Я спросил, как он себя чувствует.– Порядок. Небольшая слабость. И голова болит адски.– У меня тоже.– Ты не думаешь, что эти штуковины забираются человеку в мозг? – спросил Чарли. – Они достаточно малы, чтобы забраться куда угодно. Может быть, мы с тобой инфицированы, а, Джек?– Тебя это, похоже, не очень пугает, – сказал Рикки.– Ну а что теперь с этим поделать? Только одна надежда и осталась – что удастся и тебя заразить. Слушайте, а неплохие спагетти.– Равиоли, – сказал Бобби.– Ребята, – перебил я их. – У нас здесь кого-нибудь не хватает?– Вроде бы нет, а что?Я ткнул пальцем в монитор:– Кто это стоит там, в пустыне? День шестой: 19.12 О черт! – произнес Бобби.Он выскочил из-за стола и выбежал с кухни. Мы все последовали за ним в мастерскую, по стенам которой висели большие экраны.Рикки на ходу сказал по рации:– Винс, запри нас.– Мы заперты, – ответил Винс.Солнце уже село, но небо оставалось ярко-оранжевым, постепенно немного лиловея. На фоне этого неба возвышался силуэт молодого человека с короткой стрижкой. Он был в джинсах и белой футболке. Лица его я в тускнеющем свете разглядеть не мог, и все же мне почудилось в нем что-то очень знакомое.– Прожектора там какие-нибудь есть?– Сейчас включу, – ответил Бобби, и миг спустя молодого человека залил ослепительный свет.Теперь я его разглядел…И тут меня осенило. Он выглядел в точности как тот малый, которого я видел вчера после обеда в машине Джулии, совсем незадолго до аварии. Но только теперь, когда я снова увидел его, он походил на…– Господи, Рикки! – сказал Бобби. – Он же точь-в-точь похож на тебя.– Да, – сказала Мэй. – Это Рикки. Даже одежда на нем твоя.С мгновение Рикки молчал. Потом проговорил:– Черт побери!– Только лицо толком разглядеть не могу, – сказала Мэй. Чарли подошел поближе к самому большому экрану, вгляделся в изображение.– Это потому, что лица у него нет, – сказал он. Выглядело лицо так, словно скульптор начал высекать его, но бросил, не закончив.– Дай вертикальную панораму. Посмотрим, что там на нем еще, – произнес Чарли.Бобби повел камерой сверху вниз, и мы увидели белые теннисные туфли. Но они, похоже, не касались земли, а скорее зависли над ней и к тому же были какими-то расплывчатыми.– Как странно, – сказала Мэй.– Ничего тут странного нет, – откликнулся Чарли. – Рою не хватило агентов, чтобы с высоким разрешением соорудить настоящие туфли.– Или же, – сказал я, – это лучшее, что он способен сделать из имеющихся у него материалов. Скорее всего, он генерирует цвета, под разными углами подставляя свету поверхности, с помощью которых преобразует солнечную энергию в электрическую.– И в таком случае, – сказал Чарли, – его поведение очень усложнилось.– Вы говорите о нем так, будто это не рой, а Эйнштейн, – раздраженно сказал Рикки.– Чего нет, того нет, – отозвался Чарли. – Если рой выбрал в образцы для подражания тебя, так он точно не Эйнштейн.Прежде рою с трудом удавалось создать стабильное двухмерное изображение. Теперь у него легко получалось трехмерное. А переход к нему означал, что рой не только имитирует нашу внешность, он имитирует и наше поведение, наши походки, жестикуляцию.Наблюдая за безликим человеком на экране, мы увидели, что изображение утрачивает стабильность. Рою больше не удавалось поддерживать облик человека.– У него на исходе энергия, – сказал Бобби.И действительно, рой вновь обращался в облако. Между тем небо темнело, изображение на мониторе начинало утрачивать четкость.Рой развернулся и вихрем унесся прочь.