Франческа улыбнулась. Вот опять он угадал ее мысли.
– Все, ступайте домой, Фрэнки и Макбрайд. – Дейв наклонился и чмокнул Франческу в макушку. – Хотя тебе это и не нужно, но для еще пущей красоты не мешает немножко соснуть. – Он обернулся к Джону. – То, что я сказал, касается только Франчески, но не тебя. Ты должен выспаться как следует. Завтра тебе предстоят великие дела. Ты уже решил, с чем обратишься к ребятам?
– В основном. Если ты считаешь, что я должен с ними объясниться.
– Я думаю, для начала это будет совсем неплохо, Джон. Пусть сразу узнают, кто есть кто. – И, посерьезнев, протянул Джону руку. – Спасибо тебе. За все спасибо.
Джон был тронут. Дейв, такой неприступный, жесткий на первый взгляд, на поверку оказался мягким и душевным. Ему бы еще подстричься. Он улыбнулся.
– Ну, до завтра. Готова, Франческа?
Франческа собрала свои рисунки и теперь старалась нащупать в рюкзачке ключи от машины, которые дал ей Джон. Найдя их наконец, она протянула ключи Джону, взяла его за руку, и они оба вышли из студии и стали спускаться по лестнице.
– Надо позвонить этому парню, которого мне сегодня порекомендовал лорд Генри, – сказал Джон, спускаясь по ступеням. – Надо что-то делать с этой сыростью, – добавил он без всякой связи, проведя пальцем по стене.
– Какому еще парню?
– Поверенному лорда Генри. Он, правда, еще не испытывал его в деле, но, судя по всему, это юрист с хорошей репутацией.
– А как его зовут?
Джон на минуту задумался. От усталости голова у него не очень хорошо варила.
– Кажется, Брэчен, – наконец вспомнил он. – Да, точно: Ричард Брэчен.
Франческа сдержала шаг.
– Странно, – сказала она. – Не знаю почему, но это имя звучит очень знакомо.
Джон пожал плечами.
– У этих адвокатов всегда такие ходовые имена – Ричард, Джеймс, Майкл, все в таком духе. Поэтому кажется, что ты о них что-то уже слышал.
Франческа улыбнулась.
– Возможно, – ответила она и, тут же забыв о каком-то там поверенном, заторопилась вниз по лестнице.
Франческа вытягивала вверх с печатного стола полотнище ткани, стараясь держать его на весу, чтобы проверить, аккуратно ли легла краска, прежде чем повесить на сушилку. Она немного отступила, чтобы видеть результаты своего труда на расстоянии. Пробежав глазами всю поверхность ткани, она цепко следила за тем, как цветовое пятно покрыло сложный контур рисунка, насколько прочно закрепилась краска на полотне и в какой степени выбранный ею цвет соответствует стилю рисунка. Удовлетворенная, Франческа повесила ткань на просушку и взялась за набоечную доску. Ей предстояло выполнить работу, которую мало кто любит – отчистить доску от краски. Франческе эта работа нравилась: она словно ставила точку в конце длинного и утомительного дня, символизируя конец определенного трудового этапа.
Она смазала набоечную доску скипидаром, счистила остатки краски и насухо промакнула. Эту процедуру требовалось повторить несколько раз, пока на доске не оставалось никаких следов краски. После этого так же тщательно Франческа оттирала стол.
Это дело занимало почти целый час, запах при этом стоял отвратительный, а корзинка для мусора до краев наполнялась грязной бумагой. Франческа выносила мусор на улицу, чтобы утром его забрала уборочная машина, снимала резиновые перчатки и переводила дух.
Сегодня для просушки она повесила седьмое полотнище.
Уже был четверг. Каждый день она работала с какой-то одной краской. На некоторых тканях, которые предполагалось красить, скажем, в четыре цвета, дизайн уже вполне определился; для других же пунцовый, с которым она работала сегодня, был первой краской или второй-третьей, и с ними было еще много возни.
Франческа работала строго систематически, идя от основных цветов к мельчайшим оттенкам. Это была довольно изнурительная работа, но она ей нравилась. Каждую свободную минуту Франческа проводила здесь, в мастерской, и с головой погружалась в работу, так что Чарли с трудом оттаскивал ее от стола, чтобы заставить перекусить.
Она разглядывала образцы ткани, и голова ее кипела идеями. Прислонившись к столу, она задумчиво потирала рукой подбородок, ерошила волосы, теребя непослушные пряди, нервно барабанила пальцами по столешнице. Она настолько ушла в свои мысли, что не слыхала, как вошел Дейв и, подойдя к ней, остановился, наблюдая, как она думает.
Наконец он не выдержал и прыснул от смеха, и она вздрогнула от неожиданности.
Дейв не видел Франческу уже несколько дней подряд и вновь поразился происшедшей с ней перемене. Даже за этот короткий срок, пока они не встречались, она успела повзрослеть. Теперь она казалась еще более целеустремленной, уравновешенной и в то же время полной жизненной энергии. В ней не осталось ни робости, ни неуверенности. Даже ее фигура преобразилась; перед Дейвом стояла уже не девочка, а женщина – статная, женственная. И, кажется, она даже стала выше ростом. Он улыбнулся про себя. Если бы кто-нибудь подслушал его мысли, подумал Дейв, решил бы, что это бред сумасшедшего. Держи себя в руках, отдал Дейв себе приказ. Пока ему еще никогда не приходилось терять голову.
