Слава Господу, что нашелся человек, посватавший ее. Но он будет очень недоволен, когда узнает, что Сара нашла работу у богатых господ! – глаза миссис Хелен Смит тревожно блеснули. – Джон не так давно овдовел и очень ревнив, леди Элизабет.
– В замке Сару никто не обидит, миссис Смит. Ведь сегодня она спасла мне жизнь. Она будет жить вместе с Мартой, в комнате напротив моих покоев, спать по ночам на мягких перинах и чистых простынях и есть то, что подают на хозяйский стол! – Бетти отвязала от пояса небольшой бархатный кошелечек с несколькими золотыми монетами и протянула женщине. – Это – часть ее заработка, миссис Смит! По-моему, здесь хватит на то, чтобы купить корову или несколько коз, чтобы у ваших детей было вдоволь молока!
– Нам ни к чему перины и чистые простыни, миледи! Вы чересчур щедры! – женщина поклонилась и потянулась, чтобы поцеловать Бетти руку, но девушка от растерянности и неожиданности дернула повод. Вайолент вскинул голову и, приседая, попятился назад, испугав крестьянку.
– Тихо, Вайолент!.. Не надо целовать мне руки! – Бетти всегда было стыдно, когда простые люди, живущие в нужде, норовили отблагодарить ее за щедрость подобным способом, – Том, дорогой! Достань из корзины лепешек, масла, сыра и пирогов! Отнеси на кухню, в дом миссис Смит! – распорядилась она.
– Благодарю Вас, леди! Спаси Вас Господь! – Хелен поклонилась и взяла одного малыша на руки. – Мэри, – обратилась она к дочери, – поблагодари щедрую леди за помощь! – однако девочка продолжала недоверчиво бычиться.
– Том, догонишь меня, хорошо? Всего доброго, миссис Смит! – попрощалась Бетти и, вскочила в седло, не дожидаясь благодарности от диковатой Мэри. Развернув жеребца, она неторопливо продолжила путь.
Пыльная дорога, разбитая колеями от колес и следами конских подков, привела ее к полю, засеянному колосящимся овсом. Похоже, что у дома Паркина нынче ожидался неурожай. Его участок находился на самой вершине холма, а лето задалось сухим, ведь дожди шли очень редко и потому овес так и остался низкорослым. Бетти мысленно отметила это, понимая, что конюху будет трудно прокормить своих рабочих лошадей, и надо бы оказать ему помощь или хотя бы немного прибавить жалованье.
На краю поля, возле перелеска, приютились два домика, а поодаль растянулось длинное, неказистое строение.
– Это моя конюшня, леди Элизабет! – Том Паркин, догнавший госпожу, с гордостью взмахнул рукой. – Я так люблю коней, миледи. Правда, хороших чистопородных скакунов мне не приобрести никогда… Посмотрите, миледи – моя Ив вышла с мальчиками погреться на солнышке!
– Много ли у тебя коней? Ты так хорошо знаешь повадки лошадей, что можешь быть и конюхом, и оруженосцем! – и Бетти улыбнулась.
– И лучником, леди, тоже, – Том заметил, как вздрогнула и помрачнела леди Элизабет, и спохватился: – Не подумайте плохого, я не убивал Вашего кузена. Да и сболтнул про лук не для того, чтобы напомнить о гибели Вашего брата. Я находился в конюшне, когда Вы примчались на взмыленном рысаке! А лучником я могу быть только во время войны! Господь запретил покушаться без причин на жизнь любого человека, а христианина – подавно! Я против войны, миледи, и против убийства!.. Простите, леди, но вчера я едва сдержался, чтобы не ударить Вашего дядюшку!
– За то, что тот размозжил ударом голову Бриза. Такого прекрасного жеребчика, которого любил Мэтью… Том! Я понимаю дядюшку, но мне тоже очень жаль породистого скакуна! – Бетти сокрушенно вздохнула. – Я знаю, что ты настоящий добропорядочный христианин, Том, но ты не ответил на мой вопрос. У тебя много лошадей?
