Нетерпеливые репортеры кричали наперебой:– Джорджина! Сюда, леди Джорджина! Посмотрите сюда! Скажите, как вы себя чувствуете! Когда вы впервые встретили Ника Элбета? Где…– Пожалуйста, господа! – Джорджина пыталась вырваться из кольца орущих людей. – После свадьбы…– Джорджина! – с невероятными усилиями растрепанная Дебора пыталась протолкаться к хозяйке, ее лицо было искажено от страха. – Произошла авария. Он погиб, Джорджина! Только что пришло сообщение – Ник Элбет мертв!– Нет… – все, что смогла промолвить Джорджина. – Не-е-е-е-ет!!!Один из наиболее изобретательных репортеров нашел в церкви джентльмена со свадебным букетом, ожидающего появления невесты. Не утруждая себя извинениями, он выхватил цветы, выбежал на улицу и сунул букет в дрожащие руки Джорджины.– Букет невесты становится букетом для покойника!– Дебора! Ради Бога, помоги мне!Новая ответственность превратила тихую мышку в разъяренную пантеру.– Встаньте рядом с ней с двух сторон! – приказала Дебора ошеломленным американкам. – И следуйте ча мной!В девичестве Дебора была капитаном команды по хоккею на траве. Этот опыт пригодился именно в такой неожиданной ситуации. Используя кулаки, локти и колени, она прокладывала путь сквозь напирающую, кричащую толпу к дверям церкви.Оказавшись внутри, Дебора провела их в маленькую заднюю комнатку, где невеста и свидетельницы должны были ждать начала венчания.– Ради всего святого, скажите мне, что случилось?– Самолет упал в пролив. Рано утром. Рыбаки видели катастрофу и радировали властям. Они нашли обломки, но…Голос Джорджины был тверд, она контролировала себя.– Но что, Дебора? Прекрати бормотать, как старуха!– Но не тело.– Тогда как они узнали, что Ник летел на этом самолете? Он появится здесь через минуту и посмеется над вами!– Власти проверили регистрационную карточку. В арендной фирме сказали, что самолет нанял Николас Элбет. Сообщение о катастрофе передали по телеграфу. Кто-то, должно быть, обратил внимание на имя, и вся пресса кинулась за поживой.– Стервятники! Все они!Гул голосов, доносящийся снаружи, был слышен и в церкви.– Сожалею, Джорджина, – сказала Мона, заметив, что британцы, кажется в любой ситуации говорят «сожалею». (Сожалею! Я пролил на вас суп. Сожалею! Мужчина, которого вы любили, погиб в море. Сожалею, леди. Ужасно сожалею.)Эми робко спросила:– Нам не надо возвращаться в Челси Мьюз?Не обращаясь к кому-то в отдельности, леди Джорджина возвестила:– Мы остаемся здесь. У нас нет доказательств смерти Ника. Он возможно, появится здесь в любой момент, счастливый и радостный.Трем женщинам потребовался целый час, чтобы убедить Джорджину в истине. К тому времени та успела успокоиться до состояния ледяного согласия.– Думаю, вы правы. Нет смысла оставаться здесь, в комнате супружеских надежд. Дома, наверное, удивляются, что с нами случилось. Нам придется придумать какой-нибудь забавный способ, как расправиться с таким количеством еды и выпивки.Священник выказал уважение к потрясению Джорджины, охраняя вход и не позволяя никому войти. Мона приоткрыла дверь и прошептала в щель:– Мы хотим улизнуть.– Боюсь, вам придется сделать больше, – ответил священник.Никто не покинул церковь. Гости оставались на местах, сплетничая между собой, обмениваясь крохами новой информации, которая просачивалась к ним от все более возбуждавшейся толпы репортеров, ожидающей снаружи.У Моны появилась идея.– Я знаю, Джорджина, ты измотана, но считаю, должна отдать им долг вежливости, сказав несколько слов, – прежде, чем Джорджина успела запротестовать, Мона продолжила: – Послушай меня! Не раздражайся. Просто услышь меня. Думаю, Нику это понравилось бы.Мона объяснила свой план и, с согласия Джорджины, открыла дверь и шагнула в водоворот голосов. Годы сценической подготовки оказали ей хорошую услугу. Она сконцентрировала в себе силы, властность и угрожающее спокойствие Екатерины Великой и Елизаветы I. Когда Мона вошла в церковный зал, гул стих. Толпа замерла. Контакт глаз, вот чему всегда учил Билл Нел. Захвати в плен их глаза – и захватишь сердца. Кивок налево, кивок направо, деланная улыбка на губах.