Повинуясь внутреннему чувству, она не одела на себя ничего из того, в чем её видел Олег. Насте не хотелось, чтобы в минуты, которые она ожидала с нетерпением и страхом, что-либо напоминало об Олеге. В конце концов он сам виноват, что оставил её так долго без привязи...
Они сели ужинать, и Бираго понравились её отбивные - за парным мясом Настя специально сбегала утром на Центральный рынок. Поначалу он отмалчивался, говорил короткими фразами. Настя поняла, что его беспокоит и сказала:
- Чемоданчик твой в целости и сохранности. И добраться к нему могли бы только через мой труп. А я, как видишь, здравствую.
- Спасибо, Настя. Я твой вечный должник. Чемоданчик я утром заберу. Ты знаешь, - признался Бираго, - за все эти годы учебы меня впервые в Москве пригласили домой...
- Не может быть! - удивилась Настя. - Ты что, так и не обзавелся друзьями?
- Друзей у меня много. Но вы, русские, несмотря на то, что клянетесь пролетарским интернационализмом, гораздо больше расисты, чем, допустим, американцы.
- Не придумывай, - возмутилась Настя. - Для нас не имеет никакого значения цвет кожи или другие подобные вещи.
- На словах - да. А на деле... Вы сторонитесь нас, африканцев, порою оскорбляете, даже не замечая этого.
- Объясни.
- У вас к нам какое-то снисходительное, жалостливое отношение, словно бы мы существа второго сорта, несмышленыши, вылезшие из пещер, и таких надо жалеть, учить уму-разуму. У американцев - проще, там есть отъявленные расисты, которые не останавливаются, когда предоставляется возможность вздернуть черного на дереве или поджарить его на куклусклановском кресте, но большинство - это абсолютно нормальные люди, которым действительно безразличен цвет кожи, важны другие качества.
- Тогда почему ты не в Америке? - не удержалась Настя от ехидного вопроса.
Она следила, чтобы рюмка Бираго не пустовала, но сама пила мало. Бираго был у неё в гостях, а хозяйке не к лицу было подпитие. Но и Бираго тоже контролировал себя, долго грел рюмку в ладони, отпивал глоток коньяка и ставил её на стол.
- Хочешь откровенно? Из всего, что я усвоил из марксизма-ленинизма, так это положение об использовании империалистических противоречий в интересах прогрессивных движений.
- Заумь какая-то, - удивилась Настя. - Давай попроще.
- Видишь ли, правящий в нашей стране клан, у которого мы хотим вырвать власть, силен поддержкой крупных американских монополий. Они дают ему доллары, оружие и много чего еще. Не даром, конечно...
- А вы опираетесь на нас?
- Правильно соображаешь. Кроме того, ваше оружие действительно отличное, и вы даете его нам в долг, в надежде на нашу победу. Ваши инструкторы и советники обладают знаниями и опытом... Мы победим!
- За твою победу! - подняла рюмку Настя.
Бираго выпил и сказал:
- Настя, нечего и говорить, что наш разговор должен остаться в тайне. Поначалу мне даже казалось, что ты работаешь на КГБ, ты немножко странно ведешь себя на курсе, с другими студентами, но я почему-то уверен, что нет, ты просто очень хорошая девчонка...
- А вот в этом ты ошибаешься, дорогой Бираго, - решила поддразнить его Настя. Она сделала большие, "страшные" глаза: - Я - секретный агент! Моя задача - соблазнять революционеров из Африки!
Бираго рассмеялся:
- Тогда считай, что задание ты выполнила. Меня ты уже соблазнила, совратила.
- До постели дело ещё не дошло, - рассудительно заметила Настя.
- Дойдет, - заверил Бираго. Он ещё раз предупредил: - О нашем разговоре - никому ни звука. Почему-то я очень доверяю тебе, Настя. И давно уже я ни с кем не был откровенным. В вашей свободной стране, - он сказал это с иронией, - мы, наши знакомства, наше поведение под постоянным наблюдением.
- А тебе это не кажется?
Бираго покачал головой:
- Когда я ехал к тебе, пришлось отделываться от, скажем так, сопровождающего. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
- Спасибо, Бираго. - Настя была тронута его заботой. И предложила: Давай поговорим о чем-нибудь более веселом.
Бираго стал рассказывать о том, как смешно выглядят русские "товарищи", которым поручили с ним "работать".
- Представляешь, встретили меня в аэропорту, повезли в университет и по пути рассказывают: "Мы едем на советском лимузине "Волга". А у меня дома в гараже - "мерседес", "вольво" и "джип" для поездок в саванну.
Настя вместе с ним весело рассмеялась.
- Тебе стипендию платят?
- Это мы платим за обучение... Я богатый человек, однако стараюсь жить у вас скромно, не привлекать внимание.
- Что значит "богатый"? - Настя спросила это мимоходом, чтобы поддержать разговор, её не очень трогали "богатства" Бираго.
- После смерти отца я вообще унаследую, как старший сын, все семейное достояние - счета в банках, акции крупных компаний, сокровища, накопленные нашими предками, обширные земли, принадлежащие нашему племени...
