Затем, открыв обе дверцы, щелкнула пальцами, и Шорти перебрался с переднего сиденья на заднее.– Одесса еще хуже, да? – спросила Джейси, ощущая легкие удары песчинок по лицу. – Верится с трудом. Что тебя понесло туда?– Я в долгах.– Да, я слышала от Карлы. Двенадцать миллионов.– В Одессе живет один человек, который может мне помочь. Если, конечно, он на месте. Я уверен, твой отец был знаком с ним.Джейси небрежно прислонилась к двери. Ее волосы спутались, а тело полностью обмякло. Кругом, куда ни брось взгляд, стояли нефтяные насосы. Редкая трава, пробивавшаяся кое-где, имела грязно-рыжеватый цвет.– Ты прав, становится все безобразнее, – сказала Джейси. – Ты, пожалуй, говоришь больше правды, чем я предполагала.– Не всегда, – заметил Дуэйн.По пути в Одессу они проехали мимо большого мотеля. Он назывался «Нефтяник», и его неоновая реклама была выполнена в виде бурильной установки.– Ты собираешься долго беседовать с этим человеком, которого знавал мой отец? – спросила Джейси.– Час-другой. Если он там.– В таком случае мне лучше остановиться в отеле. Песчаная буря мне не по душе.– О, это не песчаная буря, – попытался успокоить ее Дуэйн. – Просто легкий ветерок.– С собой у меня нет денег, но если ты устроишь мне комнату в мотеле, я потом расплачусь с тобой. Мне вовсе не хочется знакомиться с этим городом.Дуэйн снял ей номер в «Нефтянике», и Джейси настояла на том, чтобы с ней остался Шорти.– Тебе он будет мешать, – предупредил Дуэйн. – Когда я подолгу пропадаю, он становится неуправляемым.Впервые за время поездки Джэйси улыбнулась и спросила:– Ты боишься, что я уведу у тебя твою любимую собаку, мой сладкий?– М… да… риск немалый, – в ответ улыбнулся Дуэйн, но Джейси только слегка пихнула его ногой в сандалии.– Если бы ты снова смог завоевать мою любовь, тебе не пришлось бы столько много времени тратить на сделки в ужасных городах, не так ли? – игриво спросила Джейси. – Я могла бы отдать в твое распоряжение состояние папы.– Но этому никогда не бывать, – вздохнул Дуэйн. – Я любил тебя, но это было еще в школе.– Это уместное замечание, – подумав, произнесла она. – Ты очень любил меня?– Безумно.– И дал бы мне двенадцать миллионов, если бы они у тебя были в то время?– Не задумываясь.Джейси внезапно почувствовала усталость, несмотря на продолжительный сон в дороге.– Пожалуй, в свое время я могла вызывать к себе любовь, – сказала она, хмурясь под порывами ветра, швыряющими песчинки в окно. – Надеюсь, ты не будешь отсутствовать слишком долго. В таком паршивом месте можно рехнуться от тоски.– Я вернусь через два часа.Джейси выбрала два-три журнала из валявшихся на полу «мерседеса», взяла у него ключи от номера и вышла, морщась от уколов песчинок, из машины.– Пошли, собачка. Вдвоем легче перенести этот противный ветер.Шорти выпрыгнул из машины и засеменил рядом с ней, только раз виновато оглянувшись на Дуэйна. ГЛАВА 37 Человека в Одессе, к которому отправился Дуэйн, звали К. Л. Сайм. К. Л. был легендарным человеком, занимавшимся добычей нефти на свой страх и риск. В отличие от себе подобных, он не проявлял интереса к тому, что о нем говорили. Он находился на короткой ноге с сильными мира сего: «Доком» Джойнером, К. Л. Хантом, Гетти, Гленном Маккарти. Его осаждали тучи репортеров, и все были разочарованы: К. Л. Сайм любил и умел добывать нефть, но он не любил и не умел говорить без нужды.– Да… я знаю Ханта, – бывало, тянул он. – Да… я знаю Сида Ричардсона.