– Ты – неотразима!Карла оторвалась от телевизора, повела бровью и снова прилипла к экрану.– Все-таки почему Джейси решила объяснить мои проблемы тебе? – не унимался Дуэйн. – Она не видела меня тридцать лет. Ты лицезреешь меня каждый день в течение двадцати двух лет. Почему бы тебе не объяснить ей все мои проблемы?– Дуэйн, она жила в Европе. Не будь нервным. Еще час назад Джейси обвинила его в том же.– Да, я нервный. И ничего не могу с этим поделать, так как не знаю, что происходит. Она говорит, что собирается взять тебя с близнецами в Европу. А может быть, и Дики. Я никак не пойму, что происходит.– Нелли тоже хочет ехать.– А почему бы и мне не поехать? Я никогда не был в Европе. Может быть, мне тоже хочется!– И бросишь свою скважину, когда, наконец, наткнулся на ее? – с любопытством спросила Карла.Довод Карлы был более чем убедителен. Он не хотел бросать свою Миссисипи. Он хотел пробурить вторую скважину. Не желая сдаваться, Дуэйн решил проигнорировать вопрос жены.– Если для понимания житейских проблем надо жить в Европе, я готов туда отправиться. Я ничего не понимаю. Здесь все помешались. Каждый готов убежать без колебаний. Достаточно одного поцелуя – только его и видели.– Понимаешь, Дуэйн, так устроена жизнь. Говори потише, а то разбудишь ребенка.Дуэйну не хотелось говорить тихо. Наоборот, ему хотелось кричать. Побег Билли Энн с Джуниором был последней каплей, переполнившей чашу терпения. Правда, таким образом можно решить проблему Дики, а заодно и Сюзи. Впрочем, это не столь важно. Последняя капля она есть последняя капля. Ни у кого нет никаких сдерживающих факторов. Совсем недавно он занимался сексом с замужней женщиной не где-нибудь, а в самом центре Талиа.У Дуэйна внезапно появилось желание что-то куда-то швырнуть. Он огляделся и заметил кожаного гиппопотама, которого Карла купила для нового дома. Он лежал перед причудливым кожаным креслом, служа подставкой для ног. Это кресло, стоившее, между прочим, почти две тысячи долларов, предназначалось специально для Дуэйна, но он ни разу не сидел в нем.Схватив гиппопотама, он швырнул его в стеклянную дверь, и только потом заметил, что она открыта. Гиппопотам благополучно приземлился на открытой веранде.Бровь Карлы снова поднялась вверх.– Дуэйн, ты беспокоишь меня. У тебя нет никаких причин выкидывать из дома вещи.– Я знаю. Я выкинул его без всякой причины.– Ничего не случается без причины, – философски заметила Карла. – Тебе любой психиатр подтвердит это.Он спустился в холл и заглянул к внучке, которая, как ни странно, не спала. Она лежала в кроватке, широко открыв глаза, что-то бормотала и фыркала от удовольствия. Заметив деда, она принялась шевелить ножками и ручками и запыхтела еще сильнее. Дуэйн взял ее на руки и вышел из дома. Барбет перестала разговаривать сама с собой и уставилась на звезды. Дуэйн присел у бассейна, и через две минуты она уже спала. На душе у него стало спокойнее. Где-то под обрывом лаяли койоты, устроив шабаш.Когда он встал, чтобы отнести Барбет в ее комнату, то заметил под ногами валявшегося гиппопотама. Не желая упускать подходящий шанс, он поддал его ногой, и тот полетел в воду.– Я не понимаю, что происходит между тобой и Джейси, – сказал он, вернувшись в спальню.– Что происходит, то происходит, и это не твоего ума дело, – ответила Карла спокойно и без злости, и тут же предложила: – Давай сходим к психиатру.– Зачем?– Все дело в новизне. Мы ничего не делаем нового. Брак может закостенеть, если муж с женой ничего не предпринимают оригинального и интересного.– Я скоро стану банкротом. Уже новость. А ты переехала к одной из моих бывших подружек. Чем не оригинальные и интересные события?– Нет, просто ты делаешься нервным, а нервозность ничего общего не имеет с новизной.– Хорошо, хорошо. Я сделаю все, чтобы убедить тебя, что я желаю перемен.– Дуэйн, какой ты милый, когда не перечишь мне. ГЛАВА 63 Карла быстро организовала прием у психиатра в Форт-Уэрте. К сожалению, она записалась на утро понедельника, в день, когда официально должно было состояться открытие праздника, посвященного столетию города. Но прием у врача был назначен на восемь ноль-ноль, а торжественная часть раньше полудня все равно не началась бы, так что они вполне могли обернуться. Первым мероприятием был мини-марафон, который брал старт от заведения тетушки Джимми и заканчивался у светофора. Дуэйн должен был вручать победителям памятные ленты.Ночью ему приснилась Джейси. Во сне он проявил себя не с лучшей стороны. Они с Джейси куда-то отправились в его пикапе, по дороге кончился бензин, но Джейси на него не рассердилась, а лишь улыбнулась. Когда он проснулся, то почувствовал себя совершенно разбитым и решил ничего не рассказывать Карле или психиатру о своем сне. Они, конечно, попытаются убедить его в том, что он снова влюбился в Джейси, хотя это не соответствовало действительности.