Разница есть, и она важна.
Гринер часто и возбужденно задышал – шутка ли, настоящие мертвяки. Сел на табуретку, обратился в слух.
– Именно зомби. Деревни называются Шпынька и Белолес. Подняты два кладбища, целиком, но не одновременно. – Дориан помассировал виски, видимо, припоминая доклады. – Мм, в первой деревне сначала объявились только два восставших трупа – один совсем недавний, утонувшая женщина являлась к мужу. Скреблась в окно. Он поседел за одну ночь, но жители деревни решили, что он от горя сошел с ума и ему привиделось. Там же местный пьяница видел уже… несвежий экземпляр – списали на то, что он надрался. Но потом, когда мертвецы буквально толпами стали слоняться по улице и лезть в дома… Жители рассказывали, что особенно страшно было, когда при ходьбе с их тел отваливались куски плоти, а вороны…
– Не так красочно, Дори, будь милостив: мой ученик сейчас лишится чувств.
– Хорошо. Хм… Во второй деревне все произошло намного быстрее. Мертвецы всем скопом заявились с утра пораньше к главной площади. Они… хм… – он покосился на бледно-зеленого Гринера, – убили священника Древа, что вышел к ним со святой ветвью в руках, население взялось за серпы, мотыги и молотилки. Потеряв еще троих своих, жители решили покинуть деревню. Но какое-то количество зомби они покромсали на кусочки.
Тео шепнула Гринеру «печенье», и юноша полез в продуктовые полки, стараясь не упустить ни единого слова.
– Покинули, говоришь… А что сказал Некс?
Тео сидела с абсолютно невозмутимым лицом и только время от времени подправляла объемную карту на столе круговыми движениями пальцев.
– Некс раздобыл максимум информации по этим двум делам, а потом, откланявшись, заявил, что он мой генеральный префект и следователь по обычным преступлениям, а всякой демонятиной заниматься не намерен; сказал даже, что я могу его уволить, но он к этому делу и близко не подойдет. – Король вздохнул и кисло закончил: – Он даже взял отпуск на две недели. Сказал, цитирую: «Я давненько не наведывался на ферму своей семьи, там помидоры, огурцы, капуста, надо бы присмотреть за ними…» И, не испытывая ни малейшего угрызения совести, уехал, подлец. Я уверен, что это он специально, чтоб позлить меня и доказать, что я без него не справлюсь.
– Это не в его стиле, – прищурилась Тео, – ну-ка выкладывай, что ты ему наговорил?
Молодой король медленно повернул голову в сторону Гринера и уставился на него тяжелым взглядом.
– Юноша, все, о чем мы беседуем тут, никоим образом не должно стать…
– Я понимаю, сир. Обещаю, что… обещаю, что никому.
Гринер от волнения даже стукнул глиняной глазурованной тарелкой по столу, ставя печенье. Ретировался на табурет и поспешно отпил чая – в горле пересохло. С одной стороны, было очень страшно, а с другой – жуть как увлекательно… Неужели он поучаствует в настоящем деле? Это было бы здорово, учитывая, что за последнее время максимально опасным занятием для него являлся спуск в подвал с заданием выпросить у подвального домового банку с соленьями. Конечно, был еще тот случай с жутким домом, но Гринер тогда ничего особенного не делал, только объедался, бегал, прятался по переулкам и гонялся за демонами в человеческом обличье. Обучение у мага он представлял себе несколько иначе, тем более что Тео обещала ему «приключения каждый день». Хотя, только попав в этот дом, он удивлялся всему – бродящим туда-сюда доспехам, плюющимся портретам, комнатам без входов и выходов, странному существу, живущему под полом в кухне, еще более странным посетителям… Но рано или поздно все приедается, и Гринер уже через пару месяцев компанейски махал ручкой доспехам, выяснил, что домовой Подвальник обожает сладости, а также научился громко и панически вопить, попадая в комнаты без дверей. Хотелось таинственности, приключений и – да, конечно! – подвигов.
Пока Гринер предавался мечтам о том, как он с наставницей отправится на поиски опасных и прекрасных чудес (и даже представил себе, как их фигуры на резвых конях будут романтично вырисовываться на фоне огромной восходящей луны), он пропустил слова короля о том, что именно тот сказал своему префекту. Но, судя по реакции Тео, что-то очень забавное – она хихикала. Хотя полностью на ее реакцию никогда нельзя было положиться. У нее было весьма своеобразное чувство юмора. Например, она смеялась, как сумасшедшая, когда Гринер выпил какое-то из зелий, стоявших в ее лаборатории, и у него на животе выросло сморщенное лицо, которое тут же принялось орать «Давай жрать, скотина!». Это было совсем не смешно. Гринер потом около месяца не мог избавиться от привычки сначала тыкать себя ложкой в живот, а уже потом есть самому, даже когда рожица пропала.
– Это ты ему зря… – Тео прекратила хихикать и покачала перед королем пальцем. – На такое даже я могла бы обидеться.
