В общем, чтобы все успеть, нельзя было терять ни минуты.
Накануне, в пятницу, они засиделись так долго, что решено было оставить Дейва в доме Макбрайда. Разговоры, подогреваемые горячим энтузиазмом, затянулись на многие часы. И когда Джон наконец вымыл кофейные чашки, оказалось, что давно наступил новый день, и Дейву нет никакого смысла ехать домой, а лучше лечь в гостиной на диване, чтобы утром начать как можно раньше.
Франческа проснулась в восемь. Ей предстояло встать первой. Она босиком, в одном халате спустилась вниз, чтобы сварить кофе. Ей хотелось петь и кричать, бить в кастрюли, как в барабан, но она старалась вести себя тихо, как мышь, чтобы не разбудить мужчин раньше времени.
Тихонько прикрыв за собой дверь, она наполнила водой кофейник и бесшумно поставила его на огонь. Потянувшись за банкой с кофе, она вдруг увидела на пороге Дейва, который стоял полуголый, в одних боксерских трусах, и с детской улыбкой наблюдал за Франческой.
– Какой у тебя халат интересный!
Франческа оглядела свое неуклюжее одеяние.
– А, это! Дора подарила. – Она постаралась поплотнее запахнуться и туже стянула халат в талии, но это мало помогло: он был слишком велик, и она походила в нем на маленькую нищенку.
– А кто такая эта Дора, дорогой мой малыш Фрэнк? Она что, сильно тебя недолюбливает, делая такие подарки?
– Ты невыносим! – засмеялась Франческа.
– Об этом я поставил тебя в известность при приеме на работу.
Дейв подошел к плите, которая дышала жаром. Сложив руки на груди, он прислонился спиной к горячей печке.
Франческа попыталась сосредоточиться на кофе. Какое у него крепкое жилистое тело, более мускулистое, чем можно было бы предположить, когда он одет. А кожа ореховая, не просто загорелая, а смуглая от природы, цвета жареного миндаля. Он казался заспанным, волосы, густые и волнистые, еще не тронутые расческой, растрепались.
– Поторопись, пожалуйста, с кофе, – попросил он, водя глазами по полкам, заставленным кружками.
Франческа недовольно покосилась на него – его замечания действовали ей на нервы.
– Первое, что ты должна помнить, если хочешь работать со мной в контакте, – продолжил он, не отводя глаз от посуды, – что я не выношу, когда мне приходится ждать.
Франческа отвернулась и едва удержалась от язвительного замечания. Когда через минуту она повернулась в его сторону, чтобы взять чашку, увидела, что он корчится от смеха.
– Молодец, Фрэнки, – хохотал он. – Заводишься на раз!
И, не переставая смеяться, пошел в гостиную, чтобы одеться.
Они позавтракали втроем в кухне и, оставив посуду немытой, поехали в студию на машине Дейва.
Между ними само собой установилось негласное соглашение о том, что в ближайшие дни они будут работать вместе, не расставаясь, и не заниматься ничем, кроме своего главного и единственного дела. Им предстояло подготовить фронт работ для всей команды, которая должна была приступить к обязанностям в понедельник. Дейву хотелось, чтобы они трудились с уверенностью в завтрашнем дне, в том, что Дэвид Йейтс стоит на пороге грандиозного успеха.
Он чувствовал свою ответственность за судьбы людей, которые работали на него, и в этом была одна из главных причин, по которой он так стремился сохранить фирму.
Подъехав к зданию, в котором располагалась студия, Дейв припарковался на Набережной, отпер входную дверь и попутно ответил на вопросы Джона о ценах на недвижимость в этом районе города. Когда они подымались по узкой темной лестнице наверх, Джон сделал в блокноте пометку насчет пятен сырости на стенах. Открыв дверь студии, Дейв повернул выключатель, и огромное пространство озарилось ярким светом. Стоя в дверях рядом с Франческой, Джон с воодушевлением смотрел на свое будущее хозяйство. Он испытывал чувство гордости. У меня тут все заработает как часы, думал он. Торговая марка Дэвида Йейтса станет одной из самых знаменитых в Соединенном Королевстве.
– Прошу! Джон, вешалка для пальто вон там, кухня налево, туалеты направо, кладовая внизу под лестницей. – Дейв уже успел снять куртку и направлялся к своему рабочему столу.
– Оглядись пока тут, а я тут разберусь со своими бумагами и освобожу место для Франчески. Если возникнут вопросы, запиши, потом обсудим. Как все проинспектируешь, свистни. О'кей?
Джон кивнул, снял пальто и повесил на крюк.
Франческа последовала за Дейвом.
– Держи, Фрэнки! – Дейв швырнул ей бейсболку, лиловую с белым и с золотым значком бейсбольного клуба. – Надень.
Она удивилась, но послушно натянула на голову шапочку.
– Нет, не так. Козырек надвинь на лоб.
Она сделала, как он велел.
– Отлично. Теперь ты выглядишь как настоящий партнер. – Он улыбнулся. – Подсаживайся сюда. Начнем с того, что сотрем с доски всю эту чушь. Теперь доска твоя, можешь рисовать на ней что угодно.
