А дальше… нас ждал долгий путь на восток. Мы проезжали через территорию коренных американцев и не могли удержаться от сравнений с Монголией. Как и монголы, американские индейцы с Великих Равнин были кочевниками, жили в вигвамах и перемещались вслед за стадами бизонов и в поисках свежих пастбищ для скота. Единственное отличие: кочевой образ жизни в Монголии практикуется до сих пор, а здесь белые люди не позволили индейцам жить так, как испокон веков жили их предки.
«Почему в Монголии это возможно, а в Америке нет?» – задался вопросом Эван. Его очень возмутило то, как обращались с коренными жителями этих мест. «Их здесь очень много, но они разъезжают на пикапах и работают на заправках, вместо того чтобы самим выбирать образ жизни на своей родной земле. Страна-то огромная, места всем хватит, так что это несправедливо».
Мы поехали дальше в Васеку, штат Миннесота, минуя Рэпид-Сити – очаровательное местечко в духе фильмов Фрэнка Капры. Это был долгий перегон под высоким небом Южной Дакоты, прерываемый только маленькими остановками у горы Рашмор и реки Лилт-Бигхорн, места последней стоянки генерала Кастера, над отрядом которого индейцы одержали последнюю в своей истории победу. Подкрепляясь в пути энергетическими напитками, на момент прибытия в Васеку мы проехали 870 км – наш рекордный дневной перегон. В Васеке остановились у Шантель, сестры Кайла, того самого сотрудника американского посольства, занятого наблюдением за военными радиоустановками в Монголии. Кайл передал мне медальон для своей сестры. Я вез его через полмира, из самой Монголии, и теперь мне не терпелось передать подарок. Шантель и ее муж оказались замечательными людьми. Они нас отлично приняли, накормили первой домашней едой со времен последней монгольской юрты и на следующий день устроили экскурсию по своей большой ферме. Даже позволили нам, как мальчишкам, поползать по огромным тракторам.
После Васеки мы поехали через Мэдисон в Чикаго, сделав остановку на заводе Harley-Davidson. Было здорово приехать сюда на трех запыленных, не первой свежести BMW, только что объехавших весь мир. На парковке мы встали в ряд около вереницы сияющих «Харлеев» сотрудников и почувствовали себя настоящими героями. Нас провели по заводу. Проходя по заводской производственной линии, мы увидели, как собирается двигатель и как его кастомизируют по желанию заказчика. Везде стояли блоки двигателей, ящики с поршнями и цилиндрами. Мы с Эваном чувствовали себя детьми, которых привели в кондитерскую. В конце линии симпатичная дама заводила мотор. Раз! – и он заводился с первого же раза, мы своими глазами видели, как эта женщина словно дает ему жизнь. Сразу хотелось это дело отпраздновать.
Потом нам дали покататься на мотоциклах. Я никогда не был особым поклонником Harley-Davidson – мне кажется, для британского климата они не очень подходят. Но тут я понял, что в Штатах эти мотоциклы самое то – они созданы для того, чтобы рассекать по длинным, прямым шоссе в одной лишь футболке и солнечных очках.
ЭВАН: На следующий день мы встретили отца Джимми на круизере Kawasaki и поехали из нашего чикагского отеля к нему домой в пригород, чтобы пообедать с семьей Джимми. Они жили в чисто американском районе, где почти у всех домов имелась веранда, а у дверей висел американский флаг. Нам устроили настоящий пир на балконе, и мы ели под регтайм, который Клаудио наигрывал на пианино. Вечером мы с Дэвидом пошли на «Фрэнки и Джонни в Клэр-де-Лун» в театр Степпенвольфа, где играл Джон Малкович. Я соскучился по театру, и эта постановка мне очень понравилась. Когда в зале погас свет, я почувствовал: пора и мне уже возвращаться к работе. Поездка по Америке стала чем-то вроде декомпрессионной камеры после изоляции Монголии и Сибири, и снова появилась готовность выйти на сцену. Здорово, что представилась возможность сходить в театр, тем более, поход получился совершенно незапланированным. Мне давно хотелось побывать на какой-нибудь степпенвольфской постановке, мы просто пошли, купили билеты – и оказались на замечательной пьесе с великолепным актерским составом. Потом мы поужинали в ресторане и побывали в двух барах, где играли отличный блюз. Ложась спать, я подумал о замечательном вечере и своем огромном желании вернуться к работе. Мои запасы креативной энергии словно пополнились новыми впечатлениями от общения с новыми людьми и интересными культурами. Завтра в Нью-Йорк должны были приехать Ив и вся семья Чарли. От жены меня теперь отделяли всего 1 100 км, самое маленькое расстояние за последние три месяца. Видел я ее за это время только один раз, на видео в Анкоридже, и никак не мог поверить – неужели это она там, в телевизоре, двигается, что-то говорит и дышит. Я был счастлив, что снова ее увижу и что путешествие заканчивается, но в то же время как-то странно нервничал. Хотя мы говорили по телефону почти каждый день, четверть года мы провели вдалеке друг от друга и уже привыкли быть предоставленными сами себе. Я привык каждый день ехать дальше, а каждую ночь спать на новом месте. Когда мы двигались на восток, в голове у меня всплывали воспоминания о встретившихся на пути людях и новых местах. Эти воспоминания перемешивались с фантазиями: вот я дома, вот веду детей в школу или в парк, а вот мы все сидим за обеденным столом.