– А есть сведения, куда они, эти мертвяки, направились? – спросил Гринер, решивший для разнообразия поддержать разговор, за что получил два взгляда: хмурый короля и ободряющий от магички.
– Правильно, Гринер, надо брать быка за рога, – заметила она, потом поправилась: – Мы не о тебе, Дори, а о ситуации. Вот карта, показывай.
Дориан, видимо, решил ничему не удивляться и, привстав, помахал печеньем (от которого так и не откусил ни кусочка) над столом в двух направлениях.
– И что тут у нас… – замурлыкала Тео, тоже наклонившись над картой. Она сдула крошки и хмыкнула: – Тут пусто, тут пусто, поселений нет, а вот тут – интересно! – владения барона… барона…
– Толли, – подсказал король, усаживаясь обратно.
– Так, давай поговорим о бароне Толли. Он симпатичный?
– Что? – Король поперхнулся чаем, постучал себя кулаком по груди, и, справившись с кашлем, спросил: – А это так важно?
– Конечно! – Тео цыкнула зубом, задорно тряхнула кудряшками и даже подмигнула королю. – Это очень важно.
– Ну не знаю… я его ни разу не видел, он никогда не был при дворе…
– А он разве не приезжал ежегодно, чтобы сдать налоги? – Когда король в ответ покачал головой, Тео нахмурилась: – Это ведь нарушение.
– Это нарушение традиции, дорогая моя, но за это не арестовывают. Закона, обязывающего его появляться в столице, не существует. Ко мне всегда являлся его представитель. Но, судя по тому, что у барона было шесть жен, – да, он вполне хорош собой.
– Шесть?
– Да, и все умирали примерно через год после замужества. Сейчас он женат в седьмой раз.
– А как они умерли? – На лице Тео явственно стал заметен азарт, с точки зрения ее ученика – совершенно неуместный.
– Вот уж не знаю, – растерялся король.
– Ладно…
Тео побарабанила пальцами по столу, потом решительно развеяла карту одним движением.
– Мы с Гринером займемся этим.
Юный ученик мага решил, что, пожалуй, попридержит эмоции до ухода короля. Да и ходить колесом по кухне с непрожеванным печеньем во рту опасно.
Гринер был абсолютно уверен, что король покинет их дом таким же способом, каким прибыл, только наоборот; юноша уже приготовился наблюдать за тем, как Его Величество со свистом вылетит в трубу, но все оказалось гораздо прозаичнее. Они вышли к конюшне, Тео прочертила в воздухе квадрат, он с легким свистом упал на короля, и тот исчез. Магичка скептически оглядела ученика:
– Ты еще не готов? Быстро, даю двадцать минут на сборы.
– А что брать-то? – крикнул Гринер, уже заворачивая за угол конюшни.
– Сам решай! Когда от содержимого твоей сумки зависит жизнь, начинаешь более тщательно собирать вещи… Бегом!
Убедившись, что ученик совершенно точно удалился, Тео хихикнула и, смерив взглядом расстояние до третьего этажа, одним огромным прыжком преодолела его, влетев точно в окно своей комнаты. Через секунду раздался грохот, а затем не по-женски мощный рев:
– Какая зараза поставила тут табуретку?!
Гринер успел вовремя, хоть это и стоило ему истошно колотящегося сердца, красной физиономии («ну, хоть она теперь одного цвета с носом», – успокаивал себя он) и всклокоченной прически. Когда он подлетел к конюшне, Тео, в дорожной одежде, уже ждала его, лошади были взнузданы и выведены наружу. Магичка с легкомысленным видом жевала соломинку, прислонясь к столбу.
– Чуть не опоздал, – укорила она ученика.
– «Чуть» не считается, – храбро огрызнулся Гринер и спросил: – А сами вы как сумели так быстро собраться?
Магичка села в седло и похлопала рукой по чересседельным сумкам:
– У меня есть наборы для разных случаев. Несколько мешков, каждый для своего… приключения. Этот, например, предназначен для «путешествия верхом продолжительностью от пяти до четырнадцати дней, с возможностью хорошо провести время в приличном обществе». Плюс некоторые предметы специально для работы с нежитью.
– А, понятно. – Гринер сел верхом на своего флегматичного конька и поинтересовался: – А у вас есть набор для «непредсказуемых приключений с опасностями, ловушками, неожиданностями, случайностями и схватками»?
– Есть. Но ты можешь не беспокоиться. Он всегда со мной. – И она постучала себя пальцем по лбу.
Они сделали привал в лесу – в Норках, деревеньке неподалеку от их дома, Тео ночевать не захотела, объясняя свое решение необходимостью спешить; они галопом пронеслись через Норки, распугав бродивших по улице куриц. До следующего поселения оставался еще день пути. Пришлось выискивать местечко в лощине, поросшей молодыми дубками, разводить костер и варить гороховый суп с кусочками вяленого мяса. Горох Гринер не любил, но терпел. Во время ужина Гринер спросил:
– И какой у нас план?
