Что ей слишком легко живется за спиной родителей, обожающих свою единственную дочь?
Ты ждешь, что все будут носиться с тобой, как твои родители, сказал ей как-то один из отвергнутых поклонников. Не пора ли тебе отправиться в широкий мир, как ты все время собираешься? Пришло время чему-то научиться.
Если я и начну учиться, то уж точно не с того, что пересплю с кем-нибудь вроде тебя, возразила она, и парень, обидевшись, навсегда исчез из ее жизни.
Мужчины, с которыми она ссорилась, всегда исчезали таким образом, даже те, кто ей нравился. Иногда она задумывалась: почему она не может общаться с ними, как с друзьями? Ведь другие девушки могут…
– Мой третий брат младше меня, почти ровесник вашего Ника, – перевела она разговор на более интересную тему. – Так почему же у вас племянник – англичанин?
– Это не секрет. Просто моя сестра замужем за англичанином.
– Понятно. Значит, Ник – наполовину люксембуржец?
– Он послан нам в наказание за наши грехи, – ответил Поль с улыбкой. – Я привязался к нему, когда учился в Англии, десять лет назад.
– Вы учились в Англии? – заинтересовалась она. – Я слышала, что все люксембуржцы получают образование за границей.
– Это одна из составляющих настоящего люксембуржца. Мы всё еще… ну, вы знаете наш национальный девиз, – он продолжал на своем родном языке, – mir wolle bleiwe wat mir sin.
– Мы хотим остаться такими, какие мы есть, – перевела она. – И вы следуете этому уже четыре века, несмотря на войны и оккупацию.
– Гораздо дольше. Scheuberfouer, который Ник в этом году так хочет увековечить на видео, существует уже шестьсот лет.
– Пастушья ярмарка? – Она представила огромную площадь Гласис, неделю назад на ней повсюду выросли карусели и балаганы. – Но, должно быть, такая огромная ярмарка бывает не каждый год?
– Всегда бывает ярмарка, и всегда устраивается шествие.
– Оно будет завтра, правда? – нетерпеливо прервала она. – Разукрасят овец и проведут их по городу под духовой оркестр, верно?
– Еще бы они этого не сделали! – Он поднял глаза к небу с притворным возмущением. – Ник уже месяц ждет не дождется. А когда приехала Клодия…
– Клодия? Та женщина, которая звала его? – И которая спрашивала, где Поль, вспомнила вдруг Тэффи, вздрогнув. – Она тоже… тоже ваша подруга?
Поль не обратил внимания на ее вопрос.
– Как только она приехала, он стал уговаривать ее сняться в видеофильме. Чтобы сделать ему рекламу.
– Она знаменитость?
Поль пожал плечами.
– Я не очень в курсе, но вы наверняка о ней слышали.
Когда он назвал фамилию, Тэффи чуть не свалилась с кушетки. Вначале она не поверила своим ушам, а потом вспомнила, что хиты, которые она слышала весь вечер, исполнялись одной и той же певицей.
– Вы действительно залучили на свою вечеринку Клодию Воэн?! – выдохнула Тэффи. – Она же занимает первое место в списках самых популярных певцов с тех пор… – Девушка замолчала, подсчитывая. – С тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.
– Восемь лет, – подтвердил Поль. – Хотя она не любит, когда ей об этом напоминают.
– Но позвольте. – Тэффи как живую видела перед собой знакомую по телевизионным клипам стройную фигурку, копну белокурых волос, переливающееся платье. – Она выглядит не больше чем на семнадцать.
– Вы так считаете? – Его голос потеплел. – Но она моя ровесница и, конечно, ненавидит свой тридцатый день рождения… – Он замолчал на полуслове, как будто что-то вспомнив. – Вот почему я позволил Нику устроить эту вечеринку в ее честь. Я надеялся, она ее развеселит.
– И поможет Нику уговорить ее сняться в его фильме? Ничего себе интрига для вечеринки по случаю дня рождения!
– Это скорее только прелюдия к нему. По-настоящему, – он улыбнулся, – мы отметим это событие позже.
Тэффи ждала, что он скажет – как, но Поль молчал. Она представила себе отменный стол, свечи, внимательных официантов, Поля в вечернем костюме и вздохнула. Странно и мучительно было замечать, как теплеют его глаза и смягчается голос, когда он упоминает эту богатую, пользующуюся успехом, красивую женщину.
– Вам она нравится, правда? – вырвалось у Тэффи против ее воли.
– Можно сказать и так.
Такой же ничего не значащей, сохраняющей дистанцию фразой Поль еще раньше ответил на ее вопрос об Аннет Уоррен. Он сжал губы, замыкаясь в себе.
– Думаю, мне лучше вернуться, – добавил он, взглянув на часы.
– Вернуться к Клодии? – не сдержалась Тэффи и с болью увидела, как он утвердительно кивает головой.
– Она все еще развлекает гостей. На сегодня ей вполне достаточно.
– Но вы сами сказали…
– Что вечеринка ее развеселит? Так оно и есть, – подтвердил он, – но хорошего понемножку. К тому же Клодия в последнее время быстро устает.
