– Я адвокат из фирмы “Трунофф, Маккларти, Маккларти и Гибсон”.
Нахмурившись, Джей взглянула на визитную карточку и снова подняла на него голубые глаза. Тернер внезапно почувствовал острое желание. “Черт побери! Только этого мне недоставало!” – подумал он.
– Вы тоже разыскиваете доктора Хансингера? – спросила она. – Тоже по вопросу об усыновлении детей?
– Давайте для начала присядем, – мягко улыбнулся Тернер, – и я вам все расскажу.
Разумеется, он вовсе не собирался рассказывать ей всю правду. Тернер не мог этого сделать, даже если бы захотел.
Тернер Гибсон показался ей порядочным и слишком уж любезным человеком. Джей не была склонна довериться незнакомцу, однако сквозившее в его взгляде сочувствие очень скоро расположило ее к нему.
“Не будь дурой! – убеждала она себя. – Именно теперь, когда ты так нуждаешься в сочувствии, можешь легко стать жертвой проходимца!”
В сумочке Джей лежала не только золоченая зажигалка и заячья лапка – подарки Патрика, но и медаль с изображением святого Иуды и шелковый шарфик, который Нона, по ее словам, обмакнула в фонтан со святой водой в Ватикане.
Когда Тернер спросил Джей о Патрике, она рассказала ему лишь основные факты трагедии, сдержав эмоции.
– Боже мой! – покачал головой Тернер. – И когда же вы все это узнали?
– В субботу вечером.
– Сегодня понедельник, – задумчиво протянул он. – У вас было нелегкое воскресенье.
В этом Тернер был абсолютно прав. Джей не хотелось даже вспоминать, в какой суете и спешке она провела тот день. От этого у нее сразу началась головная боль.
– Вы сказали, что мы можем помочь друг другу. Каким образом? – спросила она.
По мнению Джей, его нельзя было назвать красавцем, но именно это ей и нравилось. Побывав замужем за красивым мужчиной, она уже не верила красавцам.
– Мы можем сотрудничать, обмениваясь имеющейся у нас информацией. – Тернер неотрывно смотрел ей в глаза. – У меня есть клиент в Филадельфии… Назовем его для краткости мистер Д. Он чрезвычайно богат и готов платить за информацию.
Джей молча кивнула.
– То, что я вам сейчас сообщу, – разумеется, конфиденциальная информация.
– Разумеется, – эхом отозвалась Джей.
– Сорок два года назад мой клиент стал отцом внебрачного ребенка, который родился здесь, в Кодоре, и был впоследствии усыновлен стараниями доктора Хансингера.
“Еще один проданный ребенок”, – с горечью подумала Джей.
Она, безусловно, догадывалась, что, кроме нее и Патрика, были и другие проданные таким же образом дети. Однако только теперь, выслушав Тернера, окончательно убедилась в своей правоте.
Казалось, Тернер с глубоким сочувствием говорил о своем клиенте.
– Мистер Д. никогда не видел этого ребенка. Ему очень хотелось увидеть его хотя бы сейчас. К сожалению, мистер Д. весьма серьезно болен. Я стараюсь помочь клиенту. Мы полагаем, это был сын.
– А разве мистер Д. не знал пол ребенка?
Тернер развел руками:
– Это был короткий летний роман. Родителей девушки смущали религиозные и прочие причины. Ей было всего пятнадцать, ему – девятнадцать. Мистера Д. заставили оставить ее, пригрозив предъявить обвинение в изнасиловании несовершеннолетней.
Джей понимающе кивнула.
– Он вернулся в Филадельфию, девушку увезли домой в Литл-Рок. Позднее мой клиент узнал, что родители отправили ее сюда, в Кодор. Вот почему я здесь. Мне необходимо узнать все, что возможно, о сыне моего клиента.
– И что же, этот мистер Д. только теперь озаботился поисками собственного сына? – нахмурилась Джей.
– Не совсем так. Он много лет пытался разыскать мать ребенка, которую звали Джулия Тритт, и выяснить, что стало с их отпрыском.
– И он нашел ее?
– Оказалось, что она погибла в автомобильной катастрофе почти тридцать лет назад, – вздохнул Тернер. – Ей было всего двадцать, когда это случилось. – Помолчав, Тернер добавил: – Моему клиенту так и не удалось забыть ее. Он женился, но не был счастлив в браке. К тому же у него не было детей. Недавно его жена умерла, и мистер Д. поручил мне найти его внебрачного сына.
– Вы работаете в сфере семейного права?
– Что-то вроде того, – улыбнулся Тернер.
– Вам уже приходилось вести подобные розыски?
– Пожалуй, нет. Но мистер Д. – мой очень давний и хороший клиент, и я не могу отказать ему.
– Вам не кажется странным, что мы с вами появились в Кодоре в одно и то же время и приблизительно с одной и той же целью? – подозрительно прищурилась Джей.
– Нет, не кажется. Для моего клиента, как и для вашего брата, этот вопрос не терпит отлагательств. У нас у обоих в запасе мало времени.
Джей вздрогнула, услышав эти зловещие слова.
