Французское общество еще более косное, чем английское, и ты сама будешь себя чувствовать как рыба, выброшенная на сушу.
— А вот твоей маме я понравилась, — возразила Аманда.
— — Мама прекрасный, добрый человек. Но.., она тоже понимает, что наш брак был бы несчастьем для нас обоих.
— Значит, Элен нужна для общества, а я для тебя?
Ответ был написан у него на лице; Аманда почувствовала, как будто ее зажимают в тиски. Наконец она увидела истинное лицо Пьера: лицемерный, эгоистичный человек, который цинично предлагает любимой женщине разделить его с другой! И только потому, что она не вписывается в его среду. Ну и анахронизм! Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Она зажмурилась, потом открыла глаза и посмотрела в его: такие небесно-голубые, как одежды Богоматери, ну разве догадаешься, что скрывается в их глубине.
— Я люблю тебя, Мэнди, — сказал Пьер хриплым от волнения голосом и притянул ее к себе. — Чтобы доказать это, нам с тобой не нужна золотая цепь. Пусть говорят наши тела.
От его близости ее решимость таяла; дыхание Пьера согревало ей кожу, его руки говорили лучше любых слов, и у Аманды не было сил сопротивляться. Он прижался к ее губам, и ей показалось, что от одного его прикосновения она стала мягкая как воск, но она не могла ответить на его поцелуй.
Он оторвался от ее губ и удивленно спросил;
— Что-то не так, любимая?
— Все не так. Я всегда знала, что у тебя дурная слава, но мне и в голову не могло прийти, что ты предложишь мне такую… Да у тебя нет чести!
— Ты это серьезно, Мэнди? — Он был потрясен. — Я всегда был предельно честен с тобой.
— И с Элен тоже?
— Не совсем, — признался он, отводя глаза. — Но со временем она обо всем узнает и примет как должное.
— Откуда такая уверенность?
— Она умна и практична. Хочет выйти замуж за человека своего круга и в то же время сделать карьеру. Значит, ей весьма подходит не слишком требовательный муж. Не беспокойся на этот счет, моя милая, все уладится.
— Для тебя, может быть, и да. А вот Элен и я вряд ли будем чувствовать себя счастливыми.
— Обещаю, у тебя всего будет вдоволь: я куплю квартиру, вещи, дам деньги…
— Нет! — закричала она. — Нет!!! Аманда перевела дыхание, пытаясь понять, как достойно выйти из этой ситуации. Что делать? Мысли судорожно толклись у нее в голове, но она отбрасывала одну за другой. Она должна что-то сказать, что угодно, лишь бы скрыть свое унижение, не уронить себя.
— Ну ладно, — наконец проговорила она, ухватившись за одну мысль, которая показалась ей стоящей. — Все равно ты скоро узнаешь.
— Что узнаю?
— Правду. Ты очень привлекательный мужчина, Пьер, и флиртовать с тобой было приятно. Но.., если откровенно, Люсьен сделал мне предложение, и я намерена его принять.
По румянцу, залившему лицо Пьера, Аманда поняла, что для него это удар. Но удар по самолюбию: любить он просто не способен.
— Ты что, язык проглотил? — спросила она с наигранной небрежностью. — А ты думал, что я, кроме тебя, никому не сгожусь?
— Да я вообще ничего не думал о тебе и Люсьене. Я и понятия не имел, что у него на твой счет серьезные намерения.
— Видишь, как ты ошибался! Согласна, я недостаточно хороша, чтобы стать твоей женой, а вот Люсьен считает меня достойной быть его женой.
— Но ведь ты еще не согласилась? — вдруг спросил Пьер. — Ты только что сказала, что намерена принять его предложение.
Ну и наблюдательность! Но она тоже не лыком шита!
— Дело в том, что сначала мне нужно рассказать Люсьену кое-что о себе, — тщательно подбирая слова, объясняла Аманда, — но мне не хотелось бы говорить об этом, пока я здесь.
