— Скажи спасибо, что я шкуру с тебя не содрал!
"Почти содрал”, — согласилась Аманда, но промолчала, зная, что злоупотребила его терпением.
Пьер взял Аманду за подбородок и придвинул ее лицо так близко к своему, что она, боясь посмотреть ему в глаза, зажмурилась.
— Ты хороша и без косметики, — сказал он по-французски. — Жаль только, мозгов у тебя маловато. С такими и в постели делать нечего!
Аманда открыла глаза, заблестевшие от гнева. “Значит, я настолько глупа, что со мной нельзя даже переспать, вот как? Ну погоди, Пьер Дюбрей! Когда я с тобой разделаюсь, ты будешь валяться в ногах у глупой маленькой “Мэнди” и умолять ее выйти за тебя замуж!"
Пораженная этой неожиданной мыслью, Аманда вдруг поняла, какой великолепный урок преподнесет Пьеру, если он на самом деле увлечется “Мэнди” и попросит ее руки. Но эту рыбу нужно ловить с большой осторожностью: он слишком умен, чтобы заглотнуть обычную наживку.
По-своему истолковав причину ее гнева, Пьер отпустил “Мэнди” и сказал уже по-английски:
— Извини, я сделал тебе больно.
— Вы сделали это нарочно!
— А ты не размалевывайся, как клоун. Немедленно приведи себя в порядок.
Через пять минут Аманда была готова: чуть-чуть подкрашены губы и слегка подведены глаза, вид мрачный и скромный. С волосами она ничего поделать не могла (впрочем, пока и не хотела!), и они горели, как спелая морковка.
Внимательно оглядев ее, Пьер повел “Мэнди” к машине. Чтобы не выйти из роли, Аманда изображала бурный восторг при виде Сены, собора Парижской богоматери, старинных улочек, взбирающихся уступами до самого Монмартра.
— А пробки здесь ну прямо как в Англии! — фыркнула она, когда машина, замедлив ход, еле-еле поползла по улице.
Не обратив внимания на ее реплику, Пьер сказал, показывая рукой на заполненные посетителями уличные кафе:
— Вот это излюбленное времяпрепровождение парижан.
— А чем у нас хуже? — огрызнулась она. — Можно подумать, одни французы умеют развлекаться!
— Разумеется, не только французы. — Больше он не вступал в разговоры, а молча поставил машину в переулке, вымощенном булыжником, и повел “Мэнди” по узкой улочке к ресторанчику с ярким желто-белым полосатым навесом.
Аманда постаралась скрыть свое разочарование: она надеялась, что ее ждет изысканный ужин. Но Пьер явно не хотел рисковать и боялся в ее обществе столкнуться со своими знакомыми, кроме Люсьена, который был в курсе дела. Когда они подошли совсем близко, Аманда поняла, что ошибалась: на скромной вывеске красовалось название одного из самых престижных ресторанов Парижа.
Люсьен уже ждал их за столиком в дальнем углу продолговатого зала. Когда они подошли, он поднялся, оценивая Аманду взглядом. Он что-то шепнул Пьеру по-французски (Аманда не расслышала), тот пожал плечами и представил ее по-английски:
— Познакомься, Люсьен. Мэнди Джоунс, бывшая горничная очаровательной леди Аманды!
— Очень приятно, — Люсьен галантно поднес руку Аманды к губам и, когда они сели, спросил, понравился ли ей Париж.
— Я пока что мало чего видела, — живо ответила она. — Мы ходили за покупками.
— Как тебе не стыдно, Пьер! — упрекнул Люсьен друга. — Мог хотя бы сводить Мэнди к “Максиму” пообедать.
— Туалеты Мэнди были для нас важнее, — ответил Пьер. — Я истратил на нее кругленькую сумму.
— Я вовсе не просила вас на меня тратить денег, — возмутилась Аманда.
— Тратить деньги.
— Какая разница? Деньги они и есть деньги, — вспыхнула она. — Не хочу, чтобы ваш друг думал, будто я какая-то вымогательница.