– Мы должны найти Хансингера и поговорить с ним, – сказал Тернер. – Если только это возможно.
– Я слышала, он потерял дар речи. – Джей посмотрела на вино в своем бокале. – Я слышала, будто Хансингер попал в серьезную аварию и теперь не совсем… не совсем владеет своим телом, в том числе и языком.
– Не может говорить? – приподнял одну бровь Тернер. – Еще как может!
– Что? – с надеждой и удивлением выдохнула Джей.
– У него ясная голова, и он вполне владеет языком. Я знаю, где Хансингер живет – на ранчо неподалеку от города.
Джей посмотрела на Тернера так, словно только что увидела его. У него были глаза совершенно непонятного цвета – не то зеленые, не то карие. Впрочем, это мало волновало ее. Главное, в их глубине она увидела надежду и спасение.
Тернер заметил перемену в ее лице – в глазах вспыхнула надежда.
То, что он рассказал ей о мистере Дельвехо, не было полной ложью, однако крупицы правды должны были заставить эту девушку доверять ему.
– Хансингеру уже за восемьдесят, – улыбнулся Тернер, довольный впечатлением, произведенным на Джей. – Он живет с дочерью и ее мужем, Барбарой и Эдоном Мобри. Я уже разговаривал с Эдоном Мобри.
У Джей так задрожали руки, что она чуть не пролила вино.
Тернер подхватил ее бокал с кошачьей ловкостью и поставил на место. Потом накрыл ладонью холодную руку Джей своей теплой большой ладонью.
– Вы должны сохранять спокойствие и не терять надежды.
– Но… но я…
– Просто они не хотят встречаться с такими людьми, как вы и я, вот и все.
– Но они должны! Просто обязаны! – возмутилась Джей.
– Нет, не обязаны, – жестко оборвал ее Тернер и наклонился ближе. – Эти усыновления не были оформлены по закону. С юридической точки зрения этих усыновлений просто не было.
– Но ведь я знаю наверняка, что они были! И вы это знаете!
– Это голословные утверждения. Зять Хансингера заявил, что в клинике никогда не происходило ничего противозаконного, а если и происходило, то ему об этом ничего не известно.
– Но у меня есть доказательства, – настаивала Джей, – у меня есть письмо матери… то есть Ноны. Там все про это написано.
– Говорите тише. – Тернер ладонями накрыл ее руки. Джей, казалось, не заметила этого. – Послушайте меня внимательно. То, что здесь происходило, делалось незаконно. Эдон Мобри не собирается признаваться в этом, потому что в здешних краях закон – это и есть он, Эдон Мобри. Он окружной прокурор и занимает этот пост уже много лет.
– Если они не расскажут обо всем, то пожалеют об этом! – запальчиво воскликнула Джей. – Уж я позабочусь, чтобы те дела не сошли им с рук!
– Тише! – повторил Тернер. – Надо быть осторожнее! Ведь это их вотчина, и окружающие станут горой на защиту Хансингера. Разве вы в этом еще не убедились?
– Вы правы, – сникла Джей. – Я уже столкнулась с этим…
– Я здесь три дня. За это время местные жители узнали о цели моего приезда, хотя я вел себя очень скромно. Вы приехали сегодня, но уже раззвонили о том, что разыскиваете доктора Хансингера. Поэтому не исключено, что за вами уже следят.
– Следят? – Джей недоверчиво оглянулась. – За мной? Но ведь я приехала только сегодня…
– Тем не менее я уже нашел вас, – усмехнулся Тернер. Она побледнела, однако уже через несколько секунд упрямо расправила плечи и спокойно сказала:
– Сейчас для меня важнее всего – мой брат Патрик. Что за врач этот Хансингер? Разве он не давал клятву защищать жизнь? Если Хансингер не пожелает разговаривать, я подам иск с требованием отозвать его лицензии!
– Роланд Хансингер уже много лет не занимается врачебной практикой, а его родные принесут присягу в том, что он потерял дар речи.
– Но вы же сами сказали, что это не так!
– Я получил эту информацию от бывшего слуги Хансингеров, недовольного несправедливым увольнением. Это обошлось мне в солидную сумму, должен признаться. Я знаю, что Хансингер сильно пострадал в автокатастрофе, но мне не известно, как именно. Вот уже четыре года он живет затворником в собственном доме.
– Черт побери… – пробормотала Джей. – Проклятие!.. – Она опустила глаза и, казалось, только теперь заметила, что ладони Тернера лежат поверх ее рук. Джей решительно высвободила свои руки и сложила их на коленях.
– А его дочь? Может, она что-нибудь знает о прошлых делах своего отца? – спросила она. – Могли остаться какие-то записи…
– Его дочь тоже давно ни с кем не разговаривает. Ходят слухи, будто у нее серьезные проблемы с психикой.