— О чем именно?
— Это касается только того, за кого я выйду замуж.
— То есть Люсьена? — саркастически заметил Пьер. — Неплохо придумано, Мэнди, только я тебе не верю. По-моему, ты все это выдумала, потому что я тебя оскорбил.
— По правде сказать, твое предложение не слишком лестное. Но я тебя уверяю: к моим чувствам к Люсьену оно не имеет ни малейшего отношения.
Пьер сощурился и пристально посмотрел ей в лицо. Собрав все силы, которые у нее остались, она выдержала его взгляд. Он первый опустил глаза, и вид у него был жалкий.
— Значит, ты его действительно любишь? — чужим голосом спросил Пьер.
— Люблю, — сказала она.
Румянец сошел с его лица, он посерел.
— Выходит, ты не зря приехала во Францию. Если бы не наша сделка, ты бы не познакомилась с Люсьеном.
— Верно. Я всегда буду благодарна тебе за это.
Аманда сама себе удивлялась: с какой же легкостью она все врет и врет. Впрочем, с тех пор как он приехал к ним, она только этим и занимается, так что вполне закономерно: расставаясь с ним, она продолжает говорить не правду.
— Да, я тебе благодарна, — повторила она, — и поэтому отказываюсь от денег, которые ты мне обещал.
— Считай это свадебным подарком, — съязвил Пьер.
— Они мне не понадобятся.
— Пожалуй, ты права.
Его голос был такой же бесстрастный, как и выражение лица. Как он не похож сейчас на того самоуверенного мужчину, который несколько минут назад вошел в ее комнату! Может, все-таки ему действительно дорога “Мэнди”? Если так, почему он женится на Элен? Злость и отвращение сдерживали ее слезы, в горле будто застрял комок.
— Знаешь, Пьер, будет лучше, если я утром уеду.
— Согласен. — Он медлил, как будто хотел еще что-то сказать, но передумал и вышел, тихо закрыв за собой дверь и унося с собой все ее надежды…
Аманде было так тошно, что она даже не могла плакать. Она разделась и легла в постель, но мысли ее были с Пьером, в его комнате на другом конце коридора.
А если бы она призналась, что она Аманда Герберт? Отказался бы Пьер от Элен и связал свою жизнь с девушкой, которая могла бы стать для него и женой, и любовницей? В конце концов, что еще нужно мужчине? При этой мысли Аманда, несмотря на свое горе, улыбнулась, а потом залилась слезами. Она сделала ставку на то, что Пьер попросит ее руки, и проиграла. Спасибо Люсьену: хотя бы с ним ее гордость не пострадала.
Аманда вдруг испугалась. Люсьен! Она, должна поговорить с ним раньше Пьера, а то он опередит ее и узнает, что она отказала Люсьену!
Аманда узнала его домашний телефон и тут же ему позвонила.
— Это Мэнди, — чуть дыша, сказала она. — Я.., я подумала, надо тебе сказать.., я завтра утром возвращаюсь домой и.., и, если хочешь, я заеду в Париж с тобой повидаться.
— Если хочу? Да я только об этом и мечтаю! А что там у вас с Пьером?
— Все кончено. Подробности при встрече.
— А во сколько ты приедешь?
— Точно не знаю. Позвоню, когда буду в Париже.
— Остановишься у меня.
— Нет, благодарю. Закажу номер в гостинице.
— Зачем? Мне можно верить, Мэнди. Честное слово!
— Пока можно.
— Ну ты и циник. Разреши мне хотя бы встретить тебя на вокзале и.., черт, не смогу. Я целый день буду на собрании, освобожусь только часам к шести.
— Тогда я приеду к тебе домой. Жди меня около семи. — И, прежде чем он успел что-либо ответить, Аманда повесила трубку.
Ей было совестно, что она использует Люсьена как прикрытие: ведь можно же было сказать, что она любит кого-то в Англии. Но теперь уже поздно. Затеяна новая игра, и придется довести ее до конца.
