Клариса присела в низком реверансе.
– Тебе следовало бы поступить на сцену, – сказала Десса. – У тебя великолепные балетные данные.
Клариса бросила быстрый взгляд на брата и отвела глаза.
– Она думала об этом, – сказал Эндрю, – но отец запретил. Категорически. Бедная девочка очень переживала.
На бледных щеках Кларисы выступили пунцовые пятна. – Что ж, он все равно не может помешать вам танцевать для собственного удовольствия… и удовольствия тех, кто смотрит, как вы это делаете, – сказал потрясенный Бен. – Пожалуй, теперь я понял, что к чему. Если вас не затруднит, мне бы хотелось попробовать еще раз.
Она наградила его благодарной улыбкой, и ее узкая ладошка снова утонула в его большой руке. Десса опять завела фонограф.
Бен вслушивался в музыку, стараясь прочувствовать ее так же, как чувствовал красоту рассвета в горах, тихий шелест листвы, ровный бег коня… И тут случилось чудо: его ноги сами собой заскользили по натертому до блеска мозаичному паркету, а руки уверенно подхватили хрупкую партнершу и закружили ее в ритме вальса.
Он двигался немного угловато, но в каждом его шаге, жесте и повороте головы читалась природная грация, врожденное изящество, свойственное лишь диким животным и людям, чья жизнь неразрывно связана с природой.
Глядя на него, Десса думала о предстоящем разговоре с Эндрю. Тогда, в кабриолете, ей не хватило смелости, да и требовалось собраться с мыслями. Что сказать ему? Какими словами? Следует ли сделать это наедине? Отослать Бена и Кларису в библиотеку и прямо заявить, что детской дружбе Энрю Дрюхарта и Дессы Фоллон пришел конец? Вернее, не самой дружбе, а матримониальным планам Эндрю, которые он и не думал скрывать, тем более что их вполне разделял ее отец… Господи, ну почему все так сложно? Почему нельзя просто поступать так, как хочется, никому ничего не объясняя?
Музыка смолкла. Еще несколько мгновений Бен и Клариса продолжали двигаться в танце, затем остановились. Девушка широко улыбнулась своему способному ученику, и он сразу простил ей ту незавидную роль, на которую ее обрек брат. Неизвестно, что тот ей наговорил, да она и не знала, просто не могла знать, насколько глубоки чувства, связывающие Бена Пула и Дессу Фоллон.
Он посмотрел на Дессу, и она, поймав его взгляд, быстро и незаметно кивнула ему; ее плотно сжатые губы говорили о твердой решимости поставить все точки над «i» не откладывая.
– Клариса, милая, и ты, Бен… надеюсь, вы не рассердитесь на нас с Эндрю, если мы оставим вас ненадолго? Нам надо поговорить.
Она взяла Дрюхарата под руку и вышла с ним из гостиной.
16
Они расположились на диванчике в библиотеке. Эндрю поднес руку девушки к губам и нежно поцеловал ее.
– Я так скучал по тебе, – проникновенно сказал он. – Наконец-то мы остались одни. Привести Кларису было удачной идеей, не правда ли? Этот твой… знакомый, похоже, увлекся ею.
– Послушай, Эндрю, мне… мне надо тебе кое-что сказать…
Он быстро вскинул глаза; в его глазах читались недоумение и недовольство. Десса хорошо знала этот взгляд, Эндрю всегда так смотрел на нее, когда ожидал услышать какую-нибудь глупость. В такие минуты она его почти ненавидела.
– В чем дело? – сухо спросил он.
– Не знаю, сможешь ли ты понять меня…
– Да уж постараюсь, – усмехнулся он. – Говори.
– Понимаешь, мы с Беном… то есть, Бен и я… мы…
– Замолчи! – Он властно поднял руку. – Не хочу ничего слышать! О, я понимаю, он спас тебе жизнь, ты, разумеется, очень ему благодарна и считаешь себя перед ним в долгу. Ты ведь это хотела сказать?
