Марсель Сико, один из послевоенных генсеков Интерпола, говорит о неумении наци использовать возможности и организации, и даже её ценнейшей картотеки.
Содерман писал о том, что Комиссия сохраняла некоторую ценность даже в течение самых темных часов Нацистской ночи. Были возможности для "нейтральных" членов организации оказывать, через действующие офисы национальных представительств, помощь некоторым коллегам в, как дипломатично выражается ученый швед, "избежании последствий немецкой оккупации". Например, Кристиан Вельховен, специальный уполномоченный полиции Осло, был арестован немцами при оккупации Норвегии. Он был сначала отправлен в концентрационный лагерь, где отбывал тяжкую трудовую повинность, а затем в камеру в зловещем тюремном подвале Берлинского гестапо. Усилия ICPC, действующего как посредник правительства Швеции, оказались успешными. Вельховен был выпущен из камеры и отправлен в изгнание в баварскую деревушку, куда вскоре разрешили приехать и его жене. Он оставался там до конца войны, а затем вернулся на родину и возобновил выполнение служебных обязанностей.
Но об одной существенной стороне дела говорится очень мало. А она заключается в том, что к обширной картотеке МККП, попавшей в руки нацистов, в которой содержалось около десятка тысяч карточек и досье на граждан Германии и её сателлитов, добавились картотеки полиции оккупированных стран. Картотеки, которые в основном велись по старым принципам, содержали сведения о национальной принадлежности всех фигурантов (кстати, далеко не только "действующих" преступников, но очень многих из тех, кто по какой-то причине, иногда, например, как свидетель или потерпевший) оказывался в поле зрения криминальной полиции, участии в тех или иных политических и общественных организациях, связях и контактах; назывались и их родственные связи, и многие детали (например, сексуальная ориентация).
Совсем не трудно понять, каким образом эти сведения использовались для "решения" национальных и расовых вопросов Третьего Рейха, а также какой инструментарий это давало для вербовки и удержания агентуры как в захваченных, так в нейтральных и союзнических к Рейху странах, а также и в странах военного противостояния с Германией...
Гейдрих занял под штаб-квартиру МККП виллу (конфискованную у "не-арийца", как выражается американский исследователь Фунер, из чьей обширной книги почерпнуто немало сведений), в фешенебельном Берлинском пригороде Ванзее; там хранилась картотека Комиссии7. Вилла была также местом исторической встречи между шефом гестапо Эрнстом Кальтенбруннером и графом Фольком фон Бернадоттом, во время которой граф пытался договориться об освобождении некоторых узников концентрационных лагерей.
Кальтенбруннер, шеф австрийской полиции, был назначен главой Имперской службы безопасности и СД после смерти Гейдриха. "Автоматически", как глава службы безопасности, он становился президентом МККП и оставался им вплоть до своего ареста и последующей казни по приговору Нюрнбергского суда8.
Неподалеку от этой виллы располагалась последняя резиденция гестапо, когда их здание в Берлине было уничтожено бомбежкой авиации Союзников.
Затем непрерывные бомбежки достигли и Ванзее. Виллы МККП и гестапо были повреждены; считается, что при пожаре погибла значительная часть картотеки ICPC.
На этот счет достаточной ясности нет до сих пор. Если сопоставить объемы картотеки, переданной за несколько приемов оккупационным (французским и американским властям) с довоенными данными, то потери не столь значительны - в 1933 году в картотеке было 3240 досье на международных преступников, в 1940, по оценкам, около 10 тысяч. Французским и американским комендатурам было передано в сумме более 8 тысяч карточек и досье. Существенно меньше файлов досталось "новому", послевоенному МККП, но между "прощальным жестом" Карла Зинделя и возобновлением реального действия МККП прошло немало времени, и картотека побывала во многих руках...
