Единственное, на что она могла сгодиться — стать опорой для их спин, когда они встретятся лицом к лицу с кармианцами.
— Мне снился сон, — сказал сын Яннула. — Я видел другую сторону горы — там, за ней, огромная долина. Наверное, это Зор. Думаю, мой сон значит, что мы найдем проход.
Яннул ничего не ответил. Единственное, что он мог сказать: «Мой сын, ближе к Зору ты уже не подойдешь». Сейчас его занимали совсем другие мысли. Он хотел знать, сможет ли в случае крайней опасности сам убить жену и сына, чтобы спасти их от кармианского надругательства. Конечно, слышать о таком приходилось нечасто (Вольные закорианцы не в счет), да и женщина-эманакир в принципе священна. Но очень может быть, что сейчас, когда кармианцы не намерены оставлять живых свидетелей, об этой святости никто не вспомнит. Как известно, Кесар изгнал Ашару-Анак из храмов Истриса. К тому же Яннул припомнил сожженную деревню, мимо которой шел их караван. Нет, эманакир не будут здесь священными.
Но убить ее, убить мальчика... при одной мысли об этом горло Яннула сводило судорогой. Он не знал, что делать, а потому продолжал молча слушать.
— Еще там есть город, виднеется вдалеке. Он очень большой, но совсем заброшенный. Из черного камня, как на Равнинах. Ты говорил, что степные города черные, да, отец?
— Говорил, — кивнул Яннул.
— Но сама долина плодородная. Там растут фрукты, я видел овец и оринксов. И реку.
— Говорят, покинутый город похож на сломанный меч, — вмешался ольмский офицер. Яннул и не заметил, как тот подошел. — Будто бы он портится, ржавеет вдалеке от всех. Но тот город не такой. Я чувствовал — он жив. Там был свет. Ты тоже видел свет?
— Да, — ответил сын Яннула. — Когда темнеет, в руинах видно какое-то пламя.
— Тогда это город огня, а не ржавчины, — произнес еще кто-то.
Яннул почувствовал, как у него внутри что-то сжалось.
— Вы хотите сказать, что оба видели тот же сон, что и мой сын?
— Может быть. А вы, лорд Яннул?
Он помедлил с ответом. На дне его сознания шевельнулось нечто. Да, он видел сон, но решил, что это известный ему город на Равнинах — правда, очень удивлялся тому, что долину пересекает река...
В сотне шагов от них стояли Медаси и Сафка. Позади них вдоль дороги, от нижнего ее конца, бежал человек. Яннул поспешил к нему.
— Мой зееб пал замертво... Мне пришлось бежать несколько миль, — еле выговорил тот, задыхаясь. — Они уже совсем близко. Сто человек или даже больше. Они увидели моего товарища и пронзили его копьем. Меня не заметили, но это уже неважно... Госпожа, это снилось мне всю прошлую ночь, пока я трясся в седле. Я видел долину. Но мы никогда не попадем туда.
По толпе пронесся вздох. Оказалось, что все видели один и тот же сон, но обнаружилось это только сейчас. Ланнцы не способны воспринимать мысленную речь. Такая же всеобъемлющая связь умов была вообще запредельной и, стало быть, магической. А значит, на каком-то немыслимом уровне — допустимой и принятой.
Сафка взобралась на обломок скалы. Стоя на возвышении, она вскинула руки.
Яннул глядел на нее, не отрываясь. Одна часть его души, философская, благоговейно трепетала, в то время как простая человеческая была очень смущена.
Когда Сафки коснулась благодать богини, и она, по сути, стала ее жрицей, эта совсем не красивая женщина совершенно изменилась. Словно где-то внутри нее — в ее теле, за ее лицом — взошло солнце и пробивалось сквозь нее наружу. Именно так думали люди, глядя на Сафку в ту ночь, когда убивали кармианцев в Ольме. Преображенная.
Внезапно Яннул услышал внутри себя голос женщины из прошлого: «Никто из нас не сможет причинить ему зло. Он принадлежит богам, а боги защищают своих». Эти слова относились к Ральднору. К Ральднору, вышедшему из леса на втором континенте, отмеченному Анакир.
Сафка начала что-то выкрикивать. Она говорила людям, что богиня рядом и спасет их. Внезапно погода улучшилась, ветер утих. Теперь Сафку было хорошо видно и слышно. Она не впадала в транс, не закатывала глаза, не дергалась, пуская слюни и завывая. Она по-прежнему имела полную власть над собой, но интуитивно организовывала себя так, чтобы чудесная энергия могла беспрепятственно идти сквозь нее к людям.
Это была не ее сила. Кто-то направил ее на Сафку. Или подарил...
Она была очень похожа на ту, что исходила от Ральднора. Он вполне мог передать ее сыновьям... Однако Рэм тоже был сыном Ральднора. Его аура была потрясающей, царственной, но почти совершенно человеческой. Он не умел ничего запредельного или ничем не выказывал, что умеет. Ральданаш, которого Яннул запомнил совсем мальчишкой, пожалуй, имел больше сходства с отцом, но был холоден, как остывшие угли. Ральднор, даже ставший богом, никогда не был таким.