– Нет, Эндрю. – Она твердо посмотрела ему прямо в глаза. – Я люблю его.
– Но ведь он же ничтожество без гроша за душой, пустое место! Подумай, как отнеслись бы к этому твои родители!
– Не трогай моих родителей! Они любили меня и хотели, чтобы я была счастлива!
– Но ведь и я хочу того же, дорогая! Неужели ты всерьез полагаешь, что этот тип может сделать тебя счастливой? Чем он зарабатывает на жизнь? Умеет ли хотя бы читать и писать? Как ты думаешь ввести его в круг своих знакомых? Как представишь тем, кто любил твоих родителей и знает тебя с детства? Они никогда не примут его! Или ты решила навсегда похоронить себя в какой-нибудь Богом забытой дыре?
Она и сама не раз задавала себе все эти вопросы и далеко не всегда могла на них ответить. Возвращение к прежней жизни оказалось слишком резким, безжалостным и требовало от нее слишком многого. Десса гневно сжала кулачки, из ее глаз брызнули слезы злости и обиды.
Эндрю спокойно достал из кармана белоснежный носовой платок и протянул его ей:
– Ну-ну, дорогая, не надо плакать. Все хорошо. Тебе не в чем себя упрекнуть, поверь мне. Ты ни в чем не виновата. Он воспользовался твоей бедой, твоим горем, моментом твоей слабости, и ты, чистое, неискушенное создание, попалась в его сети. Но ничего, я поговорю с ним и все улажу.
– Попробуй только! – Она топнула ногой. – Это мое дело, Эндрю, и я не позволю вмешиваться ни тебе, ни Кларисе. Я очень любила родителей, но они считали меня неразумным ребенком и не позволяли мне мыслить и принимать решения самостоятельно. А теперь ты хочешь занять их место? Не выйдет!
– Ради всего святого, Десса, – покачал головой Эндрю, – ты совершаешь ошибку, за которую потом придется жестоко расплачиваться.
– Быть может, и придется, но мне, а не тебе!
– Десса, дорогая, умоляю тебя, не принимай никаких поспешных решений. Утром у нас назначена встреча с Клуни. Выслушай его, ознакомься с завещанием отца, а потом мы снова вернемся к этому разговору.
– А что тебе известно о завещании? – с подозрением спросила Десса. – Мне кажется, ты забываешься, Эндрю. Ты слишком много на себя берешь, а ведь такого права тебе никто не давал. И прежде всего – я.
Сидя в соседней комнате вместе с Кларисой, Бен прислушивался к возбужденным голосам за стеной. Вскоре дверь распахнулась, и на пороге возник Эндрю.
– Мы уходим, – сухо бросил он сестре.
Бен сразу понял, что Дрюхарт взбешен. Значит, Десса отважилась все сказать! Его губы тронула победная улыбка, но в ответ он получил такой убийственный взгляд, что невольно поежился. Отныне у него был смертельный враг, к которому лучше не поворачиваться спиной.
– Доброй ночи, Бен, – мягко сказала Клариса и вышла вслед за братом.
Дессы нигде не было видно, и Бен поднялся наверх. Дверь ее комнаты была закрыта. Он не стал стучать и, бесшумно ступая по устилавшим пол толстым коврам, направился к себе. Если бы она хотела поговорить с ним, то пришла бы к нему сама, а не стала запираться в своей спальне. Видимо, сказать Эндрю об их любви оказалось не так просто, как оба они думали раньше. Но она все-таки решилась, и это было самое главное.
Встреча в конторе «Клуни и Браун» была назначена на десять утра. Десса проснулась, когда каминные часы пробили половину седьмого, и лежала без сна, глядя в потолок. Она думала.
Вчерашний разговор с Эндрю вновь растревожил былые сомнения, вернул прежнюю неуверенность в себе и своих чувствах. Одна ее часть хотела бросить все и уехать с Беном в Виргиния-Сити или даже в Калифорнию, тогда как другая властно призывала одуматься. Взять дело отца в свои руки. Поставить во главе предприятия Эндрю. Со временем выйти за него замуж, поселиться в его огромном особняке над рекой, родить ему детей.
