К этому времени он уже раз двадцать проверил запоры на окнах и сейчас вертел во все стороны головой, глядя то вниз, то на улицу, то вверх.
- Мы не можем так поступить. Все это слишком важно. Утром ей позвонил Глэкен и попросил прийти, чтобы встретиться с другими людьми, вовлеченными в борьбу с Джимми.
Нет! Не Джимми, Расаломом!
- Мне кажется, это небезопасно. Ведь Центральный парк совсем близко от того места.
- Мистер Вейер говорит, что при дневном свете нам не чего бояться.
Хэнк торопливо пробежал рукой по редеющим светло-русым волосам. Короткая челка была зачесана назад, что в сочетании большим носом придавало его облику что-то ястребиное. Кэрол постоянно старалась убедить его изменить прическу, на какое-то время он уступал, но потом возвращался к старому. Они встретились, когда ему уже было сорок пять. И вряд ли ей удалось бы привить этому старому холостяку хороший вкус. Но она не хотела сдаваться, ей нравилось быть упорной.
- Нечего бояться при дневном свете? И мистер Вейер это так уверенно утверждает, в то время как ученые зашли в тупик с этой трещиной и с существами, которые из нее вылетают?
- Он знает, - сказала Кэрол, - поверь мне. Хорошо знает.
- Не нравится мне все это, Кэрол, - сказал Хэнк, засунув руки в карманы и меряя шагами маленькую комнату. - Сейчас, когда творятся такие ужасы, самое разумное, по-моему, переждать дома, пока ситуация снова окажется под контролем.
Кэрол покачала головой и мягко улыбнулась, снимая с вешалки в гардеробе юбку. В этом был весь Хэнк, всегда взвешивающий все "за" и "против", соизмеряющий все возможные последствия, просчитывающий все шансы, чтобы в конце концов найти оптимальную линию поведения с наименьшим риском и наибольшей выгодой. Всегда заботящийся о безопасности, рассудительный, всегда все планирующий. И в этом не было ничего плохого.
Решительно ничего. Кэрол нужны были в жизни безопасность и целесообразность. Нужен был кто-то, кто будет рядом с ней строить планы на будущее. Это вселяло в Кэрол веру в это будущее, в то, что оно исполнено для нее смысла.
Хэнк... Ее второй муж был так не похож на Джима! Писатель, живший одним днем, импульсивный, то и дело набивающий себе шишки. Спонтанность, нетерпение никогда не были свойственны Хэнку. Только уравновешенность и постоянство.
Страсть не была главным в ее отношениях с Хэнком, не то что с Джимом, но Хэнка отличали теплота, доверительность дружелюбие - то, в чем она так нуждалась сейчас.
- Я не могу отложить эту встречу, - сказала Кэрол. - Она должна состояться сегодня утром. Он хочет меня кое с кем познакомить. Не мешало бы и тебе познакомиться, в частности, и с ним тоже.
- Значит, ты твердо решила идти, не так ли? - Он пристально посмотрел на нее.
- Хэнк, мне пора.
- Хорошо. Разумеется, я не выпущу тебя одну. Значит, мы сегодня нанесем визит мистеру...
- Мистеру Вейеру. Но ему больше нравится, когда его называют Глэкеном. Там будет и Билл Райан. Ты его знаешь. Так что компания не окажется для тебя совсем незнакомой.
- Он тоже в этом участвует? А давно ты знакома с этим Вейером, или Глэкеном? И почему все окутано такой тайной? Прошу тебя, расскажи поподробнее.
- Я хочу рассказать тебе все. Ты многого не знаешь о моем прошлом, но сейчас, полагаю, пришло время.
Хэнк подошел к ней, ласково обнял:
- Не беспокойся. Что бы ты мне ни рассказала, мои чувства не изменятся.
- Надеюсь, что это так.
Надеюсь, что ты выдержишь то, что нас ожидает.