Глава 13
На следующее утро после бессонной ночи Аманда спустилась завтракать очень рано и удивилась, что мадам Дюбрей уже за столом. Аманда, пожалев, что вообще пришла, пробормотала “С добрым утром!” и села за стол.
— Так вы уезжаете? — спросила мадам Дюбрей.
— Да.
— Признаться, я удивлена. Я думала, вам нравится мой сын, а теперь узнаю, что вы и Люсьен…
«Ну конечно же, Пьер все свалил на меня! — с горечью подумала Аманда. — Побежал сразу оправдываться к мамочке!»
— Мы.., не хотели, — заикаясь, ответила она. — Так уж вышло!
— Вот как? — Видя замешательство Аманды, мадам Дюбрей продолжила:
— Возможно, вы просто хотите отомстить Пьеру за то, что он начал ухаживать за Элен?
— Поведение Пьера не имеет никакого отношения к моим чувствам к Люсьену, — заявила Аманда вне себя от ярости, что она не может сказать ей правду. — И вообще я не верю, что вам жаль, что так получилось. У меня с вашим сыном нет ничего общего. — Быстро выпив кофе, она выскочила из-за стола. — У вас есть расписание поездов на Париж? Мне нужно уехать как можно раньше.
— Вас отвезет Гастон.
— Лучше не надо.
— Пьер уже договорился. Он также просил меня извиниться за свое отсутствие: его срочно вызвали на один из виноградников.
— Ничего страшного. — Аманда пожала плечами. — Нам нечего сказать друг другу. Но я прошу вас попрощаться за меня с Элен.
— Непременно. Вы с ней разминулись: она ушла вслед за Пьером.
Аманда представила себе Элен вместе с Пьером среди виноградников и, пока шла в свою комнату собирать вещи, старалась не смотреть в окно на зеленые склоны. Ну и пусть он достается Элен! Ей искренне жаль ту женщину, которая рискнет связать с ним жизнь.
Она кое-как побросала вещи в чемоданы, начала закрывать их и вдруг остановилась. А зачем она берет купленные Пьером вещи? Ей от него ничего не нужно, ничего, что бы могло лишний раз напомнить о нем. Вывалив все содержимое чемоданов на кровать, Аманда взяла сумку и вышла.
Часа через четыре “мазерати” уже мчалась по оживленным улицам Парижа.
В голове у Аманды крутились строки Оскара Хаммерстайна из песенки о Париже: как хорошо быть молодым и веселым, когда сердце поет и смеется и ты сидишь с любимой в уличном кафе… Но у Аманды на сердце было пусто и тоскливо, и, когда они ехали по Елисейским полям, слезы застилали ей глаза, превращая пышную листву деревьев в зеленую дымку.
— Куда мне вас отвезти? — спросил Гастон, и она назвала адрес маленькой фешенебельной гостиницы, где обычно останавливались ее родители.
Только когда они свернули с авеню Фош, въехали в мощеный двор и Аманда увидела гостиницу “Сен-Леонар”, где ее радушно встретила хозяйка мадам Мори, она начала приходить в себя и смотреть на последние недели с Пьером как бы со стороны. От этого ее боль не утихла, но постепенно она смирялась с ней.
Мадам Мори и Аманда расцеловались, и хозяйка лично проводила ее на третий этаж в элегантно обставленный номер.
— Вы уже послали за багажом? — спросила мадам Мори, и Аманда, не желая признаваться в том, что у нее нет багажа, кивнула.
Улыбнувшись, хозяйка ушла, а Аманда раздумывала, позвонить ли матери — сообщить, что она уже в Париже. Но выслушивать мамины “А что я тебе говорила” у нее не было сил, и она сделала так, как поступила бы на ее месте любая красивая молодая женщина, — пошла по магазинам выбирать себе новые туалеты!