– Еще три часа, – сказал я, – и его не будет. День шестой: 22.12 После ужина Чарли вернулся в постель. В десять часов, когда мы с Мэй и Бобби готовились к выходу, он все еще спал. Мы надели рубашки и куртки, поскольку ночь предстояла холодная. Рикки сказал, что останется ждать Джулию, которая могла прилететь в любую минуту. Меня это вполне устраивало, я совсем не хотел брать его с собой. Винса с нами не было, он сидел где-то перед телевизором и пил пиво.– Ну что же, вперед, – сказал я, и мы направились к складу, очертания которого неясно вырисовывались на фоне темного неба.Я вел за руль мотоцикл Дэвида. Бобби собирался взять вездеход Винса. Дорогой мы молчали. В конце концов Бобби сказал:– Нам понадобится свет.– Нам много чего понадобится, – отозвалась Мэй. – Я составила список.Мы подошли к складу, распахнули дверь. Я первым вошел внутрь и включил освещение.Склад выглядел таким, каким мы его оставили. Мэй расстегнула молнию своего рюкзака и начала прохаживаться вдоль полок.– Нам нужны фонарики… сигнальные ракеты… кислород…– Кислород? – переспросил Бобби. – Зачем?– Если у них там подземелье, понадобится… и еще нужен «Термит».– Он был у Рози, – сказал я. – Сейчас посмотрю.Я прошел в соседний отсек. Коробка с трубочками «Термита» валялась на полу, трубочки рассыпались рядом. Должно быть, Рози уронила коробку, когда побежала. Я оглянулся на ее тело.Тела на полу не было.– О господи!Вбежал Бобби:– Что? Что не так?Я указал на дверь:– Рози исчезла. Ее тело… оно пропало.– Как это могло случиться? Какое-нибудь животное?– Не знаю.Я подошел к тому месту, где всего несколько часов назад лежало тело Рози, присел на корточки. Пол покрывала молочно-белая слизь, похожая на ту, что мы видели на мертвом кролике. У двери она шла полосами.– Похоже, ее выволокли отсюда, – сказал Бобби.Я вгляделся в испачканный слизью пол в поисках отпечатков ног или лап. Отпечатков не было. Я встал, подошел к двери. Бобби встал рядом со мной, вглядываясь в темноту.– Видишь что-нибудь? – спросил он.– Нет.Я вернулся к Мэй. Она раскладывала перед собой магниевые запалы, сигнальные пистолеты, крепящиеся на голове фонари. Она отобрала также бинокли, приборы ночного видения, полевую рацию, счетчик радиоактивности, кислородные баллоны и маски.Глядя, как она раскладывает все это по трем нашим рюкзакам, я вдруг сообразил, что только у нее одной и есть опыт работы в полевых условиях. И сам удивился тому, насколько я сейчас зависим от нее.– Ну что же, вперед, – сказал я, надевая рюкзак.Было 22.43.
Когда мы подошли к «лендкрузеру», счетчик радиоактивности застучал, как безумный. Держа перед собой щуп детектора, Мэй повернулась на запад – щелчки замедлились. Повернулась на восток – они вновь набрали силу. Однако стоило ей еще немного продвинуться в восточном направлении, как щелчки замедлились снова. И опять участились, едва она повернула к северу.– Север, – сказала Мэй.Я оседлал мотоцикл, включил двигатель. Бобби выкатил из-под навеса Винсов вездеход с толстыми задними покрышками и смахивающим на велосипедный рулем. Мэй уселась на заднее сиденье моего мотоцикла, и мы тронулись в путь.Мы были уже в нескольких километрах от лаборатории, и я начинал тревожиться. Щелчки счетчика стали менее частыми. Если нам не удастся в самом скором времени найти укрытие роя, мы окончательно собьемся со следа.Мэй это тоже тревожило. Она все ниже и ниже склонялась к земле, держа в одной руке щуп, а другой обнимая меня за талию. Мне приходилось сбавлять скорость, поскольку след становился все более слабым.А потом мы вообще его потеряли.
