Внезапно на ум девушке пришла другая мысль, от которой ей снова стало не по себе. Что, если Арман вовсе не отказался от своего намерения, а просто отсрочил приговор, желая растянуть ее мучения? От этого предположения нервы Элизы, и без того натянутые, как струна, окончательно сдали.
– Нет, я больше не в силах выносить этот кошмар! – сорвавшимся голосом крикнула она, устремляясь к дверям. – Пусть он скажет мне, почему так поступил! Пусть перестанет мучить меня!
Толкнув тяжелую портьеру, девушка выскочила в какой-то узкий коридор и побежала вдоль темного прохода. Внезапно коридор сделал крутой поворот, и перед Элизой открылись пологие ступеньки, устремляющиеся куда-то вниз, навстречу шуму морских волн. Спотыкаясь и обдирая руки о камни, Элиза бросилась вперед, не разбирая дороги. И вдруг коридор так резко оборвался, что девушка не успела среагировать и остановиться. В лицо ей ударил сильный порыв ветра, и перед глазами предстала открытая площадка, нависающая над пропастью. Закричав, Элиза попыталась задержаться на ступеньках, но легкая туфелька уже скользила по осыпающимся камням, увлекая девушку вниз. И тут чьи-то сильные руки рывком потянули ее назад – за секунду до падения в пропасть.
– Сумасшедшая! Ты же чуть не разбилась! – Взволнованный голос Армана на мгновение перекрыл шум прибоя. – Сумасбродный ребенок, которого нельзя ни на минуту оставить без присмотра!
Подхватив девушку на руки, Лаваль быстро направился назад по темному коридору. Гул морских волн остался где-то позади, превратившись в мерное урчание. Как ни странно, сердитый голос Армана подействовал на Элизу отрезвляюще, и с каждой секундой у нее на сердце становилось все спокойнее. Почему-то она больше не испытывала страха перед ним. А может, просто устала бояться.
Оказавшись в пещере, Лаваль усадил Элизу на ворох лионских шелков и пристроился рядом. Его дыхание было прерывистым, рука, сжимавшая кусок ткани, чуть заметно дрожала. Отважившись поднять на него взгляд, Элиза с удивлением увидела, что в глазах Армана нет ни капли гнева. Он смотрел на нее с непонятным замешательством и беспокойно покусывал губы. Неожиданная перемена в его поведении так поразила молодую женщину, что она не выдержала и нервно рассмеялась, едва не свалившись на каменный пол.
– Осторожнее, – проворчал Лаваль, поддерживая ее за спину, – я не для того спас тебе жизнь, чтобы ты разбилась на ровном месте.
Быстро взглянув на него, Элиза язвительно заметила:
– Вы сказали, что здесь нет опасных мест. Как же тогда я оказалась возле того обрыва?
Арман нахмурился, но вместо ожидаемой вспышки раздражения Элиза заметила в его взгляде что-то похожее на чувство вины.
– Судя по тому, что мы еще можем ехидничать, наш дух по-прежнему не сломлен, – проговорил он, внимательно вглядываясь в ее лицо. – Что ж, это хорошо. Значит, ты сможешь легко забыть всю эту историю.
– Забыть? – переспросила Элиза, не веря своим ушам. – Что вы хотите этим сказать?
Из груди Лаваля вырвался тяжелый вздох.
– Завтра утром, когда за нами придет яхта, я отвезу тебя на ближайшую почтовую станцию, и оттуда ты легко доберешься до Лондона.
– Вы, – с расстановкой проговорила Элиза, – ты собираешься отпустить меня?!
Арман кивнул, рассеивая ее последние сомнения.
– Но как? Почему?! – От волнения у девушки перехватило дыхание. – Арман, ты говоришь все это серьезно? Или решил поиздеваться надо мной?