Яннул любил Ральднора, как брата, даже сильнее, чем своих братьев по крови. И эта любовь никуда не делась, хотя Ральднор ушел из их жизни еще поколение назад.
Но что толку сейчас думать об этом?
Сафка тем временем продолжала говорить с возбужденными, наэлектризованными ольмийцами. Но Яннул больше не слушал ее, ибо услышал нечто иное. Что-то беззвучное.
Он уже слышал такое прежде — на Равнинах под Корамвисом, в ночь перед последней битвой. Какая-то безмолвная дрожь воздуха и земли, повсюду...
Сила.
Внезапно он снова ощутил себя молодым — как тогда, и, как тогда, был напуган, но теперь каким-то новым страхом. Яннул твердо знал, не умея объяснить, почему — что-то вот-вот случится. Энергия, сила... и смерть. Возможно — горный обвал, который погребет под собой кармианских солдат, преследующих беженцев лишь потому, что им отдали такой приказ. Возмездие падет на их головы, ибо они трусы, а малодушие всегда порождает зло.
Яннул полуобернулся. Теперь все люди стояли так, чтобы видеть нижний конец дороги, откуда должны были появиться кармианцы.
Он бросил взгляд на сына. Юное открытое лицо было полно какой-то дикой силы — лицо мужчины, нет, лик демона. Яннулу хотелось кричать. С чем бы они ни столкнулись, это не несло им ответа. Встретить меч мечом, упредить смерть иной смертью... Они убили Корамвис, сломили мощь Виса и изменили мир. И что принес этот новый мир? Еще больше убийств, еще больше боли — до бесконечности. Огненный круг...
— Нет, — услышал он голос. Чей на этот раз? Рука, стиснувшая его ладонь, была тверда и прохладна. — В степном городе Ральднор заставил нас убивать. Я помню это слишком хорошо. Каждую ночь во сне я переживаю это снова и снова. Но сейчас все будет иначе.
Медаси. Теперь Яннул чувствовал себя маленьким ребенком и вцепился в ее руку, словно в материнскую.
Снова поднялся ветер.
И вот из-за плавного поворота горной дороги показались вражеские солдаты.
Кармианцы проделали тот же нелегкий путь наверх, но у них обошлось без потерь. Они знали, что от них ждут осмотрительности.
Их капитан, не так давно назначенный на эту должность лично Кесаром, все еще находился под впечатлением встречи с королем и сумел заразить солдат своим воодушевлением. Согласно его плану никто из мужчин Ольма не должен был остаться в живых. Женщин предполагалось отправить рабынями в Кармисс или использовать тем же способом на месте для нужд оккупационной армии.
Выехав из-за поворота, капитан увидел людей, сгрудившихся впереди. Они стояли, чуть ли не вжавшись спиной в стену. Капитан придержал зееба, решив подождать, пока подтянутся остальные солдаты. Отсюда будет удобно командовать копьеметателями. А сейчас можно присмотреться к бунтовщикам и произвести отбор, пока основные силы не приступили к расправе.
Но прежде, чем все это начало выполняться, капитан заметил мужчину, стоящего на дороге как раз между солдатами и беженцами.
Странно, но не было похоже, что он вышел из рядов восставших. И конечно, он никак не смог бы незаметно вскарабкаться по склону. Может, вылез из какой-то пещеры?
Капитан поднял руку, останавливая строй. Похоже, назревала проблема. Мужчина был полу-Висом, с очень темной кожей, однако роскошная грива его волос казалась серебристо-белой, а светлые глаза даже с такого расстояния сверкали, как бриллианты.
За спиной у себя капитан уловил приглушенные возгласы и проклятия, ему даже почудилась испуганная молитва. Впрочем, его собственной спине тоже стало холодно, и он не сразу понял, почему, пока не разглядел на мужчине драконью кольчугу старого Корамвиса. Он был высок, этот мужчина, и выглядел, словно король, но лицо — лицо его было ликом божества.
Некоторые из солдат упали на колени. Зеебы испугано ржали, офицеры выкрикивали какие-то приказы, но голоса их срывались от страха.
Перед ними на дороге стоял Ральднор эм Анакир.
Капитан пытался совладать с собой. Надо было срочно что-то делать — но что?
Затем все окончательно вышло из его власти.
Воздух за спиной героя-бога наполнился огненным сиянием. Мир вокруг постепенно померк, осталось одно это сияние, достающее до неба. Оно сложилось в силуэт, который нельзя было спутать ни с чем — змеехвостая богиня, Ашара-Ашкар-Анакир, Повелительница Змей.
Крики стихли. Кармианцы смотрели на нее, застыв в безмолвии и неподвижности. Капитан пребывал в том же странном оцепенении. Страха он не ощущал. Он чувствовал ужас, переходящий в экстаз.