Несколько часов Аманда бегала по магазинам, пытаясь стереть из памяти, как они покупали для нее вещи с Пьером. На этот раз Аманда сама выбрала несколько экстравагантных нарядов, затем отправилась в парикмахерскую “Карита”, где наконец распростилась с жуткими оранжевыми волосами и стала опять золотисто-рыжей и сделала новую прическу.
Как это все-таки прекрасно — снова стать самой собой, и повеселевшая Аманда вернулась в гостиницу переодеться для встречи с Люсьеном.
Она решила надеть свободное изумрудное платье и в тон к нему жакет с высокими плечами. Такой наряд ко многому обязывал, но Аманде было не занимать ни стати, ни вкуса: волосы зачесали наверх и уложили локонами, выгодно подчеркнув стройную шею и точеный профиль, сдержанный макияж оттенял нежную кожу. “Почти как прежняя Аманда”, — подумала она, спускаясь вниз, где ее ждало такси. Почти, но не совсем: у нее погрустнели глаза и щемило сердце.
Люсьен жил на последнем этаже старинного особняка на берегу Сены, в одном из самых престижных районов Парижа. Когда Аманда вышла из лифта, он нетерпеливо ждал ее в холле; за его спиной стоял слуга.
В отличие от квартиры Пьера, забитой антикварными вещами, это было современное холостяцкое жилище с напольными скульптурами и гравюрами, но первое, на что Аманда сразу обратила внимание, — это масса книжных полок и обширная коллекция пластинок с классической музыкой. Нет, оказывается, он не просто богатый повеса, а тонкий человек. Впрочем, это было ясно с самого начала: он всегда проявлял по отношению к ней симпатию и понимание, не то что Пьер Дюбрей. Но ведь любит-то она Пьера, по нему скучает ее тело.
— Как я счастлив, что ты пришла! — обрадовался Люсьен.
Он был одет в безупречно сшитый бежевый костюм, кремовую рубашку со строгим галстуком и сам казался строгим и каким-то непривычным. С таким человеком нельзя шутить, тем более играть его чувствами.
Аманде стало стыдно: она поклялась не усугублять свою вину новым обманом.
— Ты так решительно отвергла меня, — сказал Люсьен, — что я не надеялся тебя еще увидеть.
— Не могла же я быть в Париже и не повидать тебя, — тщательно подбирая слова, ответила Аманда.
Он пожирал ее глазами: лицо, стройное тело, длинные ноги… Лучи заходящего солнца, отразившись в оконном стекле, позолотили ее волосы, и в глазах у Люсьена мелькнуло удивление. Он хотел что-то сказать, но передумал и подвел ее к креслу.
Отметив его завидное самообладание (он явно не мог понять, что все-таки случилось с “Мэнди”), Аманда из озорства вдруг решила потянуть время и посмотреть, когда он поймет, что изменилась она не только внешне.
— Хочешь шампанского? — спросил он.
— С удовольствием. Если можно, сухого.
— У меня есть бутылка “Пол Рожер”…
— Слишком крепкое на мой вкус, — возразила Аманда, сдерживая смех при виде его растерянности. — Может, у тебя найдется “Мум”?
— Представь себе, есть. Но ведь оно довольно сухое и…
— Отлично, — просияла она. Через минуту Люсьен вернулся с шампанским в ведерке со льдом и двумя высокими фужерами.
— Восторг! — сказала Аманда, поднимая фужер. — Не понимаю, как это можно пить шампанское с палочкой для коктейля.
— С палочкой?
— Ну да, чтобы не было пузырьков. Святотатство, да и только, согласен?
— Гм.., пожалуй, да.
— В конце концов, именно пузырьки делают шампанское таким праздничным. Уверена, ты тоже так думаешь.
— Да, конечно. Но удивлен, что так думаешь ты.
Затаив улыбку, она скрестила ноги и сквозь опущенные ресницы следила за Люсьеном.
— А почему вдруг ты так спешно уехала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20