- Но почему бы тебе не рассказать мне обо всем прямо сейчас?
- Потому что я хочу, чтобы ты сначала представил себе общую картину, а уж потом я посвящу тебя в детали, касающиеся лично меня. Глэкен знает обо всем этом гораздо больше и умеет объяснить лучше. Он был там, когда это началось. Он знает, кто стоит за этими существами, которые вылетели прошлой ночью из трещины в Центральном парке.
Хэнк отступил на полшага назад:
- Он знает? И кто же за ними стоит?
Кэрол уже прикусила губу, раздумывая, не слишком ли далеко зашла. Впрочем, почему бы не выложить все начистоту? Почему не впустить его в уголок своей души, до сих пор закрытый для него? Ведь все равно ничего нельзя будет скрыть.
- Мой сын.
Джек не знал, сколько времени простоял у окна, завороженный активной деятельностью вокруг трещины на Овечьем Пастбище, прежде чем в дверь позвонили. Он посмотрел в холл, в ту сторону, куда ушел Глэкен, но не увидел его.
Надо открыть дверь - так велел Глэкен. Очевидно, он ждал большую компанию.
Джек открыл и увидел на пороге довольно странную парочку. Седеющий священник и человек помоложе, довольно забавного вида, с бегающими глазами, удивленным лицом и шрамами на губе.
- Кто вы? - спросил священник.
Наверняка он рассчитывал, что дверь откроет кто-то другой.
- Обычно такой вопрос задает тот, кто находится по другую сторону двери.
- Но я здесь живу! - В голосе священника прозвучали нотки возмущения.
Джек не собирался затевать с этим человеком ссоры и отступил в сторону, пропуская его.
- Ну, если так...
Джек смерил священника взглядом. Он был выше Джека, лет на двенадцать постарше, но выглядел хорошо, несмотря на изможденное лицо. Голубые глаза беспокойно блуждали. Судя по виду, он немало пережил в жизни.
Священник проводил своего спутника в комнату и усадил на Диван. Ему пришлось с силой сгибать ноги этого человека, чтобы как-то его усадить. Несчастный был похож на контуженного. Наконец священник обернулся к Джеку:
- А где Гл... Я хотел сказать - мистер Вейер?
- Он просил меня называть его Глэкеном. Так вот, Глэкен ушел к жене. Кстати, меня зовут Джек.
- Ах да, конечно. Я должен был встретиться с вами еще вчера. - Он протянул руку: - Билл Райан.
Джек пожал его руку.
- Вы священник?
- Был когда-то. Я не знаю вашего полного имени.
- Джек. Вполне достаточно. - Желая переменить тему разговора, Джек указал на парня, сидящего на диване, и тут заметил, что у того по щеке течет слюна. - Что с ним?
- Это доктор Ник Квинн. Вместе с еще одним ученым они пытались вчера спуститься на дно трещины. Этот выжил, а второй мертв.
Джек взглянул на Квинна по-новому, с уважением.
- Я видел насекомых, вылетающих прошлой ночью из трещины.
- Боюсь, Ник заметил в трещине кое-что похуже.
- Да, похоже, что так, - сказал Джек, наблюдая за несчастным чудаком, уставившимся в пространство пустыми глазами. Спускался в трещину ученым-физиком, а наверх поднялся не то животным, не то растением. - А откуда вы приехали сегодня утром?
- С Вашингтонских холмов.
- И что там сейчас творится?
- Там все не так уж и плохо. Трудно поверить в случившееся, пока не попадешь в Гарлем. Но даже там можно убедить себя, что прошлой ночью случилось что-то вроде урагана. А вот начиная с Девяностой авеню, от центра, улицы выглядят так, будто прошли бунты с грабежами или что-то вроде того. А здесь, в окрестностях... - он грустно покачал головой, - с мостовых еще не смыли кровь.
