Боже! Она даже не подозревала, что близость с мужчиной может дарить столь прекрасные ощущения! Так хорошо ей не было даже с Гордоном. Конечно, ее герцог был искусным любовником и знал, как доставить женщине наслаждение, но с Арманом все получилось как-то не так. Острее, ощутимее, более непосредственно и захватывающе. Но почему, в чем секрет очарования этого мужчины? Отчего ее так неудержимо, так мучительно влечет к нему? Ответа на эти вопросы Элиза пока найти не могла.
Вынырнув из пелены блаженного тумана, Элиза приподнялась и нерешительно посмотрела на Армана. Он лежал рядом, небрежно поигрывая длинными прядями ее волос. Встретив ее взгляд, Арман чуть прищурился, и в его небесных глазах появился легкий вызов.
– Ну что? Надеюсь, ты не раскаиваешься в том, что все случилось столь поспешно? – спросил он, и его лицо чуть заметно напряглось.
Элиза глубоко вздохнула, не сразу подыскав для ответа нужные слова. Раскаивалась ли она? Святая Дева, конечно же, нет! Но в то же время чувство самосохранения подсказывало ей, что она должна быть осторожной и не давать больше воли своим чувствам. Все, что с ней сейчас происходит, – всего лишь обычное приключение, не более того. Во всяком случае, эта история не должна перерасти во что-то большее, и она, Элиза, позаботится об этом.
Постаравшись успокоиться, Элиза безмятежно улыбнулась и благодарно, но едва ощутимо коснулась губами щеки Армана.
– Нет, – сказала она, принимаясь расправлять свою измятую одежду, – я ни в чем не раскаиваюсь, Арман. Глупо сожалеть о том, что уже произошло. К тому же мне было очень хорошо с тобой.
– Приятно это слышать, – с легкой иронией отозвался он.
Одевшись сам, Арман помог Элизе облачиться в амазонку и с сожалением посмотрел на опустевшую корзинку.
– Зря мы съели все сразу, – заметил он с отрывистым смешком. – Сейчас нам совсем не помешало бы подкрепиться, да?
– Но у нас еще осталось вино!
– Неужели? Но это же просто замечательно!
Наполнив небольшие фарфоровые бокальчики, Лаваль протянул один из них Элизе, а другой осушил сам. Потом, глубоко вздохнув, посмотрел на Элизу, и игривое выражение вдруг слетело с его лица.
– Наверное, сейчас самое время сказать, что я очарован тобой, моя принцесса, – тихо проговорил он, несмело коснувшись ее руки.
Его непривычная робость показалась Элизе несколько забавной, учитывая, насколько он был совсем недавно напористым, и она с трудом сдержала улыбку. Но небесные глаза Армана смотрели так серьезно, что ей вдруг совсем не захотелось смеяться. Одарив Лаваля ласковой улыбкой, Элиза нежно прильнула к нему и так же тихо сказала:
– Я безумно рада, что мы встретились вновь, Арман.
Из его груди вырвался нервный смешок, и он шутливо потрепал возлюбленную по волосам.
– Не совсем то, что я надеялся услышать. Но это не важно. Главное – ты рядом. И впереди нас ждет много-много чудесных минут.
На ночь они не вернулись в город. Арман привез Элизу в небольшую деревенскую гостиницу, где им сдали уютную комнатку в мансарде, под самой крышей. За этот день они так вымотались, что уже не могли ничем заниматься, кроме как только лежать рядом и смотреть друг на друга. Приподнявшись на локте, Элиза с восхищением рассматривала многочисленные шрамы Лаваля, полученные в разных сражениях. Их было очень много, и все они были разными. Короткие и длинные, застарелые, побелевшие от времени, и относительно свежие, еще не поджившие розовые полоски…
– Боже мой, сколько же их у тебя, – изумленно протянула она, покачивая головой. – Просто не представляю, как ты вообще остался жив после такого числа сабельных ударов! Наверное, тебе часто приходилось испытывать боль, да?
– Кто боится боли, тому нечего делать на войне, – с усмешкой ответил Арман. – Но должен заметить, что мне обычно везло. Большинство ранений были легкими и лишь подпортили мне шкуру. Надеюсь, тебе не очень неприятно видеть эти отметины?
Он пристально посмотрел ей в глаза, словно не доверяя словам.
– Вовсе нет, с чего ты взял? – возразила Элиза с легким смущением. – Просто это так непривычно. Раньше мне не приходилось видеть…
Она растерянно замолчала, сообразив, что говорить такие вещи не совсем прилично.
– А многих мужчин ты знала за свои двадцать лет, дорогая? – внезапно спросил Арман.
– Всего двух, кроме тебя, – бывшего мужа и Сазерленда.
Лаваль усмехнулся, качнув головой:
– Плохо.
– Почему?!
– Потому что это значит, что ты все время будешь сравнивать меня со своим, гм, покровителем, как ты его называешь.
– Но ты ничуть не уступаешь ему! Ах, Арман, как ты можешь говорить такие непристойности? – возмутилась Элиза. – Право, ты совсем не утонченный человек!
