Внутри лежал Савинков, весь переломанный, производящий впечатление небрежно брошенной огромной тряпичной куклы. Хруст его ломавшихся костей, должно быть, звучал, как серия выстрелов.
На этот раз, во всяком случае, было ясно, что убийца не только невероятно силен и жесток, но и предусмотрителен. Телефонный провод, идущий в комнату Савинкова, был перерезан в коридоре. Убийца не хотел рисковать, оставляя жертве хотя бы один шанс на получение помощи. Похоже, теория Василия Агурского подтверждалась: все эти убийства были делом рук страшно сильного и жестокого безумца или человекообразного существа.
К тому времени, однако, майору уже настала пора готовиться к дежурству. Он оставил Густава Литве разбираться с этими новыми случаями и пошел переодеться в одежду, более подходящую для продолжительного дежурства. Теперь это дежурство должно было начаться.
Приближаясь к командному пункту, майор и его люди услышали позади шаги и, обернувшись, увидели, что к ним бежит Густав Литве. Бледный, он держал в вытянутой руке какой-то листок бумаги, размахивая им.
— Товарищ майор, — задыхаясь, выговорил он, подбежав ближе. — Вот оно! Я нашел его приколотым к спинке стула Савинкова.
Листок оказался довольно измятым. Приложив листок к стене, майор разгладил его и увидел неровные строки, написанные карандашом. Там говорилось:
«Я проверил одного за другим всех людей, работающих здесь. Я бы сделал это раньше, но Андрей Роборов видел его собственными глазами, и то, что он видел, не было похоже на человека. Поэтому я решил, что это что-то из-за Врат, что-то, чего мы не заметили. А потом я подумал: почему же это со всеми нашими экстрасенсами мы не можем найти чужака? Может быть, он прикрывает свою психику? Может быть, он прячется за собственным экстрасенсорным экраном? Но если он способен это сделать, значит, я должен быть способен обнаружить такие экраны. Гренцель мог бы гордиться мной: я нашел его. Сам Гренцель, конечно, сделал бы это лучше меня — вот почему он и был убит. Теперь о том, как я это сделал: я обнаружил район, где не было вообще никаких телепатических показаний, где были поставлены мощные психологические помехи. Это был морг. Я на всякий случай проверил повторно, и выяснилось, что я ошибаюсь. Но потом я обнаружил то же самое явление в районе жилых помещений — в секторе, где живут ученые. Я уточнил показания. Это Агурский! Это он держит тела покойных в морге. Видимо, он находился там, когда я в первый раз совершал проверку. И он находился в своей комнате, когда несколько минут назад я ходил туда. Я вступил в контакт с его сознанием, и мне кажется, что он опознал меня! Но не сомневайтесь, Роборов видел именно его! Мой телефон не работает. По-моему, кто-то стоит у двери. Если я постараюсь...»
* * *
Записка на этом обрывалась. Майор вновь перечитал ее, и его расширившиеся глаза вчитывались в каждое слово. Наконец он полностью осознал значение написанного и почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. Кровь, казалось, застыла в его жилах, однако он заставил себя прыгнуть к тяжелой металлической двери командного пункта и начать барабанить в нее с криком:
— Виктор, ради Бога, открой!
Дежурство нес сам Лучов. С красными от бессонницы глазами он подошел к двери, открыл ее и был отброшен в сторону ворвавшимся майором.
— Да какого черта?
— Прочитай! — бросил майор, подсовывая ему записку Савинкова. — Нечто вроде показаний мертвеца. Теперь факты начинают укладываться в схему, хотя и в чудовищную. Похоже, Савинков считал, что существует какая-то связь между Василием Агурским и этой штуковиной, которую он держал в контейнере. Я еще не до конца понимаю, что к чему, но клянусь, я скоро выясню и это. Теперь слушай, Виктор, садись на телефон. Никаких тревог объявлять не надо, потому что от этого он только насторожится, но мне необходимо, чтобы все отправились на поиски Агурского. Господи, ведь я же видел, что с ним творится что-то неладное уже несколько недель. С тех пор, как... с тех пор...
Лучов внимательно посмотрел на него и сказал:
— С тех пор, как с ним случился этот приступ ? Когда его нашли валяющимся на полу в помещении, где жило существо? Бедняга Василий, мне он всегда казался таким безвредным человечком.
— Так вот, теперь он отнюдь не безвредный, — бросил майор. — Мы должны немедленно отыскать его. Передай циркулярно: тот, кто первым заметит его, должен задержать всеми возможными средствами. А если не удастся задержать, то следует убить его, — он вытолкал своих людей из помещения, бросив через плечо:
— Поиск вести группами по три человека. Виктор, пусть никто не вздумает выслеживать его в одиночку!
