И так продолжалось до тех пор, пока Никпетож сказал мне, что это ведь сцена и надо так, как у Шекспира сказано. А зачем Сережка не научится фехтовать по-настоящему?
Черная Зоя, совершенно неизвестно когда, успевала переодеваться к каждому действию по-новому и говорит, что так и на спектакле будет и теперь переодевается для того, чтобы привыкнуть. Когда она уже сходит с ума и приходит с пением безумных песен, то Зоя вся убралась бумажными цветами, спутала и распушила волосы, закатила глаза и тихо-тихо пела, так что на меня прямо жуткое впечатление произвела. А потом, она мне показалась гораздо красивей, чем всегда: вот что значит платье-то меняла.
У королевы - десять прислужниц, а сцена у нас, по необходимости, очень тесная, а прислужницы почти все время толкутся на сцене, так что повернуться негде. Все время дрались и ругались, так что из-за этого даже репетиция несколько раз прерывалась.
8 февраля.
Еще с неделю назад я выпросил у Никпетожа книжку "Гимназисты", из которой он нам вычитывал про Карташова и Корневу. И в этой книжке меня поразило одно место, где рассказывает, как Тема Карташов, возвращаясь домой, увидел у горничной Тани белую ногу выше колена и... Я теперь почти не сплю, мне все представляется эта Таня и, конечно, фим-фом пик-пак. Это очень мучительно, голова у меня тяжелая, и почти не могу заниматься.
10 февраля.
Вышел "Икс" и звонит насчет "Катушки" и ее анкеты о цели жизни. Там такая статья:
О ЦЕЛИ ЖИЗНИ В НАШЕЙ ШКОЛЕ
Недавно "Катушка" занялась глубокой философией и поставила проблему: выяснение цели жизни вообще. А "Икс", как уже неоднократно писалось, старается утилизировать все для нашей школы и потому пользуется случаем поговорить о цели жизни в нашей школе. Для этого мы будем пользоваться методом индукции, то есть от частного к общему. Для краткости возьмем квинтэссенцию всех течений, существующих на этот счет в школе, а именно лозунги их:
1) Узнавай, что до сих пор не известно. Пример: открывай перпетуум мобиле.
2) Ученье - свет, неученье - тьма!!!
3) Да здравствуют танцы!
4) Да здравствует спокойная жизнь с маленькими волнениями!
5) Удовлетворяй свои потребности! В частности, не забывай сморкаться и ходить в...
6) В наш юношеский возраст вредно много учиться. Да здравствует свобода времени!!!
И, переходя от частного к общему, восклицаем:
- Бей его, я его знаю, он на нашей улице живет!!!
По-моему, это очень глупо и даже вовсе не смешно. Цель жизни - очень серьезная вещь. Зная цель жизни, знаешь и как поступать. И очень, очень трудное положение, когда не знаешь, как поступать.
11 февраля.
Вчера я виделся с дорогим моим товарищем Ванькой Петуховым. Он теперь на фабрике, хорошо зарабатывает и содержит всю семью. Звал и меня на фабрику, но я ответил, что раньше надо доучиться. Разговаривали с ним насчет цели жизни. Он ответил мне просто и ясно:
- Живем для того, чтобы наместо прогнившего старого строя построить новый, светлый и радостный: коммунизм.
Я и сам раньше так думал, да анкета "Катушки" меня смутила.
Потом мы с ним рассуждали о половом вопросе. Он говорит:
- Да у нас на фабрике и вопроса-то никакого нет. Просто, если кому нравится девчина, подходит и говорит: "Ты мне нравишься, Манька или Ленка. Хочешь гулять со мной?" Если не хочет - повернет спину. А если хочет гуляет.
- То есть как: по-настоящему? - спросил я.
- Ну да, по-настоящему. Как муж с женой. Ведь это такое же необходимое, как еда. Без еды не можешь жить, и без этого не проживешь.