– И поэтому все должно закончиться к десяти? – медленно произнесла она, стараясь скрыть огорчение.
– Ник обещал. – Поль встал. – Пора подняться и посмотреть, как-то он выполняет обещание.
Тэффи осталась сидеть.
– Шум давным-давно прекратился.
– Сомневаюсь, что он вообще был здесь слышен, – скептически заметил Поль.
– Был. Если бы я знала, из-за кого он, я бы тем более захотела… – В ярости, что проговорилась, она замолчала.
– Вы бы тем более захотели подняться, – закончил он за нее с понимающей полуулыбкой. – Вы, значит, еще одна скромная поклонница, маленькая Тэффи?
– Конечно, нет. Я просто подумала, – она с достоинством поправила платье, – что было бы о чем написать младшему брату.
– Действительно, как я мог упустить из виду такую важную причину? – Он почти смеялся. – Не хотите пойти со мной и познакомиться с ней?
– А можно? – Она сорвалась с места в одно мгновение. – Если она устала, то я буду тихой, как…
– Как мышка? – Теперь он открыто улыбался. – Может, и придется, если Клодия уже в постели.
– В постели? – переспросила Тэффи, озадаченная. – В вашей квартире?
– Она всегда останавливается здесь, когда посещает эту часть Европы.
О, как легко он это произнес! Тэффи знала, что у нее округлились глаза, но ничего не могла с собой поделать. В каком, должно быть, изысканном обществе он вращается, если всемирно известная певица – всего лишь близкий друг и живет у него, когда «посещает эту часть Европы»…
– Что тут особенного? – Он явно хотел ее успокоить, хотя в глазах промелькнул тревожный отблеск. – Люксембург ближе к центру событий, чем ваш родной город, только и всего.
– Шептон, вообще-то, тоже не на задворках, – начала она. – До Дувра можно доехать за… – Она принялась водить носком туфли по ковру. – Правда, у нас не так много поп-звезд.
– Молодо-зелено. – В низком голосе появился оттенок иронии. – Вы правильно делаете, что носите зеленое, Тэффи.
Она недовольно вскинула голову:
– А вы бы предпочли алое?
– Алое. – Не отрываясь, он смотрел ей в лицо. – С этими губами, с этой кожей…
Опомнившись, он громко спросил:
– Так вы пойдете со мной, вдруг Клодия еще не спит?
– А если и спит – что я теряю? – пожала обнаженными плечами Тэффи.
– Хм, действительно, наверняка мы застанем там Ника.
Тэффи поняла, что он подразумевает, хотя его слова и не были связаны с их разговором.
– Он тоже там живет? – попыталась она нарушить возникшую неловкость.
– Он занимает одну из комнат. – Поль слегка встряхнулся и повернулся к двери. – Не забудьте ваш ключ.
Помедлив, она взяла ключ с кофейного столика, положила его в карман и вышла за Полем на лестницу.
– На этот раз, – он невозмутимо пропустил ее вперед, – поосторожнее на ступеньках.
Квартира наверху, куда они вошли, встретила их тишиной и пустотой. Как будто и не было никакой вечеринки, подумала Тэффи и попыталась скрыть свое разочарование, увидев Ника в широко открытых дверях в дальнем конце прихожей. Пошатываясь, он подошел поближе, и она разглядела, что он с гордостью нес: два больших пустых стакана, расческу и необычной формы солнечные очки.
– Нашел все это там, хотя прислуга и прибрала. Привет, лапочка, – встретил он Тэффи, ясное дело, забыв ее имя.
– Поговорим утром, – мрачно остановил его Поль.
– Да я и выпил-то всего несколько бокалов рислинга! – Ник поднял руку, расческа зажата между пальцами, стаканы и очки прижаты к груди. – Честное скаутское!
– На несколько бокалов больше, чем тебе нужно…
– Ты же видишь, я в порядке, – перебил Ник и добавил, довольный собой: – Вот, проверяю, чтобы все было на месте.
– Хорошо, хорошо, проверяй. А где Клодия?
– Где-то здесь, – Ник повел рукой. – Может, на балконе.
– Посмотрим. – Поль потянул Тэффи к дверям.
– Ух ты! – вскрикнула она, как в детстве, при виде комнаты, куда они попали. – Да она просто необъятная!
– Я занимаю весь верхний этаж. – Он мельком оглядел уходящий вдаль паркет, бесконечные ковры с бахромой, мраморные кофейные столики и громадные кожаные диваны. – По площади – ваша квартира плюс та, которую вы назвали «большой», рядом с вашей.
– И вы все равно здесь не живете?
– Я нашел дом, который мне больше нравится.
– Больше по размеру? Эта оркестровая площадка, – Тэффи кивнула в сторону сверкающего черным лаком рояля, неожиданно окруженного современными электроинструментами, – как раз, наверное, над моей квартирой.
– Могу проверить звукоизоляцию, если хотите.
Поль рассеянно поддерживал беседу, в то же время распахивая стеклянные двери на балкон. Тэффи последовала за ним и очутилась в темноте летней ночи. Где-то далеко город наслаждался субботним вечером, гудели машины, пробили часы, высоко в небе, мигая красными, зелеными, золотистыми огоньками, пролетел самолет. Внизу, в мерцающем свете уличных фонарей, перешептывались липы.