* * *
Морг был расположен вдалеке от главного коридора периметра над магмассовыми уровнями. В свое время сюда были помещены жертвы Печорского Инцидента. Потом некоторое время здесь находился неотапливаемый склад, но теперь опять был оборудован морг. И Агурский был единственным, у кого имелся ключ от этого помещения. По пути туда майор и Литве отделились от двух других сотрудников КГБ. Литве прихватил один из висевших на стене ранцевых огнеметов, а майор забрал у проходившего мимо солдата короткоствольный автомат. Дойдя до лаборатории Агурского, они обнаружили, что помещение заперто, а над дверью горит огонек, показывающий, что внутри никого нет. То же самое случилось в жилой комнате Агурского, которую майор открыл своей отмычкой. Агурский мог находиться где угодно на территории Комплекса, но следовало в первую очередь заглянуть в морг. Все тела убитых находились там, сохраняясь на льду и дожидаясь вскрытия, которое должен был производить Агурский.
Известие об объявленной охоте на человека еще не разошлось по Комплексу, так что на магмассовых уровнях, как всегда, царила тишина. Майор и Литве взглянули на миг туда, вниз, где горели тусклые огоньки, едва освещавшие фантастически изъеденные каменные стены.
Дверь морга была заперта, но замок в ней стоял обычный, так что отмычка майора открыла ее. Они с размаху распахнули дверь и вошли в помещение, где Литве сразу протянул руку к выключателям. Свет не загорелся. Лампочки были вывернуты из патронов, свисавших с низкого потолка.
Из коридора пробивался слабый свет. Майор и Литве, стоя в дверном проеме, вначале переглянулись, а затем посмотрели на столы, выставленные вдоль стены, и на длинные прямоугольные ящики, стоявшие на столах. У задней стены морга равномерно попыхивал компрессор системы охлаждения. Кроме этого не было никаких звуков, не замечалось никакого движения. Все помещение представляло собой гигантский холодильник.
Литве взял наизготовку огнемет и зажег пламя запальника. Его голубой огонек слегка рассеял тьму.
— Майор, — нервно сказал Литве, — здесь негде прятаться. Надо идти.
Майор вздрогнул. Потом он кашлянул в ладонь свободной руки.
— Ладно, — сказал он, — но не будем спешить. — Он медленно повернулся на месте, приостановившись на мгновение, чтобы поглядеть на пар, исходивший из его рта. Потом он слегка расслабился. — Ладно, сейчас мы пойдем... — и вновь замер, внимательно вслушиваясь. И, через секунду:
— Ты что-нибудь слышал?
Литве, прислушавшись, покачал головой.
— Только компрессор.
Майор пошел по направлению к импровизированным гробам, которые выстроились вдоль стен.
— Раз уж мы сюда зашли, — сказал он, — так будет неплохо выяснить, чем тут с ними занимался Агурский. Ты его знаешь похуже, чем я. — Он вновь вздрогнул, но отнюдь не от холода.
— Занятное у него было отношение к покойникам. В сопровождении Литве он подошел к первому ящику и заглянул в него. Там лежало белое, как свеча, обнаженное тело Клары Орловой. Страшная рана поперек горла, которая проходила от уха до уха, напоминала черный бархатный воротник. На молодой женщине это могло бы выглядеть даже эротично, если не знать, что на самом деле это смертельная рана.
Мужчины подошли к следующему ящику. На них глядело искаженное лицо молодого солдата, зашедшегося в молчаливом вопле. “О Господи! — подумал майор. — Неужели никто не догадался закрыть ему глаза!?” Следующий ящик был пустым, и пока майор продвигался дальше, Литве быстро пересек помещение, направившись к какому-то ящику, стоявшему на отдельном столе. Сверху на ящик была наброшена крышка, которую он приподнял. Майор, продолжая продвигаться вперед, обнаружил, что в следующем ящике лежит второй солдат. Лицо его было изуродовано до неузнаваемости, превращено в красный фарш. Осталось еще два ящика. Майор двинулся вперед и...
В стороне от него раздался испуганный вздох Литве.
— Эрик! — тихо воскликнул он.
— Что? — майор бросился к нему.
Литве стоял, застыв от ужаса, однако он не ошибся — в ящике лежал исчезнувший агент КГБ Эрик Болдырев. Он был обнажен и, несомненно, мертв. Ребра в области сердца были вдавлены внутрь так, будто он попал в яму-ловушку для крупного зверя. Майор ухватил Литве за плечо, скорее, чтобы удержаться на месте, чем по какой-то другой причине. Он начал дышать очень часто, выпуская изо рта клубы пара. Наконец он сумел пробормотать:
— Это последнее из необходимых нам доказательств. Савинков был прав — нам нужно искать Агурского!
И тогда где-то в комнате кто-то или что-то издало:
"Ах-х-х-х!”.
— О Господи! — воскликнул Литве, вставая в боевую стойку и озираясь по сторонам. Майор тоже озирался, пытаясь проникнуть взглядом в потемки. Там оставалось два гроба, содержимое которых еще не было проверено. Однако пока мужчины, прижавшись друг к Другу, озирались, там началось какое-то шевеление. Вначале из первого, а потом и из второго гроба поднялись клубы пара. Андрей Роборов и Николай Рублев уселись в своих ящиках и уставились на них.
