Кроме того, судья так быстро назначил день заседания, что уже не оставалось времени шить новое платье.
Адвокат мистера Флеминга сказал судье, что его клиент считает повод для возбуждения расследования пустячным.
– Мистер Флеминг лично видел истицу выходящей из упомянутого публичного дома, а одна из его обитательниц сказала ему, что миссис Фицджеральд заходила к ним примерно неделю тому назад. Мистер Флеминг просто упомянул об этих обстоятельствах в разговоре с полковником Финчером. Полковник решил написать об этом в своей газете. Следовательно, ответчик выбран неправильно. Если миссис Фицджеральд хочет судебного разбирательства, то должна привлечь к ответственности газету.
Одна из дочерей полковника Финчера, сидевшая позади Кэт и Чарли, должна была освещать процесс на страницах «Джорнал». Она наклонилась вперед и произнесла громким шепотом:
– Вызови меня, Чарли. Я буду свидетельствовать в пользу Кэт.
Судья сурово взглянул на нее и обратился к адвокату Флеминга:
– Где ваш клиент?
– Мистер Флеминг занятой человек. Он не счел обязательным свое присутствие, так как его невиновность не вызывает сомнений.
По толпе пробежал ропот разочарования. Оглядевшись, Кэт заметила, что Юстасия тоже отсутствует. Судья отказался отложить заседание и сказал Чарли вызывать первого свидетеля. После торопливого совещания тот вызвал мисс Финчер, которая сообщила, что мистер Флеминг не раз говорил на эту тему с ее отцом, причем представлял дело таким образом, будто Кэт работает в «Клубе джентльменов». У всех собравшихся вырвался крик изумления.
– Я сказала папе, что это глупость, но он все еще не мог успокоиться после шума с закрытием салунов. В любом случае, мы напечатали опровержение и извинились.
– Мисс Финчер, это правда, что миссис Фицджеральд угрожала отхлестать вашего бедного старого отца? – спросил адвокат Флеминга.
– Бедного старого отца? – раздался из задних рядов яростный вопль полковника Финчера.
Мисс Финчер негодующе фыркнула и сказала:
– Неужели на то похоже? Она ведь такая крохотуля.
– Так значит, можно сказать, что вас принудили написать опровержение? – не унимался адвокат Флеминга.
– Не говорите глупостей, – возмутилась мисс Финчер. – Мы с сестрами написали опровержение вовсе не потому, что нас заставили. Все мы на голову выше маленькой миссис Фицджеральд, чтобы бояться ее. А папа вообще никого не боится. Это известно всему городу.
«Клуб джентльменов» представляла Бабетта. Ее выбрали, потому что у нее была самая грамотная речь среди остальных девиц, не считая, разумеется, Марси, которая не могла свидетельствовать, так как знала об истинной причине визитов Кэт. Однако, увидев, какой наряд Бабетта сочла подходящим для суда, Марси лишь покачала головой. Платье имело низкий квадратный вырез, что побудило нескольких присяжных наклониться вперед, чтобы присмотреться получше. Само платье было сшито из ярко-желтого шелка с юбкой, отделанной широкими голубыми рюшами, сочетавшимися по цвету со шляпой, украшенной огромными желтыми перьями. Кэт вздохнула, а Бабетта с сияющей улыбкой заняла свидетельское место и начала отвечать на вопросы Чарли.
– Это было так весело, когда она приходила, – восторженно повествовала Бабетта. – Она читала такую хорошую молитву, прося Бога присмотреть за нами, женщинами, которым так тяжко приходится, а если вы считаете, что работать в публичном доме очень легко, значит, вы ничего не понимаете. Нам всем хочется убежать и спрятаться, когда приходит мистер Флеминг. Он такой гадкий. – Бабетта кокетливо кивнула в сторону присяжных, так что всколыхнулись все перья на ее шляпе.
– Ваша честь, – вскричал адвокат Флеминга, – я не допущу, чтобы подобная особь порочила моего клиента.
– Что-что? Лось? – воскликнула Бабетта. – Я вовсе не лось. Не такая уж я здоровая, просто круглая, где надо. – Она погладила свою талию, затянутую в корсет. – Спросите моих клиентов, если вы не…
– Эй, вы, заткнитесь оба, – вмешался судья. – Хочешь еще о чем-нибудь спросить свидетельницу, Максвелл?
– Она еще не закончила свидетельствовать, ваша честь.
Кэт заметила, что Чарли испытывал некоторое смущение, опрашивая ночную красотку, но у членов суда присяжных сна не было ни в одном глазу. Надо заметить, что на этот раз развернулась большая конкуренция за право войти в состав присяжных.
