– Я не думал, что ты вернешься к ужину, и не стал приглашать дам, – объяснил Арман. Он смотрел на жену со спокойной улыбкой, но Элиза уловила в его взгляде тщательно скрываемое беспокойство. «Что это с ним? – удивленно подумала она. Неужели он опасался, что в ней что-то изменится после встречи с парижскими аристократами?» – Как прошел визит на улицу Гренель? – не выдержав, спросил Арман. – Ты осталась довольна встречей со своими?
Он слегка нахмурился, осознав, что произнес слово, которое проводило между ними незримую разделительную черту. Угадав его чувства, Элиза улыбнулась и успокаивающе коснулась его руки.
– «Мои» находятся здесь, в нашем доме, – твердо глядя ему в глаза, сказала она. – Это ты, милый Поль, все наши друзья. А там, в гостиной маркизы де Буасьер, собрались люди, близкие мне по крови, но совершенно чужие по взглядам на жизнь.
Арман облегченно вздохнул, и его лицо прояснилось.
– Если это действительно так, я очень рад, – сказал он, слегка сжав ее ладонь.
Во время ужина тревоги Элизы немного улеглись, но, как только она оказалась в своей спальне, они вспыхнули с новой силой. Злополучное письмо, адресованное парижским роялистам, все еще находилось с ней, и следовало подумать, как надежнее спрятать его. «А что с ним делать потом»? – тут же задала она себе вопрос. Вспомнив, что Шарль обещал вскоре забрать у нее письмо, Элиза ощутила панический испуг. Как он собирается это сделать?
Наверняка за ним будут бдительно следить. Вдруг полиция вздумает обыскать его после того, как он встретится с кузиной? Сможет ли она в очередной раз выйти сухой из воды?
Осыпая Шарля мысленно упреками за то, что он втянул ее в эту авантюру, Элиза раздраженно мерила шагами комнату. Внезапно в коридоре раздались быстрые шаги, а затем в дверь постучали. Элиза не успела даже ответить, как дверь резко распахнулась, и в комнату вошел Арман. А следом за ним, к непередаваемому ужасу молодой женщины, на пороге спальни появился месье Дамар.
У Элизы подкосились ноги, и она чуть не упала на ковер. Едва взглянув на капитана полиции, она все поняла. Он пришел за этим проклятым письмом, каким-то образом узнав или догадавшись, что оно находится у нее. Но самым ужасным было не это, а то, что Арман тоже обо всем знал. Его взгляд, пылающий сдержанной яростью, красноречивее всяких слов говорил о переполнявших его чувствах.
– Где письмо, которое тебе передал Шарль де Буасьер? – Ледяной голос Армана заставил Элизу вздрогнуть, как от удара. – Отдай его мне немедленно!
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – испуганно пролепетала Элиза, с трудом заставляя себя смотреть ему в глаза.
– Мадам, ваши запирательства совершенно бесполезны, – хмуро произнес Дамар, выступая вперед. – Мне точно известно, что это письмо находится у вас. Маркиз де Буасьер сам признался, что передал его вам.
– Шарль?! – От изумления Элиза забыла о всякой осторожности. – Этого не может быть! Вы пытали его? Негодяй!
Мужчины выразительно переглянулись, и Элиза едва не разрыдалась от досады на свою оплошность. Конечно же, ее кузен ничего не говорил капитану полиции. Дамар применил старый, испытанный полицейский прием, чтобы вытянуть у нее признание, а она, как глупая курица, попалась в эту западню.
– Итак, все ясно. – Арман подошел к жене и посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом. – Отдай это письмо, дорогая, не стоит дальше испытывать терпение нашего друга-капитана Дамара, – голос Лаваля звучал пугающе мягко. – Месье Дамар и так оказался к нам более чем снисходителен. Он мог бы нагрянуть в наш дом с целым отрядом полиции и произвести обыск по всем правилам. И тогда… Ты знаешь, что могло произойти, если бы письмо французского принца нашли у тебя при обыске?
– Нет, – упавшим голосом вымолвила Элиза.
Арман жестко усмехнулся.
– Объясните это моей супруге, Дамар.
Капитан полиции неловко откашлялся.
– Самое малое, что полагается за связь с заговорщиками, – это высылка из страны, мадам. Естественно, забрать ребенка вы бы не смогли. А вашему мужу предложили бы развестись с вами, чтобы не портить себе карьеру.
– А если бы он отказ… – от волнения Элиза даже не смогла закончить фразы.
– В этом случае ему пришлось бы оставить службу и покинуть Париж.
Судорожно всхлипнув, Элиза извлекла письмо из-за корсажа и протянула его Арману, а тот так же молча передал его Дамару. На несколько минут, пока капитан полиции вчитывался в послание принца, в комнате повисло гнетущее молчание. Лаваль медленно прохаживался по ковру, не глядя на жену. Напрасно Элиза бросала на него умоляющие взгляды – лицо Армана оставалось холодным и неприступным.
