В полный рост, с широкими мускулистыми плечами, он был еще внушительнее, в отличной спортивной форме. “Я разглядываю его, как кусок говядины на прилавке”, — пришло в голову Аманде, и она чуть не рассмеялась. Но ведь именно так он расценивает ее! С той лишь разницей, что дает понять, что покупать не собирается ни при каких обстоятельствах! Впрочем, она сама сказала матери то же самое.
Люсьен тоже поднялся, и они не спеша пошли через террасу в гостиную, оставив Аманду в раздумьях среди рододендронов.
Если быть до конца честной, надо признать, что в тринадцать лет она не была Мэрилин Монро, но и с Мисс Дракулой ее тоже никто бы не спутал! Неожиданно ей пришла в голову отличная мысль (она даже рассмеялась): заставить этот великолепный кусок мяса взять назад свои слова. Вот именно! Она преподаст Пьеру Дюбрею урок, который он запомнит на всю жизнь!
Убедившись, что все спокойно, Аманда выбралась из кустов и побежала в спальню матери. Леди Герберт сидела у туалетного столика и вплетала длинные светлые пряди в шиньон. Увидев в зеркале порозовевшее от возбуждения лицо дочери, Маргарет Герберт повернулась к ней.
— В чем дело, дорогая?
— Я слышала, как Пьер говорил со своим другом. — И, не переводя дыхания, Аманда пересказала все, что подслушала, и даже несколько обиделась, когда мать перестала возмущаться и от души рассмеялась.
— Так тебе и надо — нечего подслушивать! Между прочим, Пьер прав. Ты была на редкость нескладным подростком.
— Но ведь и не Медузой Горгоной, как он меня обрисовал! — возмутилась Аманда.
— Вряд ли молодой человек (сколько ему тогда было — двадцать четыре или двадцать пять?) может разглядеть лебедя в гадком утенке. — Широко расставленные серые глаза матери (такие же, как и у Аманды) оглядели волнистые золотисто-рыжие волосы, нежный овал лица и высокую стройную фигуру дочери. — А ты превратилась в настоящего лебедя, и Пьер очень скоро в этом сам убедится. Спорю, он будет валяться у тебя в ногах!
— Может, еще и лизать их? Напрасный труд Я не намерена любезничать с этим напыщенным, высокомерным…
— Неотразимым и сексуальным…
— Мама!!!
— Да-да! Он именно такой! Пусть мне пятьдесят, но я же не слепая Я понимаю, ты расстроена, моя милая, но не должна во всем винить его. И вообще, стоит вам увидеть друг друга, все встанет на свои места.
— Ты бы послушала, что он говорил! — обиженно сказала Аманда.
— Понимаю, но отнесись к этому с юмором. Представь, как он удивится, когда тебя увидит. Ведь смысл этого визита как раз и состоит в том, чтобы вы познакомились поближе. — Тут мать остановилась, заметив характерный блеск в глазах дочери. — Аманда! Что ты задумала? Мне не нравится выражение твоего лица.
— Пьеру это еще меньше понравится, — сказала дочь, возбужденно шагая по комнате. — Я придумала отличный способ с ним расквитаться.
— Не желаю больше ничего слушать! — сказала графиня и встала, чтобы достать платье. — Не желаю!
— Придется, мамуля. Мне нужна твоя помощь.
— Аманда, я против!
Но Аманда смотрела такими умоляющими глазами, что решимость матери дрогнула, и она села.
— Ну что ты еще придумала? Аманда быстро объяснила суть дела, и хотя сначала Маргарет Герберт слушала с явным не одобрением, постепенно, как и надеялась Аманда, чувство юмора взяло верх над благоразумием.
— Если все получится, будет забавно, — неохотно согласилась мать, — хотя и не представляю, как тебе все это сойдет с рук.
— А почему нет? Разве я не была ведущей актрисой в школьном театре?
— Как ты можешь сравнивать! Это же не школьный спектакль!