– В любом случае, – сказала Бабетта, пренебрежительно поводя носиком в сторону адвоката, оскорбившего, как ей показалось, ее фигуру, – миссис Фицджеральд не только читала красивую молитву, но и рассказала нам о Святом Дионисии, как он прошел шестьсот шагов со своей отрубленной головой в руках. Если уж это не чудо, то тогда не знаю, что считать чудом. А лучше всего мне понравилась история о Святой Женевьеве, которая была дамой моей профессии и ее похитил сарацин, язычник, но она не захотела делать с ним ничего по своей части, поэтому он хотел отрубить ей голову. Потом Святую Женевьеву спас отряд христианских рыцарей, а потом она жила праведной жизнью, обращала язычников и все такое. Нам эта история показалось такой вдохновляющей, – добавила Бабетта. – Старине Медди Флемингу должно быть стыдно говорить так плохо о миссис Фицджеральд. Не много найдется христианских леди, которым есть дело до того, что бывает с такими девушками, как мы, а она беспокоится. Я думаю, это и вправду хорошо.
Чарли поблагодарил Бабетту за показания. Адвокат Флеминга спросил:
– Визиты миссис Фицджеральд, кажется, не слишком повлияли на вас, мисс…
– Бабетта, – с готовностью подсказала девушка. – Ах, да, я пошла к мадам, которая заправляет монахинями. Я подумала, что, может, есть такой дом, где обращают сарацинов, тогда бы я туда поступила. Но она сказала, что мне надо сначала покаяться в грехах и дать обет целомудрия, и она не знала, где есть такое место. Но теперь мне все ясно с сарацинами. Если сарацин придет к мисс Марси, я, например, не возьму с него денег, и, уверена, все остальные девушки тоже.
– Восхитительно, – саркастически заметил адвокат. – Не могли бы вы сказать, мисс Бабетта, возвращение на путь истинный… э-э… запачканных голубок требовало от миссис Фицджеральд необходимости подниматься на второй этаж «Клуба джентльменов»? Отвечайте только «да» или «нет», пожалуйста.
– Нет, – сердито ответила Бабетта.
– А миссис Фицджеральд поднималась туда, где делаются дела?
– Да, но…
– И миссис Фицджеральд была наверху, не так ли?
– Да, но…
– Благодарю вас, мисс Бабетта. Потрясенная публика зашепталась, когда свидетельское место заняла Кэт.
– Миссис Фицджеральд, вы действительно поднимались на второй этаж «Клуба джентльменов»? – задал свой вопрос Чарли Максвелл.
– Конечно, – безо всякого смущения ответила Кэт. – Когда Берди пыталась утопиться, я решила, что она подхватит пневмонию, поэтому сказала отвести ее наверх. Моя мать всегда говорит: «Один грамм предосторожности в вопросах здоровья стоит килограмма лечения».
Многие дамы из публики согласно закивали в подтверждение этой общепризнанной мудрости.
– Поэтому я применила метод лечения горячими пивными бутылками, о котором впервые услышала здесь, в Брекенридже. Отцу Эузебиусу это очень помогло, когда он болел пневмонией, и я считаю, что эти меры помогли уберечь Берди от серьезной простуды.
– Эй, женщины, прекратите разговоры! – прикрикнул судья, так как присутствующие дамы принялись обсуждать новаторскую идею прикладывания горячих пивных бутылок до того, как пациент заболел.
– И тогда ввиду того, что душа Берди была в большой опасности – ведь самоубийство страшных грех – я нашла ей хорошего мужа. Теперь она ведет добродетельную жизнь в другом городе. Адвокат мистера Флеминга саркастически отозвался о моих стараниях по ту сторону реки, но я считаю это большим успехом.
– Вы сознавали, принимаясь за это дело, что подвергаете опасности свою репутацию, миссис Фицджеральд? – спросил Чарли.
– Разумеется, – сказала Кэт. – И если я об этом не подумала, то мисс Марселла Вебер, владелица «Клуба джентльменов», сказала мне.
– Тогда почему же вы это сделали?
– Когда я чувствую, что нужно что-то сделать, – заявила Кэт, – я это делаю. – Она вздохнула, вспомнив свои тщетные надежды на завоевание Коннора. – Не всегда все получается, конечно, но это не значит, что не надо пытаться. И, кстати, я вспомнила… – Теперь она уже обращалась к зрителям. – Я хочу выставить свою кандидатуру в школьный совет и надеюсь, вы будете голосовать за меня. Я чувствую, что могла бы внести уникальный опыт в общественное образование. Сама я воспитывалась и обучалась в монастыре сестер-бенедиктинок в Чикаго. Эти же сестры замечательно трудятся здесь, в Брекенридже, в обителях Святого Иосифа и Святой Гертруды. Я уверена, преподобная мать Хильда будет рада помочь мне советом, если я…
– Послушайте, миссис Фицджеральд, – прервал ее судья, – предполагается, что вы должны дать показания по делу, а не проводить предвыборную агитацию.
– Ну, я просто подумала, что раз уж все тут собрались, я добавлю несколько слов о своей кандидатуре, – оправдывалась Кэт. Потом улыбнулась аудитории и добавила: – Спасибо за внимание.
– О чем я все время и толкую, – пробурчал судья. – Женщинам не место в зале суда.
Кэт повернулась к адвокату своего противника.
– Хотите еще о чем-нибудь меня спросить? Не думаю, что у Чарли есть еще вопросы.