Только сейчас Элиза в полной мере осознала весь ужас произошедшего. О боже, она едва не погубила свое будущее и будущее Армана! Как он теперь станет относиться к ней? Сможет ли простить сегодняшний позор? Что если бы на месте Дамара оказался другой человек, не испытывающий к ее мужу дружеских чувств? От всех этих мыслей у молодой женщины просто мутился рассудок.
Закончив чтение письма, Дамар повернулся к Лавалю.
– Что вы собираетесь предпринять, Дамар? – Едва уловимая дрожь в голосе Армана заставила Элизу виновато опустить глаза.
– Самое лучшее, что можно сделать в этой ситуации, – заставить эту чертову бумагу бесследно исчезнуть, – чуть подумав, ответил тот. – Но для этого я должен быть уверен, что ваша жена будет молчать о том, что произошло в этой комнате.
– Месье Дамар, уверяю вас, что я никому…
– Ради бога, не перебивайте меня, сударыня! – раздраженно отмахнулся Дамар. – Лаваль, вы можете поручиться за вашу супругу?
Элиза почувствовала себя так, будто ей залепили пощечину, – ее слово ничего не значило для капитана полиции! Он ждал только ответа Армана, будто его жена была неразумным ребенком, от которого нельзя ожидать чего-то дельного.
– Да, – по-прежнему не глядя на Элизу, ответил Арман. – Ручаюсь вам, что наш разговор не выйдет за пределы этой комнаты.
Кивнув, Дамар поднес письмо к свече, а затем быстро бросил его в остывающий камин. Не прошло и нескольких секунд, как от злополучного послания осталась лишь горстка пепла. Все еще не веря, что беда прошла мимо, Элиза подошла к камину и внимательно заглянула за фигурную решетку, а потом подняла взгляд на капитана полиции.
– Ну вот и все, мадам, – произнес Дамар, окидывая ее снисходительным взглядом. – Будьте же впредь благоразумнее! А вашему кузену можете сказать, что сами сожгли это письмо, испугавшись последствий.
– Но это значит, что вы не арестуете Шарля? – нерешительно спросила Элиза. – Раз улики больше не существует?
– Можно сказать, что на этот раз молодому повесе повезло, – иронично заметил Дамар. – К сожалению, я не уверен, что этот случай чему-то научит месье де Буасьера. Когда я покидал его особняк, он просто раздувался от гордости за свою находчивость, не подозревая, что мне известно, где находится его письмо.
– Но если это не Шарль сообщил вам, что письмо находится у меня, то кто? – быстро спросила Элиза. И тут же всплеснула руками, удивившись, как она раньше обо всем не догадалась. – Жюли Суланж! – воскликнула она, выразительно взглянув на Армана. – Это она сказала вам, что Шарль успел переговорить со мной до того, как в дом нагрянула полиция! Больше никто не мог этого сделать. Она видела, как Шарль увел меня в соседнюю комнату, и…
– Довольно, Элиза, – резко оборвал ее Арман. – Идемте, месье Дамар, я провожу вас. – Он повернулся к капитану полиции и, не дав жене больше сказать ни слова, быстро вышел с ним из комнаты.
Оставшись одна, Элиза устало опустилась в кресло. На душе у нее было так тяжело, что она едва сдерживала слезы. Итак, Жюли Суланж все же сумела отомстить ей за Армана. А может, это была не просто месть, а тонкий расчет? Несомненно, Жюли знала, как поступают с пособниками заговорщиков. И надеялась, что, когда эта история получит огласку, Арман будет вынужден развестись с женой. Почему бы ему тогда не вернуться к бывшей невесте?
При мысли о том, что она могла потерять Армана, Элиза почувствовала приступ отчаяния. Но тут же постаралась успокоиться, сказав себе, что Арман никогда бы не поступил с ней так жестоко. Конечно, он упросил бы императора простить его жену. И, возможно, ее бы простили из уважения к заслугам мужа. Но как ужасно было бы упасть в глазах Наполеона, который все это время был к ней так добр!
– 'И все-таки это несправедливо! – с неожиданной уверенностью сказала себе Элиза.
Она вдруг почувствовала себя незаслуженно обиженной, и от этого на ее глазах навернулись слезы. В самом деле, в чем они все пытаются ее обвинить? Ведь она вовсе не собиралась помогать заговорщикам! Просто не смогла бросить в беде своего кузена. Неужели Арман не поймет, что ее поступок был продиктован исключительно родственными чувствами и ничем иным? Конечно же, он поймет и простит ее, когда она все ему объяснит. Если он потребует, она больше никогда не переступит порог дома маркизы де Буасьер. Только бы он не думал о ней плохо и не смотрел на нее таким холодным, отчужденным взглядом.
Успокоив себя подобными размышлениями, Элиза закуталась в теплую шаль и стала выжидательно поглядывать на дверь. Она не сомневалась, что, проводив Дамара, Арман вернется к ней, чтобы обрушиться на нее с гневными упреками. Что ж, пускай, она не станет перебивать его. А когда он выплеснет весь свой гнев, она спокойно объяснит ему, что к чему.