– Прости меня, Элиза! – вдруг воскликнул он, порывисто стиснув ее руку. – Ради всего святого, прости! Я вел себя, как самый отпетый мерзавец. Я не должен был заставлять тебя расплачиваться за грехи других людей. Не знаю, способна ли ты меня понять, – Лаваль пристально посмотрел ей в глаза. – Я целых двенадцать лет хранил ненависть к давнему врагу. И все последние время был уверен, что поступаю правильно. Но ты дала мне понять, что ненависть только разрушает душу, не облегчая боли. И потом, сама Жанна просила, чтобы я не мстил за нее. Но я предпочел об этом забыть, – прибавил он дрогнувшим голосом, от которого сердце Элизы почему-то мучительно заныло.
– Где твои товарищи? – спросила она, просто чтобы скрыть охватившее ее смятение.
– В соседней пещере, – ответил Арман, чувствуя огромное облегчение оттого, что тяжелый разговор закончился. – Здесь их несколько.
– И каждая ведет в пропасть?
– Не думай об этом больше. – Лаваль, успокаивающе погладил ее по щеке. – Все твои мучения закончились. Завтра ты вернешься домой, и у тебя все снова будет хорошо.
– Что будет хорошо? – с прорвавшейся горечью воскликнула Элиза. – Моя жизнь с Мартином Шепардом?
Лаваль окинул ее слегка удивленным взглядом, и Элиза вдруг почувствовала себя крайне глупо. Ситуация и без того слишком запутанная, чтобы еще думать о графе Шепарде. Да и какое дело Арману до ее проблем, когда у него хватает и своих? Но настойчивая потребность выговориться просто сжигала Элизу изнутри.
– Расскажи мне о своих отношениях с Мартином, – неожиданно предложил Арман, словно прочитав ее мысли. – Хотя, подожди, сначала я сбегаю за провизией и вином, а потом ты мне все расскажешь. Ты ведь, наверное, умираешь от голода, бедняжка?
Элиза кивнула, и Арман поспешно ушел, а потом вернулся назад с корзинкой в руках. Удобно устроившись на ворохе мягких тканей, девушка принялась с небывалым аппетитом уплетать принесенный ужин, попутно рассказывая Лавалю историю своей жизни. Слова лились легко, словно быстрый ручеек, оставляющий за собой омытую землю. И почему-то с каждой минутой все наболевшие проблемы казались все менее серьезными и все менее трудными. Даже Мартин Шепард не выглядел больше в глазах Элизы властным, жестоким тираном, с которым невозможно жить. Отчего в ее душе произошла эта странная перемена, Элиза понять не могла. Она лишь инстинктивно догадывалась, что это как-то связано с появлением в ее жизни наполеоновского офицера. Но в эти минуты девушка чувствовала себя слишком уставшей, чтобы долго думать об этом.
– Заурядный напыщенный сноб, привыкший, чтобы перед ним трепетали, – резюмировал Арман, когда Элиза закончила свой рассказ. – Граф Шепард производит впечатление властного и сильного человека, но на самом деле это не так. Просто он всегда щедро платит за свои прихоти, и люди, зависимые от него, подыгрывают ему. Деньги – вот то единственное, в чем заключается его могущество. Но если он столкнется с более сильной волей, будет вынужден отступить. Вспомни, как однажды ты воспротивилась его насилию. И что же? Он не смог заставить тебя подчиниться. Шепард распоряжается твоей жизнью лишь потому, что ты боишься потерять его богатство. Перестань бояться этого, и его власть над тобой закончится. Так что все зависит только от тебя.
– Ты совершенно прав, – со вздохом согласилась Элиза, – и я не понимаю, как до сих пор сама не додумалась до такого простого объяснения. Но, боюсь, мне действительно страшно отказаться от тех благ, которые дает положение жены богатого и знатного аристократа.
Посмотрев на нее сочувственным взглядом, Л аваль грустно улыбнулся.
– Понимаю. Это на самом деле нелегко. Особенно для такой молодой и одинокой девушки.
