– Увидишь, он решит этот вопрос. Еще в детстве Коннел Делейни отличался тем, что всегда умел поступать правильно. Уверена: он вырос честным человеком – полная противоположность своему кузену.
Честный человек? Бетани оставалось только надеяться. Годы, прожитые с Финном, научили ее весьма настороженно относиться к семейству Делейни.
– А этот мистер Кэри… Кажется, он тоже заинтересован в том, чтобы мы остались. – Бетани попыталась отвлечься от мыслей о Коннеле Делейни.
Встреча лицом к лицу с привидением, чья мнимая смерть часто упоминалась в бессвязных рассказах напивавшегося Финна и чье реальное существование оказалось настоящей катастрофой, ужасно смущала Бетани и путала мысли. Сознание того, что при встрече с кузеном Финна ни в коем случае нельзя показывать страх или слабость, постоянно держало в напряжении.
Коннел очень походил на Финна, но в то же время отличался от своего двоюродного брата. Коннел был более худощавый и мускулистый. Крепче сложен и выше ростом. Представляясь, Бетани подошла к Коннелу достаточно близко, чтобы почувствовать, что и пахло от него как-то по-другому – во всяком случае, совсем не так, как от Финна. И все же Бетани твердо решила, что больше не допустит ошибки и не обманется насчет Коннела, как когда-то обманулась с его кузеном.
– Кэри из Оук-Бенда всегда были излишне щепетильны и высокомерны, – фыркнула Бриджет, поднимаясь из кресла-качалки, чтобы поправить уголья в камине. – Они просто помешаны на условностях. Особенно если те касаются ситуации, когда молодая женщина, пусть даже вдова, появляется в доме холостяка. Им даже не важно, что ты – Делейни, поэтому имеешь полное право остановиться здесь. И я их не устраиваю в качестве твоей товарки, несмотря на то, что мы с тобой вместе долгие годы.
Освободившись от гнетущих размышлений, Бетани поднялась со своего места у окна и порывисто обняла тетку.
– Ах, тетушка Бриджет, это бесконечное путешествие вконец меня измотало. Мне просто хотелось бы избавиться от чувства, что я ужасно сглупила, сменив одно несчастье на другое.
По спине Бетани пробежали мурашки, когда в воображении ее всплыли лица Финна и его кузена, столь похожие, что сливались в одно. Что же послужило причиной разрыва в их семье? Кто был виноват? Финн, чье обаяние вмиг улетучилось, стоило ему жениться? Или Коннел, который с самого начала производил неприятное впечатление?
– Все уладится: – Бриджет в ответ обняла Бетани и взглянула на маленькое существо, свернувшееся калачиком на кровати. – Не так уж все безнадежно. В конце концов, у нас есть наш мальчик.
– Верно, – согласилась Бетани, взглянув на спавшего сына, уютно устроившегося под стеганым одеялом. – Ведь наш Росс – единственно хорошее, что дал мне Финн.
– Единственно хорошее, что вообще когда-либо произошло от него, – фыркнула Бриджет. – Да простит меня Господь, что я нехорошо говорю о покойном, но этот человек…
В это время Росс пошевелился. Темные ресницы мальчика дрогнули, и он, заморгав, потянулся. Бриджет тут же прикусила язык, но Бетани и без того прекрасно знала продолжение, что могла бы сказать тетушка про ее покойного мужа. Это, была обычная тема их; разговоров, и Бриджет в таких случаях не очень-то стеснялась в выражениях.
– Мы все еще здесь, мама? – В голосе смотревшего на Бетани Росса все еще звучала усталость. Глубокие темные круги залегли под голубыми глазами, которые так любил отец Бетани. Все же на мальчике сильно сказывались долгий морской переход из Уилмингтона в Дублин и двухдневная тряска в карете до Гленмида.
– Да, радость моя. – Приглаживая взъерошенные волосы Росса, Бетани почувствовала тепло его щеки. – Мы приехали сюда как раз перед чаем. Кучер внес тебя сюда, а ты даже не проснулся, потому что полночи перед этим не спал и очень устал.
Любопытство в глазах Росса уже погасло, и он снова откинул голову на подушку, уставившись в погружающееся в темноту пространство. Бетани налила в чашку молоко с медом, и Росс выпив его совсем без аппетита, несмотря на то что пропустил и полуденный чай, и ужин. Осушив чашку, мальчик вздохнули сонным голосом проговорил:
– Папа рассказывал, что там, где он вырос, было много лошадей. Ты ведь разрешишь завести мне лошадь, мама? Ты обещала.
Лошади – еще одна постоянная тема для разговоров, которые в последнее время приходилось вести Бетани.
– Хорошо, раз уж мы договорились. Посмотрим, нельзя ли будет достать для тебя пони, Росс. Хочешь еще молока? Или, может быть, смородиновый бисквит, который прислала тебе экономка?
Росс отрицательно покачал головой и закрыл глаза. Немного помолчав, вдруг спросил:
– Мама, мы ведь дома? Нам ведь нечего бояться? Нам не надо больше убегать?
