Девушка прикрылась руками.
– О нет, принцесса, – хрипло от страсти произнес Йоранд. – Позволь полюбоваться тобой… прикоснуться.
Нормандец немного отстранил ее руки, и его пальцы спутались в ее мягких вьющихся волосках, лаская и деликатно исследуя самые интимные места ее шикарного тела. Когда он коснулся какой-то точки, девушка от прилива удовольствия сладостно вздохнула.
– Хм-м… – удовлетворенно шепнул Йоранд. – Думаю, что пришла пора испытать кровать.
Нормандец поднял Бренну и уложил на кровать. Она почувствовала под собой мягкий, наполненный шерстью матрац, застеленный льняной простыней. Прохладная ткань приятно холодила ее горящую кожу. Бренна тревожно дышала и смотрела, как Йоранд развязал веревку на штанах и снял их. Какой же он большой, ее нормандец.
Девушку охватила паника. О Боже, нет! Бренна подтянула одеяло к подбородку.:
– Кажется довольно прочной, – задумчиво произнес нормандец, толкнул кровать рукой и принялся устраиваться рядом с Бренной.
Когда он прикоснулся к телу девушки, она напряглись. Ну почему вслед за дразнящим удовольствием всегда бывает боль, думала она.
Йоранд поцеловал ее снова, на это раз в его поцелуе Бренна почувствовала еще больше нетерпеливой страсти. Его вертикально стоящий фаллос терся о ее бедро, приводя Бренну в ужас. Она с содроганием думала о том, что вот сейчас эта штука проткнет ее. Леденящий душу страх смешивался со страстным желанием вновь почувствовать на коже прикосновения его рук. Она понимала, что это удовольствие было лишь короткой прелюдией к тому, ради чего они легли на кровать. Йоранд был настолько огромен, что воображение Бренны отказывалось даже представлять себе супружескую жизнь с ним: В ее душе просыпались ужасы прошлого, она вспоминала события в монастыре Клонмакнойз, понимая, что на сей раз пережить все это придется ей.
– Не-е-е-т! – закричала Бренна, молотя нормандца кулаками.
Йоранд удивленно застыл.
– Что случилось? – недоуменно спросил он.
– Я не могу сделать этого, – ответила Бренна. Она села на кровати, подтянув под одеялом колени к груди. Руками она судорожно сжимала одеяло. – Если вы будете заставлять меня силой, я буду кричать.
– Но этот крик только укрепит мою репутацию, принцесса, – со смешком ответил Йоранд, но тут же понял: Бренна говорит более чем серьезно. – Что за глупости? – уже серьезно спросил он.
– Я не лягу с тобой в одну постель, нормандец, муж ты мне или нет, – сказала Бренна.
Когда Йоранд попытался прижать ее к себе, она вытянула руки и оттолкнула его.
– Если возьмешь меня силой, то когда-нибудь утром тебя найдут с кинжалом в груди. Я клянусь в этом!
Даже в тусклом свете очага Бренна увидела, как внезапно взгляд Йоранда стал жестким. На его щеке дернулся мускул.
– Если я не позволил сделать это с твоей сестрой Мойрой, неужели ты думаешь, что я это сделаю с тобой? – спросил он.
Он был прав. Несправедливость обвинения ужалила се, но она не отступала.
– Я сказала все и ничего нового не добавлю, – жестко заявила Бренна, боясь дрожью выдать свое состояние. Ее переполняли страх и непонятное для нее самой замешательство. Действительно ли этого она хотела? «Что со мной?» – подумала Бренна.
Не сказав ни слова, нормандец скатился с кровати и надел гамаши. Схватив одно из одеял, он выдернул его из рук Бренны.
– Наслаждайтесь своим брачным ложем, принцесса. Я не буду беспокоить вас больше, – с горечью сказал он и пошел к стенке в другую часть хижины, где растянулся на земле.
Бренна вздохнула и скрутилась под одеялом в комочек. Теперь ее трясло уже не от страха, а от холода. Ее голо кричало, требовало выхода страсти.
Веселый праздник продолжал шуметь и сверкать за стенами ее новой хижины. Скрутившись на брачном ложе, Бренна поняла, что ее первая брачная ночь будет долгой… и одинокой.
Глава 15
Бренна неожиданно для себя оказалась на поляне. Она глубоко вдохнула сырой пьянящий аромат реки Шаннон. Легкий бриз трепал ветки тополей, растущих ни берегу. Эти тополи напоминали ей трех старых дев, опустивших в воду ноги. Бренна растянулась на плоском, сером, с пестрыми вкраплениями, валуне, свесив ноги в шумящий поток. Солнечный свет проникал сквозь листву, тепло и ласково целуя ее щеки. Девушка закрыла глаза и решила – пусть умиротворенность этого уединения наполнит ее до краев.
Рядом кто-то принялся насвистывать веселую мелодию, и Бренна открыла глаза. Она села, пытаясь увидеть, кто это.