Поднявшись, он протянул Элизе теплое одеяло и посмотрел в сторону выхода.
– Мне пора идти. Нужно обсудить с товарищами, что делать в случае задержки яхты. А тебе необходимо отдохнуть. Ложись спать, Элиза, и выброси из головы все дурные мысли. Утром я разбужу тебя.
– Но ты ведь вернешься сюда? Не могу представить, что мне придется провести целую ночь одной!
Уже было направившийся к выходу Арман застыл на месте и медленно обернулся. В его глазах проступило удивление и какое-то еще непонятное Элизе чувство.
– Извини, я не понял тебя, – проговорил он странно охрипшим голосом. – Ты хочешь, чтобы я остался здесь, с тобой?
– Я хотела сказать, что мне страшно ночевать одной в этой мрачной пещере, – пояснила Элиза. – Конечно, я не верю в сказки про троллей, но сюда может заползти какая-нибудь тварь. Ты мог бы разобрать вот эту груду тканей и соорудить для себя некое подобие постели, как то, на котором я сейчас сижу.
– А, вот в чем дело, – Лаваль понимающе кивнул, проводя рукой по волосам, а затем, к немалому удивлению Элизы, вдруг отрывисто рассмеялся. – Да, да, хорошо. Именно так я и поступлю.
Не глядя больше на девушку, он тотчас принялся за приготовление импровизированного ложа. Свернувшись калачиком на ворохе скользких шелков, Элиза украдкой наблюдала за его действиями. Его непонятная суетливость и внезапная замкнутость слегка озадачили ее. Что с ним случилось? Почему ее просьба вызвала у него такую странную реакцию? Однако расспрашивать об этом самого Армана Элиза не решилась. Да к тому же ее глаза уже просто слипались от усталости.
– Спокойной ночи, Арман, – пробормотала она, плотнее кутаясь в одеяло.
– Спокойной ночи, Элиза, – ответил он так тихо, что она едва расслышала его слова.
А минуту спустя уже раздавалось ее размеренное сонное дыхание. Сняв куртку и рубашку, Лаваль направился к лампе, чтобы загасить ее, но внезапно передумал. Уснувшей Элизе слабый свет уже не помешает, а вот ему самому будет не так тоскливо бодрствовать до рассвета. В том, что он долго не сможет заснуть, Арман не сомневался. Глупо было надеяться на это, когда в нескольких шагах от него находится такая привлекательная и желанная женщина. Настолько желанная, что одна мысль о ее присутствии лишает его покоя.
Опустившись на свою «постель», Арман запустил руки в волосы и прислонился спиной к холодной гранитной стене. Боже, что с ним такое творится? Как он мог настолько поддаться иллюзиям, чтобы подумать, что Элиза предлагает ему заняться с ней любовью? Разумеется, она имела в виду совсем не это, когда попросила его остаться с ней в пещере. Девчонке всего лишь стало страшно, и удивляться тут нечему. Напротив, просто поразительно, что она сумела сохранить присутствие духа в столь драматичной ситуации. А он-то считал ее слабой и беззащитной! Ну нет, Элиза совсем не такая. Просто у нее нелегко складывалась жизнь, и из-за этого она стала осторожной и нерешительной. Но в то же время научилась понимать проблемы других людей, сочувствовать и прощать.
Его сердце внезапно наполнилось глубокой нежностью к мужественной и прекрасной пленнице. Не в силах совладать со своими чувствами, Лаваль соскочил с «кровати» и опустился на колени рядом с Элизой. Она сладко посапывала, чему-то улыбаясь во сне; одна ее рука находилась под головой, другая лежала поверх одеяла. Осторожно, стараясь не разбудить девушку, Арман взял ее руку и бережно прижал к своим губам. Ее ладонь была такой маленькой и хрупкой по сравнению с его, что казалась почти детской. Изящные пальцы с аккуратными ногтями овальной формы указывали на знатное происхождение обладательницы этой ладони. Последнее обстоятельство тут же напомнило Лавалю о разделяющей их пропасти сословных предрассудков, и он не сдержал грустного вздоха.