Джек кивнул:
- Чуть раньше, когда я проходил через восточный район, все было еще хуже, чем вы рассказываете.
Он содрогнулся при воспоминании об увиденном. Он не спал всю ночь, одолеваемый тревогой за Джию и Вики, смотрел телевизионные передачи из Центрального парка. Специальные выпуски новостей передавали всю ночь, но видеорепортажей не было. Приехав на место, съемочные группы бесследно исчезали. Вскоре после восхода солнца он отважился выйти на улицу. На Саттон-сквер было спокойно, уличное движение не отличалось от обычного. И ни одного крылатого чудовища поблизости. Он трусцой направился к центру города.
Между Мэдисон-авеню и территорией парка Джек наткнулся на полицейские заграждения, обогнул их и двинулся в западном направлении. То, что он застал на Пятьдесят девятой авеню, напоминало ночной кошмар. На мостовой валялись скорчившиеся, усохшие трупы, на тротуаре - тела без головы и конечностей, в водосточной яме нога, обгрызенный палец на почтовом ящике. Чем ближе к парку, тем больше следов ночного побоища.
Ужасней всего выглядела южная часть Центрального парка: трупы людей и лошадей, все еще впряженных в кебы, перевернутые машины, такси, врезавшееся в витрину "Микки Мэнтлз". Похоже, все городские аварийные машины и мясные рефрижераторы были задействованы в этом районе для уборки трупов.
С места катастрофы возвращались люди. Полиция не пропускала ни одного такси или частного автомобиля в эту сторону, так что уцелевшие обладатели норковых шуб и дорогих браслетов выносили свои чемоданы из Плаца, Парк-Лейн, Святого Морица, Барбизона и тащили их на те улицы, где можно было поймать машину до ближайшего аэропорта.
Джек пробирался через эти места к себе домой, чтобы найти телефон старика. Потом пришел сюда.
Раздался телефонный звонок, и Райан снял трубку. Он, видимо, чувствовал себя здесь как дома. Привратник доложил о прибытии миссис Нэш. Райан вопросительно взглянул на Джека.
- Все в порядке, - сказал Джек. - Старик предупреждал о ее приходе.
Райан попросил проводить миссис Нэш наверх и посмотрел в сторону спален.
- Интересно, что заставило ее изменить решение? - задумчиво произнес он, ни к кому не обращаясь, пожал плечами и пошел на кухню. - Хочу приготовить Нику чего-нибудь поесть. А вы не желаете перекусить?
- Нет, благодарю вас.
Джек проголодался, но его одолевала тревога, и было не до еды. Может быть, позже, у Джулио, запивая пинтой "Храбрости". А еще лучше галлоном "Храбрости".
В дверь снова позвонили. Джек пошел открывать. На пороге стояло семейство Адамсов.
По крайней мере, так ему вначале показалось. Оно состояло из стройной брюнетки в темном платье, светловолосого мальчика и богатыря с восточным лицом. Только мужчина в инвалидном кресле несколько портил картину.
- Он здесь? - спросил мальчик. Его большие голубые глаза светились восторгом. Он просунул голову в дверной проем и оглядел холл: - Он здесь! Я знаю, что он здесь!
- Джеффи, прошу тебя! - сказала женщина, положив руку ему на плечо. Она посмотрела на Джека: - Я - Сильвия Нэш.
Джеку понравился ее голос. В женщину с таким голосом можно влюбиться. Правда, он уже влюблен в другую.
- А, - сказал Джек, отступая назад, чтобы пропустить их, - он вас ждал.
- А где мистер Вейер? - спросил мужчина в инвалидной коляске.
Джек показал на соседнюю комнату.
- Он здесь, рядом. Входите, присаживайтесь, - произнес Джек и тут же прикусил язык: этого мужчину уже не нужно было усаживать. - Я сейчас скажу ему, что вы пришли.
