Сандерс – один из тех мужчин, которые дают волю своим инстинктам, избивая беззащитных женщин.
Гарвин помолчал, затем покосился на Блэкберна.
– Тебе не по силам запустить такую утку.
– Я полагаю, по силам.
– Никто, будучи в своем уме, на это не клюнет.
– А я думаю, что кое-кто клюнет, – загадочно сказал Блэкберн.
– Да? И кто же?
– Кое-кто, – повторил Блэкберн.
Автомобиль подрулил к краю тротуара. Гарвин открыл дверцу.
– Ну, все, что я знаю, – сказал он, – это то, что мы должны вынудить его пойти на переговоры. Надо прижать его так, чтобы он на них согласился.
– Думаю, что это можно будет устроить, – сказал Блэкберн.
– Все в твоих руках, Фил, – согласно кивнул Гарвин, – добейся этого.
Он сел в машину. Блэкберн нырнул следом за ним.
– Тебя где, к чертовой матери, носит? – рявкнул Гарвин, обращаясь к водителю.
Дверца захлопнулась, и автомобиль тронулся.

* * *

Сандерс, сидя в автомобиле Алана, возвращался с Фернандес в Посреднический центр. Та, покачивая головой, слушала отчет Сандерса о разговоре с Гарвином.
– Вы не должны были встречаться с ним наедине. Он не вел бы себя так, будь я рядом. Он в самом деле говорил о послаблениях для женщин?
– Да…
– Очень мило с его стороны. Он нашел достойную причину для того, чтобы мы покрывали насильницу. Отличный штришок: все должны сидеть сложа руки и разрешать ей нарушать закон уже хотя бы потому, что она – женщина. Очень мило.
Ее слова придали Сандерсу сил. Разговор с Гарвином совсем было его расстроил, и вот теперь, хотя он и понимал, что Фернандес работает на него и просто старается поднять его настроение, ему стало легче.
– И вообще, весь разговор очень любопытен, – продолжала Фернандес. – Он вам угрожал? – Сандерс кивнул.
– Не обращайте внимания, это просто сотрясение |воздуха.
– Вы уверены?
– На сто процентов, – подтвердила она. – Пустой треп. Но теперь вы, по крайней мере, знаете, почему они так уверены, что мужчины этого не примут. Гарвин вкратце изложил идею, которая годами внушалась всем «людям команды»: посмотрите на это с другой точки зрения. Ну что такого особенного произошло?.. Пусть все дальше идет, как шло. Все возвращаются к своей работе, и будем снова одной большой счастливой семьей.
– Обалдеть! – сказал сидящий за рулем Алан.
– Это реалия нашего времени, – сказала Фернандес. – Но долго это продолжаться не может. Сколько, кстати, Гарвину лет?
– Почти шестьдесят.
– Теперь я кой-что понимаю. Но Блэкберн должен был ему объяснить, что его линия бесперспективна. С точки зрения закона у Гарвина нет выбора. Как минимум, он должен перевести на другую работу Джонсон, а не вас. Но лучше ему ее уволить.
– Не думаю, что он это сделает, – сказал Сандерс.
– Разумеется, не сделает.
– Она же его фаворитка, – объяснил он.
– И, что более весомо, она его вице-президент, – добавила Фернандес и стала глядеть в окно. В это время машина поднималась на холм, на котором находился Посреднический центр. – Вы должны уразуметь, что все это так или иначе связано с властью. Само преследование по сексуальным мотивам связано с властью, так же как и нежелание компании давать делу ход. Сила защищает силу. И уж если женщина проникает в правящую верхушку, эта верхушка будет прикрывать ее так же, как и мужчину. Ведь, например, доктора никогда не свидетельствуют друг против друга – независимо от их пола. Не хотят они подводить коллегу – и все тут. Так и администраторы – не хотят разбирать жалобы на других администраторов, все равно, мужчин или женщин.
– Значит, дело только в том, что женщин почти не назначают на такие должности?..
– Ну да. Хотя сейчас их уже начинают назначать, и теперь мы будем сталкиваться с такими же бесчестными поступками с их стороны, которые мог совершить мужчина.
– Ах, эти свиньи-шовинистки, – хихикнул Алан.
– Не заводись.
– Ты ему о статистике расскажи, – посоветовал Алан.
– Какой статистике? – спросил Сандерс.
– Мы имеем данные, что около пяти процентов от общего числа жалоб на сексуальное преследование подается мужчинами против женщин. Казалось бы, это относительно небольшое число. Но ведь и количество женщин в высшем руководстве компании тоже пока не превышает тех же пяти процентов. Так что можно считать, что женщины насилуют мужчин так же часто, как и мужчины женщин. И чем больше женщин будет попадать на руководящие должности, тем быстрее будет расти этот процент. Опять же повторю, что насилие связано с властью, а власть пола не имеет: женщины используют ее преимущества не чаще и не реже, чем мужчины. Злоупотребить властью может только тот, кто ей облечен. Вот в чем причина, что ваш босс не станет увольнять мисс Джонсон.
