. Через двенадцать ходов Бидвелл увидел, что его ферзь зажат между ладьей и слоном.— Ну давай! Бери его к чертям! — сказал он.Мэтью взял. Тут настала очередь Бидвелла рассматривать доску.— Вы говорите, вас учил преподобный Гроув? — спросил Мэтью. — Он был не только священником, но и профессиональным шахматистом?— Это ты остришь? — Тон Бидвелла внезапно стал резким.— Никоим образом. Я задал совершенно искренний вопрос.Бидвелл замолчал. Глаза его искали ход, но отмечали тот факт, что вскоре король его окажется под угрозой того самого коня, которым Мэтью начал партию.— Гроув не был шахматным профессионалом, — сказал Бидвелл, — но любил играть. Он был талантливый человек. И если он в чем-то был профессионалом, так это в латыни.— В латыни?— Именно так. Он любил этот язык. Настолько любил, что когда играл со мной — и это всегда меня злило, в чем, подозреваю, и был отчасти смысл подобных действий, — он объявлял ходы по-латыни. А! Вот мой спаситель!Бидвелл хотел было взять коня слоном.— Э-гм... если сдвинуть эту фигуру, — сказал Мэтью, — ваш король окажется под шахом моего ферзя.Рука Бидвелла остановилась в воздухе.— Знаю! — огрызнулся он. — Думаешь, я слепой?Он быстро изменил движение, чтобы пойти конем по направлению к королю Мэтью.Этого коня Мэтью немедленно снял поджидавшей пешкой.— А были у преподобного Гроува враги? — спросил он.— Да. Сатана. И, конечно, ведьма. — Бидвелл нахмурился, потирая подбородок. — Наверное, мне очки нужны — как я проглядел эту мелкую гадину?— И давно преподобный здесь жил?— С самого начала. Он предложил мне свои услуги в самый первый месяц.— А откуда он приехал?— Из Чарльз-Тауна. Уинстон и Пейн познакомились с ним в поездке за припасами. — Бидвелл посмотрел в лицо Мэтью. — Ты будешь в шахматы играть или в магистрата на допросе?— Сейчас, мне кажется, ваш ход.— Да, и вот он!Ладья взлетела в воздух и со стуком опустилась на доску, сбив второго коня Мэтью.И тут же погибла от меча его ферзя.— А мистер Пейн, — спросил Мэтью, — он сам откуда?— Ответил на объявление о наборе жителей, которое я разместил в Чарльз-Тауне. Почти все первые жители появились таким образом. А почему ты спрашиваешь?— Из любопытства, — ответил Мэтью, рассматривая доску. — Мистер Пейн был когда-то моряком?— Да, был. Служил в юные годы первым помощником на английской бригантине. Мы с ним много раз говорили о море и кораблях. — Он прищурился: — А почему тебе в голову пришел этот вопрос?— Мистер Пейн... мне показалось, что у него есть морские знания. А что такое бригантина?— Как что? Корабль!— Да, сэр. — Мэтью позволил себе вежливую, но все же мимолетную улыбку. — Но какого рода корабль?— Двухмачтовый, с прямыми парусами. Это быстрые корабли. Используются для каботажной торговли. И еще бригантины благодаря их скорости нашли, к несчастью, признание у более неприятной публики.— Простите, сэр? — не понял Мэтью.— У пиратов и каперов. Бригантины — их любимые суда. Эти корабли могут войти в узкую гавань. Ладно, когда будет готов мой морской порт, мы этих собак выгоним прочь и шкуры их на воротах вывесим.Рука Бидвелла быстрым движением перенесла оставшуюся ладью на поле, откуда она угрожала ферзю Мэтью, подпертому слоном.— Шах, — сказал Мэтью, передвигая скромную пешку к королю Бидвелла.— А вот ей! — Король взял пешку.— Шах, — повторил Мэтью, передвигая ферзя на атакующую позицию.— А ну-ка легче!Бидвелл поставил на пути ферзя пешку.— Мат, — произнес Мэтью, поднимая своего первого коня и казня пешку.— Минуту, минуту! — почти закричал Бидвелл, лихорадочно глядя на доску.Но долго продолжать это бесплодное исследование ему не было дано. На улице зазвонил колокол. Сквозь ставни донесся крик — кричали страшное слово, и ужас клинком вошел в сердце Бидвелла.— Пожар! Пожар! Бидвелл тут же оказался на ногах и распахнул ставни. Сквозь ночь мелькали языки пламени, раздуваемые во все стороны ветром, и летели оранжевые искры.— Пожар! Пожар! — кричали на улице, и продолжал гулко звенеть колокол тревоги на сторожевой башне.— Боже мой! — возопил Бидвелл. — Это же горит тюрьма! Глава 10 Кричали, чтобы скорее несли ведра. Подъехал еще один фургон, везя две бочки с водой, и тут же кто-то взобрался на него и стал наполнять протягиваемые ведра. Наполненные быстро передавали по цепочке и выплескивали в пламя. Однако Мэтью и прочим зрителям было ясно, что с ведрами ничего не сделаешь против раздуваемого ветром огня. Он уже поглощал здание, и вскоре спасать будет нечего.