Он молча стоял за ее спиной, мысленно прося обернуться. Разглядывая Франческу с ног до головы, он заметил, что там, где она трогала себя рукой, остались пятна краски. Краской были выпачканы и лоб, и щеки, и подбородок. Он не удержался от смеха.
– Ой, Господи!
Франческа вздрогнула и схватилась за сердце.
– Ты меня до смерти напугал!
– Извини, – с трудом одолевая приступ смеха, выговорил он. Он в самом деле ее здорово напугал. – Извини, – повторил Дейв. – Случайно получилось.
Она пожала плечами.
– Ладно уж, – сказала она негромко.
– Не совсем ладно, – возразил он. – Вот смотри. – Он за руку отвел ее к скамейке и усадил. – Ты вся вымазалась краской. Посиди тут, а я принесу салфетку и вытру.
Он нашел в шкафчике пачку бумажных салфеток, налил из-под крана воды, захватил из туалета мыло и со всем этим добром вернулся к Франческе.
Дейв не мог сдержать улыбки, глядя на ее забавную физиономию.
– Как тебя угораздило так разукраситься?
Он намочил салфетку в воде, отжал, намылил и стал стирать грязь со щеки Франчески. Она дернулась.
– Сиди смирно! Если будешь елозить, я тебя никогда не отмою. Ты же вся перепачкалась. Вот, гляди! – он показал ей бумажный комочек, черный от краски.
Дейв намочил другую салфетку и начал вытирать лоб. Франческа закрыла глаза, чтобы вода в них не попала. На лице ее было написано нетерпение – как у ребенка, который дожидается конца неприятной процедуры. Дейв загляделся, плененный прелестью ее лица. Рука неловко скользнула, и намыленная салфетка угодила прямо в глаз.
– Ай!
Она вскочила, прижав ладони к лицу. При этом она задела головой Дейва, и их лица на секунду сблизились. Движимый каким-то неосознанным порывом, Дейв взял ее лицо в свои ладони и прижался губами к ее губам. Он не выпускал ее, пока не почувствовал, что она отвечает ему на поцелуй. Тогда он отпустил ее, дав набрать воздуху.
– Ох, я…
Он нежно коснулся губами уголка ее рта.
– Что ты?
– Не знаю.
Франческа смешалась. Поцелуй застал ее врасплох. Но еще более неожиданным было для нее то, что этот поцелуй оказался приятным. Ее тело словно посылало ему какие-то сигналы. Сердце ее бешено забилось, лицо залилось румянцем.
– Фрэнки!
– Что?
Дейв снова обнял и поцеловал ее.
– Вот ты и попалась.
На этот раз поцелуй был совсем другим. Раздвинув губами ее губы, он просунул ей в рот язык и почувствовал теплую сладость, услышал легкий стон. Она попыталась высвободиться, но он крепко держал ее. Она расслабилась и через мгновение вернула ему поцелуй. Голова у нее закружилась. Дейв целовал ее щеки, шею, его пальцы проникли в вырез блузки. Она уже не владела собой. Еще желая что-то сказать, она было приоткрыла рот, но он зажал его ладонью. Расстегнув пуговицы и обнажив ей грудь, он целовал ее в ямку на горле. Она чувствовала кожей его прохладное дыхание. Ее пальцы ерошили его волосы. Он уложил ее на скамье. Блузка сползла с ее плеч, соски затвердели от прохлады. Она чувствовала спиной жесткую поверхность скамьи. Голова ее запрокинулась… И тут сработало устройство против насильников. – Черт побери! Мать твою!
Дейв вскочил как ужаленный от резкого, оглушительного воя, который издавала какая-то невидимая штучка. Он зажал уши.
– Что это за долбаная техника?
Франческа прекрасно знала, что это. Устройство купил Джон и вручил ей, когда она впервые отправилась на работу. Франческа вскочила, разбуженная сигналом их реального мира. Эта штука, видимо, автоматически включилась, когда она надавила на нее своим телом. Схватив в охапку блузку, она лихорадочно оглядывалась в поисках сумки. Господи, хоть бы скорее отсюда выбраться! Натянув блузку и прижав к груди сумку, она вылетела из мастерской, сопровождаемая пронзительным воем.
Дейв так и остался стоять, ошарашенный, уязвленный, чувствуя на губах вкус ее кожи. Как ни странно, желание у него от сей этой суматохи не улеглось.
– Мать вашу растак, – выругался он и выглянул в коридор, хотя знал, что она ушла. Треклятая сирена умолкла, на тротуаре перед домом не было никого. Умчалась как угорелая, подумал он, застегивая брюки. – Мать вашу так и растак, – опять выругался Дейв и тоже вышел из мастерской, громко хлопнув дверью.