Но до приезда в Нью-Йорк у нас было запланировано еще по одному развлечению на каждого. Чарли хотел сходить в парк аттракционов с самыми высокими и длинными в мире «американскими горками». Не мое представление о веселье, честно говоря. Я в это время собирался посетить мотосалон Orange County Choppers.
Перед самым отъездом из Чикаго Чарли получил записку от Дэвида. «Я знаю, время в Нью-Йорке пролетит незаметно и у меня может не представиться другой возможности сказать, как я ценю каждый миг этого путешествия. Спасибо, что взяли меня с собой, я сейчас плачу, сам не знаю почему, но останавливаться не хочу. Дэйв».
С приездом в Нью-Йорк через несколько дней команда начнет распадаться, и это очень расстраивало. Без полной отдачи Дэвида и Расса эта поездка не оказалась бы столь успешной. Каждый день они сталкивались с какой-нибудь проблемой, но с помощью Джимми, Клаудио и сотрудников штаба на Шепердс-Буш решали ее. Мы с Чарли очень ценим то, что Дэвид и Расс для нас сделали, и вообще, они очень честные, трудолюбивые и преданные. Все начиналось как обычное деловое сотрудничество, но в пути мы прониклись большим уважением друг к другу и стали настоящими друзьями, поэтому будем ценить и поддерживать эти отношения всю жизнь. Мы начинали как коллеги, а заканчиваем как братья.
Но полюбил я за это время не только Дэвида, Расса, Джимми, Клаудио и Чарли. Еще я крепко-накрепко влюбился в свой мотоцикл. Как-то стоял перед мотелем, курил и смотрел на свой BMW. И мне вдруг стало грустно: он так классно выглядит, а мне скоро придется с ним распрощаться. Он был такой красивый! Я простоял так целую вечность, куря одну сигарету за другой и глядя на него безумно влюбленными глазами. Я им страшно гордился. Мотоцикл был такой потрепанный, словно объехал весь мир, – но ведь именно это он и сделал.
Несколько следующих дней все наши действия – последняя заправка, последняя ночь втроем, последний длинный перегон – сопровождались смешанным чувством грусти и радости. Вечером 27 июля остался позади дорожный знак «Нью-Йорк – 166 миль» (266 км). Мы забили слово «отель» в GPS, и она привела нас в гостиницу «Честнат Инн» на озере Окуага на севере штата Нью-Йорк. Это очень красивое место, самое подходящее для нашего с Чарли и Клаудио последнего ужина. На следующий вечер была запланирована встреча с Дэвидом и Джимми, а еще через день после того мы уже будем со своими семьями в Нью-Йорке. Когда мы сели за стол, я понял, что совершенно ни о чем не жалею. В пути у нас, конечно, были «черные полосы», но они всегда сменялись «белыми». Причем именно «черные полосы» я и буду, скорее всего, вспоминать с особой теплотой.
На следующий день мы проехали 130 км до Orange County Choppers – мотосалона, мотоклуба и мотомастерской одновременно, что в городе Монтгомери. Полтора года назад на съемках, во время перерыва в работе, я посмотрел первые серии их шоу на DVD и сразу же ими заболел. Как только заканчивался дубль, я бежал скорее в свой трейлер, чтобы смотреть дальше. «Мы закончили? – спрашивал я на площадке. – Тогда можно мне?..» – и галопом убегал. Кстати, я далеко не единственный фанат этого шоу, где тандем отца и сына (Пола Тейтула-старшего и Пола Тейтула-младшего) и еще один парень, Винни, делают кастом-байки, споря и ругаясь при этом, как черти. Это шоу в США смотрят три миллиона человек, и пятьдесят тысяч человек пришли посмотреть на Тейтулов, когда те появились на одном байк-шоу. Два Пола оказались отличными ребятами, они показали нам свою мастерскую. Я достал карту и показал, где мы побывали. Они проявили к ней большой интерес, а потом произнесли слова, которые я так хотел услышать: «Пойдем прокатимся».
Мне дали чоппер футов 12 длиной, у которого задняя часть была ниже передней. Сидеть на нем было как-то странно, но в то же время очень удобно. Я откатил его немного назад (чтобы развернуться, надо много места) и, не заметив прикрепленный сзади приличных размеров брызговик, слегка впечатался в стену. Рядом со мной стоял Пол-младший. «Э-э-э!» – воскликнул он.