Репортеры тактично ждали, что он разовьет свою мысль, но К. Л. предпочитал ограничиваться такими короткими фразами. Свои дни он проводил в одном из кафе в Одессе за чашкой кофе и сигаретой, ведя дела по телефону-автомату, расположенному в автобусном депо напротив. Одевался он как безработный, часто кашлял и ездил на проржавленном пикапе, где на переднем сиденье всегда лежала пара гаечных ключей.Время от времени он исчезал на несколько месяцев. И только тщательное изучение отчетов Железнодорожной комиссии – печатного органа техасских нефтяных кругов – могло бы установить маршруты его передвижения. Он оказался в числе первых, кто приступил к освоению континентального шельфа. В Альберте он обосновался за пять лет до наступления нефтяного бума. Крупные нефтяные компании нанимали людей для того, чтобы проследить за его перемещениями, – двое разведчиков были убиты, пытаясь проследить, куда он отправился через снежную бурю на своем самолете во время его первого путешествия в Норт-Слоуп.Никто не знал, сколько у него денег, но было их немало. Поговаривали, что миллиарды. Одному хьюстонскому журналисту удалось установить, что у Сайма более двух тысяч банковских счетов, главным образом в небольших городках, разбросанных по всему Техасу, от Ларедо до Далхарта.Дуэйн знал его лет пятнадцать и имел с ним несколько мелких дел. Хотя их встречи носили строго деловой характер, Дуэйн чувствовал, что понравился К. Л. Сайму. К счастью, все их мелкие дела оказывались успешными. С годами он, должно быть, помог разбогатеть К. Л. чуть ли не на полмиллиона.Мистер Сайм находился в автобусном депо, разговаривая по телефону-автомату. Дуэйн подождал, когда тот закончит разговор и выйдет.– Привет, мистер Сайм.– Привет, сынок, – без особого восторга ответил К. Л., который, впрочем, никогда не отличался пылкостью чувств. Они вместе перешли улицу, не обращая внимания на ветер с песком.– Сынок, у тебя все зубы целы? – неожиданно спросил старик, когда они вошли в кафе.– Все, кроме двух, – ответил Дуэйн.– Береги их, – продолжал К. Л. – Свои я не уберег, и вот теперь мучаюсь с этими проклятыми мостами. Паршивый песок набивается в них. Я разговариваю теперь, только войдя в помещение. Иначе песок застрянет в зубах. Есть смысл потратиться на дантистов, – добавил он, когда престарелая и хмурая официантка принесла им кофе.– Я это учту, – сказала Дуэйн.Старик снял свою видавшую виды ковбойскую шляпу и повесил на деревянную вешалку. Его редкие седые волосы были зачесаны назад, а высокий лоб усеян веснушками.– Он потому такой богатый, что с сорок первого в этом ресторане не дал никому на чай, – заметила официантка.– Кто просит тебя встревать? – спросил К. Л., не глядя ни на женщину, ни на кофе. Взгляд его был устремлен на занесенную песком улицу.– Никто. Но это свободная страна, – сказала официантка.– Я не даю на чай потому, что мне не нравится ваш кофе, – спокойно возразил К. Л. – И потом, не я нанимал тебя, и не мне платить тебе.– Коли тебе не по вкусу наш кофе, почему бы тогда не убраться в другое место? – спросила тощая как смерть официантка со спущенными чулками.– Я не уберусь… здесь телефон через улицу, – объяснил К. Л. – Кроме того, мне здесь нравится.Он слабо улыбнулся, как бы придавая сказанному особый смысл, но старуха уже направилась на кухню и его не слышала.– Я часто ругаюсь с этой старой теткой, хотя никогда не был женат на ней, – прибавил К. Л.Он вынул из кармана рубашки зубочистку и принялся ковырять в зубах, потом перевел свои серые слезящиеся глаза, обманчиво непроницаемые, на Дуэйна.