К черту!
Она снова повесила трубку. Тернер еще трижды пытался дозвониться ей, но она отключила телефон.
Тернер и Джей медленно шли в тени развесистых дубов.
– Значит, Линда не хочет разговаривать об этом, – сказала Джей. – Что тут удивительного? Я для нее просто дурное воспоминание, больше ничего. А для меня она никто. К чему поднимать из-за этого шум? Пусть будет, как она хочет.
Тернер взял Джей за локоть.
– Я хотел, чтобы ты знала: я нашел ее, вот и все. Я попытаюсь еще раз связаться с Линдой и договориться о встрече. Если ты не хочешь в этом участвовать, я пойму…
– Зачем она нам нужна? – возразила Джей. – Мы уже разговаривали с Дианой Кляйн и Мэри Джо Стюарт насчет шестьдесят шестого года. Но это ведь не имеет никакого отношения к Патрику. Он родился в шестьдесят восьмом.
– Линда может знать что-то важное для нас. После встречи с Мэри Джо Стюарт надо будет непременно попытаться уговорить Линду О’Халлоран ответить хотя бы на некоторые вопросы.
– Как угодно, – пожала плечами Джей. – Только я в этом участвовать не стану.
– А вдруг я без тебя не обойдусь?
– Что ты имеешь в виду?
– Возможно, ты единственный человек на свете, с кем она согласится говорить об этом.
“Не хочу! Не буду!” – подумала Джей и недовольно поморщилась.
– Ради Патрика. – Тернер посмотрел на голубой бантик, все еще красовавшийся на ее мизинце.
– Ты же знаешь, ради него я готова на все. – Джей чуть не расплакалась.
– Знаю, – довольно улыбнулся Тернер и поцеловал ее мизинец.
Джей отвернулась, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.
– Хочешь, поедем куда-нибудь, посидим, выпьем? – предложил Тернер.
– Нет. – Она глубоко вздохнула. – У меня есть кое-какие дела.
– Нет ничего страшного в том, что ты на полчаса отвлечешься от своих дел.
– Мне нужно получить информацию от Мюррея, моего адвоката. Могу я воспользоваться твоим компьютером?
– Значит, ты стала доверять мне настолько, что готова воспользоваться моим компьютером? – улыбнулся Тернер.
– Да. – Джей сжала его руку.
– Вот и отлично!
Он наклонился и поцеловал ее.
Все утро Лабони и его люди, несмотря на сильный дождь и ветер, безуспешно искали Холлиза. Дождь был очень холодный, и Лабони пожалел, что взял с собой Свити. Мокрая и дрожащая, она жалась к нему, поскуливая всякий раз, когда раздавался гром. Холлиз заслуживал смерти уже за то, что причинил столько неудобств собаке Лабони.
Неожиданно Бобби обнаружил вход в пещеру, о существовании которой не знал, хотя и слышал что-то насчет нее.
Лабони охватило радостное возбуждение. Вот он! Холлиз теперь от них не уйдет! Он вспомнил, как Лютер рассказывал ему, что в этой пещере они с Холлизом много лет назад сожгли мертвую девушку.
Вход в пещеру был наполовину завален землей и закрыт густыми зарослями кустарника, но Бобби с таким усердием принялся расчищать его, что очень скоро Лабони ясно увидел темный узкий лаз.
– Черт! Да туда и кролик не пролезет! – разочарованно протянул Коуди.
– Зато Холлиз пролез, – убежденно сказал Бобби, продолжая расчищать вход.
– Осторожнее, Бобби! – предостерег его Коуди. – Если Холлиз действительно там, он может первым напасть на тебя.
– Пусть попробует. Мне уже так осточертели эти поиски, что я задушу его голыми руками!
Однако Холлиза в пещере не оказалось.
Первой туда пролезла Свити, плотно припав к земле и поджав обрубок хвоста. Не дождавшись ни лая, ни рычания, в пещеру спустились люди. Там было холодно, сыро и пахло плесенью. Лабони посветил вокруг себя фонариком.
Стены пещеры оказались известняковыми, высота и прочие габариты делали ее похожей на небольшую комнату, где взрослый человек мог стоять только в полусогнутом положении. В противоположном конце был виден еще один узкий ход, заваленный камнями.
– Когда-то этот ход вел гораздо дальше, но теперь его свод обрушился, – сообщил Бобби.
– Почему? – нервно спросил Коуди, беспрестанно оглядываясь, словно ожидая внезапного нападения невидимого врага.
– Потому что это пещера, а пещеры имеют обыкновение обваливаться, – презрительно фыркнул Бобби.
Покрытые плесенью стены блестели, под ногами лежал толстый слой гнилых листьев вперемешку с мелкими костями и пометом каких-то животных. Вокруг было полно паутины, и Лабони заметил несколько крупных коричневых пауков-отшельников.
Бобби тоже заметил этих пауков и с отвращением воскликнул:
– Да тут полно пауков! Давайте выбираться отсюда!
Лабони стало немного не по себе. Он не был трусом, но всегда испытывал ужас перед ядовитыми тварями. А паук-отшельник был одним из самых опасных для человека ядовитых насекомых. Схватив Свити за ошейник, Лабони потащил ее за собой из пещеры, не обращая внимания на возмущенные крики своих подельников.