Примерно в тех же выражениях, только в трехстах милях отсюда, в квартире на Мейфере, в те же минуты изъяснялась леди Маргарет Смит-Колин. С той лишь разницей, что леди ругалась тихо, почти шепотом, и Чарльз, которого интересовал только он сам, ее даже не слышал. Дело в том, что в самый неподходящий момент зазвонил телефон. Она решила не снимать трубку.
– Ну как теперь? – спросил он.
Она глянула на него через плечо и увидела, что ему в конце концов удалось кое-как подготовиться к предстоящему акту. Она вымученно улыбнулась.
Леди Маргарет стояла к нему спиной, расставив ноги, и демонстрировала голые розовые ягодицы. Это была единственная обнаженная часть тела, которую можно было видеть сзади. Все прочее было закрыто черным кожаным корсетом и чулками на поясе. Кроме того, на ней были черные кожаные сапоги.
Спереди над корсетом возвышались обнаженные груди, которыми она прижималась к мраморной облицовке камина. Ее руки были связаны шелковым галстуком выпускника Итона Чарльза Хьюита. Маргарет вызывающе повела бедрами и сделала вид, что пытается освободиться от пут. Ответом ей было участившееся дыхание сэра Чарльза.
– Ну же, дорогой, – позвала она прерывающимся шепотом.
Он направился к ней, отражаясь в зеркале над камином. Лицо его раскраснелось, он пыхтел и пытался на ходу справиться с бандажом, которым подтягивал свой живот. Чарльз подошел к ней сзади.
– Вот это да, – просипел он и, не говоря больше ни слова и без всяких ласк, вошел в нее. Она от неожиданности охнула, но вовремя вспомнила, что ей полагается изображать страсть, и застонала. Потом увидела в зеркале отражение партнера, которого привыкла видеть в высоких политических кругах. Это вызвало в ней неподдельное возбуждение, и, энергично задвигав ягодицами, она упала грудью на пол и отдалась во власть мужчине.
Через несколько минут все кончилось, и она с облегчением вздохнула. Маргарет предоставила Чарльзу возможность подготовиться ко второму заходу, но не была уверена, что он соберется с силами, и ощущала некоторую неловкость. Как раз в этот момент телефон зазвонил во второй раз. На этот раз он был ее спасением. Слава Богу, подумала она, возводя глаза к потолку.
Леди Маргарет не смогла высвободить руки, связанные галстуком, подошла к столику, на котором стоял телефон, и, сняв трубку, прижала ее щекой к плечу. Чарльз незаметно удалился, чтобы одеться.
– Алло?
– Маргарет?
– Да.
Она тихонько ослабила корсет и глубоко вздохнула.
– Маргарет, это Ричард.
– А, привет, Ричард.
Она с трудом сдерживала в голосе раздражение. Она не звонила Ричарду уже больше месяца – нужда в нем отпала.
– Чем могу служить?
Она пожалела, что опрометчиво дала ему номер телефона этой квартиры. Чарльзу бы это не понравилось.
– Многим можешь служить, дорогая. Ты мне можешь оказать гораздо большую услугу, чем я тебе.
Ричард хорошо слышал ее приглушенный, задыхающийся голос и, конечно, прекрасно понял, чем она сейчас занимается. Он почувствовал огонь в паху.
– У меня появилась кое-какая информация, специально для тебя. Она касается бывшего служащего твоего мужа, Джона Макбрайда. Помнишь такого?
– Да. – Ей не хотелось распространяться на тему ее отношения к Макбрайду. – Ну так что?
– А то, что эта информация касается также одной особы, как уж ее зовут… Той прелестной итальяночки, которая подцепила Патрика. Как ее имя?
– Я поняла.
Ричарду было ясно, что все, касающееся Франчески, Маргарет крайне интересовало. Заметил он и то, что Патрик сильно ослабил свое внимание к сестре Ричарда, Пенни. С помощью этой своей информации он хотел заручиться ее, Маргарет, содействием.
– Интересно, что там у тебя, – добавила она. – Хочешь встретиться?
– Да. В «Савое», в американском баре.
В комнату вошел одетый Чарльз. Да, Ричард никогда не ограничивался одним заходом.
– Когда?
– Через 20 минут.
– Дай мне хотя бы полчаса.
Ей нужно было успеть принять ванну.
– Ладно, через полчаса.
– Значит, пока, – понизив голос, сказала она, стараясь, чтобы Чарльз ее не расслышал.
– Да, вот еще, Маргарет!
– Что?
– Можешь не одеваться.
Он засмеялся и повесил трубку.
Ровно через тридцать минут леди Маргарет вошла в американский бар отеля «Савой», и метрдотель проводил ее к столику, за которым сидел Ричард. На Маргарет было длинное кашемировое пальто, черные чулки, туфли на высоких каблуках, на шее черный шарф. Подошедший официант предложил ей снять пальто.
– Спасибо, я останусь так.
Ричард ухмыльнулся.
– Ну, так что там у тебя за информация?
Она зажгла сигарету, он налил ей бокал шампанского.
– Мы что-то празднуем?
– Вроде того.
– Можно спросить, что?
Он провел ладонью по ее щеке.
– Реставрацию наших отношений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56