– Да, – кивнула Джей и вспомнила о Ноне, сходившей с ума от переживаний за Патрика. – Я слышала, у нее погиб единственный ребенок…
– Ребенок и брат, Роланд-младший. Они погибли в той же катастрофе, в которой пострадал и сам доктор Хансингер. Только она отделалась незначительными порезами и ушибами. К горечи невосполнимой потери наверняка примешалось и чувство вины за то, что они погибли, а ей удалось выжить. Полагаю, мужу Барбары приходится ой как несладко. Не мудрено, что он не горит желанием общаться с нами, и у него достаточно власти, чтобы избежать этого.
– Но ведь если его собственная семья прошла через такие испытания, он должен хоть чуточку сочувствовать и нашему горю, разве не так?
– Хансингер владеет частью акций птицеперерабатывающего комбината на окраине города. Он сумел запустить руки и в игорный бизнес чероки. Большая часть магазинов спиртного, разных кабаков и ресторанчиков тоже принадлежат ему.
– И этот? – спросила Джей, оглядываясь.
– Да, – иронически улыбнулся Тернер, – и этот тоже. – Он залпом осушил свой бокал. – Теперь от его имени всем этим управляет Мобри.
Джей задумалась.
– Значит, у него есть что скрывать.
– Верно, – кивнул Тернер. – К тому же Барбара сильно расстраивается, когда кто-нибудь заговаривает о незаконной деятельности ее отца. Ей хочется считать его добрым старым папашей Хансингером, благодетелем всего города.
Джей безнадежно махнула рукой.
– Так как же нам узнать то, ради чего мы сюда приехали?
– Во-первых, нам следует вести себя осмотрительно и продуманно…
– У меня нет на это времени! – нетерпеливо перебила она Тернера.
– Во-вторых, – продолжал он, словно не слыша ее, – мы должны действовать сообща и делиться друг с другом теми сведениями, которые нам удастся раздобыть. Известно, что незаконный бизнес по продаже детей начался примерно в пятьдесят седьмом году. Клиника Хансингера действовала в течение по меньшей мере двух десятилетий. Должно быть, все это время Хансингер занимался продажей детей.
– В течение двадцати лет? – в ужасе пробормотала Джей.
– Да, такое вполне возможно, а значит, было продано не два или три ребенка, а гораздо больше.
– Сколько же? – уставилась на Тернера ошеломленная Джей.
– Возможно, больше сотни.
У нее голова пошла кругом. Это же немыслимо!
– Откуда вы это взяли? – спросила она наконец.
– Дело в том, что мы с вами не первые, кто приехал сюда в поисках доктора Хансингера, чтобы выяснить имена настоящих родителей или судьбу родившихся в его клинике детей. Правда со временем стала выплывать наружу, а Мобри это вовсе не нужно. Уверен, в сокрытии истины заинтересованы и многие другие, не только Хансингер и его семья. Все остальные просто не осмеливаются помогать таким, как мы с вами. Значит, мы сами должны помогать друг другу в этом важном деле.
Джей стало нехорошо. Прижав ладонь ко лбу, она прикрыла глаза.
– Что с вами? Вы плохо себя чувствуете? – всполошился Тернер.
– Давайте уйдем отсюда, – вымолвила она.
– Куда? – с готовностью спросил он, подойдя к Джей и положив ей руку на плечо.
Она рассеянно потерла лоб. Ей захотелось увидеть то место, где брал начало весь этот отвратительный клубок лжи.
– В медицинский центр “Санисайд”. Я хочу увидеть его, если он, конечно, сохранился.
– Сохранился, – Тернер мягко сжал ее плечо, – только теперь он перепрофилирован. Хансингер продал его несколько лет назад и купил ранчо. Сейчас это не медицинский центр, а дом для престарелых под названием “Плезант ваяли”.
Дом для престарелых? Джей мрачно усмехнулась. Ирония судьбы – дом, где люди появлялись на свет, превратился в место, где люди дожидались своей смерти.
– Вы действительно хотите съездить туда? – спросил Тернер.
Джей кивнула.
– Тогда я отвезу вас.
Джей встала из-за столика, и он повел ее к выходу, положив руку на ее талию. В этом жесте не было ничего сексуального, только выражение мужской силы и готовности защитить. Джей с удовольствием ощутила его заботу. Не задавая лишних вопросов, она вышла вместе с ним из ресторана в ночную мглу.
Барбара Мобри спала на белой мягкой кушетке. Рядом с ней лежала вскрытая, но нетронутая коробка шоколадных конфет, которые купил ей Эдон. На экране телевизора мелькали кадры ее любимого мюзикла “Звуки музыки”. Эдон не выключил видеомагнитофон, боясь, что изменения звукового фона разбудят Барбару.
Но тут зазвонил телефон, и Эдон быстро снял трубку.
– Алло! – тихо сказал он, глядя на дисплей определителя номера. Там светилось: “Ресторан "Колесо фортуны"”.
– Они оба только что ушли, – услышал Эдон.
Уилл Лабони, шериф Кодора, со спокойным и вкрадчивым голосом, звонил уже третий раз за этот вечер. Он напоминал Эдону цепного пса – полуволка или полушакала. Уильям был ценным помощником, потому что мог совершить любое преступление, в том числе и убийство. Это же делало его крайне опасным.
– По словам бармена, они долго о чем-то говорили, – продолжал Лабони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33