– Людей сегодня все больше беспокоят проблемы окружающей среды. Я подумала, мы могли бы дать материал, посвященный экологически безопасным товарам.Андреотти покачал головой. Все эти девицы были одинаковы: он давал им конкретные задания, а они тут же начинали генерировать собственные идеи по поводу чего-то, что не имело к их непосредственным обязанностям никакого отношения.– Твое дело – отыскать для меня хорошие вещи в хороших магазинах, дорогуша, – сказал менеджер по рекламе. – Именно этого ждут от нас читатели, именно благодаря этому мы добываем рекламные объявления. И именно за это тебе платят, между прочим. Так что не забивай свою хорошенькую головку мировыми проблемами.– Что ж, я рада, что вы хотя бы признаете у меня наличие головы. – Пандора встала. – Это уже некоторый прогресс. Очередной материал я вам скоро принесу, но не пугайтесь, если он окажется совершенно ужасным. Это лишь уравновесит ваши комплименты.Пандора выскочила из кабинета Андреотти раньше, чем тот успел открыть рот. Промчавшись по коридору, она с грохотом захлопнула за собой дверь в кабинет.Работа превратилась в скучную рутину, и, если не считать Джеральдину с ее чисто внешним дружелюбием, в Нью-Йорке не было никого, кто был бы ей нужен и интересен.Ей не нужен был мужчина – во всяком случае, пока. Пандоре не раз приходилось слышать от подруг, потерпевших фиаско в любовных делах, что все мужчины одинаковы, и эти слова вызывали у нее снисходительную улыбку. Теперь же она придерживалась того же мнения.Джонни, конечно, казался ей особенным – после знакомства и в начале их брака. Но это было много лет назад. После медового месяца, проведенного на Карибах, началась реальная будничная жизнь. Устав от своих частных клиентов, Пандора заняла денег у отца и открыла небольшой магазин в самой недорогой части Фулхэм-роуд, где стала продавать ткани для обивки мебели с разработанными ею рисунками, а также образцы мебели собственного дизайна. В ее памяти навсегда запечатлелись те чудесные дни, когда она часами придумывала силуэт какого-нибудь кресла или софы, без конца дергала поставщиков, пока не получала именно того, что ей было нужно, а по вечерам возвращалась домой и рассказывала о своих делах и заботах Джонни. Муж снисходительно относился к ее увлечению – до тех пор, пока оно не стало убыточным. Через два года магазинчик пришлось закрыть.Пандора раздраженно тряхнула головой. Думать о прошлом было бесполезно – надо было смотреть вперед. Взглянув на часы, Пандора хотела уже пойти поесть, как вдруг зазвонил телефон.– Привет, вы меня помните? Я тот самый парень, который должен вам ленч.Пандора узнала голос Тома Кансино.– Здравствуйте. Как поживаете? – Она постаралась говорить непринужденно.– Прекрасно, хотя у меня есть гнусное чувство, что я вам больше не нравлюсь, – жизнерадостно заявил Том.– Я не размышляла над этим вопросом, – сухо заметила Пандора.– Так я и знал. От нас, разведенных мужчин, девушки всегда шарахаются.– Послушайте, очень жаль, но я должна бежать. Не могли бы вы позвонить как-нибудь в другой раз?– Ну что ж, это лучше, чем если бы вы сказали: «Не звоните, я сама с вами свяжусь», – не сдавался Том. – А насчет того, чтобы сходить вечером в кино? Надеюсь, в Лондоне вы не успели посмотреть «Мою очаровательную Лондретт». Возможно, это пока еще не взаимно, но мне с вами очень хорошо.Последняя фраза Тома, несмотря ни на что, доставила Пандоре удовольствие.– Спасибо за приглашение, но вечером я тоже занята, – солгала она.– Это что – британский способ давать отставку?– Нет, я как раз собиралась добавить, что свободна послезавтра.– Отлично. Встретимся около кинотеатра.Пандора записала адрес и время сеанса.
– Счет, пожалуйста, – бросил Том официанту. – Еще чашечку кофе? – спросил он, обращаясь к Пандоре.– С удовольствием.Кофе Пандоре вовсе не хотелось, но она решила немножко потянуть время. Фильм ей, правда, не очень понравился – он в довольно неприглядном виде выставлял британских нуворишей. В героях картины Пандора узнавала многие неприятные черты, которые в свое время находила у Джонни. Однако ей нравилось общество Тома Кансино, дружеская болтовня.– Я все собиралась спросить, где вы так замечательно загорели, – сказала Пандора.– Почему вас это интересует? – улыбнулся Том.– Просто любопытство.– Какая жалость. Я-то надеялся, что это признак вашего интереса к моей персоне. Видите ли, я только что побывал на Сейшельских островах. Жил на территории какого-то птичьего заповедника, в старом доме, сохранившемся еще с колониальных времен, – там было несколько комнат для гостей. Райское место! Управляющий – отличный парень, ваш соотечественник, просто помешан на тропических птицах, по-моему, он пишет о них книгу. Сидишь эдак на веранде со стаканом какого-нибудь пойла в руке, наблюдаешь, как солнце садится прямо в море.