– Интересно, о чем он будет нас расспрашивать? – спросила Карла, когда они поставили машину на мрачной подземной стоянке под зданием, в котором располагался офис психиатра.– Я ненавижу подземные гаражи.– Дуэйн, ты всегда во всем видишь одни недостатки.– Полно людей ограбили в этих больших гаражах.– Не существует такого закона, который запрещал бы тебе оставлять машину на улице.– Еще как существует! В Форт-Уэрте на каждом шагу знаки «Парковка запрещена».– Не забудь сообщить психиатру, что не можешь избавиться от привычки к преувеличениям.– Не забуду, если доберусь до него.– Надеюсь, нам не придется описывать наши сексуальные отношения. Своих я не хочу касаться.– Вот это уже что-то новенькое. Ты их постоянно афишировала на своих теннисках.– Дуэйн, это не так.Психиатр оказался красивым, молодым и жизнерадостным латиноамериканцем по фамилии Карилло. То, что он латиноамериканец, явилось для Дуэйна полной неожиданностью. Раньше он считал, что психиатрами, как правило, становятся евреи. Карла тоже была удивлена, но больше молодостью врача.– Вы давно окончили учебное заведение? – спросила она.Доктор Карилло рассмеялся и с легким упреком произнес:– Мне кажется, что в первую очередь мы должны говорить о вас, а не обо мне. Мистер Мур, я нахожу это очень интересным, что вы носите большую бороду.– Дело в том, что сегодня отмечается столетие Талиа, – ответил Дуэйн. – Нас всех призвали завести бороды, чтобы изобразить пионеров. А того, кто окажется без бороды, предполагается обмакивать в воду, если, конечно, удастся совладать с ним.– Вы боитесь утонуть? – спросил доктор Карилла, быстро что-то записывая в своем блокноте.– Нет. Я не боюсь утонуть. К тому же я председатель организационного комитета, и без бороды мне никак нельзя. Меня тогда начнут упрекать в отсутствии патриотизма.– Борода может быть маской, – загадочно произнес доктор Карилло. – За такой окладистой бородой людям трудно распознать ваши истинные чувства.– Я отрастил ее только ради столетия. Борода мне не нравится. Она кусается.– Вам сорок восемь?– Совершенно верно.– Борода может являться символом мужественности, – продолжал доктор Карилло. – Мужчины иногда отращивают бороду, чтобы показать себя возмужавшим. Если они сомневаются в своей потенции, то маленькая борода придает им уверенности в себе. Понимаете, борода делает мужчину зрелым.Дуэйн промолчал. Он уже ясно дал понять, что отрастил бороду по случаю торжественного события, и больше ему нечего было добавить.– У него самая симпатичная борода в нашем округе, – пришла на помощь Карла. – А многих мужчин она не красит.Доктор Карилло производил впечатление очень веселого человека. Он перестал задавать вопросы о бороде и теперь сидел молча и широко улыбался. Молчание затягивалось. Доктор Карилло не спешил со своими вопросами. Он только сидел за своим столом и улыбался.Дуэйн посмотрел на жену. Она раньше обращалась к психиатрам и, следовательно, должна знать, что делать. Возможно, им следует побольше говорить, излагать свои проблемы, искать совета.Видимо, Карла не знала, как быть. Она не произнесла ни единого слова. Шли минуты. Прошло, вероятно, минут пять. Дуэйн раза два посмотрел на свои часы. Ему начало казаться, что прошло несколько часов, хотя на самом деле молчание длилось всего минуты.– Вы не очень разговорчивы, – решился прервать продолжительную паузу доктор Карилло. – Я считаю, что нам надо поглубже осветить проблему бороды. Часто на первый взгляд вещи кажутся довольно простыми, и мы принимаем их такими, какие они есть, хотя их истинный смысл может быть сокрыт от нас. Порой мы не хотим признаваться самим себе, в чем заключается этот истинный смысл. Порой мы хотим замаскировать его от себя же, поскольку нас одолевают тревожные сомнения.– Я тоже так думаю, – сказала Карла, благодарная доктору уже за то, что он заговорил.– Ваша борода может скрывать от вашей жены правдивые ощущения, – продолжал развивать свою теорию доктор Карилло. – Это, так сказать, одна ипостась маски. Затем вы упомянули о столетии. Вы утверждаете, что начали отращивать бороду в связи с этой датой. Однако задумаемся, мистер Мур. Столетие могло стать только предлогом для вас. Если борода вам не нравится, вы могли бы не отращивать ее по той простой причине, что на вас оказано давление. А в принципе, что такое окунание в воду? В такую жару мы все с удовольствием искупаемся даже в поилке для лошадей, чтобы освежиться… легко и просто. Таким образом, если столетие являлось всего лишь предлогом, мы должны задаться вопросом, какая именно причина заставила вас отращивать бороду.