Вслед за ним из пещеры вышли Бобби и Коуди.
– Там пахнет могилой, – пробормотал Коуди. – Холлиза там нет и не было, это точно!
– Когда мы найдем его, я посажу этого ублюдка в пещеру к паукам, чтобы они сожрали его живьем, – процедил сквозь зубы Лабони.
Он озабоченно склонился над собакой и стал тщательно ощупывать ее, стараясь определить, не укусил ли ее ядовитый паук. Шкура Свити напоминала туго натянутый мокрый шелк, твердые маленькие соски походили на холодные розовые жемчужины.
– Ну, с тобой все в порядке? – заботливо, почти нежно спрашивал он у поскуливавшей суки. – С моей девочкой все в порядке?
Эдон снял трубку телефона у себя в кабинете. Линия была мертва. Весенняя гроза вывела ее из строя. Эдон чертыхнулся. Ему нужно было дозвониться до старой шлюхи Долл Фарагут и выяснить, не звонила ли ей блондинка из Бостона. Может, она уже вернулась в пансион?
Господи, как же получилось, что он по уши влип в эту грязь? Эдон не думал, что его жизнь будет так тесно связана с Роландом Хансингером и темными делишками тестя.
Еще в детстве он слышал, что богатство и власть Хансингера зиждутся на крови. Эдон поступил в колледж на филологический факультет, но, поняв, что на жизнь литературой и поэзией не заработаешь, перешел на юридический.
После окончания учебы он не собирался возвращаться домой, потому что хотел отправиться в романтическое путешествие. Увы, в путешествие Эдон так и не отправился и вскоре стал партнером отца, имевшего обширную адвокатскую практику в своем родном округе. Это партнерство свело его с Хансингером, и Эдон стал частично заниматься его делами.
Тем временем маленькая Барбара Хансингер выросла в очаровательную хрупкую женщину и… влюбилась в Эдона. Это было чудо!
За окном потоки дождя смывали все на своем пути. Из гостиной доносились звуки телевизора. Барбара в белом махровом халате и милых белых шлепанцах с открытым носком свернулась клубочком на кушетке. Рядом с ней спала ее собачка. На столике возле кушетки стоял поднос с нетронутым ленчем. Эдон мучился оттого, что не мог уберечь свою горячо любимую жену от свалившегося на нее горя.
Жить такой жизнью ему было все труднее. Вчера старик Хансингер сказал, что Лабони стал опасным для их семьи, и велел убрать его. Он рассказал также, как именно это сделать.
У Эдона сдали нервы, и он беззвучно заплакал, обхватив голову руками.
Глава 18
Вскоре с помощью компьютера Джей и Тернер получили информацию от ее брокера о трех оставшихся в списке Джуди Свенстар женщинах, Тернеру удалось дозвониться только до одной из них, Ширли Марклсон Матиас. Ей было всего пятнадцать, когда в 1961 году она родила сына. Позднее Ширли вышла замуж и прожила с мужем больше тридцати лет. Теперь она была уже матерью и бабушкой, преподавательницей воскресной школы и церковным секретарем в Линкольне, штат Небраска, где провела вот уже тридцать лет. Тернер застал Ширли Марклсон Матиас дома. Во время телефонного разговора с ней Джей сидела рядом с Тернером и страшно волновалась.
Ширли Марклсон была серьезно простужена, но разговаривала с Тернером весьма доброжелательно и приветливо, пока он не упомянул имя Хансингера.
– Должно быть, вы меня с кем-то спутали, – резко сказала она.
– Вряд ли, – возразил он. – Видите ли, дело в том, что мы разыскиваем людей, которые…
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Все, что вы скажете, останется в строжайшей тайне…
– Вы спутали меня с кем-то, – еще жестче повторила Ширли и повесила трубку.
Когда Тернер позвонил второй раз, линия была мертва – она отключила телефон, как это сделала раньше Линда О’Халлоран.
– Ладно, попробуем перезвонить позднее. – Недовольный Тернер закрыл свой сотовый телефон.
Он и Джей сидели на скамейке возле музея изобразительных искусств.
Джей вздохнула и задумчиво посмотрела на лежавшую перед ними компьютерную распечатку с данными об оставшихся трех женщинах. Она уже не скрывала от Тернера полученную ею информацию. Он не давал Джей никаких обещаний и клятв, но она верила ему.
– Ты готова ехать в Литл-Рок? Дорога предстоит длинная.
– Попробую еще раз позвонить миссис Долл, – вздохнула Джей, – а то еще она вышвырнет мои вещи и вызовет эвакуатор для взятой мной напрокат машины. Да и Мюррею надо позвонить. Его секретарша сказала, что он хочет поговорить со мной лично. Надеюсь, хоть на этот раз у него есть для меня хорошие новости.
– Пойду выпью чашку кофе. – Тернер поднялся со скамейки. – Не хочешь пойти со мной?
– Нет, спасибо.