— Весь мир подмостки, — продекламировала Аманда. — Послушай, ма, я просто хочу его немного попугать. Сначала пусть увидит меня страшной, а потом, когда дойдет до кондиции, я спущусь к ужину во всем блеске.
— Знаешь, вообще-то неплохо придумано, — согласилась мать, надевая платье — Тогда позвони папе и скажи, что у меня корь.
— Корь? Это обязательно? — Посмотрев на дочь, Маргарет Герберт покорно подняла трубку домашнего телефона. — Генри? Случилось нечто ужасное! У Аманды корь.
— Я так и знал! — загремел в трубке голос графа. — И у конюха корь, а она каталась с ним верхом дня два тому назад. Послушай, а разве Аманда не переболела корью в ту зиму, когда мы ездили в Сент-Мориц?
Прижав ухо к трубке, Аманда отчаянно жестикулировала, взывая к изобретательности матери.
— Тогда у нее была коревая краснуха, Генри, — солгала жена.
— Ну и ну! — проворчал граф. — Значит, знакомство с Пьером отменяется, если, конечно, он еще не переболел корью.
— Болел или не болел, не имеет значения:
Аманда не может видеться с ним в таком жутком виде.
— Глупости! Что он, сыпи не видел? Аманда отчаянно затрясла головой, и мать сказала:
— Нет, Генри. Пока ей не станет лучше, она не может встретиться с ним.
— Упрямая девчонка! Ума не приложу, в кого она такая уродилась.
— В твою мать, надо думать, — ответила жена.
— Тогда сама поговори с Пьером, — продолжал граф, не обращая внимания на ее реплику. — Скажи, что, если захочет, может уехать сразу после ужина.
— По-моему, это не слишком любезно, дорогой. Пусть решает сам.
Положив трубку, Маргарет заговорщически улыбнулась.
— Знаешь, эта игра мне начинает нравиться.
— Я так и знала! Теперь позвони Пьеру. На этот раз графиня была намного увереннее в себе, и Аманда, с любопытством слушала низкий сексуальный голос Пьера.
— Как жаль! — говорил он с едва заметным акцентом. — А я так хотел познакомиться с вашей очаровательной дочерью!
— Аманда тоже очень расстроена, — отвечала хозяйка, добавив после выдержанной паузы:
— Но ведь вы можете хотя бы одним глазком взглянуть друг на друга.
— Одним глазком?
— Да, мой милый мальчик. — Графиня, как и дочь, с трудом сдерживала смех. — Если через полчаса вы будете в розовом саду и посмотрите в окно на втором этаже, Аманда помашет вам рукой.
— Отличная мысль! А потом, с вашего позволения, мы с Люсьеном вернемся в Лондон. Учитывая недомогание Аманды, присутствие гостей в доме обременительно.
— Ну что вы! Мы так рады, что вы приехали! Пожалуйста, останьтесь на ночь, Пьер, а утром поедете. Жаль только, что вы зря потратили время.
— Ну что вы! Ведь я же увижу Аманду хотя бы в окне, — сказал Пьер таким фальшивым тоном, что Аманда отодвинулась от телефона, чтобы он не услышал ее смех.
— Через полчасика он увидит нечто такое, что я в свои тринадцать покажусь ему сногсшибательной красоткой, — сказала Аманда, когда мать положила трубку.
— Ну и что же ты придумала?
— Пока не знаю, но это будет зрелище не из приятных!
— Но за ужином ты должна предстать в лучшем виде, — настаивала мать.
— Я же обещала, не волнуйся!
Через двадцать минут, приоткрыв шторы спальни, Аманда увидела Пьера, входящего в розовый сад. Казалось, он не замечал ярких цветов с их дурманящим ароматом: все его внимание было приковано ко второму этажу. Аманда подошла поближе к окну и раздвинула шторы.
Как она и рассчитывала, он в ужасе отшатнулся, и Аманда сжала кулаки, чтобы сдержать истерический смех. Медуза ей явно удалась!