— Что же, недалеко от истины. Ты круто торговалась о цене за роль, которую тебе предстоит сыграть.
— А кто вас заставлял соглашаться?
— Может быть, выпьем? — тактично вмешался Люсьен. — Шампанское, Мэнди?
— Ага! Люблю шипучку!
Пьер приподнял бровь, но Люсьен добродушно улыбнулся и подозвал официанта. Потом мужчины заговорили между собой по-французски, а Аманде пришлось сделать вид, что ей скучно. Жаль, что она не сказала, что работала по найму в семье во Франции, тогда бы и она могла поддержать разговор.
А разговор был интересный: о политической обстановке в Европе, о предстоящих выборах в Южной Америке, о состоянии дел на бирже…
Как она поняла из разговора, Люсьен работал на бирже, а по тому, как он говорил: “наше отделение в Рио”, “головная компания в Нью-Йорке”, она решила, что он весьма обеспеченный молодой человек. Впрочем, разве могли быть у Пьера бедные друзья? Что ни говори, а деньги к деньгам.
Раздумывая над этим, она удивилась, почему же Пьер не стремится жениться на некрасивой, но богатой Аманде Герберт. Впрочем, он настолько самоуверен, что не сомневается: он может получить и деньги, и красивую жену.
Она взглянула на Пьера. Да, он действительно так хорош собой, что может свободно выбирать из всех богатых наследниц в Европе. Если бы она не подслушивала вчера в кустах, она и сама бы в него влюбилась. От такой неприятной мысли она невольно поморщилась, и, заметив это, Люсьен перешел на английский.
— Простите, пожалуйста. С нашей стороны было бестактно говорить по-французски.
— А джентльмены часто бывают бестактны, — съязвила она. — Они уверены, что имеют на это право.
Люсьен покраснел от смущения, а Пьер криво усмехнулся.
— Старик, я забыл предупредить тебя о язычке Мэнди. Он у нее острее, чем ум!
— А вы выглядите намного лучше, чем ваши манеры! — парировала она.
— Послушайте, вы оба, — попытался примирить их Люсьен, — кажется, вы играете в жениха и невесту, а не в войну!
— Люсьен прав, — согласился Пьер — Мэнди, хватит меня провоцировать!
— Да ты сам ее провоцируешь! — сказал Люсьен по-французски. — Сидишь, не обращаешь на бедняжку никакого внимания, а потом удивляешься, что это она не в духе.
Аманда кашлянула, прикрыв рот рукой, чтобы спрятать улыбку, и подумала — будь у Пьера такой же добродушный характер, как у его друга, всего этого фарса могло и не быть. Они влюбились бы друг в друга и осчастливили бы обе семьи! Хотя неизвестно, хватило бы выдержки у человека со столь сомнительной репутацией, и она бы всю жизнь сомневалась, не подогреваются ли его чувства к ней ее наследством.
— Пора ужинать, — прервал ее мысли Люсьен. — Вы, наверное, голодны.
— Ужасно! — согласилась она, с укоризной взглянув на Пьера.
— Какая же ты зануда! — возмутился он. — Жаль, что я затеял все это чертово дело! Аманда шумно отодвинула стул.
— Отлично. Давайте мне мои деньги и…
— Хватить шантажировать! — взорвался Пьер. — Мы заключили сделку, и если ты ее нарушишь, не получишь ни цента. Понятно?
— Да, сэр. А если вы не станете обращаться со мной прилично, я…
— Замолчи! — оборвал ее Пьер. — Решай, что будешь есть.
— Вы не против, если я вам помогу? — вмешался Люсьен.
Она кивнула; он положил перед ней меню и, пододвинувшись поближе, стал рассказывать про фирменные блюда.
Аманда заметила, какие у него длинные и пушистые ресницы, значительно темнее, чем волосы, и подумала, что Люсьен тоже весьма привлекательный мужчина. Если бы она не решила расквитаться с Пьером, то с удовольствием познакомилась бы с Люсьеном поближе. Заметив, что Пьер наблюдает за ними, Аманда нарочно облизнула кончиком языка губы и одарила Люсьена обворожительной улыбкой.
