Правильно, Джан? — возгласил Клатис.
— Кажется, в моем списке это имя и впрямь значится, — подтвердила Джан, справившись с блокнотом.
Я переводил взгляд с Джан на Клатиса и Лорена, и обратно. Я просто в толк взять не мог, как это вышло, что столько людей знают о моих делах всю подноготную, — даже подробности, о которых я и сам не подозреваю!
— Вестер Кроусон — парень дельный, и честный вдобавок, — объявил Лорен. — У вас уже есть план?
— Ага, в машине, — кивнул я. — Хотите взглянуть?
Минуту спустя мы уже изучали предварительные чертежи клиники, разложив их на капоте машины. В это самое время к колонне припаркованных машин пристроился еще один пикап. Это подоспел Гарри Мур, один из двух городских дантистов.
Все новые легковушки и грузовики замедляли скорость, перевалив через холмы с севера и с юга и заприметив сверху изрядное скопление автотранспорта. Одни водители, намеренно медленно проезжая мимо, пристально приглядывались к участникам «конференции над капотом». Другие, — верно, те, что не в курсе, — нетерпеливо сигналили копушам, требуя очистить дорогу, и мчались дальше по своим делам.
К тому времени солнце опустилось за тридцатилетние сосны на западе и вот-вот должно было стемнеть, но обсуждение чертежей моей клиники мало-помалу перетекало в тщательный и всесторонний критический разбор. Сплоченная группа так называемых экспертов по строительству ветеринарных лечебниц решительно оттеснила меня в тыл.
— ОК, а где тут у тебя хранятся лекарства? — призвал меня к ответу Клатис.
— Ну, кое-что — на полках в приемной; полки я повешу на западной стене. Остальное пойдет на лабораторные полки, вот сюда, — отвечал я, пытаясь пропихнуть указующий перст сквозь стену представителей рода людского, преградивших мне доступ.
— Так-так, — многозначительно протянул Лорен. — Надо тебе выписывать побольше рецептов, чтобы местного аптекаря поддержать, — ему, между прочим, это не повредит.
— Не вижу тут местечка для обезванивания скунсов, — заметил Гарри.
— Все процедуры cо скунсами будут проводиться вне лечебницы или, на худой конец, у Карни Сэма, — отпарировала Джан. — Я решила, тут и так места мало; а ведь вам, небось, не понравится, если мы не оборудуем хотя бы двух, а не то так трех смотровых.
Я открыл было рот, чтобы возразить против предложения столь нелепого, но Гарри успел раньше:
— Только не забывайте: здесь вам не Мобил и даже не Меридиан. У нас тут не будет наплыва машин, вроде как в тамошних здоровущих лечебницах с большим персоналом.
Это еще что за «у нас», скажите на милость?
— Да уж кому и знать, Гарри, как не тебе, — рассмеялся Лорен. — Твоя забегаловка размером не больше гостиной. У тебя там даже помощник не поместится.
— Да не нужны мне никакие помощники! Я делаю ровно то, что хочу, и ровно там, где хочу, — объявил он. — Ладно, пока-пока. Мне еще надо бы завернуть на придорожный рынок, купить пару пачек табака в ролах.
— Клатис, ты глянь на эту псарню, — заговорил Лорен, наклоняясь к самому чертежу. — Думаю, лучше перенести ее в другой конец. Тогда парковочную площадку мы поместим с южной стороны, там места побольше, особенно для грузовиков там всяких и трейлеров, на которых жеребцов и здоровенных хряков привозят кастрировать. А вот если они станут парковаться на северной стороне, какой-нибудь идиот непременно задом въедет в овраг.
— Ага, может быть. Но я вот думаю, надо бы двухэтажное здание строить, чтобы псарни были на первом этаже, а все остальное — наверху. Разумеется, придется землицы натаскать, чтобы клиентам не слишком высоко по лестнице карабкаться.
Двухэтажное здание! Еще чего не хватало! С меня довольно. Уже почти стемнело, а день выдался изрядно событийным, до сих пор в себя прийти не могу! Мне требовалось время поразмыслить, чтобы в голове прояснилось после всей этой свистопляски.
— ОК, хватит, хватит! — закричал я. — С критикой покончено; спор завершаем, прекращаем, ставим точку! Спасибо всем и каждому за ценные замечания, но мои чертежи обжалованию не подлежат. — Я свернул потрепанный по краям лист и засунул его в задний карман синего комбинезона. Секунда-другая, — и вот вам, пожалуйста, надутые губы, скрещенные на груди руки, и, самое главное, — благословенное безмолвие, нарушал которое лишь негромкий гул городской водокачки в паре сотен ярдов вверх по холму. Даже Том и Лайза, что возились в пикапе со своими машинками и куклами, выглянули посмотреть, что значит эта внезапная тишина. Наконец я осознал, что, кажется, задел чьи-то чувства и надо бы извиниться.