В одиннадцать устроили перерыв, чтобы выпить кофе. Два часа Дейв и Франческа молча и сосредоточенно проработали, не отрываясь от стола. Сначала они договорились о том, в какой гамме будут работать. Дейв дал Франческе необходимые инструкции. Ему требовался текстильный дизайн для свободного дневного костюма из шелка. Он разрабатывал совершенно новое направление в моде: классический шерстяной блейзер плюс шелковая юбка-саронг, свободные брюки в пижамном стиле, шерстяные брюки в обтяжку с длинной шелковой туникой. Простота кроя сочеталась со сложным рисунком ткани; вся проблема заключалась в том, чтобы точно выверить соотношение линии и цветной набивки. Франческа хорошо поняла смысл его замысла.
Он искал линии, она придавала им объем. Она рисовала водоворот красок, где оттенки розового перетекали в красный, почти черный. Придумывала сложные конфигурации из разноцветных квадратов в духе Пауля Клее, и, как на его полотнах, каждый квадрат имел свой особый цвет, а вместе они образовывали нераздельное целое. Выбрав какой-то один цвет, пунцовый или золотой, она искала его всевозможные оттенки, каждый из которых неуловимо отличался от других, так что возникал целый спектр оттенков одного и того же цвета.
Она ни на секунду не оторвалась от работы с тех пор, как за нее села, и Дейву пришлось силой оттащить ее от стола.
– Ну что, Джон? Чем ты собираешься меня теперь пытать? Какие нашел огрехи?
Дейв принес к дивану, на котором они сидели, пакет с кофе-капуччино, который прислали из ресторана «Марко Поло». Дейв подал каждому стаканчик с дымящимся напитком.
– Все утро я с ужасом ожидал, какую мерзость ты нароешь здесь у нас по углам.
Дейв рассмеялся, высыпал в стаканчик два пакетика сахару и размешал карандашом, который торчал у него за ухом.
– Я и нарыл.
– Ей-Богу?
– Да. Но, несмотря на это, я остаюсь с вами.
– Ну спасибо, утешил, – опять рассмеялся Дейв. – А что же все-таки нарыл?
– О'кей.
Джон раскрыл свой блокнот.
– Во-первых, сырость. Надо будет посмотреть договор об аренде, хозяин непременно должен сделать в связи с ней скидку. Если скидка не указана, следует потребовать снижения арендной платы на основе непригодности условий труда.
Во-вторых, я заметил, что с того момента, как мы пришли сюда, электричество горит в полный накал во всем помещении. У вас что – нет редуктора?
Дейв пожал плечами.
– Ладно, если нет, я установлю – это сэкономит уйму денег. В-третьих, обрезки ткани. Что вы с ними делаете?
Дейв опять пожал плечами.
– Их надо измерять и продавать как отходы. Куски подлиннее можно сплавлять в колледж на дизайнерское отделение, это тоже приличные денежки.
В-четвертых, аксессуары. У вас должно быть соглашение о взаимной рекламе с вашими партнерами, которые предоставляют аксессуары.
– У нас есть, они все это предоставляют бесплатно.
– Этого мало! Скажи, сколько раз твои модели фигурировали в лучших журналах типа «Вог» или «Фейс» за последний год?
Франческа поразилась невесть откуда взявшимися у Джона познаниями в области моды и улыбнулась.
– Да кто его знает, раз шесть-семь.
– Вот как! И всякий раз Мэриан Дэш с ее шляпками или Фриз с его обувкой получают бесплатную рекламу своего товара. Они бы уже разорились на ней, если бы им пришлось платить, а так – пожалуйста, на твоей шее в рай въедут.
– Я никогда об этом не задумывался.
– А вот этот прощелыга Пит Уокер наверняка об этом как следует подумал. И они наверняка ему прилично отстегивали. – Джон улыбнулся, довольный своей проницательностью. – Я абсолютно уверен, что мы заключим выгодную сделку, если не со всеми, то хотя бы с большинством из этих ребят. Они должны рекламировать твои вещи вместе со своими и, кроме того, приплачивать тебе за рекламу.
– Черт! Я бы в жизни до такого не допер!
– Боюсь, что так. В-пятых…
За полчаса Джон перечислил десяток пунктов, по которым требовалось немедленное принятие мер. Дейв сидел как громом пораженный. Его приятно удивила дотошность Джона, но ему было стыдно за свою некомпетентность, из-за которой он так легко стал жертвой мошенничества. Ему стало жаль себя, как ребенка, облапошенного этими подонками Уокером и Бейкером. Но потом он встретился глазами с Франческой, и будущее показалось ему радужным. Жалость к себе, бедному, испарилась, ее место заняла твердая решимость не поддаваться обстоятельствам.
– Ну ладно, Джон, если это пока все, я пошел опять работать.
Ему не терпелось вновь взяться за карандаш.
– Осталось последнее.
– Ну?