Глаза Люсьена вспыхнули, какое-то мгновение он сидел неподвижно, а потом слегка отодвинулся.
— Что, черт побери, с тобой происходит? — раздраженно спросил его Пьер по-французски. — Ты так на нее смотришь, будто никогда в жизни не видел девушку.
— С таким темпераментом не видел.
— Послушай, держись от нее подальше, пока дело не сделано. Потом — она в полном твоем распоряжении.
Аманда вся кипела от негодования. Да знает ли Пьер, что он собственными руками роет себе могилу? Ну ладно, сейчас она ему покажет! Повернувшись к Люсьену, Аманда снова улыбнулась, и у него опять вспыхнули глаза.
— Вам перевести еще что-нибудь из меню, — спросил он, — или вы уже сделали свой выбор?
— Я, пожалуй, съем гамбургер и картофельные чипсы.
Люсьен опешил.
— Я.., боюсь, здесь этого нет.
— Ни фига себе! Ну и ресторан! В Англии вам везде дадут гамбургер и чипсы. А может, махнем отсюда в “Макдоналдз”?
У Пьера был такой вид, словно его сейчас хватит удар, и Люсьен поспешил вмешаться:
— Мэнди, это один из лучших ресторанов в Париже, и я уверен, что, когда вы попробуете здешнюю еду, вам понравится. Давайте я помогу вам что-нибудь выбрать?
Он заказал ей и себе слегка обжаренную гусиную печень с пюре из щавеля и котлеты из молодого барашка, запеченные в слоеном тесте. Пьер взял, как это принято у французов, дыню на закуску, бифштекс и после длительных переговоров с официантом заказал “Шато Марго” урожая 1970 года.
Когда Аманде налили стакан великолепного красного вина, она решила, что это весьма подходящий повод лишний раз досадить Пьеру. Сделав маленький глоток, она с отвращением передернулась.
— Фу, какая гадость! Хочу кока-колу.
— Нет, ты будешь пить вино, — заявил Пьер.
— Нет, не буду! Это же чистый уксус!
— Тебе так только кажется, потому что ты не привыкла к хорошему вину. Бокал вина за обедом тоже входит в твои обязанности. Мама удивится, если ты откажешься от вина.
— Тогда пусть не удивляется, если меня вырвет! Люсьен расхохотался, а Пьер был настолько зол, что не нашел ничего забавного в очередной выходке “невесты” и с брезгливым выражением лица отвернулся.
— А сколько мы будем жить у вашей матери? — поинтересовалась Аманда.
— Я уже сказал. До тех пор, пока она не убедится, что я не собираюсь жениться на Аманде.
— Вы что, думаете убедить ее в том, что женитесь на мне? — удивилась “Мэнди”. — Ну какая из меня леди? И никакие шикарные платья тут не помогут.
— Кто сказал, что вы не леди? — возразил Люсьен. — Вы леди, и притом очень привлекательная.
— А вот ваш друг с этим несогласный.
— Не согласен, — поправил Пьер.
— А я что говорю? — с недоумением спросила Аманда. — Ведь несогласный?
— Да, Пьер, на этот раз у тебя достойный оппонент, — усмехнулся Люсьен.
— Очень смешно, — мрачно пробурчал Пьер. — Знаешь, это “стихийное бедствие” начинает серьезно действовать мне на нервы.
— Значит, пора кончать, — сказала Аманда. — Я же сказала, что с удовольствием все брошу хоть сейчас.
— А я тебе говорю, что мы должны довести начатое до конца. — Он зло смотрел на нее. — Самый лучший для тебя выход — в присутствии моей матери не открывать рот.
— Прикажете перейти на язык жестов? — спросила Аманда, но тут подали сыры, и Пьеру не удалось достойно ответить.
Пока Пьер выбирал сыр, Люсьен поймал взгляд Аманды и наклонился к ней.
