– Вы подаете плохой пример детям.
– Это последствие многих лет, проведенных среди горняков, – ответил он. – Ребятишки тоже привыкают к этому. Они ведь не жили нигде, кроме лагерей горняков. – Коннор продолжал объяснять Кэт метод добычи золота с поверхности, который представлял собой промывку гравия и песка в специальных ситах и желобах. Таким образом, золото, более тяжелое, чем песок, отсеивалось. – Это нанесло огромный вред ландшафту, так как струи воды направляли прямо на стены каньона.
– Разве они не могли убрать все это, когда переходили на другое место?
– Им некогда было здесь задерживаться, – сказал Коннор. – В шестидесятых терпеливые и удачливые находили здесь миллионы золотом. Не нужно было вкладывать средства, достаточно жадности и желания проводить время в холоде и сырости. – Он остановил коляску и показал на вход в рудник, откуда начинался длинный туннель. Теснившиеся рядом строения выглядели примитивно и убого. – Это «Первая жила». Шон начал разрабатывать этот рудник в начале восьмидесятых, примерно в то время, когда встретил Ингрид.
– Да, тогда Шон почти не писал мне, – согласилась Кэт. – Наверное, он проводил здесь день и ночь.
– Шон довольно быстро нашел серебро. Отсюда руда подается вниз, в плавильню, которая находится а Огуречном ущелье. – Как раз в это время мулы вывезли из туннеля груженую повозку, и мужчины стали перебрасывать руду на тачки.
Осмотрев рудник, Коннор остался доволен работой, но не объемом добычи.
По пути на рудник «Роза Лорел» в Фарнкомб-Хилл Кэт нерешительно спросила:
– А если… если что-нибудь случится с Шоном, кому по закону отойдут его рудники?
– Вы хотите сказать, если он умрет? – напрямую переспросил Коннор. – Как он и говорил, половину унаследуете вы и будете управлять второй половиной, принадлежащей Ингрид. Любой, кроме ребенка, может владеть рудником в Колорадо. Ну, вот и «Роза Лорел», – сообщил Коннор, и добавил, что здесь добывают золото. – Я начал исследовать эту местность вскоре после того, как ушел из десятников на Сент-Джоне. Моя жена рвала и метала, когда я перевез ее и детей в хижину на окраине Монтесумы, хотя разница была невелика – те же сугробы в двенадцать футов вышиной, что и в Сент-Джоне.
– Женщинам нравятся мужчины, которые могут обеспечить их хлебом насущным, – тихо проговорила Кэт, вспоминая слова матери.
Коннор хмуро посмотрел на нее.
– Я обеспечивал свою семью всем необходимым, но Роза все равно находила повод для ссор. Когда мы поженились, она заявила, что хочет жить в Колорадо-Спрингс, где живут богачи. Как будто у меня были такие деньги! – Он поддержал Кэт, так как коляска покачнулась на ухабистой дороге. – Мне пришлось устроиться на работу в Сент-Джоне, так как Дженни была на подходе. Потом у нас умер один ребенок между Дженни и Джимми, и Роза снова была беременна, когда я перебрался сюда… До родов оставалось несколько месяцев… – Коннор вздохнул. – Случилось так, что ребенок появился на свет раньше срока. Я в тот момент находился на руднике в Фарнкомб-Хилл. Роза умерла от кровотечения прежде, чем соседи смогли добраться до нашего дома, отрезанного от окружающего мира одной из поздних метелей. – Лицо его стало бледным и мрачным. – К тому времени, как я вернулся, чтобы сказать ей, что мы скоро разбогатеем, Розу уже похоронили… ее и ребенка.
Кэт поежилась, думая о том, что пришлось пережить Коннору.
– Дженни и Джимми были там, когда… когда Роза?..
– Дженни побежала за помощью. Ей посчастливилось не погибнуть во время снежной бури. Потом детей месяцами мучили кошмары, хотя не думаю, что Джимми помнит сейчас об этом. Вскоре я перевез детей в Брекенридж.
Они осмотрели рудник «Роза Лорел» и повернули обратно к «Гибсон-Хилл».
– Отсюда виден рудник «Джамбо», – сказал Коннор. – А вот эти вагонетки направляются на «Кольцо Ингрид». – Он указал на пустые вагончики, вползающие в ущелье. – Я начал его разработку в восемьдесят четвертом. Вскоре ко мне присоединился Шон. Мы назвали рудник «Кольцо Ингрид», так как ей очень хотелось получить обручальное кольцо, сделанное из этого золота. Это месторождение приносит нам огромную прибыль.
– Шон уже подарил ей кольцо? – с любопытством спросила Кэт, но Коннор оставил ее вопрос без ответа. Он придержал лошадь и спрыгнул на землю, пока его спутница разглядывала лагерь горняков – около двух десятков некрашенных строений с деревянными крышами. Возле одного из жилых домов Кэт заметила Хортенс.
– Как дела, Хортенс? – поприветствовал ее Коннор.
– Или мне заплатят, или я увольняюсь, мистер Маклод, – заявила Хортенс, подойдя к коляске.