Оранжевые лохмы торчали из-под фиолетового шарфа, намотанного на мертвенно-бледное, покрытое крупной сыпью лицо (спасибо тальку и губной помаде “Макс Фактор”!). Изо рта торчали большие кривые зубы: по сравнению с ними Большой Каньон казался мелким овражком; очки с толстыми линзами в темной оправе, отражавшие лучи заходящего солнца, придавали лицу завершающий штрих.
— Эта корь так некстати! — проскрипела Аманда, словно резанула ножом по стеклу. — Надеюсь, когда я поправлюсь, мы еще встретимся во Франции.
— Я на днях улетаю в Калифорнию, — с трудом выдавил из себя Пьер.
— Увидимся, когда вернетесь.
— Это будет не скоро, может через полгода.
— Неважно! Я ведь могу прилететь к вам сюрпризом. — Аманда радостно заржала и высунулась из окна, чтобы продемонстрировать грудь. Он назвал ее палкой, и, чтобы сразить Пьера наповал, она подложила себе подушку и теперь могла соперничать с беременной коровой!
— Пьер, а вы болели корью? — проскрипела она.
— Я? А что?
— Если болели, можете подняться ко мне. Корью нельзя заболеть дважды.
— Никогда не болел корью, — поспешно отозвался Пьер. — И пожалуйста, не стойте так долго у окна, а то еще простудитесь.
— Как это мило, что вы такой заботливый! — восторгалась Аманда. — Как бы я хотела быть сейчас рядом с вами!
— Я тоже, — солгал Пьер, отступая назад.
— А что вы сейчас будете делать? — спросила она, облокотившись “грудью” на подоконник, чтобы он мог оценить ее по достоинству.
— Погуляю в лесу до ужина, — ответил Пьер упавшим голосом. — До свидания, Аманда. Желаю вам скорейшего выздоровления.
Стремительно развернувшись, Пьер быстро зашагал прочь, словно за ним гнались злые духи, а Аманда рухнула на стул и смеялась до слез.
Глава 3
Отдышавшись, Аманда выплюнула “зубы” из апельсиновой корки, которую она искусно пристроила под губами, и вытащила из волос оранжевые перья, а Мэнди, трясясь от смеха, тщетно пыталась запихнуть их в безнадежно испорченную метелку для пыли.
— Ты видела, какое у него было лицо? — давилась от смеха Аманда. — Какой у него был перепуганный вид?
— Думаю, вы до конца дней будете сниться ему в кошмарных снах! — хихикала Мэнди. — Жаль, урок нельзя продолжить.
Серые глаза Аманды загадочно блеснули.
— Может, еще и продолжим. Как это ты говоришь — “нельзя так просто снять его с крючка”. — Обмакнув пальцы в очищающий крем, Аманда быстро стерла с лица губную помаду.
— Что это вы задумали? — спросила Мэнди.
— Пока ничего. Только размышляю. Промокнув лицо салфеткой, Аманда подбежала к окну, как будто ответ на ее вопрос таился в розовом саду. Но внизу лишь пестрели цветы да виднелась фигура Пьера, быстрыми шагами направлявшегося в сторону леса.
— Придумала! — закричала Аманда и отвернулась от окна. — Ну, а теперь слушай меня внимательно!
Аманда изложила свой план, а Мэнди только охала и ахала от восторга и сгорала от нетерпения помочь своей хозяйке.
— Обалденная идея! Только вдруг не получится?
— Получится! Но надо спешить, а то я его упущу.
Через две минуты Мэнди, давясь от смеха, выбежала из комнаты, облаченная в халат Аманды, а Аманда быстро надела темно-синее платье и белый передник горничной. На этот раз она загримировала себя совсем по-другому, не как клоуна, но опять не пожалела ни губной помады, ни румян, ни туши для глаз. Особенно основательно поработала над волосами: взбила мягкие пряди в пышную копну так, что они стояли дыбом, а потом щедро облила лаком с золотыми блестками, что придало им морковный оттенок.