Усталость навалилась на меня внезапно. Весь день я держался на адреналине, а теперь, потерпев окончательное поражение, почувствовал себя совсем изможденным. Глаза слипались. Мне казалось, что я сейчас засну, даже не слезая с мотоцикла.Бобби подъехал к нам поближе.– Вы вообще-то назад оглядывались? – спросил он.– Зачем?– А вы оглянитесь. Посмотрите, далеко ли мы забрались.Я оглянулся. И увидел на юге яркие огни фабричного здания – они оказались на удивление близко. Мы находились в паре километров от них. Видимо, мы описали большую дугу.– Странно.Мэй вглядывалась в показания на жидкокристаллическом экране счетчика.– Хм, – произнесла она. – Посмотрите-ка.Бобби наклонился, мы оба уставились на экран. На нем был график интенсивности излучения, сначала спадавшей полого, а после резко. Бобби нахмурился:– И что это такое?– Временной график показаний счетчика, – ответила Мэй. – С начала поездки интенсивность излучения уменьшалась в арифметической прогрессии, а в последнюю минуту спад вдруг стал экспоненциальным. Сейчас интенсивность просто равна нулю.– Ну и?.. – Вид у Бобби был озадаченный. – Что это значит? Я не понимаю.– Зато я понимаю. – Она вернулась к заднему сиденью, забралась на него. – По-моему, я знаю, что произошло. Поезжай вперед, только медленно.Я снял ногу со сцепления и медленно покатил вперед. В свете фары показался полого уходящий вверх склон, низкорослые кактусы. Мы поднялись по склону, он выровнялся, затем мотоцикл покатил вниз…– Стой!Я остановился. Прямо перед нами поверхность пустыни обрывалась. Дальше шла чернота.– Там что, обрыв?– Нет. Просто крутой спуск.Мы оказались на краю крутого ската высотой около пяти метров – это был берег сухого речного русла. За дальним берегом снова начиналась ровная пустыня.– Теперь понял, – сказал я. – Здесь рой прыгнул.– Ну да, – ответила Мэй, – поднялся в воздух.И мы потеряли след.– Но тогда он должен был приземлиться где-то там, внизу, – сказал, указывая на русло, Бобби.– Может быть, – согласился я. – Однако он мог и пролететь с полкилометра.– Бобби, – сказала Мэй, – оставайся здесь. Мы с Джеком поищем тропу вниз и поднимемся на равнину. Рано или поздно мы его найдем.Может, что-нибудь у нас и получится. Терять нам было нечего.– А это еще что такое? – Бобби склонился со своего вездехода к земле.– Что?– Какое-то животное. Я видел горящие глаза. Там, в зарослях. – Он указывал на середину русла.– Верно! – сказала Мэй.– Я ничего не вижу.Мэй ткнула пальцем:– Оно только что спряталось за кусты можжевельника. Никакого животного я не видел.– Оно движется слева направо. Подожди минутку, сейчас появится.Через несколько мгновений я увидел пару ярко-зеленых, горящих пятнышек. Потом отблеск белизны. И понял: что-то неладно.Бобби тоже понял это.Он повернул руль вездехода, направив фару прямо на то место. Потянулся к биноклю.– Господи Иисусе! – проговорил он, глядя в бинокль.– Что? Что там такое?– Там волокут тело, – ответил он. И затем сдавленным голосом прибавил: – Это Рози. День шестой: 22.58 Рози Кастро лежала на спине, откинув голову, отчего казалось, будто она смотрит назад, прямо на меня – глаза широко распахнуты, рука протянута в мою сторону. Бледная ладонь раскрыта. На лице застыло выражение мольбы и ужаса. Окоченевшее тело Рози подпрыгивало, перемещаясь по пустыне. Кто-то тащил его, однако никакого животного рядом не было.– Не понимаю, кто это делает, – сказал я. – Там по ней движется какая-то тень…– Это не тень, – ответила Мэй. – Это они. Выключите свет.