При всем несомненном страхе перед оккупационными властями и гестапо, традиционная уголовная преступность в годы войны не исчезла, хотя до определенного времени и не расцветала. Хватало всего - от грабежей, краж со взломом, квартирных и магазинных краж до производства фальшивых денег, мошенничества и торговли наркотиками. На проституцию просто не обращали уже внимания: о одном оккупированном Париже работало 120 борделей; впрочем, против сводничества применялись жесткие санкции. Картотеки полиции оккупированных стран, равно как картотеки самой МККП, активно использовались для выявления "элементов", от которых следовало очистить "Рейх" - коммунистов, евреев, цыган, гомосексуалистов и прочая; были, впрочем, и более экзотические использования. Так, для "Операции "Бернхард", для изготовления огромного (по тем временам) количества фальшивых фунтов стерлингов, которые предназначались для подрыва английской экономики, требовалось значительное число фальшивомонетчиков международного класса. Их выслеживали по полицейским картотекам, доставляли в Заксенхаузен и предоставляли приятный выбор между газовой камерой и добросовестной работой по криминальной "специальности". Сколько из них выбрали первое, сказать наверняка нельзя, но фальшивки на 630 миллионов фунтов были изготовлены; последние 100000 фальшивых банкнот и 41 печатная форма, созданная в Заксенхаузене, были обнаружены только в 1963 году.
...Когда наступил конец войны в Европе, и заключительные сцены были доиграны на берлинских улицах и в бункере Гитлера, Карл Зиндель, который в последние месяцы после естественной смерти Дресслера номинально руководил МККП, сослужил последнюю службу в духе международного полицейского сотрудничества. Он вывез на автомобиле из Ванзее остаток файлов; в Берлине ещё шли уличные бои и Зиндель перевез картотеку в Штутгарт. Там он сдал картотеку в штаб французских войск и предложил свои услуги в дальнейшей полицейской работе.
Французы приняли картотеку, но (если верить Содерману) весьма презрительно отнеслись к предложению услуг и к личности Зинделя (который, скорее всего, и на самом деле не был не только активным, но и убежденным нацистом - так, профессионал, которому для работы на посту главы немецкой криминальной полиции требовался нацистский значок). Зинделю порекомендовали "зайти как-нибудь в более подходящее время"; по непроверенным данным, "общение" было ещё более жестким и сопровождалось и физическим оскорблением немолодого человека. Трудно сказать, что в наибольшей мере задело старого полицейского, но результат известен: Зиндель прошел в ближайший парк, сел на скамью и принял цианистый калий.
Последнее прижизненное деяние Зинделя в конечном счете обеспечило становление ядра картотеки, когда Интерпол был восстановлен. Их ценность стала очевидной очень и очень скоро, когда выяснилось, сколько довоенных преступников пережили войну и в обстановке разоренной и расчлененной Европы снова занялись своим ремеслом.
Акция "возрождение".
Мнения исследователей о том, кто был главным инициатором переучреждения (и "переселения") Интерпола в 1946, несколько разнятся. Обычно заслугу в этом приписывают генеральному инспектору бельгийской полиции Флорану Люважу. Но несомненно, что идея "витала в воздухе" и предложения поступали и от других полицейских, как ICPC офицеров, так и тех, кто остался жив и активно функционировал как полицейские, когда законченная война.
Во всяком случае, в том году несколько из довоенных должностных лиц Интерпола, включая Люважа из Бельгийской полиции, Гарри Содермана из Шведского Криминологического Института, Вернера Мюллера, руководителя Швейцарской Федеральной Полиции, Луи Дюкло, директора службы Французской Судебной Полиции и Рональда Хоу, помощника специального уполномоченного Скотланд Ярда, встретились в Брюсселе. Они сформировали исполнительный комитет, выпустили приглашения, и скоро делегаты от девятнадцати наций собрались с намерением восстановления международной полицейской организации.
ICPC, который, казалось, погиб с нацистским переворотом и войной, восстал живым и готовым к действию.
Заложение Основ
Послания от Инициативной группы из Брюсселя вызвали положительный отклик у большинства первоначальных членов Международной Комиссии Криминальной Полиции.
Содерман в своей книге сообщает некоторые интересные сведения относительно лиц и обстоятельств, которые участвовали в процессе этого возрождения. Он характеризует Флорана Люважа как единственного видного члена старой Комиссии, кто, по его словам, "вышел незапятнанным из испытаний, связанных с войною".
Он также обращает внимания, что польские делегаты, полковник и генерал, офицеры нового руководства полиции, составляли колоритную пару: высоченный полковник и пятфутовый генерал - нечто вроде Дон Кихота и Санчо Панса совещания.