– Причина, заставившая меня отращивать бороду – столетний юбилей, – повторил Дуэйн. – Это единственная и действительная причина.– Я слышу в вашем голосе угрозу, – сказал доктор Карилло. – Может быть, мы делаем прогресс. Вам не нравятся мои вопросы. Вы не хотите установить настоящую причину того, почему вы стали отращивать бороду.– Я уже указал вам настоящую причину, – настойчиво возразил Дуэйн.– Тогда почему я уловил в вашем голосе угрозу?– Потому что вы не верите мне, – ответил Дуэйн. – Я несколько раз дал вам понять, что вы не верите мне. Я не отращивал эту чертову бороду по причине своей импотенции. Последнее время она у меня то появляется, то пропадает. Все дело в столетии и только в нем.– Я считаю, что вы преувеличиваете насчет этой своей импотенции, – лучезарно улыбаясь, заметил доктор Карилло. – Мне вы представляетесь мужчиной в расцвете лет и сил. У вас отличная борода, что само по себе уже признак половой потенции. Скорее всего, вы стараетесь запутать меня. Как психиатр я имел дело со многими пациентами, которые старались запутать меня. Пациент может легко признаться в собственной импотенции, чтобы я перестал задавать ему вопросы, касающиеся того, что, в действительности, его беспокоит.– Его импотенция на самом деле беспокоит меня, – проговорила Карла, уставшая ждать, когда до нее дойдет очередь, чтобы вставить слово. – Я не очень бы возражала против этого, если бы весь город не твердил, что у него там полно любовниц, и ни одна до сих пор не пожаловалась.– По очереди, пожалуйста, – попросил доктор Карилло. – Мы с мистером Муром начинаем делать определенные успехи. Дам попросим подождать.– Каких дам? – удивилась Карла. – Я единственная здесь женщина.– Замолчите, женщина! – прикрикнул доктор Карилло. – Крайне важно, чтобы я установил истинные чувства вашего мужа. Не прерывайте, когда говорит доктор.– А как насчет моих истинных чувств? – спросила Карла. – Вам не надо ходить вокруг да около целый час, чтобы обнаружить мои. За две минуты я могу изложить вам мои истинные чувства.– Итак, мистер Мур, я слушаю вас, – повернулся к Дуэйну доктор Карилло. – Не обращайте на нее внимания. Итак, вы лгали, говоря о своей импотенции?– Нет.– Меня ему лучше не игнорировать! – опять подала свой возмущенный голос Карла. – Я его жена. Мы приехали сюда, чтобы излечиваться вместе, а вы занимаетесь только тем, что задаете ему эти глупые вопросы о бороде. На меня вы даже не взглянули.– Замолчите, вы, истеричная сука! – закричал доктор Карилло. Он неожиданно вскочил со своего кресла, схватил корзину для мусора и принялся расшвыривать ее содержимое по кабинету. Во все стороны полетела аккуратно срезанная с апельсина кожура.– Истеричная? Да я сижу и никого не задеваю!– Вы не слушаетесь! – прохрипел доктор Карилло. – По вас плачет смирительная рубашка. Вам могут помочь только транквилизаторы.Он принялся выдергивать ящики из своего стола и раскидывать бумаги по полу. К апельсиновой кожуре, обильно устилавшей ковер, прибавились бумаги и регистрационные карточки.Дуэйн с Карлой обменялись многозначительными взглядами.– Мы здесь ничего не приобрели и не потеряли, – сказала Карла. Поехали домой.Дуэйн взглянул на часы. Они использовали лишь половину отведенного им времени, но было ясно, что высиживать положенный час не имеет смысла, пусть даже за него хорошо заплачено.Доктор Карилло подбежал к шкафу и, рванув на себя ящик, подхватил папки и стал бросать их в воздух.– Я вот что подумала: а психиатры обращаются к психиатрам? – спросила Карла, когда они отъехали от Форт-Уорта. Доктор Карилло, поглощенный подбрасыванием вверх папок, по-видимому, не заметил, как они ушли, сосредоточившись на подбрасывании каждой из папок в отдельности.– Не знаю почему, но мне полегчало.– А мне – нет! С твоей стороны это нечестно. Но почему тебе полегчало?– Потому что мы благополучно выбрались из того гаража, – улыбнулся Дуэйн.– О, Дуэйн, среди бела дня на тебя никто не набросится, – сказала Карла, изучая анкету, которую доктор Карилло вручил ей перед собеседованием для заполнения к следующему визиту. – Здесь есть вопрос о частоте половых актов.– Выбрось. Больше мы к нему не поедем.– Я знаю, но от чтения этих вопросов у меня снова муторно на душе, – проговорила Карла. – Утром я чувствовала себя прекрасно, а сейчас такое настроение, что даже не знаю, в какую сторону мне повернуть.– Тебе никуда не нужно поворачивать. Сегодня начинается праздник, а когда он закончится, ты отправишься с Джейси в Европу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65