Оглядев себя в зеркале, Аманда осталась весьма довольна результатом. Высокая (173 сантиметра без каблуков), стройная, но с упругой грудью, она была полной противоположностью Мэнди, которая была на голову ниже и с плоской грудью. Униформа горничной тесно облегала фигуру, что весьма соответствовало плану Аманды. В приподнятом настроении она бегом спустилась по черной лестнице и помчалась к лесу.
После жаркого дня в лесу было приятно и прохладно, и Аманда, крадучись, как тигрица, преследующая свою жертву, направилась к опушке, куда, как она заметила из окна, пошел Пьер.
Он сидел на бревне, спиной к ней, и швырял камешки в росший неподалеку бук.
При виде Пьера сердце у Аманды тревожно забилось, и она чуть было не отказалась от своего плана. Но, вспомнив все обидные слова в свой адрес, Аманда собралась с духом, одернула узкое платье и игривой походкой направилась к Пьеру.
От треска сломавшегося под ногой Аманды сучка Пьер резко повернулся и оглядел ее всю оценивающими глазами. Аманде стало неловко в тесном платье Мэнди. (Вот коротышка! Была бы хоть чуть-чуть повыше!) Громче, чем это принято, она сказала:
— Здрасьте, сэр!
— Здравствуй! — Не вставая с места, Пьер продолжал рассматривать ее с откровенным и бесстыдным восхищением.
"Ну и манеры”, — подумала Аманда, бросив на него испепеляющий взгляд. Словно почувствовав насмешку, Пьер не спеша поднялся, и Аманда, глядя на него, растерялась от незнакомого до сих пор ощущения собственной слабости. Даже босиком она не привыкла смотреть на мужчин снизу вверх; сейчас, в туфлях на плоском каблуке, как и подобает горничной, она оказалась именно в таком унизительном положении.
— Вы не прочь, если я тут поваляюсь? — спросила Аманда и, не дожидаясь ответа, плюхнулась в траву.
— Добро пожаловать! — ответил он, одарив ее чарующей улыбкой, и опять уселся на бревно, вытянув ноги. — Работаешь в доме Гербертов? — заметил Пьер, кивнув на униформу.
— Да. Только что улизнула от этой злой сучки!
— Какой сучки? — с удивлением спросил он.
— От леди А., от кого же еще? Опять не в дурах: заболела корью и не смогла встретиться со своим альфонсом, а тот специально приехал…
— Альфонсом? — Пьер прищурился.
— Ну да! Тот француз, который хочет заграбастать ее денежки. Правда, навряд ли ему это удастся. Она видела его через окно, и ей не больно-то он и понравился. Говорит, отпусти он чуть длиннее волосы, вполне бы сошел за девушку!
— Вот как! — Несмотря на загар, было заметно, что Пьер покраснел, и Аманда с трудом сохраняла невозмутимый вид.
— А одет-то как! — хихикнула она, входя в роль. — Леди А, говорит, что он вырядился будто на званый ужин, а не на загородную прогулку.
— Понятно. — Пьер нервно сжал губы и с силой швырнул камень в бук.
— Так что по всему видать, — продолжала безжалостная Аманда, — он вряд ли чего добьется. Она назвала его голубеньким мальчиком!
Ну это уже слишком! Пьер, как ужаленный, вскочил с бревна.
— Пожалуй, мне пора, — небрежно сказала Аманда, но, как только она встала, Пьер схватил ее за плечи. От его прикосновения по телу разлилась приятная истома, и, разозлившись на саму себя, Аманда поспешила высвободиться.
— Не бойся, — ласково сказал он. — Я тебя не обижу. Мне просто хочется знать твое мнение.
— Какое еще мнение?
— А ты тоже считаешь, что я женоподобный?
— Вы, сэр? — Аманда широко раскрыла глаза, изображая испуг. — Вы что.., ой! Вы что, тот самый француз, что приехал к леди Аманде?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20