Выдающийся шведский криминалист несколько смещает акценты в духе неистребимой полицейской корпоративной солидарности9. На самом деле Люваж всю войну в оккупированной Бельгии занимал пост Генерального инспектора внутренней безопасности и работал бок о бок с гестапо и оккупационными властями, постоянно входил в редколлегию журнала МККП (в компании с откровенными коллаборационистами и военными преступниками), был назначен Гейдрихом (и переутвержден Кальтенбруннером) на должность Постоянного докладчика МККП, регулярно ездил в Берлин, "чтобы посидеть за круглым столом с Кальтенбруннером и провести приятные вечера, отдыхая на вилле на берегу Ванзее". За меньшее в ряде стран наказывали ой как сурово... Не случайно личное досье Люважа непостижимым образом "испарилось" из тщательно оберегаемых архивов возглавленного им нового Интерпола...
Люваж, главный организатор 15-й Генеральной ассамблеи МККП, не нашел необходимым даже формально пригласить в Брюссель ни СССР со странами Балтии, ни Балканские государства, ни Испанию и Италию, поскольку "посчитал, что они были либо недостаточно организованы, либо после войны утратили свою независимость".
Ни одна из стран-сателлитов СССР не продолжила свое фактическое членство в течение очень долгого времени после первой встречи, и при этом никто не дал письменных извещений. Однако, Советский Союз, Польша, Чехословакия и Румыния подписывают Женевское соглашение по борьбе с подделыванием валют, которое управляется Интерполом.
Преступники из числа тех, кем занимался ICPC, были, очевидно, очень обеспокоены. Многие из довоенных международных жуликов, фальшивомонетчиков и аферистов, вернулись к своему преступному бизнесу, впрочем, если действительно когда-либо были вне его. Старые игры между преступниками и полицией возобновились, как будто и не было никакой войны. Имелось одно различие: "плохие парни" постарели, и их истрепанные лица стало труднее опознавать на старых файлах фотографий.
Первый делом следовало восстановить старую Комиссию.
Как бы для поддержания духа непрерывности, который, как вспоминают многие участники, был весьма ощутим в Брюсселе, встреча 1946 года была впоследствии введена в официальный список ежегодных встреч Генеральной Ассамблеи Интерпола как пятнадцатая. Эта встреча, что и говорить, состоялась восьмью годами позже четырнадцатой, но понимание значения символики было безошибочным. "Факел продолжал светить, Интерпол устремлялся в будущее" - восклицали его адепты.
Некоторые общие положения, определяющие действия Комиссии, остались неизменными, - например те, которые касались порядка членства в организации, её устава и регламента, например, и наиболее общих намерений организации - поддержка и продвижение международное сотрудничества структур криминальной полиции. Мало изменился и принцип финансирования - взносы пропорционально численности населения (2. 5 швейцарских франка от 10 тысяч при населении до 10 миллионов, и несколько усложненная "скользящая" шкала для больших стран). Другие положения изменились под сокрушительными ударами истории (в частности, все высокопоставленные чиновники должны были избираться, а не автоматически назначаться), и новые вопросы должны были отныне стать важнейшими вопросом рассмотрения постоянного штаба. Президент и семь его вице-президентов составляли так называемый Управляющий совет руководящий, но не ведущий повседневную работу орган. Президент и Генеральный секретарь вместе с "генеральными докладчиками" формировали Исполнительный комитет, "большую пятерку", которая и осуществляла фактическое руководство МККП. Персонально это были Флоран Люваж (президент), Луи Дюкло, представитель французской полиции, избранный Генеральным секретарем, и три "генеральных докладчика" - сэр Рональд Хоув (Великобритания), профессор Содерман (Швеция) и Вернер Мюллер (Швейцария).
Например, Австрия была разделена на четыре оккупационные зоны, и Вена снова не могла стать городом размещения штаб-квартиры; решено было найти другое место.
По этому пункту возникло острое столкновение между голландцами, бельгийцами и чешскими делегатами: каждые настаивали, что штаб-квартира должен обосноваться непременно в их стране. Поскольку комиссия по довоенным временам ориентировалась на центральную Европу, требование Чехословакии выглядело достаточно обоснованным. Бельгийцы, однако, настаивали на своих требованиях, и дебаты оказались зашедшими в тупик. Хотя основатели организации были решительно аполитичны, дебаты начали звучать подобно отражению Восточно - Западного разделения, которое вскоре обернулось Холодной войной. Прежде, чем раскол достиг уровня развала организации и массового прекращения членства в ней, был найден компромисс: Франции предлагали честь размещения штаб-квартиры.
Причины для этого выбора были, по мнению многих, убедительны. Французская полиция имела превосходную репутацию интернационализма в перспективе и рабочем сотрудничестве. Исторически, французы были в центре деятельности движения за установление международного сотрудничества для подавления преступности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54