Но как расстаться с Беном? Как забыть ласку его больших сильных рук, вкус его губ, его голос?.. Нет, это было решительно невозможно. Да и о чем она вообще думает? Между чем и чем выбирает? Между любовью и возможностью выгодно продать себя? Чем же тогда она лучше девиц, работавших в заведении Роуз?
Десса встала и подошла к окну. Дома отбрасывали длинные тени, листва деревьев позолотилась первым прикосновением осени. В Монтану скоро придет зима, и ледяной ветер будет с воем носиться над ее необъятными просторами. Девушка скучала по этой дикой стране, скучала по Роуз и Мэгги, по добряку-шерифу и строгому, но справдливому Вили Моссу… По сверкающим звездам, свежему горному воздуху, небу – такому огромному и пронзительно-синему…
Она вздохнула и задернула штору.
Прямо как была, босиком и в ночной рубашке, Десса спустилась в холл и осторожно постучалась в комнату Бена. Тишина. Она открыла дверь и вошла. Внутри царил полумрак, рядом с кроватью на полу лежало одеяло. Бена не было. Его куртка и сапоги тоже исчезли.
Куда он мог пойти в такую рань?
Восходящее солнце окрасило широкую Миссури в золотисто-розовые тона. Бен шел по улице, вдыхая незнакомые запахи спящего города. Скоро тишина взорвется стуком экипажей, цокотом подков по мостовой, громкими голосами, лаем собак… У причала дремали грузовые пароходики; на одном из них матросы выбирали канаты, готовясь к отплытию. Куда они направляются? Ему вдруг захотелось уплыть с ними куда глаза глядят, подальше от этого уродливого города с его мрачными домами и слепыми окнами, толстые пыльные шторы которых крали у людей свежий воздух и солнечный свет.
Но Десса… Он не может ни оставить ее, ни взять с собой.
Бен тяжело вздохнул, глубоко засунул руки в карманы и повернулся к реке спиной. Он, как и обещал, останется здесь еще на какое-то время, но не навсегда. Это он знал совершенно точно.
Когда Бен подошел к дому, у подъезда стоял знакомый кабриолет. Стараясь не шуметь, он открыл дверь и хотел уже проскользнуть наверх, когда из библиотеки до него донеслись голоса. Два голоса, мужской и женский. Сначала он услышал имя «Десса», а потом и свое. Эндрю и его сестра говорили о них, что, по твердому убеждению Бена, не могло его не касаться. Он прижался к стене и замер.
– Я отлично понимаю Дессу, – говорила Клариса. – Он красив, силен и далеко не глуп. Кроме того, некоторый налет дикости придает ему совершенно особый шарм.
– «Некоторый налет»! – фыркнул Эндрю. – Да он просто дикарь! Весь, с головы до ног. Нет, Клари, говорю тебе, я не могу этого допустить. Предприятие «Фоллон Энтерпрайз» стоит не менее полумиллиона долларов, а через несколько лет, когда железные дороги расползутся по всей стране, ловкий человек, обладающий должным опытом и хваткой, легко сможет удвоить эту сумму.
– И такой ловкий человек, конечно же, ты, мой милый братец.
– А почему бы и нет? Кроме того, я слишком долго ждал Дессу Фоллон, чтобы сейчас от нее отказываться.
– А заодно и от «Фоллон Энтерпрайз».
– Разумеется, а что тут такого? У нашей семьи не осталось ничего, кроме долгов и имени. Отец и наш с тобой старший брат, лоботряс несчастный, успешно пустили по ветру все состояние деда. Искать богатого мужа ты, видите ли, не желаешь. Что мы будем делать, когда у нас отберут дом и те жалкие крохи, что еще остались? Что станешь делать ты? Пойдешь побираться? На панель? Девицей в дансинг?