– Разберемся, – пообещал Коннор, помогая Кэт сойти на землю.
До наступления сумерек они уволили управляющего «Кольцом Ингрид» Боба Дженкинса и назначили на его место одного из десятников.
– Не понимаю, что взбрело Бобби в голову? Нам почти удалось остановить волнения на руднике, наняв Хортенс. Вы слушаете меня, Кэт?
Они ужинали в престонском пансионе, который держал начальник почтового отделения Джон Шок. Кэт была занята тем, что разглядывала шляпку из грубой соломы с широкой зеленой лентой, которая завязывалась сзади бантом; она приобрела эту шляпу у миссис Хэти Шок по приезде в город.
– Это ведь тот самый рудник, из-за которого идет тяжба? – спросила Кэт, отводя взгляд от покупки. – Не кажется ли вам, что Флеминг мог заплатить Дженкинсу, чтобы тот организовал беспорядки?
Коннор внимательно взглянул на нее.
– Посмотрим, удастся ли мне выяснить, где Дженкинс подстроит нам пакость в следующий раз.
В пансионе было шумно, и Кэт долго не могла заснуть. К тому же она заметила у себя в постели несколько клопов, поэтому спала плохо и на следующее утро поднялась в полной готовности ехать дальше. Им предстояло путешествие на поезде до Диллона, где они должны были пересесть на ветку, идущую вверх по Десятимильному каньону.
– Это Рэд-Пик, – сказал Коннор, показывая Кэт живописную местность вблизи Диллона.
Кэт поймала себя на том, что мимолетное прикосновение Коннора к ее руке оказалось настолько волнующим, что она с трудом сосредоточилась на словах Коннора, а не на близости его лица и тела.
– В восемьдесят втором году здесь действовало двадцать четыре рудника. Ни один из них не принадлежал мне, хотя тошно вспоминать, сколько раз я вгрызался в эту гору: копал сам или нанимал кого-нибудь. Я видел множество пород разных цветов, но так и не нашел жилу.
– Разных цветов? – переспросила Кэт.
– Да. Если вы видите изменение в цвете почвы или камня, то, возможно, вы наткнулись на месторождение руды. – Пока они не сошли с поезда, чтобы пересесть на ветку, ведущую к руднику «Покойная жена», Коннор дал ей урок геологии, а Кэт едва не свернула себе шею: то высматривая отвесные скалы каньона, то переводя взгляд вниз, на бурный Десятимильный ручей.
«Покойная жена»? Кэт не верилось, что рудник может иметь такое название.
– В то время я был очень несчастен, – пояснил Коннор. По его голосу Кэт поняла, что он все еще тоскует о жене. – Вскоре после переезда в Брекенридж я познакомился с Одноглазым. Он-то и рассказал мне о залежах серебра в Десятимильном каньоне. Мы заключили сделку: Одноглазый должен был присматривать за детьми, пока я обследую Лосиную гору. А так как я никогда не оказался бы там, если бы не смерть Розы, то решил назвать рудник «Покойная жена». Надо сказать, вдовцом я оказался гораздо более удачливым старателем. После того, как вдоль Рио-Гранде проложили дорогу от Денвера до Лидвиля, рудник стал быстро развиваться. Я предложил вашему брату стать моим партнером, и вскоре он нашел здесь «Серебряную сигару» и «Сестру Кэти».
– Шон назвал рудник моим именем? Коннор улыбнулся.
– Думаю, что так, если только у вас обоих нет какой-нибудь сестры, которую зовут Кэти.
– Шон обычно называл меня так, когда я была маленькой.
– А «Серебряную сигару» он обнаружил случайно, когда тушил каблуком сигару в том месте, где порода выходила на поверхность.
Коннор рассмеялся, вспомнив об этом.
– Ему же нельзя курить! – воскликнула Кэт. – Ведь у него бронхит!
В Десятимильном каньоне внимание Кэт привлекли рудничные строения, словно прилепившиеся к высоким уступам; их крыши были сделаны с наклоном прямо от самой скалы, чтобы лавина, сходящая сверху, не задела постройку. Впервые Кэт увидела огромные дробилки, показавшиеся ей чудовищными; видела оставшиеся после дробления выбросы, бесплодные и неприглядные, словно незаконнорожденные отпрыски гор. Страсть человека к обогащению привела к появлению пейзажа, который никогда не узнает весеннего цветения и зарождения новой жизни.
Задавшись целью увидеть весь процесс добычи руды, Кэт спускалась на подъемнике вниз по вертикальной шахте, которая вела вглубь горы. Нацепив каску и зажав в руке свечу в грубом подсвечнике, она пробиралась по туннелям и пещерам, поеживаясь при мысли, что свод поддерживают лишь хрупкие деревянные крепления, которые могут в любой момент рухнуть. Кэт вовсе не радовала перспектива оказаться погребенной под тоннами скальной породы.
«И почему Шону так нравилась эта жизнь? – недоумевала Кэт. – Почему он по своей воле пошел работать в шахту, хотя мог остаться на поверхности, не подвергаясь опасности и сохранив здоровье?» Здесь внизу люди кашляли так же, как и ее брат. Кэт почувствовала, что не может вдохнуть полной грудью, так как в воздухе было слишком много пыли.