Мэтью подумал, что практически все жители Фаунт-Рояла поднялись на крики дозорного и прибежали на улицу Истины либо помогать пожарным, либо смотреть, как пламя делает свою работу. Почти все явились на место происшествия в том же виде, что Мэтью и Бидвелл: в ночных рубашках, наспех натянутых брюках и башмаках, женщины — в капотах и плащах поверх ночного наряда. Мэтью, услышав крики, быстро взбежал наверх, натянул бриджи и бросился будить магистрата, но услышал его внушительный храп, еще не дойдя до двери. Даже пронзительные крики с улицы и колокол тревоги не пробились в сон Вудворда сквозь наверняка закрытые в комнате ставни, а может, проникнув, не могли перекрыть его носовой рапсодии. Поэтому Мэтью не стал тратить время на стук в дверь и побежал вниз вслед за Бидвеллом.Жар был невыносим, ветер раздувал огонь до безумия. Это была злобная ирония судьбы, как подумал Мэтью: хотя все еще рокотал гром и сверкали над морем отсветы молний, тучи на сей раз не разверзлись над Фаунт-Роялом. Он знал, что Бидвелл пожелал бы сейчас ливня на это пламя, но увы, такового не обещалось. Ферма — та самая заброшенная ферма, на крыше которой вчера утром сидели три коровы, когда Мэтью и Вудворд проезжали мимо, — была обречена.Но опасности, что огонь распространится, не было. И пожарники это наверняка знали, потому они и выстроились в одну цепочку, а не в две или три. Вчерашний бурный ливень пропитал обитаемый дом, стоящий напротив через изгородь от горящего здания, а другие дома — и тюрьма, кстати, — были достаточно далеко, чтобы до них не долетали угли. Огонь был свиреп и быстро пожирал свою жертву, но не мог перескочить на другую крышу.Что заставило мысль Мэтью заработать. Все здесь насквозь и тщательно промокло, так как же начался пожар? Возможно, удар молнии? Но непонятно, может ли даже молния поджечь пропитанное водой дерево. Нет, пожар должен был начаться изнутри. И все равно — как? — Этого дома уже нет, — сказал человек справа от Мэтью. Он оглянулся на говорившего. Это был высокий тощий мужчина в коричневом плаще и шерстяной шапке. Несколько секунд ушло у Мэтью на узнавание его лица: длинный аристократический нос и высокий лоб, узкие сдержанные темно-синие глаза. Без белого парика, без пудры и румян на лице учитель казался — по крайней мере на первый взгляд — совсем другим человеком. Но на свою витую трость опирался именно Джонстон, и пламя красило его лицо оранжевым и красным.— Это был дом Уильяма Брайерсона, — сказал он. — У меня в школе учились двое его сыновей.— А когда уехала эта семья?— О, Уильям никуда не уезжал. Он лежит здесь на кладбище. Но его вдова взяла мальчиков и уехала... кажется, в прошлом году это было, в начале. — Джонстон обратил взгляд к Мэтью. — Я так понимаю, что ваш магистрат начинает допросы завтра?— Да, сэр.— Я это слышал от мистера Уинстона. Еще я слышал, что у вас были какие-то неприятности с Сетом Хейзелтоном? — Мэтью кивнул. — Разговоры в этом городе — самая расхожая валюта, — сказал Джонстон. — Все здесь в курсе чужих дел. Но вы случайно наткнулись на какую-то тайну, как я слышал?— Кто вам такое сказал?— Опять-таки Уинстон. Мистер Бидвелл рассказывает ему все. Он заходит ко мне днем сыграть в карты или пару партий в шахматы, после чего я оказываюсь полностью в курсе всех текущих событий. — Он снова уставился на горящий дом. Бидвелл выкрикивал приказы, пытаясь добиться, чтобы привезли еще бочек с водой, но энергия пожарных шла на убыль. — Насколько я понимаю, вам предстоит провести три дня в тюрьме и получить три удара плетью.— Верно.— А допросы будут проходить в тюрьме? Это новое в судопроизводстве.— Так сделано по просьбе мистера Бидвелла.— Мистер Бидвелл, — произнес Джонстон, причем лицо его не выразило даже тени каких-либо чувств, — это жадный до денег свин, молодой человек. Он выдает себя за джентльмена-альтруиста, которого беспокоит будущее свободной морской торговли в этой колонии, в то время как его единственная цель — набить потуже карманы. И ради этой цели он добьется казни Рэйчел Ховарт.— Он верит, что она ведьма. — Мэтью несколько секунд помолчал. — А вы — нет?Джонстон едва заметно улыбнулся половиной рта:— А вы?— Это предстоит выяснить.— Ну-ну. Дипломатия в действии. Похвально в наш суровый век, но я бы просил более прямого ответа.Мэтью промолчал, не зная, что еще он имеет право сказать. Джонстон оглянулся по сторонам.— А магистрат? — спросил он. — Где он?— Я его оставил в доме спящим. Его нелегко разбудить.— Очевидно, так. Ну что ж, раз он нас сейчас не слышит, я хотел бы знать, что вы на самом деле думаете о Рэйчел Ховарт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100