– Милая, – прошептал Арман, целуя по очереди тонкие пальцы Элизы. – Если бы ты только знала, как мне жаль, что мы с тобой принадлежим к двум враждебным мирам.
Внезапно Элиза открыла глаза, и их взгляды встретились. Во взгляде девушки вспыхнула неосознанная тревога, и она испуганно завертела головой, пытаясь окончательно проснуться.
– Ш-ш-ш! Не нужно бояться. – Лаваль успокаивающе погладил тыльную сторону ее ладони. – Я ведь дал слово, что не сделаю тебе ничего плохого. Просто я услышал, как ты вскрикнула во сне, и решил убедиться, что с тобой все в порядке, – неожиданно солгал он, не решаясь объяснить ей истинную причину своих действий.
Успокоившись, Элиза чуть заметно улыбнулась.
– Скорее всего, мне снился дурной сон. Но я уже не помню, о чем он был. Наверное, это к лучшему, что я его забыла?
– Конечно. – Арман ласково посмотрел на нее. – Если хочешь, я посижу с тобой, пока ты не заснешь.
– Нет, нет, не надо! – Она порывисто вырвала у него свою руку, но, заметив, как сразу омрачилось его лицо, виновато улыбнулась: – Я не хочу, чтобы из-за меня ты терпел неудобства.
Глубоко вздохнув, Лаваль покачал головой.
– Бог мой, о чем ты говоришь? Ради тебя я нашел в себе силы простить своего заклятого врага. Что могут значить по сравнению с этим какие-то там мелкие неудобства? Господи, Элиза, – с внезапной горечью проговорил он, снова завладев ее рукой, – если бы я только мог рассказать тебе…
– Что рассказать, Арман?
Вместо ответа он заключил лицо девушки в свои ладони и прильнул к ней в долгом и нежном поцелуе. От неожиданности Элиза не успела ему помешать, а чуть позже оказалась не в силах этого сделать. Губы Армана были восхитительны. Теплые и мягкие, они так чудесно ласкали ее, что от восторга у девушки закружилась голова. Сладкая дрожь пронзила все тело. Ее руки неосознанно легли Арману на плечи, и она неожиданно для себя начала отвечать ему. Он глухо застонал, еще крепче впиваясь в лепестки ее губ. Перестав сдерживаться, он начал целовать ее в каком-то полубезумном, неистовом ритме, не замечая, что его руки уже давно ласкают ее тело, требовательно сжимая нежные девичьи округлости.
– Боже, что мы делаем? – в смятении пробормотала Элиза, когда он оторвался от ее рта, чтобы перевести дыхание. – Арман, мы должны остановиться.
– Нет! – В его голосе прорвалась такая боль, что Элиза перестала отталкивать его от себя. – Пожалуйста, подожди немного.
Он порывисто прижал ее к себе, и она машинально погладила его спину, желая успокоить. Арман осыпал ее разметавшиеся волосы быстрыми поцелуями, а затем снова вернулся к губам. Его язык настойчиво проник внутрь, тесно сплетаясь с языком Элизы, и ее сердце забилось гулкими толчками, рискуя выпрыгнуть из груди. Она перестала противиться, не в силах отказаться от тех прекрасных ощущений, что испытывала впервые в жизни. Они целовались с таким жаром, будто стремились утолить многодневную жажду. Казалось, этому упоительному блаженству не будет конца. Целиком отдавшись своим желаниям, Элиза все теснее прижималась к Арману, не подозревая в своей наивности, что ее податливость лишь распаляет его чувства, не принося желанного удовлетворения…
Наконец, опомнившись, Арман с усилием оторвался от колдовских губ Элизы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39