- Ну а если ребенок?
- Да кто ж о ребенке думает, когда гуляет, чудак ты эдакий?!
- И ты так же, Ванька?
- А то как же.
Мне кажется, он бузит, про себя, по крайней мере.
12 февраля.
Репетиции идут полным ходом. Сережка Блинов сорвался с голоса, но так у него выходит еще страшней. Потом он все выдумывает новые и новые выходки. Вот сегодня, например, когда королю нужно уходить со спектакля, то Гамлет кричит:
- Оленя ранили стрелой!!
Сережка прокричал да как бросился за королем. Схватил его за горло и давай душить. Я подумал, что он и вправду с ума сошел. А Никпетож бросился на сцену, схватил Сережку за плечи и спрашивает:
- Что с вами?
- Да ведь я же должен доказать королю, что я сумасшедший!
- Но ведь этого у Шекспира нету!
- Так что ж из того, что нету? Это режиссерская выдумка.
- Прежде всего режиссер я, а не вы, - говорит Никпетож, - и кто-нибудь один должен распоряжаться. А потом, если идти по вашему пути, то Гамлет должен лезть на стену и поджигать дом.
- Режиссер должен давать свободу артистам, - отвечает Сережка, иначе мы будем не артисты, а марионетки, мертвые куклы.
- Я вам даю свободу, только, пожалуйста, без душения.
- И тут шкрабы угнетают, - проворчал Сережка.
По-моему, конечно, режиссер должен давать ход артистам. Вот, например, я играю Лаерта, и Гамлет вышибает у меня рапиру. А я бы сделал так: сначала я бы вышиб рапиру у Гамлета, потом из великодушия дал бы ему поднять, а потом он бы у меня вышиб.
Сегодня я прихожу из школы, а папанька меня встречает с растерянным лицом. Я спрашиваю, что такое, а он вместо ответа сует мне какую-то бумагу. И руки у него дрожат. Я стал читать:
"Обратите внимание на поведение сына вашего Константина. За последнее время он сильно изменился к худшему. Костя бывает в обществе, где пьет вино до полного опьянения; кроме того, Костя выучился курить крепкие папиросы. Но все свои похождения Костя от вас тщательно скрывает. Костя, внеся два миллиарда, вступил с несколькими девочками и мальчиками в компанию, не совсем для него подходящую и очень развратную. В субботу все члены этой компании собираются где-то в Ивановском парке провести ночь в буйном кутеже, с большим количеством вина. Поэтому, вероятно, под более благовидным предлогом Костя в субботу ночевать дома не будет. Все это письмо вам покажется глупой, невероятной выдумкой, но вы можете найти способ проверить его содержание. Костя давно научился вас ловко обманывать, и только вы можете на него повлиять".
Я так и сел. Папанька спрашивает:
- Костя... скажи старику... правда все это?
- Нет, папанька, неправда, - отвечаю я, а у самого круги в глазах. А если бы и была правда, ты бы уже давно это заметил. Что, я возвращался когда-нибудь домой, чтобы от меня вином пахло? Скажи-ка по совести? Ну-ка?
- Нет, как будто не было этого. Да ведь я не нюхал.
- Да глаза-то, папанька, у тебя есть или нет? По виду разве заметить не мог? Ведь я каждый день у тебя при глазах.
- Так-то так, а все же...
Не верит старик. Чем его убедить?
- Ну, где мне время вино пить? Сам знаешь, почти каждый день у нас собрания всякие, домой придешь как собака усталый и сейчас же за книжки минутки свободной нету... Что я курю, это верно, только тебе не хотел показывать, чтобы не огорчать. А насчет вина - буза.
А у самого в голове:
"Какая сволочь это написала? Написано печатными буквами и без подписи, чтобы не узнали почерк. Неужели... неужели..."
Ничего понять не могу. А папанька ходит по комнате, руки у него трясутся, и мне стало его так жалко, так жалко, что и выразить не могу. Подошел я, обнял его.