— Не обижайтесь на Пьера, — прошептал Люсьен. — Просто он очень устал.
— От чего же?
— Перетрудился. Три года мотается из Калифорнии во Францию — вот и результат.
Значит, Пьер действительно работает! Аманде очень хотелось расспросить Люсьена поподробнее, и она дала себе слово, что так и сделает при первой же возможности.
— Хорошо, что она хотя бы за столом ведет себя прилично, — сказал Пьер по-французски. — Наверное, нахваталась манер в доме Гербертов.
— В наши дни у большинства людей сносные манеры, — ответил Люсьен.
— Эта девушка не из большинства. Это нечто! Знал бы, в каком виде она собиралась идти со мной на ужин.
— Но ведь ты сам ее выбрал, — напомнил ему Люсьен. — Вполне мог попросить кого угодно, хотя бы Мариетт. Она бы с восторгом согласилась.
— А потом впилась бы в меня, как клещ. От этой я хотя бы без хлопот избавлюсь!
"В этом ты прав, — злорадно думала Аманда. — Как только начнешь есть у меня с руки, только ты меня и видел!” С разгоревшимися глазами она подняла бокал и нарочно отставила мизинец.
— Не делай так! — взорвался Пьер.
— Чего не делай?
— Не отставляй мизинец! Держи его вместе с остальными пальцами.
— Вот так, Мэнди, — показал Люсьен, сжимая ножку своего бокала всеми пальцами.
— Благодарю, — вежливо сказала она. Он неожиданно покраснел, а Аманда догадалась, что, по всей видимости, произвела на него большее впечатление, чем думала. Хотя для него она иностранка и, может, его просто забавляет ее речь. Чего никак не скажешь о Пьере. Но Пьер более жесткий и проницательный человек. Она опять улыбнулась Люсьену. Ей никогда не нравились блондины, но в этом определенно что-то есть.
Опустив ресницы, она перевела взгляд на Пьера. У них не было ничего общего, и Аманда не могла себе представить, как они стали друзьями. Может, именно потому, что совсем разные? Хотя, с другой стороны, возможно, у них намного больше общего, чем кажется на первый взгляд. А вдруг Пьер намного добрее, чем хочет казаться, а Люсьен, наоборот, жестче!
— Ну как вино, начинает нравиться? — спросил неожиданно Пьер.
— Сахару не хватает.
Пьер поперхнулся, и, когда заговорил, его голос дрожал: он из последних сил старался не сорваться:
— Кларет не может быть сладким. Красных сладких вин почти не бывает.
— Тогда, если вы не против, я лучше буду пить белое.
— Отлично. У нас есть свое белое вино, так что маме будет приятно.
— Слушай, перестань третировать бедняжку, — посоветовал ему Люсьен. — Она и так старается.
— Вот это-то меня и пугает, — ответил Пьер на родном языке. — Мама наверняка удивится, что я нашел в этой кретинке, которую якобы люблю!
— Она знает твою слабость к хорошеньким мордашкам, а у Мэнди на редкость красивое лицо. Поэтому не смотри на бедную девочку так, словно готов ее придушить!
— Ты прав, — вздохнул Пьер. — Иначе плакали мои денежки!
Аманда чуть не поперхнулась от смеха. Чем дальше разворачивалась эта комедия, тем забавнее становилась и тем интереснее обещала быть развязка.
— А что на сладкое? — спросила она. — Пирог с патокой?
— Вряд ли. Давайте попробуем блинчики “сюзет”. Это такие тонкие блинчики с фирменным соусом “Гран Марнье”.
— Какой еще кран?
— С апельсиновым ликером, — любезно пояснил Люсьен, пряча улыбку.
— Звучит неплохо, — хихикнула она. — Люблю апельсины!
На этот раз Люсьен не сдержался и, улыбаясь, заказал блинчики им обоим, а Пьер с мрачным видом потягивал кофе с коньяком.
Какое-то время они молчали, и Аманда из-под ресниц рассматривала Пьера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20