Поль щелкнул выключателем, и ряд ярких ламп вдоль балюстрады ожил, выхватив из темноты стол, стулья, полосатый шезлонг и кушетку. Тэффи крепко зажмурилась и затрясла головой.
– Выключите! Пожалуйста!
– Что-то не так? – озадаченно промолвил он, однако Тэффи услышала еще один легкий щелчок и поняла, что он выполнил ее просьбу.
Вздохнув, она открыла глаза:
– Здесь так хорошо без света.
Тэффи приблизилась к перилам и вдохнула свежий ночной воздух. Справа на горизонте вырисовывалась круглая башня. На другой стороне улицы освещенные окна высоких темных домов образовывали причудливые фигуры. Тысячи летних запахов поднимались к ней сюда, смешиваясь в один легкий неуловимый аромат. Ощутив движение сумерек и почувствовав тепло рядом с собой, она поняла, что Поль присоединился к ней.
– Здесь все не так, как дома, – прошептала она. – Только теперь я чувствую себя по-настоящему в Люксембурге.
– Правда? – произнес он с явственным акцентом и повернулся к ней в церемонном приветствии. – Что ж, добро пожаловать в Люксембург, маленькая Тэффи.
– Я… я очень рада, что я здесь, Поль. – Она пожала протянутую в знак дружбы руку.
Стоило ей прикоснуться к нему, как она осознала, что совершила ошибку. Тэффи было настолько приятно ощущать его большую, теплую, надежную ладонь в своих, что отпустить его руку было выше ее сил, и когда Поль слегка ослабил пожатие, дрожащие пальцы Тэффи снова стиснули его ладонь.
Это подействовало на Поля, как искра, попавшая на сухой трут. Со свистом втянув воздух, он привлек Тэффи к себе. Она ощутила его всем телом – и мягкую шерсть костюма, и свежесть рубашки, и нежность его кожи, от которой веяло одеколоном, напоминавшим ей запахом дикий тимьян. Теперь Тэффи стало ясно, что с первой же минуты, когда она увидела Поля час назад, ей хотелось только одного – чтобы его руки обнимали ее, его губы искали ее рот…
Всего час? Этого мало, ей нужно больше времени, чтобы понять его губы, припавшие к ее губам, властно раздвигающие их, чтобы распробовать сладость меда и диких трав, наполняющих его дыхание. Времени, чтобы понять, почему она так стремится испить из этого источника, почему его объятия приводят ее в такое смятение, разжигают огонь, подобный пожару в неизведанной стране. Она чувствовала, что и его тело тоже в огне, и он прижимал ее сильнее и сильнее.
– Нет!
На самом деле ей хотелось не этого. Тэффи отстранилась от него, желая сказать ему, но прежде, чем она успела подобрать слова, он отпустил ее. Она отпрянула и поправила волосы, отчасти разочарованная, в чем отказывалась признаться самой себе.
– Ты не должна начинать то, что не собираешься заканчивать. – Каждое слово, произнесенное его глубоким голосом, разило, как пуля. – Никто никогда не говорил тебе этого?
– Я не хотела… Я не думала… – Она затихла, стараясь не поддаться страху перед силой, которую сама же и выпустила на волю. – Все потому, что я позволила тебе поцеловать меня…
– Ты не позволяла, ты приглашала. – Поль говорил сухо и сдержанно. – Несмотря на то, что я тебя предупреждал.
– Я… Клянусь, все, что я сделала…
– Ты поступала так и раньше, правда? Она кивнула, не осмеливаясь посмотреть в сторону Поля даже в темноте.
– Все было совсем по-другому.
Хотя все было именно так: мужчины всегда приходили в ярость. Но его гнев был особенным, впрочем, как и его поцелуй.
Тэффи вновь услышала металлический щелчок выключателя и, когда зажглись лампы, вспомнила, как послушно он выключил их по ее просьбе. Ясно, что больше никаких поблажек не будет.
Она глянула в его сторону и сказала себе, что расстраиваться из-за его гнева не стоит, так как все мужчины, в сущности, одинаковы.
– Ты просто невоспитанная девчонка, – бросил он и отвернулся. – Невыдержанная и неопытная. Молодо-зелено!
– Лучше молодо-зелено, чем кораллово-розовый и брошенный, – выпалила она ему в спину. – Аннет надо было подумать, прежде чем конкурировать с Клодией Воэн.
– Ах ты стерва! – Поль пришел в бешенство.
Тэффи посмотрела на него. В свете ламп его глаза сверкали, на скулах играли желваки, губы сжались в прямую линию. Она опять затрепетала, на сей раз от страха.
– Оставь в покое Клодию, ты, маленькая злючка!
Тэффи собралась с духом:
– Если у вас с ней такие отношения, не надо было…
– Заткнись!
Она вздрогнула и закрыла руками уши, перепуганная силой его гнева. Все ее дальнейшие попытки взглянуть ему в лицо не продвинулись выше пуговиц на рубашке. В конце концов она уставилась на галстук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18