Они провели инспектирование спальных помещений, тесно заставленных койками, загроможденных пожитками горняков и пропитанных запахом пота и сигар. Кэт и Коннор приняли приглашение пообедать вместе с рабочими на руднике «Серебряная сигара» на Овечьей горе. Это была чудовищная трапеза, состоявшая из тушеного мяса с клецками, содовых бисквитов, пирога и пудинга. Когда Кэт поразилась огромному количеству пищи, Коннор ответил, что мужчины работают по десять часов в день.
– Если вы думаете, что сейчас подали слишком много еды, вам нужно посмотреть, каким бывает завтрак.
Кэт получила некоторое представление об этом, листая книги продуктовых закупок. Ветчина, бекон, колбаса, яйца, сухофрукты, составные части для блинчиков и оладий, овсянка, кофе – все, что люди едят на завтрак, подавалось и здесь. Кэт была рада этому, так как раньше жизнь рабочих на рудниках представлялась ей беспросветной. По крайней мере, они хорошо питались.
– Слышал, ты уволил Бретта Конклина, – сказал Коннор управляющему на руднике «Сестра Кэти», в то время как Кэт проверяла список закупок.
– Да, я снова поймал его на воровстве. Прятал самородки в сапогах.
– Кто-нибудь еще имел к нему претензии?
– Да, но теперь все в прошлом. Бретт умер. Подорвался на порохе. На его могильном камне написано: «Здесь покоится Бретт Конклин, разорванный на кусочки. Хорошо, что избавились от него». – Заметив взгляд Кэт, полный ужаса и недоумения, управляющий пояснил: – Он воровал почти у всех.
– А чем занимаются мужчины в свободное время? – спросила Кэт, когда они возвращались назад.
– Играют в карты, пьют и спят, – ответил Коннор.
– Пьют?
– Даже не думайте, Кэт, – предупредил он. – Мы не можем допустить беспорядки на рудниках. А ваши проповеди неизбежно приведут к недовольству рабочих.
Кэт уступила и сменила тему разговора, хотя ей очень не понравилось, что здесь, на руднике Шона, горняки пьют ночи напролет. Если бы они понимали, к чему это может привести.
– Не понимаю, почему здесь нет деревьев? – спросила Кэт, когда они подъезжали к Фриско.
– Здесь по всей округе самое прибыльное дело – обжиг древесного угля. Большие деревья рубят на крепеж для рудников. Деревья поменьше и ветки больших деревьев идут на получение древесного угля.
– Но ведь то же самое творится и вокруг Брекенриджа!
– За эти годы леса сильно пострадали от пожаров. Индейцы племени юта устраивали пожары для загона добычи или чтобы преградить дорогу равнинным племенам, когда те шли в горы на охоту. Кроме того, в этих краях причиной пожара часто становятся молнии.
– Интересно, а как здесь было раньше? – задумалась Кэт.
– Очень красиво, – вздохнул Коннор. – Мы с отцом путешествовали здесь еще до того, как природе нанесли такой ущерб. Это была благословенная страна. Я до сих пор люблю ее.
Кэт кивнула.
– Я тоже полюбила этот край. Вы видели те желтые цветы под снегом? Я не могла поверить своим глазам.
– Весной и летом вы увидите столько цветов, что и представить себе трудно, – сказал Коннор. – Водосбор, шпорник… всех названий я и не помню.
Главная улица Фриско казалась широкой, утопающей в весенней грязи и запруженный лошадьми, колясками, вьючными обозами и повозками с рудой. Самым приятным зрелищем для уставшей Кэт явилось здание отеля – двухэтажное строение с восемью длинными узкими окнами вдоль каждого из двух этажей. Восемь столбиков поддерживали крышу первого этажа, прикрывавшую приподнятый деревянный тротуар.
Вытянувшись в своей постели, Кэт радостно вздохнула, думая, что последние два дня были самыми счастливыми в ее жизни, а Коннор Маклод самый интересный собеседник, которого она когда-либо встречала.
На следующий день их путешествие стало еще более невыносимым. Направляясь по ветке от Диллона до Кистоуна, они тряслись в товарном вагоне. На улицах Монтесумы Коннора постоянно окликали самые разные люди.
– Приходи, поиграем, – пригласил один из них. Коннор отказался.
– Что это за игра? – спросила Кэт, когда он пояснил, что все эти мужчины – его давние знакомые.
– У них здесь идет круглосуточная игра в покер; даже несмотря на закон, запрещающий азартные игры, принятый, кажется, в восемьдесят втором, находится немало желающих испытать судьбу.
– А почему шериф не прекратит это? – Кэт в сотый раз попыталась сесть поудобнее на жестком сиденье повозки, где она занимала место между кучером и Коннором.
– А чего шериф нам сделает? – заявил кучер. – Никто ж не пойдет голосовать на выборах, ежели он отменит покер в городе.
– Придешь навестить Дикси, Коннор? – окликнул его какой-то мужчина от дверей салуна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54