— Послушайте, мне очень приятно, что вы так заинтересованы в моем проекте. Но я этот план в качестве домашнего задания сдавал. Поездил по клиникам, собрал все, что мне понравилось, отверг то, что не показалось. Подогнал к своей задумке чертеж из ветеринарного журнала. Планировка проста и мне по душе. Пусть будет так, ладно?
— И верно, Друган, это твоя жизнь и твои деньги. На твоем месте и я бы к друзьям прислушиваться не стал, — объявил Лорен.
— Ну да, конечно, это твое хозяйство; я просто подумал, что клиника отчасти общинное достояние. Ну, сам знаешь, вроде как церковь или библиотека, или детская бейсбольная площадка, — ну, когда все люди советуют, — отозвался Клатис.
— Ага, я все понимаю и ценю вашу заботу, правда-правда. Простите, если был с вами резковат, но это ведь старина Джон Эдвард будет платить каждый месяц по закладной, а никакая не община.
Двадцать четыре часа спустя мы с семейством стояли с Вестером Кроусоном среди травы и молоденьких сосенок на нашей земельной собственности, обсуждая, где именно разместится здание.
— Доктор Джон, а поэтажный план у вас есть? — спросил Вестер.
— Простите, кажется, дома забыл. Но могу по-быстрому набросать. У вас бумага найдется?
И вот я уже вывожу каракули на коричневом бумажном пакете, что тот подобрал на полу грузовика, а Джан, дети и Вестер глаз с меня не сводят. И меня вот нисколечко не смущает отсутствие «навороченных» архитектурных чертежей; вот уж не думал, что они понадобятся!
— Все друзья твердят мне в один голос, что здание двадцать на сорок чересчур маленькое, так что давайте-ка на свой страх и риск отгрохаем все двадцать пять на сорок. Глядишь, детишкам будет где порезвиться, а с деньгами я уж как-нибудь выкручусь, — объявил я. Ведь для меня добавить эти две сотни квадратных метров — все равно что мистеру Рокфеллеру надстроить еще десять этажей на своем небоскребе!
Минут пять я набрасывал чертеж, попутно обсуждая всяческие детали вроде типа дверей и окон, настилку полов, цвет краски, стеллажи, количество раковин и так далее. Затем за карандаш взялся Вестер.
— Въехать можно будет не позже первого августа, а то и раньше. А вот во что вам это все обойдется. Надеюсь, слишком много я не запросил. — Он пододвинул ко мне через капот обрывок коричневого бумажного пакета, и при взгляде на подсчеты рот у меня широко открылся, — но не потому, что цена оказалась непомерно высока. Напротив, сумма была куда меньше ожидаемой.
— Мистер Спед велел взять с вас как можно дешевле, так что я даже подыщу подержанную ванную и поставлю ее на стойках, — пудельков шампунем мыть, — пообещал он. — А еще отгрохаю вдоль задней стены пару-тройку клеток из остатков древесины, если вы их сами покрасите. — Вестер наверняка решил, что я того и гляди запротестую против непомерно высокой сметы, но я протянул руку — и скрепил сделку.
— Когда вы начнете строить?
— Да мы как раз заканчиваем одну работенку для Спеда на Райдервуд-роуд, так что через несколько дней и приступим. Теперь я и мои парни будем здесь торчать почитай что безвылазно, пока объект не сдадим. Надеюсь, вы к нам всякий день будете заглядывать, на случай, если я вдруг стану делать что-то не так, — а вы как заметите, так сразу и говорите, не стесняйтесь: дескать, вам совсем другое нужно, — объявил Вестер. — И хочу, чтоб вы знали, до чего мне по душе этот заказ: а все из-за того, что вы сделали для моего соседа из Миссисипи. Холодной январской ночью вы приехали к ним на ферму и вылечили их старушку-корову от родильного пареза. Бедняга слегла, ее раздуло, а все внутренности так и норовили вывалиться наружу.
— А как звали корову?
— Да Брауни ее кличут; она молоком всю семью снабжает. Когда вы туда приехали, его жена и двое мальчишек до смерти перепугались, что корову потеряют. А благодаря вам она поправилась — и теперь живехонька-здоровехонька!
Ветеринары никогда не знают, когда и как за доброе деяние, совершенное исключительно по долгу службы, неожиданно воздастся сторицей. Подобно нашим коллегам, докторам медицины, мы имеем возможность повлиять на жизнь очень и очень многих ближних своих, хотя и малость по-другому. Люди любят братьев своих меньших и зачастую видят в них членов семьи, — как, скажем, те, что держат одну-двух коров. Даже владельцы огромных стад понимают: продуктивность скота, а, значит, и доход зависят от того, насколько животные здоровы и ухожены. О каком бы питомце не зашла речь, владельцы ценят ветеринара (будь то он или она), который воспринимает свое дело всерьез и выполняет работу, — порою трудную и грязную, — с состраданием и искренним желанием помочь.