– Но откуда же мне быть таким? Я провел свою молодость в походах, а не в светских гостиных.
– Жаль, что ты родился не в знатной семье.
Приподнявшись, он окинул ее долгим, изучающим взглядом:
– Элиза, я родился в достойной, уважаемой семье. И никогда не сожалел о том, что мой отец был торговцем. Неужели для тебя имеет такое огромное значение происхождение?
– Конечно! То есть, я хотела сказать, не очень. Кстати, Арман! – резко сменила тему Элиза, заметив, что разговор приобретает опасное направление. – Я сохранила ту записку, которую ты передал мне после возвращения в Париж. Ну, помнишь, за которой Гордон отправлял своего шпиона.
– Да? – Взгляд Армана сразу потеплел. – Признаться, я был поражен, когда ко мне явился незнакомый человек и попросил черкнуть пару слов для графини Шепард. Как тебе пришло такое в голову? Ты не доверяла Сазерленду?
– Нет, просто хотела убедиться, что он сдержал свое слово. Так, на всякий случай. Но, если честно, эта идея принадлежала герцогу. Он видел, что я никак не могу успокоиться, и решил предоставить доказательства.
– А ты не могла успокоиться? – чуть дрогнувшим голосом произнес Лаваль. – Так сильно тревожилась за меня?
Элиза посмотрела на него с легкой обидой.
– А ты сам так не думал? Наверное, ты-то забыл обо мне сразу, как только вырвался за пределы Англии!
Вместо ответа он нежно привлек ее к себе и поцеловал в висок. Забыл? Он мог бы рассказать ей о том, как она снилась ему по ночам и как он потом весь день не мог найти места от безысходной тоски. Как радовался тому, что находится на войне, где некогда предаваться посторонним размышлениям и грустить о несбыточном. Но Арман знал, что не сделает этого. Два дня назад, когда они ехали в Варшаву, Элиза поведала ему о себе много такого, чего никогда не рассказала бы в более спокойном состоянии. В том числе и о своих бесчисленных поклонниках, пытавшихся всеми правдами и неправдами отбить ее у Сазерленда. Чего будет стоить для нее его признание в любви? За эти два года она слышала их так часто, что перестала ценить. Еще одно не вызовет даже удивления. Оно будет воспринято как должное и всего лишь укрепит уверенность избалованной аристократки в своей неотразимости.
– Спи, любовь моя, – проговорил он, заботливо укутывая ее одеялом. – Иначе завтра у тебя не будет сил отправиться на новую прогулку.
Свернувшись калачиком рядом с Арманом, Элиза мгновенно уснула. Но сам Лаваль не смог заснуть так легко. Он еще долго вспоминал те часы, что они провели вместе, и пытался осмыслить все, что произошло за эти три дня.
Вспомнив несколько фраз, случайно оброненных Элизой, Арман невесело вздохнул. Конечно, она вовсе не желала его обидеть, выражая сожаление о его низком происхождении или сравнивая его со своим великосветским любовником. И все же, эти слова причинили ему огромную боль. Как ему хотелось верить, что он станет единственным властителем ее дум! Но Арман честно признавался себе, что надежды на это было не так уж и много. Они лежали рядом, он касался ее, мог в любой момент разбудить, чтобы снова заняться любовью. И в то же время между ними стояло столько невидимых преград! Прежде всего, сословные предрассудки, которые Элизе внушали с самого рождения, неприязнь к новым французским порядкам и его обожаемому кумиру – императору. И еще время, которое они провели в разных мирах.
Время. Оно было так необходимо ему сейчас, чтобы доказать Элизе, что они нужны друг другу и что возвращение в родную страну вовсе не грозит ей неисчислимыми бедами. Но его так катастрофически не хватало.
И еще между ними стояло его собственное двусмысленное положение. Но об этом Арман боялся даже думать.
ГЛАВА 13
– Ну-ка, ну-ка, дай я на тебя получше посмотрю!
Отступив на пару шагов, Арман притворно нахмурился и внимательно оглядел Элизу – от изящной прически в греческом стиле до бежево-золотистых туфелек. Вспыхнув от этого откровенно раздевающего взгляда, Элиза довольно улыбнулась. К этому балу во дворце знатной графини Броницкой она подготовилась основательно, как никогда. Ведь там должны были присутствовать все товарищи Лаваля, и требовалось произвести на них самое благоприятное впечатление.
Помня, как Сазерленд однажды накричал на нее из-за какого-то незначительного пятна на платье, Элиза лично проследила за тем, чтобы горничная тщательно отгладила лимонно-желтый шелковый наряд с верхней юбкой из воздушного тюля, расшитого золотыми узорами. Под стать богатому одеянию были и украшения – серьги, изящное колье и небольшая диадема из золотистых топазов и крохотных бриллиантов, венчающая прическу девушки подобно короне. Обнаженные руки Элизы были затянуты в высокие перчатки такого же бежево-золотистого цвета, как и туфельки.