– Гарвин говорит, что для него не совсем ясна ситуация…
– Лента с записью делает ее чертовски ясной. – Фернандес внезапно нахмурилась. – Вы о пленке ничего ему не говорили?
– Нет.
– Правильно. Я думаю, что мы закруглимся с этим делом в ближайшие два часа.
Алан зарулил на автостоянку и остановил машину. Все вышли.
– Хорошо, – сказала Фернандес. – Давайте посмотрим, как у нас дела с другими ее знакомыми. Алан, что у нас с ее предыдущим местом работы?..
– «Конрад Компьютер». Все в порядке, мы с ними контачим.
–А до того?
– «Новелл Нетворк».
– Так, а ее муж?
– Я веду переговоры с «КоСтар» насчет него.
– А как дело с Интернетом? Кто этот неизвестный «друг»?
– Ищем…
– Еще ее бизнес-школа и Вассар?
– Мы знаем.
– Но, конечно, чем свежей прошлое, тем оно интересней. Сосредоточьтесь на «Конраде» и на бывшем муже.
– Ладно, – сказал Алан. – Правда, «Конрад» – это не так просто. Ведь они поставляют свои системы правительству и ЦРУ. Они сразу затянули песню о конфиденциальности сведений, касающихся бывших работников.
– Тогда натрави на них Гарри: он знает, как таких убеждать. Он из них душу вытряхнет, если они заупрямятся.
– Да, Гарри может…
Алан снова сел в машину, Сандерс и Фернандес пошли в сторону Посреднического центра.
– Вы проверяете места ее прежней работы? – спросил Сандерс.
– Да. Но компании не любят давать негативной информации о своих бывших сотрудниках. Много лет от них можно было узнать разве что дату приема на работу и дату увольнения. Теперь времена изменились, и их можно привлечь к ответственности за сокрытие компрометируй щей информации о бывших сотрудниках, так что мы можем их припугнуть. Но они все равно могут отвертеться и не дать нам нужной информации.
– А почему вы думаете, что у них вообще есть подобные данные?
– Потому что единожды избрав определенную схему поведения, Джонсон будет и дальше ее придерживаться. Вы не первый, с кем она так поступила.
– Вы думаете, она так же вела себя и раньше? •!
– В вашем голосе я слышу разочарование, – улыбнулась Фернандес.
– А вы что думали? Что она к вам приставала, потому что вы такой уж сексуально привлекательный? Гарантирую, она это проделывала и раньше.
Они прошли мимо фонтанов и двинулись в центральное здание.
– Ну а сейчас, – предложила Фернандес, – пойдем резать мисс Джонсон на тонкие ломтики.

* * *

Ровно в половине второго судья Мерфи вошла в зал заседаний. Посмотрев на семерых людей, молча сидящих вокруг стола, она нахмурилась.
– Адвокаты сторон встречались для беседы?
– Встречались, – подтвердил Хеллер.
– И каков результат? – спросила судья.
– Мы не смогли достичь согласия, – пожаловался Хеллер.
– Хорошо, тогда продолжим. – Она села на свое место и открыла блокнот. – Будем ли продолжать дискуссию, имеющую отношение к нашему утреннему заседанию?
– Да, Ваша честь, – сказала Фернандес. – У меня появились новые вопросы к мисс Джонсон.
– Очень хорошо. Мисс Джонсон?
Мередит надела свои очки:
– Собственно, Ваша честь, я бы хотела сначала сделать заявление.
– Пожалуйста.
– У меня было время обдумать ход утреннего заседания, – медленно, с видимым напряжением начала Джонсон, – и, в частности, рассказ мистера Сандерса о событиях того злополучного вечера. Я пришла к выводу, что здесь произошло подлинное недоразумение.
– Ясно, – сказала судья Мерфи, абсолютно не меняя голоса. – Продолжайте, пожалуйста.
– Когда Том в первый раз предложил встретиться, выпить вина и поболтать о добрых старых временах, боюсь, я, сама этого не осознавая, восприняла его предложение таким образом, какого Том предвидеть не мог.
Судья Мерфи не пошевелилась, в комнате вообще никто не шелохнулся.
– Думаю, правильно будет сказать, что я приняла его слова за повод начать… ну, романтические отношения. И если говорить честно, я совсем этому не противилась… У нас с мистером Сандерсом в свое время были… ну… очень специфические отношения, и я всегда с огромным удовольствием о них вспоминала. Так что с моей стороны будет честным признать, что я с удовольствием отнеслась к возможности поздней встречи и скорее всего учитывала то, что эта встреча перерастет в нечто большее, чего я, не признаваясь самой себе, ждала не без радости.
Сидевшие по сторонам от Мередит Хеллер и Блэкберн хранили на лицах непроницаемое выражение. Обе женщины-ассистентки тоже сидели с каменными физиономиями. Сандерс понял, что заявление Мередит не было импульсивным и она заранее согласовала его с юристами. Но зачем? Почему она изменила свою легенду?