- Папанька, - говорю, - верь моему слову, что все это буза. Ведь я тебе никогда не врал, - зачем же сейчас-то врать буду? И ты успокойся, пошамай и ложись спать. А завтра, коли хочешь, иди в школу и спроси у нашей заведующей, похоже это на меня или нет. Согласен?
Тут он посмотрел мне в глаза и говорит, что никуда не пойдет, и так верит. А я вот - не успокоился. Жив не буду, а расследую это дело. Кто это писал?
До сих пор заснуть не могу. В первый раз в жизни убедился, как тяжело врать такому старику, как мой.
13 февраля.
Ну и дела! Оказывается, такое письмо не только моему папаньке прислали, а еще и другим отцам и матерям. Сегодня пришло их в школу человек шесть - и все на Зин-Палну. Зин-Пална сейчас же собрала всех ихних ребят и долго что-то с ними выясняла. Все ребята вышли от нее распаренные, как после бани. Я сейчас же их расспрашивать - никто ничего не сказал. Венька Палкин ходит весь бледный и ни с кем не разговаривает: думает, что кто-нибудь дознался про капустники, и очень боится, как бы его не припаяли за это дело. А по-моему, теперь уж бояться нечего. Если раскроют, нужно просто сказать: да, мол, так и так. А все-таки стараться, чтобы не раскрывали.
16 февраля.
В школе появилась Лина. Отсутствовала она будто бы по болезни. Пришла она с заплаканными глазами: оказывается, ее отцу тоже прислали такое письмо. Ходила и целый день плакала. Наконец я не выдержал, подошел к ней и говорю:
- Будешь реветь, нас всех засыплешь! Ведь никто ничего толком не знает, и все будет шито-крыто.
А она еще пуще разревелась и - сквозь слезы - на меня:
- Это все из-за тебя! Ты, ты, ты во всем виноват! Один ты. Если бы не ты, я бы...
И в окончательный рев. А при чем тут я - не понимаю. В чем я могу быть виноват? Говорили, что она и самоубивалась из-за меня, но это буза. И даже если так, то я-то чем виноват, что она в меня втюрилась? А в капустниках я столько же виноват, сколько она: ходил, и больше ничего.
17 февраля.
Сегодня Зинаида Павловна просила учком созвать общее собрание. Вопрос она поставила об анонимных письмах.
- Прошу, - говорит, - тех, кто хоть что-нибудь знает о происхождении этих писем и есть ли в них хоть капелька правды, сказать об этом общему собранию. Все видят, что многие из ребят подавлены и не могут как следует учиться.
В ответ все молчат. Я в это время переживал тяжелые чувства. С одной стороны, я был связан страшной клятвой, как и все остальные. А с другой стороны, мне было ясно видно, что вопрос как-нибудь надо решать.
- Ну, хорошо, - говорит Зин-Пална, - я вижу, что никто ничего не знает. В таком случае предадим это дело забвению. Я убеждена, что во всем виновата богатая фантазия автора анонимных писем. Со своей стороны я чрезвычайно была бы ему обязана, этому автору, если бы он направил свою фантазию в какую-нибудь другую сторону, а не в сторону срыва школьных занятий. Кроме того, думаю, что следует ускорить подготовку постановки "Гамлета". Следует устраивать репетиции каждый день. Спектакль может в значительной степени проветрить головы и очистить атмосферу, а то она достигла большого давления.
Большинство тут засмеялось, а мне стало еще тяжелей. Мне стало стыдно, так же как тогда, когда я врал отцу. В самом деле, Зин-Пална нам всем верит и готова когда угодно выгородить, а мы ей врем.
Постановили: устроить спектакль 20 февраля (это с согласия Никпетожа) и пригласить на спектакль ячейку той фабрики, к которой мы приписаны.
18 февраля.