– Не очень-то любезно с твоей стороны.
– О чем ты говоришь, сестричка? Время любезностей давным-давно прошло. Так что выбирай: или ты мне поможешь, или не пищи, когда мы вместе будем подыхать с голода. – Но мне не хотелось бы поступать так с Дессой. Она всегда мне нравилась, хотя и бывала иногда слишком чопорна и высокомерна. А ты заметил, как она изменилась? Совсем другой человек!
– Это лишь на время, поверь мне. Стоит ей запустить свои цепкие ручки в наследство старого Фоллона, узнать, сколько у нее теперь денег, как все вернется на круги своя, и ты снова увидишь перед собой капризную, избалованную девчонку, не привыкшую себе ни в чем отказывать. Неужели ты полагаешь, что ее романчик с этим неотесанным простофилей всерьез и надолго? Просто ей подвернулось нечто новенькое, оригинальное. Пусть поживет в развалюхе, где по стенам ползают тараканы, а в окнах разбитые стекла, пусть повоет зимой от холода и одиночества, вот тогда посмотрим, чего стоит ее «любовь»! Разумеется, я не хочу доводить дело до таких крайностей, и ты должна мне в этом помочь.
– Но Эндрю, если она уедет вместе с ним, то увезет с собой и все свои деньги, а значит, им не придется так ужасно жить.
– Ага, я вижу, ты начинаешь понимать! Ведь именно за деньгами он и охотится! Клари, милая, ну подумай сама, за что ее еще любить, кроме денег?
Оба замолчали. Бледный как полотно, Бен стоял у стены, то сжимая, то разжимая кулаки. Каков негодяй! Бен и сам не знал, что не дает ему ворваться в библиотеку и размазать этого слизняка по стене. Разве только то, как ему все стало известно…
Но тут Эндрю снова заговорил, и Бен прислушался:
– Как ты думаешь, они уже успели побывать в постели? Если да, то товар, получается, с брачком.
– Вряд ли тебя это всерьез обеспокоит, – горько усмехнулась Клариса. – При твоей-то неразборчивости в амурных связях…
В этот момент Бен услышал какой-то легкий шорох, поднял глаза и увидел идущую вниз по лестнице Дессу; на ее лице было выражение изумления и брезгливого осуждения.
– Доброе утро, – громко сказал он и направился к лестнице, будто только что вошел в дом, – ты хорошо спала?
– Что ты тут только что делал? – не отвечая на его приветствие, спросила она.
– Десса, пожалуйста, нам надо поговорить, причем немедленно. – Он взял ее за руку, но девушка вырвалась.
– Нет, ответь сперва на мой вопрос. Почему ты подслушивал под дверью?
– Десса, поверь, это очень важно, и ты должна узнать все до того, как пойдешь на встречу с адвокатами. Что эти двое здесь вообще делают? Они-то тут при чем?
– Эндрю работал у моего отца.
– Ах вот оно что….
– Я думала, ты знаешь.
– Откуда? А скажи, часть предприятия принадлежит ему?
– Нет, но он просто незаменим. После раговора с адвокатом я собираюсь сделать его главным управляющим. Но почему ты спрашиваешь об этом?
– Не верь ему, Десса! Он собирается…
– Даже слушать не хочу! Эндрю достоин всяческого доверия, и я знаю его всю мою жизнь. Да, я не влюблена в него, и это, вероятно, его злит, но чтобы он пошел на обман… Никогда!
– И все-таки, я повторяю: не верь ему! Я собственными ушами слышал, как он говорил своей сестре…
– Бен! – резко прервала его она; у нее на скулах выступили красные пятна, а в глазах появился металлический блеск. – Ты лезешь в дела, о которых не имеешь ни малейшего представления. Когда я закончу разбираться с предприятием моего отца, мы поговорим о нашем будущем, но до тех пор, пожалуйста, будь любезен не создавать мне лишних проблем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38