Я был в ужасе. К счастью, обошлось без царапин. Чарли – убежденный фанат спортбайков, и я не думал, что чопперы произведут на него большое впечатление. Но как только увидел его за рулем, понял: он в восторге. Оседлав два невероятно длинных мотоцикла, мы завели моторы, и под их рев нас будто сорвало с места. С левой стороны байка располагались ременные приводы, и мы ужасно боялись, как бы брюки не затянуло в этот трехдюймовый ремень. У чоппера Чарли выхлопные трубы проходили по боку, а потом поднимались вверх. Стоило ему добавить «газу», как его выхлопом у меня волосы отбрасывало назад. Сам Пол-старший поехал на мотоцикле Санта-Клауса, с рождественскими фонариками и оленьими рогами, а его сын – на огромном байке, стилизованном под военнопленного.
Мы переключились на первую передачу и поехали вверх по холму на дорогу. Полы ехали впереди и на вершине холма остановились. «О нет, только не это, давайте не будем останавливаться», – подумал я. Каждый байк стоил $70 000, и мне до смерти было страшно уронить свой. Чарли ехал передо мной. Я немного поиграл с рулем и тут заметил, что Чарли смотрит вниз. Оказалось, это я задеваю его ногу передним колесом. Надо же! Как далеко оно впереди!
А потом мы выехали на дорогу. Мой чоппер был великолепен. Со своими V-образными двигателями объемом 103 кубических дюйма они оказались гораздо «индустриальнее» наших BMW или спортбайков. Переключение передач требовало определенных усилий, но крутящий момент у чопперов был ломовой. На прямой это просто мечта. В ушах звучит электрогитара. Я посмотрел на Чарли. Мы ехали без шлемов, Чарли был в джинсах и футболке. Его длинные волосы развевались на ветру, на лице сияла блаженная улыбка, и совершенно по делу. Чарли смотрелся отлично. Я представил берег океана, как мы несемся через Калифорнию на этих чопперах, и решил: если я все же когда-нибудь переберусь в Лос-Анджелес, то обязательно прикуплю парочку таких машин, чтобы ездить на них по прибрежным шоссе вместе с Чарли, когда он приедет к нам в гости. Идеальная картина.
После Orange County Choppers мы где-то за час доехали до очень красивого отеля. Дэвид сказал, что хочет провести нашу последнюю ночь в совершенно особенном месте. Мы ждали своих номеров в маленькой пагоде, попивая напитки и разговаривая. Чарли вдруг сказал, что Ив, Ойли, Дун и Кинвара, наверное, уже ждут нас здесь, и у меня тут же появилось чувство, будто так оно и есть.
«Они случайно не здесь, а, Дэвид?» – спросил я. Сердце у меня заколотилось, в животе запорхали бабочки, и мне вдруг стало как-то тревожно.
Дэвид сделал вид, что очень удивлен. «Чего-чего?» – переспросил он.
«Наши девочки, они случайно не здесь?» – повторил я. «Вовсе нет, они на Манхэттене, – ответил Дэвид. – А почему ты так подумал?»
«Да так, не знаю… Просто… мы с Чарли… Я просто хочу знать: если их здесь нет, то сердце мое может успокоиться», – сказал я. «Нет, их здесь нет».
«Они в Нью-Йорке, – сказал я. – Конечно же. Мы их завтра увидим».
«Ну, вы же сами так хотели». «Да-да, все правильно…»
«Вы же с ними разговаривали – они в Нью-Йорке, помните?» «Ага, просто… Хорошо, что так».
«Как думаешь, каково это будет, снова увидеть жену?» – спросил Дэвид.
«Это будет безумие. Нет, не то. Это будет…» – начал я, подыскивая слова, но меня прервал крик.
«Папочка! Папа! Папа!» – к нам по лужайке бежала Дун. Кинвара же словно приросла к месту, от радости она не могла двигаться.
«О господи!» – воскликнул Чарли. «О господи!» – воскликнул я.
Это были они. Я перепрыгнул карниз маленькой пагоды, подбежал к Ив и крепко ее обнял. Невозможно описать, что я чувствовал. Видеть Ив было странно, головокружительно – какие-то совершенно неземные ощущения. Я попытался ее поцеловать, но мешали усы и борода – каждый раз, когда я хотел прикоснуться к ее губам, целовал собственные волосы. Это начало раздражать, и я их просто приподнял, чтобы получился нормальный поцелуй. Я так по ней соскучился!
«Я знал, что вы здесь», – сказал я.
«Откуда?» – спросила Ив, голос у нее дрожал.
Ив страшно бесила моя борода, таким я ей не нравился. «Сбрей немедленно! – сказала она. – Господи, все так странно». До этого момента я сам не осознавал, какой длинной и густой стала борода. «Я тебя не узнаю, потому что с этой штуковиной ты какой-то другой человек. Умом я понимаю, что это ты, но глазами не узнаю».
Чарли тем временем обнимал и целовал жену и дочек, переживая то же, что и я, только без бороды. У него отросла небольшая козлиная бородка, но Ойли она даже понравилась.
«Как же давно я об этом мечтал», – услышал я слова Чарли.
Дэвид наблюдал за нами со стороны, на лице у него блуждали чистая радость и легкое смущение: ведь ему здесь вроде как не место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43