Адвокат, все еще пытающийся осмыслить тот факт, что истица использовала место для свидетельских показаний, чтобы агитировать за свою кандидатуру в школьном совете, в изумлении промямлил:
– Что еще можно сказать о женщине, которая не заботится о своей репутации?
– Думаю, вы несправедливы к жителям Брекенриджа, – сказала Кэт. – Я уверена, мои сограждане понимают: я просто выполняла свой христианский долг, как учила меня моя мать. У нее в Чикаго пансион для девушек-работниц, вы, наверное, знаете. Она старается, чтобы у них была хорошая домашняя обстановка и подобающий надзор, раз уж они оказались в большом городе.
– Ваша честь, я не задавал никаких вопросов о ее матери.
– Я расцениваю мои достижения в Брекенридже как продолжение работы моей матери.
– Я ни о чем подобном ее не спрашивал.
– Несколько женщин в «Клубе джентльменов» как раз из Чикаго. Берди, например. Моя мать была рада услышать, что она вышла замуж. Мама считает, что замужество…
– Успокойтесь, миссис Фицджеральд, – оборвал выступление судья. Все дамы, находящиеся в зале, возбужденно переговаривались: «Вы слышали?», «Это и вправду ужасно!» Кэт с радостью отметила поддержку со стороны дам-методисток и членов Общества Святого Покрова. Жаль, что они не входили в состав присяжных.
– Тихо! – проревел судья, который так рассердился, что даже не дал адвокатам произнести заключительные речи. Он немедленно отправил присяжных совещаться. Те довольно долго курили сигары, предложенные адвокатом Медфорда Флеминга, а потом вынесли приговор в пользу Кэт, обязав ответчика выплатить ей триста долларов.
В дальнейшем, принимая поздравления от многочисленных доброжелателей, Кэт выяснила, что жены членов суда присяжных проинструктировали своих мужей и дали им наказ голосовать в пользу Кэт, единственной женщины в городе, придумавшей способ закрыть публичные дома.
– Выдать их всех замуж и выслать из города, – высказалась какая-то женщина, которую Кэт никогда раньше не видела. – Продолжайте это доброе дело, миссис Фицджеральд.
Кэт не собиралась отступать.
Кроме того, протестанты были заинтригованы ее столкновением с епископом Машбефом. Ей задали массу вопросов о том, что же на самом деле она сказала.
– Я просто сказала «если бы», – объяснила Кэт. – Если бы Пресвятая Дева хотела голосовать, если бы мессией была ДОЧЬ БОЖЬЯ.
Эта подлинная история вызвала еще больший скандал, чем слухи. Кэт осознала, что будь она протестанткой и выскажи такую мысль, ее, наверное, подвергли бы остракизму, но будучи католичкой, она просто считалась чудаковатой и эксцентричной особой. Ну почему бы у Бога не появилась дочь, а не сын? Он ведь мог сотворить все, что угодно. Даже постарался, чтобы суд принял решение потребовать с Медфорда Флеминга триста долларов а пользу Кэт.
– У тебя страшно самодовольный вид, – прошептал Коннор, когда они выходили из зала суда.
– Я думаю о том, как разозлится Флеминг, узнав, что должен заплатить мне триста долларов, – с ликованием ответила Кэт.
ГЛАВА 26
– Я ведь могу содержать ее, мистер Маклод, – сказал молодой муж Дженни. – У меня есть работа: я продаю рудничное оборудование, а также занимаюсь кое-какими изыскательскими работами в окрестностях Аспена.
– Сейчас мы снимаем комнату в пансионе, но присматриваем дом, который сдается в аренду, – добавила Дженни.
– Теперь я знаю, что сделаю с тремя сотнями долларов, которые получу от Флеминга, – решила Кэт. – Я отдам их вам на обзаведение хозяйством.
– Прекрасно! – с сарказмом заметил Коннор. – Моя шестнадцатилетняя дочь сбегает из дому, заставляет меня рыскать по всему краю, отыскивая ее…
– Ты ездил в Денвер? – Дженни разобрал смех. Коннор нахмурился.
– А теперь Кэт, которая не удосужилась сказать мне, что ты украдкой виделась с ним, хочет вознаградить тебя, подарив триста долларов. У нас с твоей матерью не было трехсот долларов, когда мы…
– Хорошо, папа. Если ты хочешь, чтобы я жила в холодной комнате, где гуляют сквозняки… если это доставит тебе удовольствие…
– Он ничего подобного не хочет! – воскликнула Кэт.
– Откуда ты знаешь? – пробормотал Коннор.
– Папа сам не знает, чего хочет, Кэт. Если бы знал, то женился бы на тебе вместо того, чтобы все время злиться, потому что все мужчины в городе норовят сделать тебе предложение, а он слишком упрям, чтобы пойти на это.
В комнате повисла напряженная тишина. Кэт ожидала, что Коннор опровергнет любые домыслы насчет его брачных намерений, но он лишь проворчал:
– Почему ты решила, что она примет мое предложение?
– Конечно, примет. Ведь ты любишь папу, правда, Кэт?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54