– Судя по вашим словам, это в самом деле настоящий рай.– А вы мечтали когда-нибудь побывать в тропических странах?Улыбнувшись, Пандора отрицательно покачала головой.– Мои мечты несколько более практического свойства. Мне хочется заниматься своим делом и получать от работы удовольствие, – ответила она и рассказала Тому о своем последнем проекте, предназначенном для раздела «Покупки».– Не думаю, что Тони способен превратить в реальность чьи-либо мечты, но желаю вам успеха, – сказал Том. – Надеюсь, вы со мной не очень соскучились. – Он сунул в сложенный счет свою кредитную карточку и вручил счет официанту.– Вовсе нет. Мне было очень хорошо, – с энтузиазмом отозвалась Пандора.Когда они шагали по улице, Том взглянул на часы.– Еще не очень поздно, – проговорил он. – Может, зайдете ко мне выпить? Я живу тут рядом. Вы сказали, что когда-то были декоратором интерьеров, – у вас будет возможность высказать профессиональное мнение по поводу моей обстановки.Хотя Пандора в принципе ожидала чего-нибудь подобного, приглашение Тома застало ее врасплох. Ей не хотелось попасть в неловкую ситуацию, но еще меньше хотелось вести себя как испуганная пятнадцатилетняя девчонка.– Я не смогу задержаться у вас надолго, – ответила она наконец.– Отлично. Я живу в пяти минутах ходьбы отсюда.Они свернули на Седьмую авеню, затем в переулок и остановились у довольно неприглядного здания, фасад которого пересекали зигзаги пожарной лестницы. Открыв дверь подъезда, Том пропустил Пандору в вестибюль, освещенный одной-единственной люминесцентной трубкой.– Местечко не из тех, куда вас пригласила бы Джеральдина, – пошутил он. – Можете не искать лифт – его здесь нет.– Взглянув на дом снаружи, я и не ожидала, что он тут будет. Если у вас есть хотя бы вода и электричество, меня это вполне устраивает.– Значит, вы собираетесь ко мне переехать?Пандора рассмеялась.– Нет, просто хотела узнать, смогу ли рассчитывать на чашку кофе.Кансино жил на самом верху. Ей еще не приходилось бывать в квартирах, расположенных под самой крышей, и Пандора с любопытством осмотрелась. Обстановка напоминала интерьеры, в которых в Лондоне обычно снимали рекламу пива. Пандора немедленно стала прикидывать, каким образом она переставила бы мебель, чтобы максимально подчеркнуть всю прелесть этого не совсем обычного жилья.– Стулья слишком высокие, а стол маловат. К тому же вам нужен более длинный диван, – объявила она.– Проблема состоит в том, что у меня слишком тощий кошелек! – крикнул Том откуда-то. Пандора услышала шум кофеварки.– Какой вам кофе? – осведомился Том, присев с ней на диван.– Черный. Вы когда-нибудь бывали в Южной Америке?– Возможно, я скоро туда отправлюсь – хочу пройти старым маршрутом инков из Перу в Северную Аргентину. А вы что, собираетесь в Южную Америку?– Собиралась, – грустно улыбнулась Пандора. – Я хотела, чтобы Джеральдина отправила меня в командировку в Аргентину с целью поиска материала для очерка о миссис де ла Форс, одной очень богатой особе, с которой я познакомилась здесь, в Нью-Йорке. Но Джеральдина отказала, правда, очень вежливо.– Вам следовало бы знать, что ваша подруга не любит тратить деньги, если не уверена в результате, – усмехнулся Том. – Иногда она ошибается, но доказать это можно, только написав и опубликовав материал. Короче говоря, все та же проблема яиц и курицы.Пандора отхлебнула кофе.– Она определенно считает, что я не смогу снести ей золотое яичко.– А вы что думаете?– Если бы думала так же, как она, я бы об этом сказала, – резковато заметила Пандора.– В таком случае ей же хуже, и уберите ваш пистолет обратно в кобуру.Том откинулся на подушки дивана, и Пандора сквозь тонкую ткань блузки почувствовала тепло его руки. Она не шелохнулась. Выждав немного и убедившись, что Том не собирается убирать руку с ее плеча, Пандора взглянула на него и впервые заметила в карих глазах золотистые крапинки. Поднявшись, он отошел в угол комнаты и принялся рыться в стопке компакт-дисков.Зазвучала медленная музыка, которая тут же заставила Пандору насторожиться. Вернувшись к дивану, Том снова сел рядом, но она поднялась.– Извините, но мне действительно пора.Том проводил ее до двери, помог надеть пальто. Затем он взял за плечи и повернул лицом к себе. Пандора вцепилась взглядом в расстегнутый ворот рубашки, открывавший его шею, которая была всего в нескольких дюймах от ее лица.– Надеюсь, мы еще увидимся, – пробормотал Том.Отстранившись, Пандора открыла дверь.– Хорошо. Я вам позвоню. – И она закрыла за собой дверь.