– У меня всего лишь два тягловых мерина, леди, и я сдаю их в аренду тем, у кого нет коней или волов, чтобы все могли получше взрыхлить поля перед посевами! Потому и живу немного справнее других в деревне, но боюсь, что новый управляющий обложит меня непосильной податью… А раньше я еще держал две пары волов, но с тех пор, как стал работать конюхом в замке, я очень полюбил лошадей! Они сильные, красивые и верные животные. И не ленивые, как волы!
– Том, можно тебя спросить кое о чем? – поинтересовалась Бетти, выслушав его тираду, и мужчина понял, что ее мысли заняты другими проблемами. Томас испытующе взглянул на Бетти, придерживая своего рысака на полкорпуса позади коня девушки.
– Конечно, леди! – конюх всегда подробно и доверительно рассказывал Бетти о том, что происходит в деревне. Несмотря на то, что она и знатная леди, но Том все же считал ее умной и серьезной девушкой.
– Говорят, что мой жених предполагает восстановить право первой ночи, Том? Это правда? – Бетти стеснялась смотреть на мужчину, задавая такой прямолинейный вопрос.
Молчание было ей ответом. Бетти оглянулась.
Том не смотрел на нее – он нагнул голову и молчал, теребя поводья. Бетти стало ясно, что молчание подчас бывает красноречивее слов.
– Простите, леди! – Томас заговорил спустя некоторое время. Голос его стал приглушенным и, как ей показалось, немного испуганным. – Я не должен говорить с Вами, леди, на подобную тему. Это разговор для мужчин, и он оскорбителен для Вас! Тем более что Вы являетесь невестой лорда Гарольда Ноттингема! А лорды сами никогда не озвучивают свою волю перед простыми крестьянами и ремесленниками! Для этого у них есть управляющие и шерифы!
– Как странно ты говоришь, Том… Ты не доверяешь мне? Я могу предположить, что мой отец и дядя тоже пользовались этим правом? Скажи правду! Ты ведь всегда был моим другом, Томас Паркин, – но, требуя ответа, она отвернулась от мужчины и потупилась.
– Не обижайтесь, леди Элизабет! – голос Тома зазвучал приветливо, и Бетти невольно обернулась. Конюх смотрел на нее с любопытством и сочувствием. – Я просто не знал, что такая постыдная тема интересует юную леди Стэнли. Как бы мне сказать так, чтобы Вы не слишком обиделись, миледи?
– Говори, как есть, я не обижусь. Можешь ничего не скрывать от меня, – Бетти была готова выслушать все, что скажет Том, ведь она должна знать всю правду.
– Леди Элизабет, в нашей деревне здоровые и крепкие дети именно потому, что деревня свободна от примеси господской крови. Так, по крайней мере, говорят жители других деревень, и повитухи убеждены в этом тоже!
– А ты сам уверен в этом? Я ведь тоже совершенно здорова! Что тут такого? Неужели здоровые дети рождаются только у простолюдинов? – Бетти не понимала, что имеет в виду Том.
– Господа часто женятся на кузинах, чтобы не дробить владения на части! А потом дети рождаются не совсем здоровыми. Они часто болеют и становятся, скажем так, бесноватыми, юродивыми, слабоумными… Вы правильно сделали, что отказали лорду Мэтью. Возможно, он сумел бы настоять на своем, смешать родственную кровь!.. Вот Господь и подослал убийцу!.. – Том с опаской посмотрел Бетти в спину, но она даже не оглянулась, возмутившись:
– Том, как ты можешь говорить такое?! Мэтью не сделал ничего дурного никому и никогда! Он не грешник! Он глупый влюбленный мальчик! Я уверена, что ни одна девушка, ни один молодой муж в Ашборне не затаили на моего кузена зла! Он был беззлобен и беззащитен, точно агнец Божий! Что же касается моего жениха… А если предположить, Томас, что управляющие не всегда честны перед своими сеньорами и зачастую диктуют свою волю, прикрываясь господским авторитетом?