Джонсон откашлялась и продолжала, все так же часто останавливаясь, обдумывая каждое слово:
– Думаю, правильно будет признать, что я была добровольным участником событий. И возможно, я слишком забегала вперед, что пришлось не по вкусу мистеру Сандерсу. Потеряв голову, я, по-видимому, перешла границы приличий, и мое поведение не соответствовало моему положению в компании. Серьезно все обдумав, я поняла, что мой взгляд на происшедшие в понедельник вечером события и позиция мистера Сандерса имеют намного больше общего, чем мне казалось вначале.
В зале воцарилось долгое молчание. Судья Мерфи молчала. Мередит Джонсон опустилась на стул, сняла очки, повертела их в руках и снова надела.
– Мисс Джонсон, – подала наконец голос судья Мерфи, – насколько я понимаю, вы заявляете о своем согласии с версией, приведенной здесь ранее мистером Сандерсом?
– Во многих пунктах да. Даже в большинстве пунктов.
Сандерс внезапно понял, что произошло: они знали существовании магнитофонной записи. Но откуда? Сам Сандерс узнал о ней только два часа назад. Левин все это время находился с ним и не мог и ничего сказать. Откуда же тогда они знают?
– Мисс Джонсон, – продолжала судья, – признаете ли вы тогда и справедливость обвинения в сексуальном преследовании, которое предъявил вам мистер Сандерс?
– Отнюдь нет, Ваша честь. Не признаю!
– Тогда я боюсь, что не понимаю вас. Вы изменили свое отношение к имевшему место инциденту, вы согласились с тем, что в большинстве пунктов версия мистера Сандерса соответствует истине, но вы не согласны с тем, что у него есть основания для жалобы?
– Нет, Ваша честь, не согласна. Я же говорю, что произошло недоразумение.
– Недоразумение? – повторила Мерфи со скептическим видом.
– Да, Ваша честь. И мистер Сандерс также способствовал возникновению этого недоразумения.
– Послушайте, мисс Джонсон, по словам мистера Сандерса, вы начали его целовать вопреки его воле; вопреки его воле вы опрокинули его на кушетку; вопреки его воле вы расстегнули ему брюки и обнажили половой член; сами вы разделись тоже вопреки его воле. И поскольку мистер Сандерс является вашим подчиненным и его положение в значительной степени зависит от вашего к нему отношения, я не вижу причин для того, чтобы не признать стопроцентное и неоспоримое преследование по сексуальным мотивам с вашей стороны.
– Понимаю, Ваша честь, – спокойно ответила Мередит Джонсон. – И я сознаю, что изменила свою версию. Но все это произошло в результате недоразумения, возникшего с самого начала: я искренне верила, что мистеру Сандерсу хотелось восстановить со мной любовные отношения, но я оказалась не права, и мое заблуждение определило все мои дальнейшие поступки.
– То есть вы не согласны с тем, что вы преследовали его.
– Нет, Ваша честь, потому что у меня были чисто физические признаки того, что мистер Сандерс являлся добровольным участником событий. Иногда он даже брал на себя активную роль. Я вот сейчас спрашиваю себя: зачем ему это было нужно, чтобы потом так внезапно устраниться? Не знаю, почему он так поступил, но полагаю, что он должен разделить со мной ответственность за происшедшее. И я уверена, что все случившееся с нами – не более чем недоразумение. И я хочу сказать, что сожалею, глубоко и искренне сожалею о том, что невольно сыграла определенную роль.
– Вы сожалеете? – Судья Мерфи раздраженно обвела взглядом присутствующих. – Может ли кто-нибудь объяснить мне, что здесь происходит? А, мистер Хеллер?
Хеллер развел руками:
– Ваша честь, моя клиентка посвятила меня в суть сказанного сейчас ею. Я считаю, что это благородный поступок. Она искренне желает торжества истины…
– Ой, держите меня… – не выдержала Фернандес.
– Мисс Фернандес, принимая во внимание это радикально отличающееся от прежней версии заявление мисс Джонсон, – заговорила Мерфи, – не желаете ли вы устроить перерыв, прежде чем продолжать задавать ваши вопросы?
– Нет, Ваша честь, – отказалась Фернандес. – Я готова.
– Понятно, – озадаченно сказала Мерфи. – Ну, хорошо! – Судья ясно видела, что все присутствующие знали что-то, во что она, судья Мерфи, не была посвящена.
Сандерс продолжал прикидывать в уме, откуда Мередит могла узнать о существовании магнитофонной записи. Он посмотрел на Фила Блэкберна, который сидел на конце стола и нервно поглаживал свой переносной телефон, лежавший на столе перед ним.
Регистрация телефонных разговоров, подумал Сандерс, больше неоткуда.
«ДиджиКом» пригласили кого-нибудь – может быть Гэри Босака – следить за всеми телефонными переговорами Сандерса в поисках чего-нибудь, его компрометирующего. Босак, конечно, мог подслушать все телефонные разговоры Сандерса по его переносному телефону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51