– Мистер Сайм, я хотел бы уступить вам половину прибылей с моих вышек. Я считаю, что сейчас можно выжить, переключившись целиком на шельфовое бурение.Старик снова посмотрел в окно, как будто давно не видел Одессу, как будто не отдал ей почти семьдесят пять лет своей жизни.– О… меня мало интересуют «железки», сынок, – наконец проговорил он. – Добыча – вот что меня привлекает.– Сделка связана с большой добычей. Старик несколько минут обдумывал его слова.– Ты выбрал не самое удачное время для торговли вышками. В городе их завались. Вскоре они заполнят и Мидлэнд. В Одессе их пруд пруди.Он замолчал, очевидно, думая о Мидлэнде, находившимся в двадцати шести милях на восток.– Мидлэнд когда-то был красивым, – проговорил он, словно извиняясь за то, что соседний город пришел в упадок. – А все эти… с галстуками. А на кой черт нужен галстук… Разве что легче повеситься. Никак не могу взять в толк…– Я тоже, – поддакнул Дуэйн.Старик опять надолго замолчал. Потом, отхлебнул кофе и, поморщившись, продолжал:– Самый плохой кофе в Западном Техасе здесь. Это точно!– Да, кофе не очень хорош, – согласился Дуэйн.– Я собираюсь отправиться в Норвегию, – сказал мистер Сайм. – В этой Норвегии собираются добывать много нефти. Вот все сомневаюсь, ехать или не ехать. У них там какой-то социализм.Дуэйн пригубил ужасный кофе, который отдавал линолеумом, в ожидании, что скажет старик. С какой стати мистеру Сайму помогать ему, когда, наверное, тысячи людей лезут к нему с более серьезными предложениями. Все же надежда умирает последней. Внутреннее чутье подсказывало Дуэйну, что все будет хорошо.– Ты, должно быть, плохо меня знаешь, если пустился в такой долгий путь по пескам, рассчитывая на мою помощь, – заметил К. Л.– Когда спад закончится, одни будут в нефтяном бизнесе, другие – нет, – изрек Дуэйн. – Я хотел бы принадлежать к первым. Я думаю, мы доживем до лучших времен для нашей нефти, и тогда мои вышки очень даже могут пригодиться.– Денег-то у меня хватает, – бросил К. Л.– Я знаю, но их никогда не бывает слишком много.– Ты не из этих… с галстуками, – проговорил старик. – Сомнительно, чтобы ты оказался в Мидлэнде. А в свое время это был хороший город… Ты случайно бумаги не подготовил?Свое предложение Дуэйн написал еще несколько дней назад, приложив к нему рабочий отчет за последние пять лет.– Это неправда, что я подписываю сделки на салфетках, – с необычной горячностью заявил старик. – Я в жизни ничего не писал на салфетках. На них не очень-то попишешь, даже если захочешь. Они слишком быстро впитывают чернила. Даже если что-то напишешь на них, все равно потом ничего не прочтешь.– Мое предложение написано не на салфетке, – заверил пожилого человека Дуэйн.– Ладно… что там у тебя? – проворчал К. Л. – Меня просто тошнит от этих салфеточных разговоров.Дуэйн передал ему конверт. Старик осторожно открыл его и заглянул внутрь.– Ага, ты отпечатал… Хорошо. А то еще говорят, что я подписываю документы на обратной стороне конверта. Врут без зазрения совести! Эти салфетки с конвертами просто бесят меня! Как можно вести дела подобным образом?– Совершенно верно.– Пожалуй, я съезжу в Норвегию и посмотрю, что у них там за социализм, – задумчиво проговорил старик. – Эти ребята здорово наладили добычу… Мне нравится, как ты все тут напечатал. Я посмотрю и звякну тебе, когда вернусь. – Спасибо, мистер Сайм. ГЛАВА 38 Джейси, заколов волосы на макушке и обернув голову полотенцем вошла в номер, в котором громко работал телевизор. В комнате стояли две кровати, и на одной из них растянулся Шорти, лениво наблюдая за тем, что происходит на экране. Джейси подошла к телевизору и уменьшила громкость.