Я так и не узнал, заработал ли Вестер хоть сколько-нибудь на постройке моей клиники. Равно как и то, причастен ли к сделке Спед. Кое-кто в городе считал, что да; но главным образом те, что любые слухи безбожно перевирали. Я могу сказать лишь одно: спустя несколько месяцев у нас была новехонькая современная клиника для животных, — на радость жителям городка и окрестностей.
2
Я знал, что внутриграфская кампания вакцинации против бешенства, — так называемые передвижные станции, — станет великим событием лета, равно как и знаменательным эпизодом для многих владельцев собак в графстве Чокто. Для ветеринаров и их клиентов эта затея зачастую сопоставима со стрижкой овец или появлением в округе передвижного магазинчика. Или, пожалуй, тут уместно сослаться на нездоровое возбуждение, с каким в некоторых областях взирают на заключенных графства в полосатой одежде, занятых на строительстве гравиевых дорог.
По прошлому моему опыту с передвижными прививочными станциями в других графствах Алабамы, я знал, что это общественное мероприятие по популярности уступает разве что церковным торжествам. Что за превосходная возможность для баптистов повидаться с методистами, а представителям Церкви Христовой пообщаться с прихожанами Церкви Господней, не вдаваясь при этом в обсуждение церковных доктрин! И, в отличие от церковных празднеств, здесь всяк и каждый, от фанфаронов до скромников, могут похвастаться доблестью и умом своих четвероногих любимцев. Люди обожают разглагольствовать о своих питомцах, и спустя день-другой, наслушавшись, как десятки вроде бы нормальных людей на все лады превозносят своих собак, поневоле убеждаешься: вокруг нас кишмя кишат самые замечательные, самые продуктивные, самые смышленые кунхаунды, фоксхаунды, охотники за белками, пойнтеры, натасканные на птиц, сторожевые псы и похитители печенья! Ну как тут не возгордиться выпавшей мне на долю честью пользовать лучших собак в мире!
Однако это общественное мероприятие дает владельцам собак не только шанс похвалиться превосходством своих псов над чужими, но и нечто гораздо большее. Это — возможность потолковать с соседями, которые редко выбираются из дому в силу дряхлости или затруднений с передвижением. Возможность с сокрушением обсудить здоровье стариков и выходки молодежи. Некоторые приходят просто поглазеть на процедуру прививок, возможно, втайне надеясь, что посчастливится увидеть, как какая-нибудь особенно злобная псина оттяпает «собачьему доктору» какую-нибудь выступающую часть тела. А кое-кто является только затем, чтобы во всеуслышание объявить, скольким собакам он лично сделал прививку, скольких вылечил от парши, избавил от наводящих ужас глистов, и насколько он поумнее будет любого выпускника ветеринарного колледжа, а особенно вот этого молодого неумехи, который тут расхаживает взад-вперед, тыкая иголкой во всех псов по очереди.
Внутриграфские кампании вакцинации против бешенства начались много лет назад в силу целого ряда причин. Во-первых, согласно закону, собак следует ежегодно прививать от водобоязни. Это и привело к созданию передвижных станций; то есть окружной инспектор по борьбе с бешенством получал полномочия, — возможно, даже приказ, — объезжать графство, делая остановки в заранее обозначенных, удобных местах. Поскольку в народе считалось, что летом случаи бешенства учащаются, имело смысл устраивать кампании вакцинации в самом начале лета, обычно в июне. Кроме того, поскольку в школах начинались каникулы и дети гораздо больше времени проводили с собаками, прививки становились делом первостепенной важности. Многие жители графства Чокто ошибочно считали, что у здоровых на вид собак в слюне содержится вирус водобоязни, и любой контакт с этой слюной, — будь то укус или игривое покусывание, — дело нешуточное. Насколько известно мне, собаки не являются носителем вируса, если только не сталкивались недавно со взбесившимся животным.
Во вторых, несколько десятилетий назад жители графства не обладали той же мобильностью, что сегодня, и не всегда могли доставить своих собак в город, в ветеринарную клинику. Зато им ничего не стоило запрячь в телегу мулов, загрузить собак и доехать до сельской лавки, или местной церкви, или перекрестка под раскидистым деревом, на котором красовалось приколоченная гвоздями афиша передвижной станции по борьбе с бешенством.
Теперь выездную группу окружного инспектора по борьбе с бешенством составляли Джан и я. Мы внимательно изучили карту, что загодя вручил нам мистер Секстон, представитель совета графства, — пытаясь решить, где делать остановки. Благодаря программе тестирования коров на бруцеллез и прочим вызовам на фермы, я к тому времени знал окрестные дороги и населенные пункты как свои пять пальцев, и многие мои клиенты уже спрашивали, когда и где будет проводиться вакцинация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41