- А здесь ты бегаешь в студенческую столовку?
- Так надо, - коротко бросил Бираго.
- Ты женат? - Настя не удержалась от традиционного женского вопроса.
- Да. У меня три жены.
- Сколько-о?
- Я же сказал - три.
Настя решила, что такую информацию невозможно усвоить без рюмки коньяка и предложила выпить за здоровье жен Бираго.
Он поблагодарил, поднял рюмку и поставил её на стол:
- Мои жены здоровы.
Настя не удержалась, звонко рассмеялась.
- Черт знает что такое! Пришел ко мне парень, у которого три жены, сидит и рассуждает о том, что скоро схватит власть... - Она так и сказала "схватит".
- Ну и что? - Спокойно ответил ей Бираго. - Знаешь почему вас, русских, не очень... жалуют в Африке? Вы ко всему подходите со своими мерками, обо всем судите по своим традициям и пытаетесь их навязывать. А у нас все другое - и жизнь, и обычаи.
- А как у вас? - заинтересовалась Настя.
- Что именно?
- Как получилось, к примеру, что у тебя три жены?
По темному лицу Бираго скользнула легкая улыбка. Конечно, именно это должно интересовать симпатичную девицу, которая давно уже ему нравилась. Что-то неуловимое выделяло её из толпы других студенток. Были среди его однокурсниц девицы и ярче, упакованные в очень модные шмотки, демонстрирующие каждому желающему раскованность. Настя же всегда была чуть в стороне. Она не смешивалась со студенческой "толпой", но и не выделялась из нее, держала себя на расстоянии, однако не на таком длинном, чтобы вызывать у однокурсников неприязнь. К тому же у неё не было парня, об этом на курсе судачили с удивлением, ибо нравы были вполне свободными, после окончания лекций студенток у выхода буквально разбирали "по рукам" парни, заталкивали их в свои машины и увозили, куда - известно.
Бираго не знал, как кратко ответить на вопрос Насти, ибо пришлось бы вводить её в совершенно незнакомый ей мир, где в роли законов выступают вековые племенные традиции.
- Строго говоря, - сказал он. - Все женщины нашего племени принадлежат вождю. Он имеет право любую из них взять к себе в дом на ночь, на неделю, словом, на сколько он захочет.
- А как же муж? - Настя изумленно распахнула свои большие глаза.
- По обычаю, мужа или отца, если речь идет о девушке, ставят об этом в известность заранее. Чтобы не было обид, что-нибудь дарят - в деревне козу, к примеру, в городе - велосипед или мопед...
- Не дорого же у вас стоит женщина!
- Подарок - это не плата за женщину, это знак уважения к её мужу или отцу, - суховато сказал Бираго.
- А если... она забеременеет?
- Хорошие люди всегда найдут достойный выход.
Бираго объяснял все это снисходительно, как бы свысока. все равно эта девушка ничего не поймет, воспримет, как экзотику, дикость. И невдомек ей, что именно так живут сотни тысяч людей его племени и не хотят жить иначе. Но говорить ему об этом было приятно, ибо вспоминалась родина, близкие ему люди, с которыми он временно разлучен. Еще он видел, что Настю его рассказ почему-то возбуждает, глаза у неё разгораются все жарче и жарче, в движениях появилась кошачья грация.
Настю интересовали подробности.
- А когда ты первый раз... переспал с женщиной? Сколько тебе было лет?
Бираго, ничуть не смущаясь, стал припоминать:
- Я прошел посвящение в воины. Это целая система специальных испытаний для молодых. В физической выносливости и умении владеть оружием. У меня все получилось, я не опозорил своего отца-вождя и он вечером прислал мне свою наложницу. Мне было тогда тринадцать.
Тринадцать! Как и ей, Насте, когда вожатый Володя пригласил её в свою комнату, и она, ничуть не сопротивлялась, позволила ему сделать с собой все, что хотел. Даже наоборот, она очень хотела, чтобы он... Разочарование и тоска пришли позже, когда он предал её и поспешно сбежал из лагеря.
- Отец сам подобрал мне жен: одну девушку из нашего племени - так требуют традиции, две других - из соседних племен, чтобы закрепить с ними дружественные отношения. Сейчас эти племена на моей стороне, они поддержат меня в решающие минуты. Мой отец - великий дипломат...
- Твои жены живут вместе, или у каждой из них свой дом?
- Я достаточно богат, чтобы каждой жене купить в нашей столице хороший коттедж. Но они предпочитают жить вместе в моем доме, так как очень дружны.
- Дружны? - эхом откликнулась Настя.
- Да. По обычаю, они называют друг друга сестрами: старшая сестра, младшая сестра...
Бираго пил очень умеренно, он отпивал глоток-второй из рюмки. О жизни, обычаях своего народа рассказывал с удовольствием и очень ярко. Фразы на русском у него чередовались с английскими, и Настя с удовольствием отметила, что она все понимает и сама время от времени переходила на английский.
- Да ты отлично знаешь английский! - удивился Бираго.