Все-таки я должен найти какое-то решение половому вопросу, потому что он измучил меня вконец. Дошло до того, что сегодня на репетиции, когда девчата все были в костюмах и причесаны по-другому и было страшно тесно на сцене, я нарочно стал их затискивать в угол, не из озорства, а из-за другого. Девчата на меня все время ругались, а Никпетож пригрозил меня выставить и заменить кем-нибудь, хотя бы это было в ущерб спектаклю. Хорошо, что ни Никпетож и никто не заметил, что это было не из простого озорства. Наоборот, все кричали, что я было притих последнее время, а теперь опять распустился.
А если бы они знали?
19 февраля.
Вышло так, что я теперь не смогу больше, должно быть, разговаривать с Сильвой. Даже не знаю, как это записать. Все время мы были с Сильвой как хорошие товарищи, и теперь, по совести, я ничего другого к ней и не могу чувствовать, кроме самого товарищеского отношения, но меня словно кто-то дергал за язык, и я не удержался.
Сильва - главный член костюмерной комиссии, потому что другие костюмеры ничего не делают, а она почти одна все костюмы устроила. Поэтому Сильва бывает на всех репетициях и сегодня на генеральной была. И вот в естественной лаборатории, где устроена артистическая уборная, Сильва мне зашивала (на мне) костюм Лаерта.
И вот я ее спрашиваю:
- Сильва, а ты могла бы со мной гулять? Это я принципиально спрашиваю.
- То есть как гулять? - спрашивает Сильва. - Ведь мы с тобой много гуляем.
- Нет, не так, а по-другому. По-настоящему.
Она даже шить остановилась:
- Да мы разве не по-настоящему гуляем?
- Ты не понимаешь, - сказал я, и мне стало очень неловко. - Ну вот, например, как... муж и жена.
Я думал, она рассердится, а она ничего. Опустила глаза и спрашивает:
- Ты что же, на мне жениться хочешь? Тебе еще рано, а мне и подавно.
- Да ты не понимаешь, Сильва, - сказал я, а сам думаю, как бы удрать из костюмерной. - Это не так, я совсем не про женитьбу, я хотел сказать... вот... могла бы ты гулять со мной... вот теперь, еще в школе?
Она на меня подняла глаза:
- А как же ты это будешь делать?
- Ну... вот... например, я тебя поцелую.
Она подумала и говорит:
- Этого я, пожалуй, и не позволю. Ну, допустим, позволю. А потом что ты будешь делать?
- Пошла ты к черту! - крикнул я, рванул изо всей силы нитку, которой она пришивала, и выбежал вон.
И во всю репетицию не мог глядеть ей в глаза.
22 февраля.
До сих пор не успел записать про спектакль: все занимался расследованием писем.
А спектакль удался на славу. Сережка Блинов ревел, как гром, и колбасой носился по сцене, всех сшибал, так что король ему даже довольно громко сказал: "Да тише ты, ч-черт". Потом, дух - это был Венька Палкин был очень удачный. Он весь был закутанный простыней, и лицо вымазано мелом, и голос загробный, особенно когда он из-под пола в рупор говорил. Только он должен был вылезать из люка, а люк испортился, поэтому ему пришлось выходить прямо из-за сцены. Никпетож волновался больше всех. Он засел сбоку с книжкой в руках и подсказывал, как суфлер, ведь будки у нас нету. Потом ребята говорили, что кто сидел поближе, мог слышать сразу два текста: один из-за кулис, а другой - со сцены. Я все-таки вышиб у Сережки рапиру, потому что он не умеет фехтовать, и никто не заметил, что это - не по Шекспиру.
Черная Зоя играла здорово, лучше всех. Говорят, что многие девчата даже плакали, глядя на нее.
25 февраля.
Сегодня меня Черная Зоя удивила. После спектакля она ходила задрав нос, потому что ее много вызывали. Вообще у ней вид переменился. Свое черное платье она перестала носить, стала веселая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30