– Нет-нет, дорогой, бежать больше не надо. – Глаза Бетани наполнились слезами. Сын был еще слишком маленьким, чтобы опрашивать о подобных вещах. – Теперь мы дома. И нам больше ничто не угрожает.
Бетани прикрыла одеялом плечи засыпающего сына и поцеловала его в щеку. Она все же надеялась, что сделала правильный выбор, решив привезти Росса в Ирландию и сказав ему правду об их новом доме.
Однако образ Коннела Делейни по-прежнему смущал душу Бетани, наполняя неуверенностью. Откровенно говоря, пугала ее не только суровость, с которой их принял Коннел, и даже не сходство его с покойным мужем. Гораздо больше пугала ее, Бетани, реакция на эту схожесть. Когда Коннел вошел в комнату, у нее возникло ощущение, будто все прошедшие годы вдруг стерлись и она, еще девочка, снова впервые увидела отцовского гостя, только что приехавшего из Старого Света.
Внешность Финна и его ирландский акцент каким-то волшебным образом претворяли все, что он говорил, в высокую поэзию. И даже то обстоятельство, что Бетани выросла в доме, где говорили на том же языке, совсем не лишало Финна Делейни необычайной привлекательности. Бетани была очарована вниманием, которое уделил ей Финн во время своего первого визита. Он оказался первым взрослым мужчиной, всерьез разговаривавшим с ней и проявившим к ней интерес.
В то время Бетани мечтала о Старом Свете, откуда приехал Делейни; Европа казалась ей чарующей и необычайно привлекательной. Но потом она поняла, чего Финн добивался. Оказалось, что он расставил ловушки для наивной Бетани, женитьба на которой вводила его в процветающий бизнес ее отца, прочно обосновавшегося в Новом Свете.
Бетани погладила спящего сына по щеке. Внешне Росс очень походил на отца. И на вновь обретенного кузена Финна. Бетани предстояло подготовить Росса к потрясению, которое сын испытает, увидев разительную схожесть Коннела со своим отцом, которого мальчик просто обожал, хотя Финн был для него скорее товарищем детских игр, чем родителем. Бетани уменьшила огонь в лампе и отошла от кровати, на минуту задержавшись, чтобы еще раз внимательно посмотреть на Росса. Она отчаянно пыталась уверить себя в том, что делает все возможное, чтобы обеспечить будущее сына.
Когда прошедшим днем Бетани смотрела на точеный профиль Коннела, его широкие плечи и волевой подбородок, у нее возникло впечатление, что она видит Финна до того, как тот начал вести беспутный образ жизни и стал потакать всем своим слабостям. При этом сердце Бетани бешено скакнуло куда-то в пустоту, и ей стоило немалого труда удержать душевное равновесие. Она чуть ли не вцепилась в Джеймса Кэри, словно они были близкими друзьями, а не познакомились всего за несколько минут до прихода Коннела.
Разумеется, ощущение шока должно постепенно уйти – по мере того, как она привыкнет к внешности Коннела Делейни. Если же не привыкнет, то ей придется избегать его общества – видеться только в, случае крайней необходимости.
Тем временем Бриджет задремала в своем кресле-качалке, свесив голову на грудь. Судя по всему, она явно не желала идти в постель раньше племянницы. Бетани поправила уголья в камине и, следуя совету мистера Кэри, сунула еще несколько кусков торфа. Бетани все еще не была готова остаться совершенно одна в темноте, в незнакомой постели. Возможно, ей стоило забраться в кровать к Россу и заснуть в обнимку с сыном. И казалось, что будет гораздо лучше, если ребенок эту ночь проведет в ее объятиях. Хватит быть доверчивой девчонкой, которую можно соблазнить улыбкой. Нет, теперь Бетани будет уверенной в себе женщиной, способной защитить благополучие своего сына. И подтверждением тому – сегодняшний день.
Мысли ее снова и снова возвращались к встрече с Коннелом Делейни. В глубине души эмоции вспыхивали ярким пламенем, стоило вспомнить ощущения от присутствия Коннела. Настороженность – несомненно. Страх – определенно. Но при этом появилось какое-то странное возбуждение, которого она, Бетани, не испытывала уже много лет.
«Глупости все это! – говорила себе Бетани. – Да-да, глупости!»
– Что это было, айшон? – раздался, сонный, голос Бриджет, мгновенно прервавший размышления молодой женщины. Было несправедливо заставлять, свою тетю бодрствовать лишь потому, что она, Бетани, никак не может успокоиться в Гленмиде.
– Ты готова идти в постель, тетушка? Мне кажется, тебе неудобно будет спать в кресле-качалке.
– Я ничуть не устала. Немало ночей я провела в этой самой комнате. – В подтверждение своих слов Бриджет широко зевнула, затем поднялась из кресла. – А вот тебе надо бы отдохнуть. Проснувшись, наш парнишка будет вне себя от радости, когда увидит в загоне всех лошадей разом.