– Я включила его на всю катушку, чтобы не слышать вой ветра, – объяснила она.Поднос с бутербродом, украшенным запеченным сыром, и стаканом молока стоял на полу у изголовья ее кровати.Джейси села на постель и положила его себе на колени.– Я думаю, что бутерброд с сыром можно без боязни съесть даже в Одессе, – сказала она. – Ну как, ты заключил свою сделку?– Ни да, ни нет. Придется подождать недели две-три. Надежда остается.– Хорошо, – раздельно проговорила Джейси. Она посмотрела на бутерброд, который был в ее руке, положила его обратно на поднос и, нахмурясь, принялась смотреть на экран телевизора, словно пытаясь на чем-то сконцентрироваться.Дуэйн почувствовал себя неловко, как будто он сказал что-то не так. Джейси снова взяла бутерброд и вяло надкусила его, но даже это усилие далось ей не без труда. Однако, мало-помалу, аппетит разыгрался, и она съела почти половину и выпила все молоко.– Не хочешь доесть? – спросила она. Дуэйн покачал головой.– Держи, собачка. – Джейси кинула кусок хлеба Шорти. Никогда не испытывающий страха перед едой, Шорти мгновенно его проглотил.Затем она предложила Дуэйну огурец.– Я могу расплатиться с тобой за тот, что съела на озере, – сказала она. – Кто бы мог подумать, что возможность представится так скоро?– Во всяком случае, не я.Джейси переключила свое внимание на телевизор. Только что молодая и полная сил пара выиграла моторную лодку, новый микроавтобус, посудомойку и кухонный гарнитур. Их лица светились счастьем. На губах женщины была очень яркая красная помада.– Ты думаешь, они счастливы? – задумчиво спросила Джейси.Дуэйн взглянул на экран. Молодые люди, казалось, находились в экстазе. Пухленькая жена то и дело повторяла: «Невероятно… невероятно… невероятно…»Одетый с иголочки ведущий, мужчина лет шестидесяти, предложил им передать привет родным и близким, что они и сделали довольно робко.– Эти люди выиграли кучу разных вещей, – заметил Дуэйн. – Им здорово повезло.– Гарнитур – дрянненький, – проговорила Джейси. – А как по-твоему, они догадываются об этом?Дуэйн снова бросил взгляд на экран.– Очень смахивает на наш, – сказал он. – Тот, что стоит на кухне. Или в столовой. Совсем забыл, где. В столовой мы едим два раза в год.– На Рождество и в День благодарения? – подсказала Джейси.Дуэйн молча кивнул головой.– Как по-твоему, они живут мирно?Но Дуэйн уже не слышал ее, в мыслях уносясь в кафе, где они сидели с К. Л. Саймом. Интересно, сидит ли там старик, читая его предложения и пререкаясь с официанткой? Ему хотелось, чтобы К. Л. Сайм прочел целиком его бумаги и дал положительный ответ перед отлетом в Норвегию. Как-никак, Дуэйн предложил ему четверть со своих доходов в течение пяти лет. Такие условия даже миллиардеру покажутся заманчивыми.Стремление проникнуть в сознание К. Л. Сайма, находящегося на другом конце Одессы, мешало ему заняться анализом семейной жизни молодой улыбающейся супружеской пары, которая на его глазах выиграла моторку.– Вполне возможно, что она хорошо готовит, – неопределенно заметил он.– Не обманывай себя. Тебе на них наплевать. Я не думаю, что она хорошо готовит. Наверняка они постоянно едят пиццу из морозилки. Да они сами похожи на пиццу.– Я слишком увяз в долгах, чтобы думать еще о чем-то постороннем, – признался Дуэйн.– Карла неправа, – продолжала Джейси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65