Она торопливо спустилась по лестнице, радуясь, что наконец осталась одна. Том нравился Пандоре, но она не видела никакой необходимости торопить события. Усилием воли она заставила себя переключиться на обдумывание завтрашних дел. Шагая прочь от дома Кансино, она то и дело озиралась в надежде поймать такси. Дойдя до угла, она остановилась, и мысли ее снова вернулись к Тому.Внезапно она подумала, что, по всей видимости, бессознательно стремилась сохранить иллюзию того, что в ее жизни ничего не изменилось. Но Пандора давно перестала быть миссис Джон Лайонс. Пустынная нью-йоркская улица напомнила ей об этом. Повернувшись, она быстро пошла обратно.– Это я, – сказала она, услышав голос Тома в динамике домофона, и без всяких колебаний распахнула дверь подъезда. Глава 23 Нью-Йорк Май 1987 года – Доброе утро, мисс Глория.Горничная в униформе поставила накрытый розовой салфеткой поднос на столик рядом с кроватью Глории де ла Форс. Затем она подошла к окну, раздернула в стороны шелковые занавески.– Спасибо, Корасон.С раннего детства Глорию приучили к тому, что к прислуге надо относиться с уважением. Намазав мармеладом горячий рогалик, она стала перебирать письма и открытки. Приглашения на показы коллекций Джигли и Версаче, которые должны были состояться в Милане в следующем месяце, на свадьбы двух школьных подруг (одна звала ее в Женеву, другая – в Каракас), на танцевальный вечер в Англию, в поместье, находившееся неподалеку от Аскота… Глория глубоко вздохнула – у нее явно не хватало сил, чтобы всюду успеть.Отхлебнув глоток черного кофе, она взяла ручку и написала «нет» на приглашении в Каракас; в это время года она в любом случае не могла туда поехать. К подруге, обосновавшейся в Женеве, она относилась очень хорошо и потому вывела на ее открытке «да». Взяв в руки приглашение в Англию, она несколько секунд колебалась. Танцевальный вечер совпадал по времени с неделей скачек в Аскоте. Глория подумала, что, пожалуй, могла бы показаться там в одном из замечательных платьев от Лакруа, и тут же решила черкнуть Кристиану пару строк и попросить сшить для нее что-нибудь особенное. Однако, подумав, что в последнее время на ипподромах бывает полно каких-то крайне неприятных личностей, она написала на открытке из Англии «может быть». Затем сложила почту в стопку и позвонила. Минуту спустя, постучав, в комнату вошла Корасон.– Пожалуйста, передайте все это Кейзи, – распорядилась Глория.– Я оставлю это на ее столе, мисс Глория, но она звонила рано утром и сказала, что приболела, – сообщила горничная, забирая с кровати поднос.– А она не сказала, когда появится? – осведомилась Глория с ноткой раздражения в голосе. – Должен же кто-то заниматься моей почтой! Завтра я поговорю с Кейзи сама, – заключила она, знаком отпуская горничную.Когда Корасон ушла, Глория подняла глаза к окну, из которого открывался прекрасный вид на Центральный парк, уже одевшийся зеленым покрывалом молодой листвы. Она любила Нью-Йорк в это время года, особенно когда рядом не было матери. Иногда от этого в душе возникало чувство вины. Однако быть дочерью такой женщины, как Ариан де ла Форс, было очень трудно. Огромное состояние вызывало постоянное внимание всего мира к персоне Ариан, а красота ее была почти столь же грандиозной, как и богатство. Глория подозревала, что все невольно сравнивали ее с матерью, и прекрасно понимала, что сравнение было отнюдь не в ее пользу. Глория носила фамилию де ла Форс только потому, что после смерти Симона ее взяла Ариан. Право Глории на состояние Симона было таким же сомнительным, как и право на это имя. Она не раз пыталась выяснить у матери ее девичью фамилию, пока Ариан раз не обмолвилась, что на самом деле она не де ла Форс, а Соса. Это была весьма распространенная португальская фамилия – во всяком случае, достаточно распространенная, чтобы по ней нельзя было найти никаких концов. Еще более скупой Ариан была на сведения об отце Глории: по ее словам, в один прекрасный день этот человек просто ушел, и больше она никогда его не видела и не получала от него никаких известий.Глория потянулась под пуховым одеялом. Она наслаждалась ощущением тепла, чистоты и мягкости постельного белья, ласкавшего кожу. Тело значило для Глории очень много: оно льстило ее самолюбию, было инструментом, доставлявшим ей плотские удовольствия, и оружием, которое она использовала против матери. Благодаря напряженным тренировкам и собственному упорству Глория сумела превратить свою довольно невыразительную фигуру в почти идеальную. Это потребовало, помимо всего прочего, огромного количества времени и денег, но у нее не было недостатка ни в том, ни в другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55