– Сначала побываем на кладбище, откуда подняли трупы. Лучше, если удастся посетить оба, но и одно сойдет. А потом поедем к барону.
– Вы думаете, он в этом замешан?
– Даже если нет – мы предупредим его о том, что в лесах неподалеку шляются толпы мертвецов. Но я сомневаюсь в его непричастности – обычно зомби не так целенаправленны. Их туда что-то – или кто-то – гонит. Возможно, он в опасности. Посмотрим…
Они улеглись спать на одеяла, брошенные у костра. Тео ворочалась минут пять, потом тихонько спросила:
– Гринер, ты заходил сегодня в мою комнату?
– Что вы, нет, конечно… я даже не знаю, какая дверь в нее ведет.
«И есть ли она вообще, эта дверь», – добавил он про себя.
– Ясно… – Тео вздохнула. – Значит, я сама переставила эту проклятую табуретку.
Гринер ничего не понял, но задумался – а много ли у него шансов против кучи живых мертвецов, учитывая то, что у его наставницы провалы в памяти? С этой оптимистической мыслью он заснул.
Из таверн, в которых они побывали за последующие два дня, Гринеру не понравилась ни одна. Тео назидательно хрустела подгоревшей коркой на хлебе и убеждала его, что надо радоваться тому, что есть. Но, как подметил юноша, суп во второй таверне даже она есть не стала. Посмотрела странным взглядом на хозяина трактира, и тот, судорожно сглотнув, куда-то умчался. Гринер чуть не заработал себе растяжение мышц шеи – так сильно он выворачивал голову, отъезжая от таверны, чтобы увидеть, что творится на ее заднем дворе. В приоткрытую калитку он успел заметить, что хозяин носится по двору кругами, бешено размахивая при этом связками сарделек. Тео молчала, довольно улыбаясь. Гринер внезапно похолодел и стал судорожно вспоминать, хвалила или ругала Тео то печенье, что он недавно испек (и из-за которого, собственно, и была забита каминная труба). Вроде ела, даже не морщилась… вон, даже короля угостила. Юноша успокоился, но дал себе зарок больше ничего не готовить. Лучше лишний раз съездить в Норки за готовым блюдом, чем потом отмахиваться сардельками от одному тебе видимых кошмарных тварей.
В следующей деревне гостиницы или простой таверны было не сыскать, так что Тео напросилась переночевать в дом к самой незлобной на вид бабуле. Та, правда, оказалась сплетницей – все время рассказывала про своих соседей, кто кого обманул, или обрюхатил, или сказал нехорошее – а потом начала расспрашивать магичку с учеником. Да так настойчиво, что Гринер пожалел, что в самом начале разговора сказал «Здрасьте». «Если б не сказал, – думал он, сокрушаясь, – можно было бы прикинуться немым. Или вообще мертвым. Зайти в домик и упасть на пол…»
Тео же наплела с три короба, прихвастнула, что едет по особо важному поручению от старосты Норок (у старушки загорелись глаза) и посетовала на урожай брюквы. Когда любопытство хозяйки было удовлетворено, даже с лихвой, та предложила наконец проводить их в комнату. Ужина она им, кстати, и не предлагала.
Бабуля дошаркала до косой двери, толкнула ее и тут, словно спохватившись, сказала:
– А кровать-то там одна…
И зыркнула глазом, скандально так. Но Тео улыбнулась широко, вынула из старушкинои руки свечу и пояснила:
– А это мой племянник. Троюродный.
И затащила Гринера в комнату.
Обстановка там была не то чтобы не очень – ее вообще почти не было. Полупустой чулан, односпальная кровать и ссохшийся стул.
– Что ждешь, ложись, – буркнула Тео, укрепляя свечу на стуле.
– Ну… – Гринер почесал нос. – А если все подумают, что вы… то есть что мы…
– Что мы любовники?
– Ну да. – Юноша облегченно выдохнул, говорить это слово ему не пришлось.
– Ну подумают. Сильно волнует тебя то, что себе вообразят эти деревенские, учитывая, что завтра мы уедем и, скорее всего, никогда сюда больше не попадем?
– Э-э-э нет. То есть не сильно.
– Ну вот и хорошо. – Тео тряхнула одеяло, поморщилась, увидев пыль. Села на кровать и стала стягивать сапоги. Гринер молчал, но его напряжение буквально разливалось по комнате киселем. Тео раздраженно сдернула сапог с ноги и отбросила его в сторону.
– А теперь что тебя беспокоит?
Гринер поблагодарил Богов, что наставница сидит к нему спиной, и промямлил:
– Ну как бы сказать… вы только не обижайтесь, то есть не злитесь…
– А… ты боишься, что я действительно начну приставать к тебе?
Ученик зарделся, как маков цвет, и кивнул. У магички, видимо, были глаза на затылке, потому что она хохотнула.
– И откуда у тебя такие мысли?
– Ну…
– Ясно. Так вот, можешь расслабиться – я мальчишками не интересуюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41