Услышав в коридоре голос мужа, отдававшего какие-то распоряжения горничной, Элиза не утерпела и вскочила с кресла. Она с нетерпением ждала, когда он постучит в дверь, но этого все не происходило. Наконец шаги Армана начали удаляться и вскоре затихли в другом конце коридора. Где-то в отдалении хлопнула дверь, послышались приглушенные голоса служанок, и наступила тишина. Пять, десять, пятнадцать минут. Время шло, а Армана все не было. Наконец, простояв в оцепенении посередине комнаты где-то с полчаса, Элиза поняла, что он не придет.
Бросившись на кровать, Элиза уткнулась лицом в подушку и, перестав сдерживаться, разрыдалась в полный голос. Все было ясно – Арману не требовались от нее какие-то объяснения. Он уже сделал для себя все выводы и не нуждался в оправданиях жены. Ему было безразлично, почему она так поступила. Так же, как стала безразлична и она сама.
В очередной раз, взглянув на часы, Арман досадливо стукнул кулаком по столу и снова принялся ходить по комнате. Итак, его дорогая женушка даже не соизволила прийти к нему и объяснить свой чудовищный поступок. А он-то надеялся, что она испытывает хоть каплю вины за случившееся! Но, похоже, он жестоко ошибся. Элиза вовсе не раскаивалась в том, что едва не опозорила его честное имя. Слава Богу, что эту ужасную историю удалось так легко замять, и она не дойдет до императора. Хватит ему и того позора, что пришлось пережить за сегодняшний вечер. Как он теперь будет смотреть в глаза Дамару, встречаясь с ним на светских вечерах?
Вспомнив, как Элиза пыталась разжалобить его своим кротким взглядом, Арман мысленно упрекнул себя в легковерии. У нее был такой несчастный вид во время допроса, что он едва сдерживался, чтобы не броситься к ней и не начать ее успокаивать. Наверное, если бы она пришла к нему после ухода Дамара, он бы так и сделал. Простил бы без всяких упреков и объяснений. Но, похоже, Элиза совсем не нуждается в его прощении. Стоило ей убедиться, что все легко сошло ей с рук, как она сразу успокоилась. Наверняка сейчас она безмятежно спит в своей постели и видит счастливые сны. Подойдя к приоткрытому окну, Арман с такой силой захлопнул его, что стекла едва не вылетели из рам. Какого черта он тут предается душевным терзаниям, когда виновница его мучений даже не осознала того, что натворила? Самое благоразумное, что он может сделать сейчас, – это последовать ее примеру. Спокойно улечься спать и постараться выбросить все случившееся из головы.
ГЛАВА 24
– Дорогая, неужели твои дела и вправду настолько плохи? – Каролина отодвинула недопитую чашку кофе и с сомнением посмотрела на подругу. – Вот уж никогда бы не подумала, что Лаваль может относиться к тебе с таким безразличием. Не спать с собственной женой…
Элиза сделала несколько медленных глотков, собираясь с мыслями.
– За четыре недели, что прошли со дня нашей свадьбы, он ни разу не постучал в дверь моей спальни. Впрочем, если не считать этого небольшого обстоятельства, мне не в чем его упрекнуть, – прибавила она с кривой усмешкой. – Арман оказался предупредительным, заботливым мужем и прекрасным отцом. Жанетту он просто обожает, и, кажется, она уже начинает любить его больше, чем меня. Это объяснимо. Я вся в своих переживаниях, а Арман всегда находит время для занятий с малышкой.
– Ты ревнуешь его к дочери?
– Если честно, то да. Хотя, с другой стороны, я очень рада. Пожалуй, это единственное, что оправдывает мой брак. Хотя о чем тут говорить! Ведь Арман и женился на мне только из-за ребенка. Иначе мне не удалось бы затащить его к алтарю. Да он никогда и не скрывал этого.
– Все-таки мне трудно поверить, что Лаваль не испытывает к тебе никаких чувств. Полтора года назад, когда вы расстались, он был сам не свой. Мы ведь вместе ехали во Францию, и я помню, каким подавленным и несчастным он был тогда. Да и Поль говорил.
– Это было давно, – оборвала ее Элиза, – и бессмысленно все это вспоминать и обсуждать.
Каролина огорченно вздохнула, с беспокойством поглядывая на подругу.
– Ты не жалеешь, что вернулась во Францию? – тихо спросила она.
Элиза решительно покачала головой.
– Это кажется удивительным, но нет. С каждым днем я все больше привыкаю к своей новой жизни. Я безумно люблю Париж, мне нравится императорский двор, то общество, которое нас теперь окружает. Словом, я чувствую себя здесь дома, на своем месте. Ради этого стоило сделать этот отчаянный шаг.
– И тебя больше не смущает то, что твой муж – выскочка из низов? – лукаво поинтересовалась Каролина.
Элиза отвела взгляд в сторону, и на ее щеках проступил легкий румянец.
– К чему ты напоминаешь мне об этом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39