– Я хотел спросить у тебя разрешения позвонить моему бывшему хозяину, узнать у него фамилию его поверенного. Нам нужно заручиться поддержкой солидной юридической конторы.
Дейв задумчиво смотрел в окно. Джон терпеливо ждал ответа.
– Дейв!
– А? Что? Ой, извини.
– Так как насчет поверенного?
– Да, конечно, Джон. И вообще принимай решения сам, – ответил Дейв. – Я тебе полностью доверяю. Делай то, что считаешь необходимым.
И он вернулся к своим эскизам. Слова, сказанные им напоследок, прозвучали для Джона прекрасной музыкой.
В субботу вечером, уже в четверть двенадцатого, Франческа и Дейв сели вместе на кожаный диван, чтобы окончательно обговорить некоторые детали. На столе перед ними были разложены первые эскизы коллекции.
Джон сварил, наверно, уже сотый кофейник за день, роздал чашки и сел напротив них в одно из тех кресел, в которых обычно сидят режиссеры на съемках фильма. Джон потягивал кофе и слушал, как они разговаривают. Он невероятно устал: весь день пытался свести концы с концами, тщательно изучил все бухгалтерские книги, прикидывал смету на ближайшие месяцы.
Бюджет получился очень жестким, иначе им не выжить, но пока что он, Джон, об этом говорить не станет. Всему свой час. Пусть Дейв и Франческа занимаются своим делом, а он будет заниматься своим. Когда все утрясется, когда коллекция будет готова и если она получится удачной, то, где-нибудь начиная с третьего месяца будущего года, все наладится и дело пойдет в гору.
Джон перевел глаза на Франческу. Как же она устала! Лицо ее побледнело, под глазами круги от постоянного недосыпания. Но зато как она ожила, сколько в ней появилось энергии. Работа ее преобразила до неузнаваемости. Теперь она разговаривает с такой уверенностью, какой он в ней даже не подозревал, со знанием дела и убежденностью, как будто она наконец нашла себя и чувствует себя в этом новом облике удобно и естественно.
Дейв тоже потихоньку наблюдал за ней. Его не могла не удивлять поразительная разница между робкой, неуравновешенной девочкой, которая ступила на порог его студии месяц назад, и этой яркой, полной энтузиазма женщиной, которая теперь сидела рядом с ним и одним своим присутствием будила в нем кипучую энергию.
Ее внешность, даже в те минуты, когда она улыбалась, в те прежние времена не давала даже намека на то, что она может выглядеть столь великолепно. Она вся светилась каким-то лучезарным светом, глаза ее горели, она вся источала жизненную силу и радость. Она так влекла его к себе, что ему каждую минуту хотелось дотронуться до нее, чтобы убедиться, что она не фантом, а настоящая женщина, из плоти и крови.
А когда он смотрел на плоды ее труда – она работала по двадцать четыре часа в сутки, – ему хотелось обнять и расцеловать ее. Масштабы ее таланта были поистине безграничны.
– Ну что ж, дорогая Фрэнки, по-моему, для начала не так уж и плохо! – Он отложил последний эскиз и блаженно вытянул ноги. – Не знаю, как вы, а я совсем затрахался.
Джон деликатно кашлянул.
– Прошу прощения.
За последние два дня у них сложился обычай: каждый раз, когда Дейв отпускал соленое словцо, Джон кашлял, и тот приносил извинения. Оба были довольны.
– Ты выглядишь здорово усталой, Фрэнки. – Дейв поправил локон, упавший ей на лоб. Она отращивала волосы и не делала стрижку, но сколоть их как следует еще было нельзя, поэтому из прически то и дело выбивались непослушные пряди.
– Как считаешь, у нас все готово, чтобы Эвлин и Черри смогли завтра приступить к работе? – спросила она вместо ответа, вновь потянувшись за одним из эскизов.
– Да. Они займутся выкройками, а ты начнешь печатать. Я созвонился с Чарли, у него мастерская по набивке ткани, он примет тебя завтра в восемь.
У Франчески вытянулось лицо.
– Ой-ой-ой, не напился еще моей кровушки?
Дейв улыбнулся и натянул свою бейсбольную шапочку на тот же манер, что и Франческа.
– Мы сделаем коллекцию вдвоем: ты и я. Так что не отлынивай.
Франческа рассмеялась и хлопнула его по ляжке.
– Но я устала до смерти, неужто не понятно!
– Ясно, устала. Так что собирай свои манатки и уматывай. И этого несчастного шотландца забери с собой, нечего ему тут ошиваться.
– Правда, пошли, Франческа, – улыбнулся Джон. – Он никак не мог привыкнуть к ее новому имени – Фрэнки. – Дейв прав, пора домой.
Она поднялась. Она волновалась перед завтрашним визитом в эту незнакомую мастерскую, где ей предстояло научиться обращаться со специальным оборудованием для печатания рисунка на ткани. Справится ли она?
– Чарли – добрый малый, – сказал Дейв, потягиваясь. – Он тебе все покажет и объяснит и вообще окажет любую помощь. Он чрезвычайно отзывчив по отношению к красивым женщинам, старина Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56