Это оказался Муртог, старый церковный сторож аббатства. Согнутый от старости, с морщинистой шеей, он напоминал ей древнюю черепаху. Муртог был единственным мужчиной в монастыре, который не давал обета безбрачия. Хотя, подумалось Бренне, в таком возрасте об этом вряд ли стоило беспокоиться.
– Боже, это ты, сестра, – сказал Муртог, борясь с тяжелым мешком за спиной.
Захваченная врасплох, Бренна поспешно подобрала под длинную тунику голые ноги. Она как раз собиралась ответить на приветствие старика, как заметила, что мешок за его спиной двигается, как живой. До ее ушей доносились приглушенные крики.
– Что там? – спросила Бренна.
– Кошка вчера родила. Там котята. Мы их нашли по писку, – сказал церковный сторож, тряхнув поседевшей головой.
Когда старик поставил мешок и открыл его, из него буквально вырвался голодный плач котят. Муртог засунул скрюченную руку в мешок и кого-то погладил там.
– Я позабочусь о них, – хриплым каркающим голосом сказал церковный сторож и добавил: – Как могу… Жизнь – это страдание.
Затянув мешок, он произнес:
– Единственный способ уберечь их от страданий – это утопить.
С этими словами Муртог поднял мешок и, раскрутив над головой, бросил в воду.
Но прежде чем мешок с котятами упал в воду, Бренна вдруг отчетливо услышала в мяуканье крик ребенка. Не-е-е-т! – вырвалось у нее.
Она потянулась и попыталась поймать мешок. Но нога Бренны соскользнула, и девушка оказалась в воде. Вода заливала нос. Бренна начала барахтаться, пытаясь нащупать ногой опору, как внезапно почувствовала, что кто-то крепко держит ее за шею.
Ее горло сжимала костистая рука старика. Сквозь воду до нее доносился его гулкий каркающий голос.
– Мы должны утопить их, – повторял он, удерживая голову девушки под водой.
Но почему! Ведь он был ее другом. Бренна отчаянно боролась, чувствуя, что ее легкие вот-вот лопнут. В мутной воде она почти ничего не видела. И вот последний драгоценный воздух пузырями сорвался с ее губ. В глазах совсем потемнело. Девушка почувствовала, как ее душа оставляет тело, уносясь с потоком воды.
Бренна судорожно вдохнула.
Воздух, ворвавшийся в ее легкие, был слаще самого сладкого плода из монастырского сада. Дернувшись всем телом, Бренна проснулась окончательно. То, что она сейчас дышала, как ничто другое, доказывало, что все это уже наяву. Она сидела на кровати и наслаждалась воздухом. Ее носа достиг слабый дымок.
Страшные сны все больше одолевали Бренну. Она потрясла головой, пытаясь рассеять остатки ночного кошмара, похлопала руками по ушам. Ей казалось, что она все еще слышит крик ребенка. Бренна закрыла глаза и до боли закусила нижнюю губу, зажимая уши руками.
Открыв глаза и опасливо опустив руки, она прислушалась. До ее слуха доносились лишь мерное капанье легкого летнего дождя через дымовое отверстие и песня жаворонка.
За ночь сосновые поленца прогорели, и об очаге напоминал лишь легкий аромат. Сквозь дымоход Бренна видела жемчужно-серое предрассветное небо.
С другой стороны очага Бренна увидела мужа. Йоранд спал к ней спиной, словно даже случайный взгляд на нее был для него неприятен.
Она смотрела, как его спина мерно расширялась при каждом вздохе. С болью в сердце она вспоминала жесткий взгляд его глаз. Бренна знала, что Йоранд имел право сердиться на нее, но своей вины она не чувствовала. Если бы она позволила ему взять ее первой же брачной ночью, та растущая в ее душе нежность была бы разрушена навсегда.
Если он возненавидит ее за отказ, она готова принять это. Его ненависть была ей даже странным образом желанна, если бы только она не заставляла ее саму ненавидеть его.
Бренна дрожала от холода. Выскользнув из кровати, она надела тунику. Попробовала расчесать волосы, но они спутались настолько, что все было безнадежно. Прокричал петух.
Скоро завертится день. Шумные и любопытные матроны набегут, чтобы взглянуть на брачное ложе. Чувствуя прилив паники, Бренна взглянула на кровать. Покрывало было девственно чистым, только немного помятым. Оказалось, она спала на своей половине, не рискуя пересекать ту незримую черту, за которой должен был лежать Йоранд.
Бренна стянула простыню, скрутила из нее шарик и покатала его ногой. Когда она раскрутила сверток и застелила кровать, у нее уже был более соответствующий ситуации вид.
Однако никаких следов крови на простынях не было. Воображение уже рисовало Бренне тот позор, который она уготовила не только себе, но и своему мужу.
Нормандец спал. Бренна надеялась, что ей удастся уладить проблему самой, ничего не сказав ему.
Она залезла в груду одежды нормандца и с облегчением увидела кинжал, который он всегда носил с собой. Встав над кроватью, Бренна пригладила простыню, затем размотала повязку на руке и взяла кинжал. Все, что ей было нужно, – это пара капель крови. Если бы только удалось расковырять рану…
Внезапно крупная рука нормандца легла на ее тонкое запястье. Обернувшись, она увидела перед собой лицо Йоранда.