Гигантское видение не полностью уплотнилось, оставшись полупрозрачным. Но все же можно было разглядеть, что богиня выглядит не совсем так, как доводилось раньше слышать солдатам. Ее волосы были черными, а кожа — темной бронзой Ланна. Ее хвост, черно-чешуйчатый с золотыми отметинами вдоль всех колец, мерцал и шевелился. Лишь глаза, взирающие на солдат откуда-то из поднебесья, были янтарными, как положено.
В них не было проклятия. Скорее они направляли кармианцев.
И вдруг все стало легко и просто. Они развернулись, переседлали присмиревших зеебов и двинулись обратно.
Где-то мили три кармианцы возвращались назад по своему прежнему пути, пребывая в покое и умиротворении. Лишь потом капитан, ехавший последним, не без усилия пришел в себя...
...только для того, чтобы услышать грохочущий звук обвала. Каменная масса обрушилась на дорогу, надежно отрезав восставших от их гонителей.
16
Когда от колоннады отделилась какая-то фигура и бросилась к нему, Рармон отреагировал быстрее, чем его телохранитель. Однако незнакомец с поклоном упал на одно колено — знак почтения в висском Кармиссе.
Подошел телохранитель Рармона, держа руку на эфесе меча.
— Встань, — он слегка подтолкнул коленопреклоненного человека.
— Только когда мне велит лорд Рармон.
Телохранитель вопросительно глянул на хозяина.
— Вставай, — приказал тот. — И объясни, что тебе надо.
Мужчина поднялся. Он был Висом, причем очень темным. Даже более того. Хотя он говорил без акцента, весь его облик выдавал закорианское происхождение.
— Мой лорд, я хотел бы сказать вам несколько слов наедине.
Рармон возвращался с тренировки через главный двор перед дворцом Анкиры. Это было весьма оживленное место, где пересекалась большая часть дворцовых путей. К тому же фонтан, увитый диким виноградом, всегда привлекал толпы знатных бездельников. Более неподходящего места для беседы наедине невозможно было представить. Даже не оглядываясь, Рармон был уверен, что на них уже обратили внимание все, кто только мог.
Он велел телохранителю отойти в сторону и обратился к незнакомцу:
— Из какого ты народа?
— О да, лорд принц, во мне есть закорианская кровь. Но наполовину я дорфарианец. Я занимаюсь тем, что прощупываю военных советников Повелителя Гроз. Платный поставщик сведений, но работаю против Йила.
— Иными словами, перебежчик.
— Нет, лорд принц. Я родился в Вардийском Закорисе. Мой король, Сорм Вардийский — союзник Дорфара, и я служу Дорфару.
— Кто послал тебя ко мне?
— Тот, кого вы предали, лорд принц.
— Интересно, кто бы это мог быть? — Рармон внимательно глянул на собеседника. Тот на мгновение отвел взгляд, но тут же снова посмотрел ему в глаза.
— Могущественный повелитель, по-прежнему помнящий вам цену, хотя вы и забыли его щедрость.
— Все понятно. Вардийский закорианец, помогающий Дорфару и представляющий Кесара эм Кармисса. Ты сам не путаешься во всем этом?
— Мой лорд, я передаю сообщения тех, кто мне платит.
— И какое сообщение ты приготовил для меня?
— Пока никакого. Я здесь, чтобы спросить вас: не будете ли вы так любезны принять вестника от лорда Кесара?
— Он прекрасно знает, что нет. Я уже говорил ему. После чего возникает вопрос: зачем он вообще тебя прислал? Не для того ли, чтобы мой сводный брат увидел, как я беседую с закорианским шпионом?
Темнокожий Вис очень осторожно отступил на шаг.
— Стоять! — приказал Рармон. Тот остановился. — Поскольку слухи об этом эпизоде немедленно пойдут по всему дворцу, я обязан позаботиться о чистоте своей репутации. Иди за возмещением к Кесару, если останешься без пары зубов, — развернувшись с кошачьим проворством, он от души заехал незнакомцу в челюсть и, возвысив голос, объявил на весь двор: — Вот все, что найдется у меня для Закориса.
Не оглядываясь, Рармон продолжил путь к колоннаде и далее — в свои покои.
Венкрек, подозрительный, как и положено хорошему лорду-правителю, мог заранее подготовить этого человека. Всесторонняя проверка — нынешняя верность Дорфару, былая верность Кармиссу. Очень хотелось верить, что это всего-навсего проверка, а не начало дискредитации.
Обсуждение будущей войны длилось весь этот месяц. Кесар, захвативший Ланн и Элир, получил весьма выгодные предложения, но отвечать на них не спешил, отделываясь вежливыми, ничего не значащими посланиями. Создавалось впечатление, что по каким-то причинам он решил отказаться от предлагаемого союза. Дорфару, который уже почти успокоился в отношении своих восточных границ, теперь снова приходилось заниматься этим вопросом. Таким образом, ни переговоры, ни военное искусство не дали никаких плодов. Хладнокровие Ральданаша все больше походило на безразличие или обычную Равнинную пассивность.
Что до выходцев с Равнин, то, когда их удавалось где-то встретить, они поражали своим полным отчуждением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73