– Хм. Должно быть, ты вознамерилась сегодня заткнуть за пояс всех женщин на балу, – с улыбкой промолвил Арман, покачивая головой. – Не для меня же ты так старалась. Поздравляю, любовь моя! Ты выглядишь просто ослепительно.
Подойдя к Элизе, Арман осторожно заключил ее в объятия и запечатлел на ее щеке нежный поцелуй. Высокое настенное зеркало отразило прелестную женщину в золотисто-желтом одеянии, напоминающую прелестный цветок нарцисса, и статного офицера в темно-синем мундире с красной отделкой и золотым шитьем.
– Тебе не кажется, что мы составляем прекрасную пару? – заметила Элиза, бросив на Лаваля кокетливый взгляд. – Пожалуй, даже слишком эффектную. Боюсь, что нам придется танцевать исключительно друг с другом. Кто из кавалеров решится пригласить меня, когда я появлюсь на балу в сопровождении такого красивого мужчины, да еще и полковника, героя наполеоновских войн? Ведь тебя здесь считают героем, да, Арман?
Последние слова Элиза произнесла насмешливым, пренебрежительным тоном, и это чувствительно кольнуло Лаваля. Увы, у его розы оказались еще более жестокие шипы, чем он ожидал. Казалось, Элиза не могла удержаться, чтобы хоть как-то не уязвить его ненароком. Но он прощал ее вновь и вновь, напоминая себе, что обязан ей своей свободой.
– А тебя это очень огорчит, да? – язвительно протянул Арман, скрыв обиду под напускной веселостью. – Предупреждаю заранее: мой грозный взгляд испепелит любого, кто посмеет взглянуть на тебя без должного почтения.
– Тогда я должна порадоваться, что ты вынужден оставить свою шпагу дома!
– Досадное обстоятельство. Не понимаю, почему на званые вечера принято являться без оружия? Иногда оно совсем не бывает лишним.
– Ха! Вот как раз поэтому оно и запрещено на балах.
Арман рассмеялся, и в следующий момент его руки скользнули за вырез лимонно-желтого платья Элизы. Испуганно вскрикнув, молодая женщина поспешно высвободилась и бросила на Лаваля предостерегающий взгляд.
– Не забывай, что мы собрались на бал, а не на уединенную прогулку, – строго предупредила она. – Хороша я буду, если заявлюсь туда в измятом наряде!
– Капризная недотрога! – фыркнул он. – Думаешь, если надела корону, то уже и можно воображать себя неприступной королевой? Хотя, признаю, что эта диадема смотрится на тебе потрясающе, – закончил он неожиданно мягким голосом.
Вспомнив, что эта диадема и весь гарнитур из топазов и бриллиантов были подарком Сазерленда к ее двадцатилетию, Элиза почувствовала неловкость. Отвернувшись от Армана, чтобы скрыть минутное замешательство, девушка с сосредоточенным видом принялась поправлять платье и прическу. Внезапно ее пронзила неприятная мысль, от которой ее щеки тут же вспыхнули легким румянцем. Они уже две недели были вместе с Лавалем, а он еще не подарил ей ни одного стоящего подарка. Конечно, он каждый день осыпал ее всевозможными знаками внимания, дарил цветы, организовывал всевозможные развлечения, но должно быть, ему и в голову не приходило, что ей может понадобиться новый наряд или что у нее нет подходящего украшения для выхода в свет. И, вообще, достаточно ли у него денег, чтобы обеспечить ей ту приятную, беззаботную жизнь, к которой ее приучил Гордон? А что он думает о будущем? Элиза понимала, что должна сама подумать об их дальнейших отношениях, но чувствовала себя не способной принять какое-то ответственное решение. За последние два года она привыкла к тому, что за нее все решает Сазерленд, и, пожалуй, просто отвыкла думать. И это уже начинало ее саму тревожить. Нельзя же быть такой несамостоятельной!
– Ну что, идем? – нетерпеливо спросил Арман, озадаченный этим затянувшимся молчанием. – Боюсь, что Каролина с Полем уже заждались нас в соседней комнате.
Одарив своего кавалера ослепительной улыбкой, Элиза церемонно подала ему руку. Каролина была уже полностью одета и с напряженным вниманием слушала Лектура, что-то взволнованно говорившего ей. Элиза обратила внимание, что при их с Лавалем появлении барон сразу перевел разговор на другую тему, но решила не придавать этому значения. В конце концов, ведь у этой пары могут быть свои секреты.
Во дворце графини Броницкой собралось не меньше трех сотен гостей. Кроме знатных шляхтичей, здесь было полно французских офицеров, из которых практически все были знакомы Лавалю и Лектуру. Они тут же представили своих товарищей Элизе и Каролине, и девушки почти ни одного танца не оставались без кавалеров. Понаблюдав немного за Арманом, Элиза убедилась, что он вовсе не собирается осуществлять свою угрозу и отпугивать от нее мужчин, и окунулась в водоворот веселого бала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39