– Что вы задумали?! – спросил он, подозрительно щуря глаза.
– Я… – начала Бренна, понимая, что сказать ничего не может. Она обманула его в их свадебную ночь. Как же она могла признаться ему, что собирается создать иллюзию потерянной невинности.
Пальцы Йоранда напряглись, и кинжал выпал из руки.
– Вы делаете мне больно, – захныкала она.
– Это наименьшее из того, что вы хотели сделать с собой, – ответил нормандец, отпуская руку девушки и забирая кинжал, который он тут же уложил в ножны и бросил обратно в груду одежды. Бренна готова была поклясться, что она видела огонь в глазах Йоранда. Этот огонь угасал на глазах. Нормандец устало опустился на кровать и отвернулся от нее.
– Бренна, я знаю, что вы не можете переносить меня, – неожиданно тихо и спокойно сказал он. – Но вы не можете покончить с собой, лишь бы только не видеть меня. Обещаю, я больше не побеспокою вас.
У Бренны перехватило дыхание, в горле застрял комок. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к плечу мужа, но не прикоснулась.
«Может быть, так и лучше», – обреченно подумала Бренна. Если Йоранд думает, что она ненавидит его, то, наверное, и не стоит рассказывать ему истинную причину ее отказа. В свою тайну она не посвятила никого, кроме отца, так мучительно больно ей было рассказывать об этом. Бренна и сама не верила, что у нее хватит сил рассказать об этом кому-то еще.
– Я благодарна вам, – сказала Бренна дрожащим голосом. Она опустилась на кровать, боясь прикоснуться к нормандцу.
Он сидел, опустив плечи и бессильно упираясь локтями в колени. Бренне так хотелось подарить ему комфорт супружеского ложа, но боль, которая ждала ее, останавливала. Бренна внезапно поняла, что она любит его, что именно его она ждала всю свою жизнь, если бы не…
Бренна также не хотела, чтобы между ними была завеса лжи.
– Вы не так поняли меня, – шепотом призналась она. – Я не хотела заколоть саму себя. Только Богу решать, когда мы покинем этот мир. Разве отец Михаил не говорил при крещении, что сама эта мысль смертный грех?
– А какие положения вашей веры священник не упоминал? – спросил Йоранд, все еще разглядывая каменную плиту под ногами. – В чем я еще не прав?
– Я не ненавижу вас, Йоранд, – сказала Бренна. – Это мое… личное.
Хмуро сдвинув брови, Йоранд искоса посмотрел на Бренну:
– Я не понимаю вас, но хочу понять.
Нормандец откинулся на кровать, прикрывая глаза рукой.
– Вчера вечером, пока не заснул, я много думал. Много… Этот пол не столь мягок, знаете ли.
Бренна почувствовала приступ вины за то, что заставила Йоранда спать на холодном камне. Он посмотрел из-под руки и произнес:
– Вы ведь хотели меня вчера вечером, по крайней мере вначале. Я просто уверен в этом. Что вдруг случилось?
– Это не ваша вина, – ответила Бренна. – Вы ничего такого не сделали.
– Тогда что случилось? – спросил Йоранд. – Все эти несколько недель я часто видел вас. Вы злы на язык, как я уже убедился, жестоки.
Йоранд сел на кровать и наклонился к девушке:
– Вы любите другого, и это помешало вам отдаться мне?
– Нет, – вздохнула Бренна. – Это не любовь, а жажда… смерти.
– Я не спрашивал об этом, но узнал. Кто он?
– Как и вы, нормандец, – со страданием в голосе ответила девушка. – Я не знаю его имени, да и не хочу знать. Вы тогда неправильно меня поняли. Я не хотела рассказывать, но сейчас вижу, что должна рассказать вам все.
С рыданием она закрыла лицо руками.
Внезапно Бренна поняла, что Йоранд разглаживает ее волосы, распутывая локоны и напевая что-то по-норвежски. Эту песню она слышала, когда он ухаживал за лошадьми.
– Расскажите мне, – попросил он.
– Это только моя вина, – всхлипывая, сказала Бренна. – Во всем виновата моя гордыня. Отец Михаил научил меня читать и писать, а когда я вместе со старшей сестрой Синид поехала в монастырь Клонмакнойз, то надеялась в спокойствии проводить там дни в огромной библиотеке.
Йоранд озадаченно нахмурился, а Бренна продолжила:
– Они не позволили мне работать в скрипториуме, помещении для переписки рукописей. Сказали, что женщина недостойна освящать рукописи. В монастыре это доверяют только монахам. Аббат решил, что мне лучше вычищать полы в помещениях. – Подбородок Бренны дрожал. – Я не повиновалась аббату и после вечерни убежала из монастыря. Идя вдоль берега реки, я встретила нормандца. Теперь я догадываюсь, что мне очень повезло, что он был один. – Она дрожала всем телом. – Я попыталась кричать, но это не помогло. Я повернулась и начала убегать, но он побежал за мной. Уже на дорожке я встретила сестру Синид, которая хватилась меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34