Кивнув, Тернер направился в кафетерий музея. Он понимал, что Джей расстроена полученной от брокера информацией. Ей хотелось большего, чем сухая статистика. Однако по опыту Тернер знал, что это очень неплохое начало.
Выпив двойной кофе, он вышел на улицу и увидел, что Джей сидит на скамейке и очень серьезно и встревоженно говорит по телефону. Что-то уж очень серьезно!
Нахмурившись, Тернер подошел ближе. Он ждал, что Джей заметит его и кивнет, но она не сделала этого. Джей слушала, что-то отвечала, снова слушала. Казалось, она действительно не замечает его. Рука с поврежденным мизинцем была прижата к груди, словно в знак мольбы. Тернер намеренно передвинулся в поле ее зрения. Джей повесила трубку и посмотрела на него. Ее щеки пылали.
– Это была миссис Долл. Она пыталась позвонить мне, но из-за грозы все телефонные линии в Кодоре вышли из строя. По ее словам, мне звонил какой-то мужчина, желающий поговорить со мной насчет Патрика. Я должна как можно скорее вернуться в Кодор.
Джей вскочила со скамейки.
– Постой! Что за мужчина звонил тебз?
– Он не назвал себя. Миссис Долл сказала, что, судя по голосу, ему лет пятьдесят, как минимум. Он утверждает, что был знаком с девушкой, которая в марте шестьдесят восьмого года родила в Кодоре ребенка. У той девушки были длинные черные прямые волосы, и она выглядела немного “иностранкой”. Эта женщина жива, и он знает, где ее найти. Тернер, это она, мать Патрика! Это она!
Джей стремительно направилась к машине, но Тернер остановил ее.
– Почему он не позвонил тебе на сотовый? У миссис Долл есть твой номер. Да и ты сама расклеила его по всему городу!
Джей остановилась, заподозрив неладное.
– Может, он хочет конфиденциального разговора… или денег?..
– А может, это просто психически нездоровый человек, – предположил Тернер, которому не понравилось это неожиданное появление якобы осведомленного мужчины.
– Это надо выяснить!
Джей попыталась высвободиться из его рук, но это оказалось непросто.
– А почему он не позвонил сразу, когда ты еще была в Кодоре?
– Возможно, он не сразу узнал об этом.
– Не нравится мне все это, – решительно заявил Тернер. – Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вспомни, скольким людям в Кодоре ты говорила, что у Патрика есть азиатская кровь?
– Я не считала! – раздраженно ответила Джей.
– Но такие люди были?
– Разумеется… Тернер, мне необходимо выяснить, зачем мне звонил тот мужчина и что он знает насчет Патрика. Если не хочешь ехать, так и скажи. Я возьму такси до аэропорта, потом сяду в самолет до Талсы, потом возьму машину напрокат…
– В Кодоре ты уже оставила такую взятую напрокат машину.
– Ну и что? Возьму другую. Думаешь, деньги меня остановят?
– Нам нужно ехать в Литл-Рок к Мэри Джо Стюарт, – твердо проговорил Тернер.
Ему смертельно не хотелось отпускать Джей одну, особенно в Кодор.
– Вот и поезжай в Литл-Рок, а я возьму такси до аэропорта. Будем созваниваться.
Почувствовав фатальную неизбежность расставания, Тернер промолчал.
Лабони стоял под кедровыми деревьями, наблюдая за тем, как Бобби и Коуди копают мокрую землю. Вокруг них пританцовывала и поскуливала от нетерпения Свити. С ее гладкой шкуры стекали ручейки дождевой воды. Весенняя гроза разыгралась не на шутку; дождь лил не переставая.
– Господи! – присвистнул Бобби. – Да он опять похоронил эту тварь!
Его передернуло от отвращения.
Лабони злился. За все утро и большую половину дня им удалось найти только этот след Холлиза – перезахороненный труп собаки.
Даже сильный дождь не заглушил жуткой вони от полуразложившегося трупа, кишевшего червями. И все же Лабони велел своим парням полностью откопать собачьи останки. Однажды этот трюк уже сработал. Холлиз вышел из своего убежища, чтобы снова похоронить труп. Сработает и на этот раз, только теперь Лабони поставит наблюдателя, чтобы сразу засечь Холлиза, когда тот появится у разрытой могилы.
– Оттащите это дерьмо к границе владений Эдона, на опушку сливовой рощи у амбара.
– Я не потащу эту дрянь, – насупился Бобби, – я не захватил с собой перчаток.
– Придется тебе заняться этим, Коуди, – хладнокровно приказал Лабони. – Сделай так, чтобы за тобой остался заметный вонючий след.
Коуди грубо выругался, но все же схватил собаку за задние ноги и потащил по мокрой траве. За собакой потянулся след из вонючей слизи и клочьев грязно-белой шерсти. Из трупа время от времени выпадали толстые белые черви и извивались на траве.
Лабони и Бобби следовали за ним, стараясь держаться наветренной стороны, чтобы не чувствовать жуткой вони. Свити бежала на почтительном отдалении, прижав уши и поскуливая.
Наконец Коуди доволок труп до рощи диких слив и оставил на восточной опушке, за старым амбаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33