– Возможно, миледи! Возможно! Но кто может поверить этому? Нужны доказательства, – Том с удивлением посмотрел на Бетти и казался сильно озадаченным.
– Вот то-то и оно, Томас! Здесь надо хорошенько подумать, прежде чем делать выводы, – и девушка принялась подгонять Вайолента, который шел под ней ровной, неспешной рысью.
– Том! – послышался звонкий радостный крик. – Том! Наконец-то ты вернулся, дорогой мой! – навстречу всадникам бежала молодая женщина с ребенком на руках.
Она была прехорошенькая, с золотистыми вьющимися волосами и голубыми глазами. И Бетти внезапно подумала, что, вполне вероятно, она с Ив дальняя родственница. Не так уж чиста кровь крестьян и ремесленников в Ашборне от господской примеси! Ну ладно, про отца и дядю она выяснила! И готова верить в их непогрешимость!.. Но за деда и прадеда, она бы не поручилась. Право первой ночи прежде было распространено среди сеньоров повсеместно и почти узаконено. Много веков с ним все мирились.
В мочки ушей Ив Паркин были вдеты небольшие золотые сережки с маленькими бриллиантами. Бетти удивилась тому, что у этой прелестной крестьянки имеются столь дорогие украшения. Том догадался о ее мыслях и, загадочно улыбнувшись, предупредил ее вопрос:
– Эти сережки достались Ив в наследство от бабушки, миледи! Но Ваше предположение меня не возмущает, напротив, мне по сердцу Ваше сходство, – Томас быстро взглянул на леди Элизабет и странно улыбнулся. Бетти молча кивнула ему в ответ, проглотив горячий соленый ком, внезапно подкативший к горлу, и вытерла набежавшие на глаза слезинки.
– Добрый день, леди Элизабет! Добрый день, Том! – Ив протянула сынишку мужу, и тот, легко подхватив белокурого мальчика, посадил его в седло перед собой.
Малыш тут же возбужденно засмеялся и что-то радостно залопотал. Томас так нежно и бережно придерживал сына в кольце надежных рук, что у Бетти от созерцания подобной картины защемило сердце.
– Леди Элизабет, каким ветром занесло Вас в нашу скромную деревню? Соболезную Вашему горю, миледи… – Ив прищурилась от ветра и заслонила глаза ладонью, поглядывая на юную госпожу печальными нежно-голубыми глазами. Бетти даже показалось, что в очах Ив она видит отражение собственных глаз.
– Благодарю тебя, милая Ив! Я приехала к своей кормилице! Наверное, до нее дошли слухи о гибели Мэтью! Он же ее молочный сын! Мы всегда любили нашу Анну! – голос Бетти вздрогнул и, расчувствовавшись, она едва сдержала рвущиеся наружу рыдания.
– Вы правильно сделали, леди Элизабет! Анна ждет Вас очень давно. Она знает, что Вы помолвлены с лордом Гарольдом Ноттингемом, миледи! И хотела бы Вас благословить перед свадьбой!
– Ну, тогда я оставляю Тома с Вами, Ив, а сама быстрее отправлюсь к Анне Торн, – Бетти с невольной завистью взглянула на молодых супругов, которые не сводили друг с друга влюбленных взглядов.
Чувствовалось, что Ив испытывает к своему мужу самые теплые и искренние чувства. Чистый ангел осенил этих двух молодых людей своей благодатью и любовью… Как же Бетти хотелось, чтобы подобные узы благодарности и нежности связали ее с лордом Ноттингемом!