- Ну уж,.. - засомневалась Настя.
- Кроме шуток. Э-э, девушка, ты, оказывается, не из простушек, у тебя свои секреты.
- А тебе нравятся наши дурочки? - спросила Настя.
Бираго покачал головой:
- Нет, конечно. Мне давно ни с кем не было так хорошо, как сейчас с тобой. Вот когда мы возьмем власть, я приглашу тебя в гости, и тебя будут принимать с королевскими почестями...
Все его разговоры неизменно сводились к одному: "когда мы возьмем власть". Очевидно, для него это был тот рубеж, за которым только начиналась настоящая жизнь. Или безвозвратно заканчивалась...
Отбивные, приготовленные Настей, ему очень понравилась. "Вот и Олег такие любил, - подумалось Насте. - С поджаренным колечками луком, со специями... Где он сейчас, Олег?"
Олег уже несколько месяцев не давал о себе знать. Молчал и Алексей, отбывший в свою долговременную зарубежную командировку. "Что же, выпью за их здоровье и благополучие", - насмешливо подумала Настя и, не торопясь, выпила рюмочку коньяка.
Бираго тоже выпил и смущенно спросил Настю:
- Если я поцелую тебя, ничего?
- Даже очень, очень хорошо! - развеселилась Настя. Наконец-то этот чернокожий парень, такой большой и ладно скроенный, решился приступить к делу.
Он поцеловал её и она ответила на поцелуй, чуть разжав внезапно набухшие губы.
- Хотела тебя спросить,.. - чуть отстранилась Настя от Бираго.
- Спроси.
- Когда ты любишь своих жен, чувствуешь между ними разницу? Или все они одинаковые в любви, как кошки ночью?
- Что ты, они очень разные... Ты хочешь откровенно?
- Естественно.
- Я с закрытыми глазами и в самой темной комнате узнаю каждую из них. Запахи, изгибы тела, вздохи, прикосновения... Каждая женщина неповторима. Наш мир устроен лучше вашего, у нас женам не изменяют, просто у мужчины несколько жен и он имеет постоянную возможность выбора, перемен, не посягая на чужих женщин.
- А ты их любишь? - допытывалась Настя. Разговор этот возбуждал её и она чувствовала, что ещё немного и заведется до потери пульса.
- Любовь - это европейское понятие. У нас то, что вы называете любовью, выражается по-иному.
- Как?
- Мои жены - это моя собственность. В свою очередь - я их господин и повелитель...
Настя решительно потребовала:
- Раздень меня, мой повелитель.
Она нервно, словно в ознобе, вздрагивала, когда её тела касались руки Бираго. Они были большими, сильными, с широкими ладонями, но прикасались к ней бережно и ласково. Раздевая, Бираго нежно целовал её, и когда на мгновения отрывался от её губ, Настя просила: "Еще"...
Взяв себя в руки, Настя отстранилась от Бираго и неторопливо - вся на виду - пошла в ванную комнату. Это было для неё что-то новенькое - так желать мужчину.
Потом принимал душ Бираго, а она разложила постель и выключила свет.
Бираго, натыкаясь в темноте на стол и стулья, прошел к кровати и лег рядом. Он отбросил руку, и она положила на неё голову, прижавшись к нему, такому огромному, всем телом. На секунду ей захотелось включить свет, чтобы рассмотреть, как он выглядит обнаженным, но она решила, что это - потом, а сейчас лучше пусть все будет неожиданным.
Бираго ласково, легко поцеловал её и стал рукой переворачивать на спину. Она вдруг начала сопротивляться, затеяв ту интимную игру, которую Нинка иронично называла "Дам - не дам". По правилам этой игры полагалось разрешить ласкать свои интимные места, поглаживать их и шептать при этом ласковые убаюкивающие слова. И отодвигать решающие минуты как можно дальше... Но Бираго не хотел играть. Он властно повернул Настю на спину, лег на нее. Она изогнулась, приподняв ему навстречу маленькие тугие груди. Он их почувствовал и благодарно поцеловал сосок одной, захватив его весь своими толстыми, пухлыми губами.
- А второй? - задыхаясь, спросила Настя.
- И второй... - Казалось, если Бираго захочет, он обхватит шершавыми большими губами всю её грудь.
Настя раздвинула ноги, открывая ему себя. Она закрыла глаза, сладко ожидая, что вот сейчас... сейчас...
Бираго почему-то медлил, и Настя, не в силах больше ожидать, взмолилась: "Ну бери же... Бери!" Вспомнилась вдруг - мимолетно - женщина на берегу озера, из детства, и Настя ещё шире раздвинула ноги. Там, куда он должен был войти, шевелилось что-то большое, толстое, горячее и живое, которое не входило, а рывками, мощными и частыми, втискивалось в нее, причиняя нестерпимо сладкую боль.
- Ой, мамочка родная! - завопила Настя. - Не надо больше! Пожалей меня! Ой, глубже! Ой, не надо, хватит!.. Умру-у!..
Насте казалось, что вот сейчас сердце остановится, и она правда умрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58