– Точно, – прошептала Бетани. Она присматривала себе местечко на узкой детской кроватке рядом с Россом, заранее сетуя на то, что этой ночью ей вряд ли удастся хорошо отдохнуть. – Не сомневаюсь, что Росс проснется с первыми лучами солнца и потребует отвести его на конюшни.
– Слава Богу, что завтра дочка Дженны О’Тул займет место в спальной комнате для прислуги; В ее молодом возрасте все еще приходят в голову, фантазии бегать ранним утром на конюшню.
Бетани закуталась в шаль и тихо проговорила:
– Тетя, я хочу отнести на кухню кувшин и пустую чашку Росса. Принести тебе что-нибудь?
– Нет, деточка. Все, что мне сейчас нужно, – это удобное мягкое местечко, где я могла бы преклонить голову. – Бриджет легонько хлопнула Бетани по плечу, успокаивая племянницу. – А кухня рядом с гостиной. Ты найдешь дорогу? Или тебе посветить?
– Думаю, в кухне должен быть свет. Миссис О’Тул сказала, что оставит лампу на малом огне на камине.
– Тогда пожелаем друг другу спокойной ночи. – Сладко зевнув, Бриджет открыла дверь в спальню напротив той, что предстояло занять Бетани на время их пребывания в Гленмиде. – Возьмешь что надо – дай знать, когда будешь подниматься обратно. И говори нормальным голосом, а не шепчи, как сейчас. Я точно слышала, как мастер Коннел протопал по ступенькам и отправился в другое крыло несколько часов назад. Но конечно же, я буду прислушиваться – на случай, если мальчик скова проснется.
Бетани еще раз взглянула на Росса, затем собрала посуду и стала осторожно спускаться по главной лестнице. Мастер Коннел… Тетя так просто говорила о Коннеле Делейни… Про Финна она так не говорила. Впрочем, и Финн почти не пытался понравиться Бриджет после того, как соблазнил ее племянницу и женился на ней. Проработав два года в магазине отца Бетани, Финн, пользуясь своим очарованием, соблазнил Бетани именно в тот момент и в том месте (Бетани поняла это позже), когда был точно уверен, что связь их раскроется. Увы, она оказалась дурочкой – восторженной и очень наивной, позволившей Финну вольности, от которых сама в конце концов была поставлена в невыносимое положение. Уступки в самые важные моменты и адские муки от страха быть брошенной дорогого стоили Бетани. Перед их свадьбой Бриджет постоянно упрекала Бетани. Бетани же впоследствии постоянно бранила себя за глупость. В бесконечной череде ночных кошмаров только Росс оставался для нее спасительной соломинкой.
Правая рука Бетани что есть сил вцепилась в холодное дерево перил, левая же крепко сжимала небольшой кувшин и чашку. К счастью, мягкие ковровые дорожки приглушали ее шаги.
Спустившись с лестницы, Бетани в кромешной темноте направилась в сторону кухни. Протянув вперед свободную руку и растопырив пальцы, она пыталась избежать столкновения с притаившимися в темноте предметами. Ах, если бы эта осторожность помогла ей справиться с прочими ловушками, поджидающими их в этом поместье в будущем!
Сделав около двадцати осторожных шагов, Бетани нащупала перед собой дверь. Если верить Бриджет, дверь эта вела в кухню. Стоило Бетани почувствовать, что спасение совсем близко – буквально под рукой, как в животе у нее заурчало от неожиданного приступа голода. Толкнув дверь, она шагнула вперед и зажмурилась от ударившего ей в лицо света, заливавшего комнату. Оказалось, что вместо приглушенного света настольной лампы кухня ярко освещалась двумя огромными светильниками, стоявшими на каминной полке, а также лампой, находившейся на длинном дощатом столе в центре комнаты. По столу были разбросаны бумаги, и здесь же стояли грязные тарелки с остатками еды и чашки.
Осмотревшись, Бетани проговорила:
– Здесь есть кто-нибудь?
Тишина. Неужели кухню оставили в таком виде до утра? В доме ее отца ни одна служанка не позволила бы себе оставить на ночь такое пиршество для грызунов. Тем более – разжечь еще и все светильники.
– Эй, кто-нибудь! – громко прокричала Бетани.
И снова ответом ей была тишина. В комнате было натоплено. Огонь пылал в огромном очаге, использовавшемся, несомненно, для приготовления пищи, Впрочем, скоро его должна была заменить уже установленная в глубине кухни плита, поблескивавшая металлическими боками. Свисавшие с потолка пучки травы наполняли воздух острым запахом меда – первый знакомый запах, который ощутила Бетани в этой холодной, незнакомой и страшной стране.
Хотя царящий вокруг беспорядок не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось в доме у Финна, Коннел, возможно, обладал теми же дурными привычками, что и его двоюродный братец. Ночные набеги Финна на кладовую вызывали частые перебранки между тетей и экономкой отца, и той в конце концов приходилось всякий раз проскальзывать в кухню сразу после того, как в ней побывает Финн, чтобы успеть до утра убраться там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32