Она подъехала к ограде, отделяющей лачужку Анны Торн от большого поля, засеянного ячменем. Толстые короткие колосья топорщили вверх свои зеленые усы, душистая пыльца дымила под порывами ветра… Спешившись, Бетти накинула повод Вайолента на кол, поддерживающий хилый заборчик и громко окликнула:
– Нянюшка, ты дома? – никто не отозвался, но на плоский камень, заменяющий крыльцо, из хибарки медленно вышла пожилая женщина, осторожно ощупывая ногами тропинку перед собой. Подслеповато щурясь на солнце, она прикрыла ладонью лоб и попыталась рассмотреть гостью:
– Кто это ко мне пожаловал? Леди Мэрион, это Вы? Вы снова чем-то недовольны, миледи? Но теперь я никому не мешаю! Ив и Том присматривают за мной, помогают заготовить на зиму топливо, а я уж помаленьку собираю целебные травы и съедобные корешки, да потихоньку повиваю младенцев, появляющихся на свет, лечу родовую горячку, исцеляю гангрену и выгоняю из подвалов крыс и мышей! Этим и живу. Но если Вы прикажете, то я переселюсь в глухой лес, леди Мэрион! Ради спокойствия миледи Бетти я сделаю все, что мне прикажут!
Бетти совершенно растерялась и растрогалась от такой речи Анны. Она подошла к старушке, положила ладонь на ее худенькое плечо:
– Няня, это я – твоя крошка Бетти! Прости, что так редко навещаю тебя, дорогая моя, любимая моя нянечка! Неужели я стала так похожа на свою мать, на леди Мэрион, что ты приняла меня за нее? – Бетти с жалостью смотрела на ввалившиеся глаза нянюшки, на ее поседевшие волосы.
Тощую фигуру Анны Торн прикрывало длинное платье из грубой полосатой ткани, а на все еще густых волосах, собранных в пучок, чудом держался серый чепец из неотбеленного льна. Вены узлами вздулись на натруженных руках кормилицы, и девушка с горечью подумала о том, что простые женщины отчего-то намного раньше стареют, чем благородные леди. Она очень любила свою няню и кормилицу Анну, и сердце зашлось от боли при виде беспомощной, совсем ослабевшей женщины.
А ведь еще совсем недавно Анна была крепкой и красивой. Она овдовела, когда ей было немногим больше тридцати лет, и к этому горю добавилось то, что ее поздний сын, родившийся после смерти мужа, умер, не прожив и года. Говорили, что Анна немного повредилась умом, ведь она отчаянно пыталась сохранить молоко. Никто не знал, зачем она это делала, но в это время родился Мэтью, и Анна Торн пошла в замок наниматься кормилицей. Она была все еще хороша собой, и к ней стали свататься многие мужчины, но Анна наотрез отказывала им. А когда выкормила Мэтью, то стала кормить грудью Бетти, родившуюся вскоре за двоюродным братом.
– Бетти! Дорогая моя Бетти! Детка моя! Неужели я слышу твой звонкий чудный голосок, моя ласточка! Как жаль, что мои глаза ослабли и не могут насладиться твоей прелестью, свежестью и красотой! Пойдем, пойдем в мой дом! – и Анна Торн принялась вытирать слезящиеся глаза краешком чистого фартука. – Благодарю, благодарю тебя, моя Бетти, что ты вспомнила о своей старой няне в такой тяжелый час!.. Мне сказали, что умер мой котеночек, мой ласковый ягненок, мой крошка-ангелочек, мой Мэтью?! Неужели это правда?!
– Он не просто умер, нянечка! Его кто-то убил, и прямо на моих глазах! К моему стыду, я не смогла проводить его в часовню, няня!.. – Бетти не сдержалась и заплакала, обняв старушку за шею. От чистой одежды кормилицы пахло сухими травами, которые она засушивала на зиму в огромном количестве. – Ты все еще собираешь травы, милая Анна? – удивилась Бетти. – Но мне говорили, что ты почти ничего не видишь! – и девушка принялась всматриваться в глаза женщины, почти полностью затянутые непрозрачной голубоватой пленкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40