Мы с Бобби выключили фары.– Я думал, роям хватает энергии только на три часа, – сказал я.– Возможно, пожив в пустыне, они сумели преодолеть это ограничение.Выводы отсюда следовали малоприятные. Если рои способны сохранять энергию всю ночь, они могут оказаться активными, когда мы доберемся до их логова. Я же намеревался прикончить их, так сказать, во сне.– Куда они ее волокут? – спросил я.Мэй расстегнула молнию на моем рюкзаке и вытащила прибор ночного видения.– Примерь вот это, – сказала она.Я надел на голову шлем, опустил на глаза окуляры. И сразу увидел тело Рози, уносимое все дальше и дальше, к кургану из темной земли. Он был метров пять в диаметре и метра два в высоту. Пройти мимо, приняв его за естественное образование, ничего не стоило.Да только естественным оно не было. Такой, словно бы лепной, поверхности эрозия создать не могла. Нет, перед нами было сооружение искусственное, похожее на гнездо африканских термитов.Мэй, надевшая второй прибор, некоторое время смотрела в молчании, потом спросила:– Это что же, продукт самоорганизующегося поведения? И действительно, трудно было понять, как могла возникнуть эта постройка. Мы молча стояли под звездами. Потом Бобби спросил:– Что будем делать?– Последуем за Рози, – сказал я.– Ты имеешь в виду – в этот курган? – спросил он.– Да, – ответил я.
К кургану мы пошли пешком. В полусотне шагов от него мы ощутили едкий смрад гниения. Вонь стояла такая, что меня чуть не вывернуло наизнанку. Из недр кургана, казалось, исходило зеленоватое свечение.Бобби прошептал:– Вы что, действительно хотите полезть туда?– Не сейчас, – шепотом ответила Мэй.Она указала на один из склонов кургана. Тело Рози поднималось по нему. Когда оно оказалось у кратера наверху, ноги на миг задрались, указывая в небо, затем тело перевалилось через край.– Ладно, – прошептала Мэй. – Пошли.Она двинулась вперед, как обычно, своими беззвучными шагами. Я, следуя за ней, тоже старался производить как можно меньше шума. Под ногами у Бобби что-то похрустывало и потрескивало. Мэй остановилась, сердито взглянула на него. Бобби поднял руки, как бы говоря: ну что я могу поделать?Мэй прошептала:– Смотри, куда ставишь ноги!– Темно, я ничего не вижу, – прошептал он.– Увидишь, если постараешься.Не помню, чтобы мне когда-либо случалось видеть Мэй рассерженной, однако теперь нервы у всех нас были на пределе. Мэй бесшумно двинулась дальше. Бобби последовал за ней, производя ровно столько же шума, сколько и прежде. Мы продвинулись всего на несколько шагов, и тут Мэй знаком велела ему остановиться.Он покачал головой. Бобби явно не хотелось оставаться в одиночестве. Мэй схватила его за плечо, твердо указала на землю и прошептала: – Останься здесь. Из-за тебя мы все погибнем. Сядь. Бобби нехотя присел.Мэй взглянула на меня. Я кивнул. Мы тронулись дальше. Теперь до кургана оставалось шагов двадцать. Отвращение от смрада заглушало во мне все остальные чувства. Однако самое сильное желание повернуться и удрать вызывал глубокий монотонный звук. Но Мэй продолжала идти вперед.Мы продвигались медленно, шаг за шагом, пока не смогли наконец заглянуть в кратер.И увидели мы вовсе не то, что я ожидал.Курган просто-напросто перекрывал широкое, метров семь в ширину, отверстие, за которым косо уходил вниз скальный пласт.Это был вход в большую пещеру. Саму пещеру мы с кратера увидеть не могли, однако гудение говорило о том, что в ней кипит какая-то деятельность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21