Их страшные раны, различимые даже при этом жалком освещении, говорили о том, что этого попросту не может быть. Оказалось — вполне возможно. У Рублева отсутствовала почти вся левая половина лица, так что левый глаз торчал у него прямо в глазнице черепа. Из обезображенного черепа Роборова капали гной и мозговая жидкость, которые застывали на его бледных щеках, как воск. Они сидели в своих гробах, таращились, а потом улыбнулись — их верхние клыки кривыми кинжалами легли на нижние губы!
Язык майора прилип к гортани. Глаза этих покойников были цвета горящей серы вперемешку с кровью, и они продолжали улыбаться.
— Жги их! — наконец сумел выдавить из себя майор. — Быстро сжигай их!
— Да? — раздался знакомый насмешливый голос от двери. — Тогда вам остается надеяться, что этот огнемет не из тех, что я уже успел опорожнит”!
Оглянувшись, они увидели, как Василий Агурский отступает в коридор и захлопывает дверь. В замке щелкнул ключ.
— Агурский, подожди! — закричал ему вслед майор.
— О нет, майор, — послышался насмешливый ответ Агурского. — Вы меня вычислили, так что я больше не могу ждать.
За это время Роборов и Рублев успели вылезти из своих гробов. Майор, заметив это, метнулся к двери. Пораженный тем, что ноги еще повинуются ему, он понадеялся, что с руками дело обстоит не хуже. Уже на ходу он вынул из кармана связку ключей, пытаясь наощупь найти нужные. Эти двое мертвецов — впервые майор подумал о них, как о вампирах — наступали на Литве, протягивая к нему руки. Майор прокричал сдавленно:
— Чего ты ждешь, идиот? Жги их! Жги эту мерзость!
Литве вышел из транса, поднял ствол оружия и нажал на спусковой крючок. Ничего! Огнемет зашипел — и это было все. Мерцал лишь запальный огонек.
— О Господи! — прокричал Литве. Он, спотыкаясь, начал пятиться от Роборова, который пытался схватить его.
Майор перепробовал уже половину ключей. В полутьме он никак не мог отыскать нужный. Сорвав те, которые уже испробовал, с кольца, он бросил их на пол. К нему прижался Литве, простонав:
— Открой дверь! Бога ради, открой эту дверь! — майор оттолкнул его, бросив ему оставшиеся ключи.
— Теперь ты открывай! — крикнул он.
Его короткоствольный автомат повернулся в сторону вампиров, которые медленно, чуть ли не жеманно продолжали продвигаться вперед из мрака морга. Роборов со зловещей улыбкой произнес:
— Ну и дела, товарищ майор! Мне кажется, я впервые вижу, что вы действительно вляпались! Никак, вас что-то расстроило?
— Назад, — резко приказал майор.
— Назад? — Рублев, казалось, передразнивал его. — Может быть, мы вас чем-то обидели, майор? Тогда дело плохо, очень плохо... — они находились уже почти на расстоянии вытянутой руки, а Литве все возился и чертыхался, пытаясь подобрать нужный ключ. Майор выстрелил, и в замкнутом пространстве звук очереди казался оглушительным. Он нажимал на спусковой крючок автомата до тех пор, пока запах сгоревшего пороха не стал жечь его глаза и драть горло. Тогда он отпустил его и через рассеивающийся дым увидел, что свинцовая струя отбросила эту парочку на середину помещения. Они лежали, стонали, но пока он, не веря своим глазам, разглядывал их, они уже начали пробовать подниматься.
Литве издал какой-то рыдающий стон, и ключ щелкнул в замке. Мгновенно распахнув дверь, он вылетел наружу. Майор последовал за ним. По пути он приостановился, чтобы подхватить брошенное Литве оружие. Литве запер дверь, и оба мужчины привалились к ней. Майор, проверив огнемет, выругался.
— Ты уже по весу мог бы понять, что он заряжен, — сказал он. — А это что? — он указал дрожащим пальцем на регулятор смесителя. — Смотри! У тебя там подается почти сплошной воздух без горючего. Дурак!
Он перевел регулятор смесителя, прицелился вдоль коридора и нажал на спуск. Из ствола с ревом вылетел язык пламени — белый посередине и с неровными голубыми языками по краям. Отпустив спуск, он сказал:
— А теперь открывай дверь.
Литве отпер дверь, толчком ноги распахнул ее и отступил назад. Роборов и Рублев уже были на ногах и продвигались вперед. Позади них из своих ящиков начали выбираться молодые солдаты. Майор не стал ждать дальнейшего развития событий. Он превратил всех четверых в вопящие трещащие факелы и жег их до тех пор, пока они не рухнули, не расползлись в пузырящиеся, волнующиеся, вонючие лужи распавшейся плоти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70