Джек отошел чуть назад и смотрел, как они входили в комнату - все, кроме этого восточного гиганта с бегающими глазами. Человек прошел вместе с остальными в холл и остановился на пороге комнаты. Быстро и внимательно оглядев ее, он отступил в сторону и прислонился к стене, скрестив на груди огромные руки. На одном пальце у него болталась на шнурке пластиковая сумка. На улице его можно было принять за туриста разгуливающего по магазинам, но Джек различил в сумке контуры бейсбольной биты.
Джеку нравилось, как этот человек двигался - плавно, бесшумно и для его габаритов достаточно грациозно. Весь его облик свидетельствовал о том, что он натренирован для рукопашного боя и охранной службы. Изучающе разглядывая этого великана, Джек заметил, что тот тоже пристально смотрит на него. Джек не спеша подошел к нему и протянул руку:
- Меня зовут Джек.
Великан отвесил легкий поклон и удостоил Джека рукопожатием.
- Ба, - произнес он густым басом.
Размышляя, что это могло быть - имя или устная декларация для налоговой инспекции, - Джек отметил про себя, что парень не сводит глаз с комнаты.
- Здесь вы в безопасности, - сказал Джек. - Можете немного расслабиться.
Ба снова отвесил поклон и коротко улыбнулся, обнажив свои желтоватые зубы:
- Да, вижу. Большое спасибо.
Однако Ба и не думал расслабляться, и Джеку это понравилось.
Билл Райан вышел из кухни, чтобы поприветствовать вновь прибывших. Он подозвал Джека и представил ему Сильвию Нэш, доктора Алана Балмера и мальчика по имени Джеффи. Мальчик выглядел сильно возбужденным. Когда Райан ушел за Глэкеном, Джек снова подошел к Ба:
- А где тебя тренировали?
- На моей родине, во Вьетнаме.
"Уж не служил ли он во Вьетконге?"
- В армии?
- В силах специального назначения, - сказал он, по-прежнему не отрывая глаз от комнаты.
Ну вот, я так и думал!
- А что у тебя в сумке?
Ба внимательно посмотрел на него, затем протянул сумку Джеку. Тот взял ее, развязал шнурок. По весу понял, что там нет ничего, кроме биты, но на всякий случай пошарил внутри. Потом достал биту и в немом изумлении смотрел на сотни крошечных, сверкающих, похожих на осколки стекла зубов, которыми была утыкана бита на участке примерно дюймов в десять.
- О Господи, - прошептал он, - это зубы зубастых ос, как называл этих существ Глэкен.
Ба промолчал.
Джек несколько раз размахнулся битой, примериваясь. Он видел эти крошечные зубы в деле. Усеянная ими бита стала грозным оружием.
- И скольких ты прихлопнул?
- Так, несколько штук.
- А как насчет круглых тварей? Они тебе попадались?
Ба отрицательно покачал головой.
- Берегись их. - Джек приподнял ногу, чтобы показать Ба свой проеденный ботинок. - Вот что может сделать с резиной слизь из их животов. А если она попадет на кожу, что тогда?
Ба скользнул взглядом по забинтованной руке Джека и снова устремил взгляд на комнату.
Джек убрал биту обратно в сумку и протянул ее Ба:
- А ты не мог бы сделать такую же для меня?
Ба протянул биту обратно:
- Возьми эту.
По привычке Джек хотел отказаться. Он никогда не принимал подарков от незнакомых людей. Не любил оставаться кем-то в долгу, особенно перед человеком, которого видел впервые в жизни. Но сейчас случай был особый. Они познакомились только что, обменялись несколькими фразами. Ба вообще почти ничего не сказал, но тем не менее между ними установилось какое-то взаимопонимание. Такое случалось с ним всего несколько раз в жизни. Ба, должно быть, почувствовал то же самое. Восточный исполин сделал широкий жест. И Джек не смог отказаться.
- А как же ты? Разве тебе она не пригодится?
- Я сделаю себе другую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56