– Леди и джентльмены! – акустика великолепна. Ее голос сладкозвучно взлетел ввысь, наполненный богатыми и неотразимыми полутонами и оттенками. – Могу я просить вашего внимания?Словно ей надо спрашивать. Все открыли рты. Можно услышать, как упадет иголка.– Меня зовут Мона Девидсон. Как и все вы, добрые люди, сегодня я приехала в эту прекрасную церковь на свадьбу наших дорогих друзей леди Джорджины Крейн и Николаса Элбета, – Мона сделала паузу, чтобы усилить напряжение. Хорошо. Они покачиваются на краешках церковных скамей. – Все вы знаете, произошел ужасный несчастный случай. Самолет жениха упал в Ла-Манш, и Николас считается погибшим, – еще одна пауза. – Итак, конечно, свадьбы не будет. Но…Мона позволила себе тусклую улыбку и многозначительно взглянула в глаза ближайшим слушателям, продлевая тревожное ожидание так долго, насколько осмелилась.– Но леди Джорджина уверена, что Ник не хотел бы лишать вас прекрасного праздника. Он не хотел бы, чтоб вы оплакивали его. Для Ника Элбета жизнь была постоянным празднеством. Итак, вот что мы собираемся сделать. Вместо свадебного завтрака в Челси Мьюз, на который вы все были приглашены, мы хотим устроить поминальный прием завтра на рассвете.И где же самое подходящее место для поминовения Николаса Альберта Элбета? Конечно, ступени Альберт Мемориала. С шампанским, икрой, танцевальным оркестром и самыми нарядными и веселыми людьми во всем Лондоне, пришедшими устроить ему великолепные проводы!В финальном приливе вдохновения, Мона придумала импровизированную историю, согревающую сердца.– Джорджина вспоминает страсть Ника к поэзии, как он обожал вслух читать стихи Кристины Розетти, потому что ее второе имя, кстати, тоже Джорджина. Любимые строчки Ника заставляют леди Джорджину думать, что у него было предчувствие.Когда я умру, моя дорогая, Не пой грустных песен по мне. Не плачь у могилы, себя, обвиняя, При полной холодной луне.Звенящая тишина, подчеркиваемая всхлипываниями. Ни одного сухого глаза.– Запомните все. Альберт Мемориал, завтра перед рассветом. Как сказал бы Ник, приходите как есть: в вечерних туалетах, если вы с бала, в ночных рубашках, если из постели. Приносите подушки и пледы, ступени могут быть холодными. Мы хотим, что вы собрались и были готовы, бокалы наполнены и подняты в его память с первым лучом солнца.– Ты безумна. Как я позволила втянуть себя в это? – Джорджина обессилено откинулась на подушки, когда «Ролле», наконец-то, смог отъехать от церкви. Поминки Николаса Элбета у Альберт Мемориала? Леди и джентльмены из прессы были вне себя от предвкушения интересных событий.– А что еще ты сделаешь со всей этой едой?– И что за тарабарщина насчет Ника и Розетти. «Не пой грустных песен по мне». Когда ты слышала это от Ника?Промашка.– Ах, это! Вдохновение момента. Я думала, что все англичане собаку съели на Розетти и Байроне.– Умница!Эми добавила масла в огонь.– Мы должны были учить наизусть Розетти на уроках английского.Джорджина быстро сообразила, что Эми чувствует себя отвергнутой.– А ты самая умная из нас. Упорядоченная жизнь. Красивый муж. Дочь, блистательная разбивательница сердец, и самая восхитительная внучка. Ты должна рассказать нам секрет, Эми.Эми покраснела от смущения и неуверенности.Вопрос все разрастался и разрастался в голове Моны. Она больше не могла удержать его.– А почему ты не откроешь нам свой секрет, Джорджина?– Мой? Какой секрет?– Ник, действительно, погиб?– Мона! Как ты можешь спрашивать такое у Джорджины! Разве не видишь, как она расстроена?– Успокойся, Эми. Я разговариваю с Джорджиной. Если бы мой жених погиб в море в день свадьбы, я бы лезла на стенку.– Как ты часто говоришь, вздернутый подбородок и все такое! Мы, англичане, прячем наши чувства, – медленно проговорила Джорджина.– Ты не ответила на мой вопрос. Ник, действительно, погиб?– Я не поверю этому, пока не найдут его тело или…– Или он не возникнет снова?– С амнезией, как в фильме, который я видела по телевизору. «Случайный урожай», – сказала Эми. – Так романтично.Вернувшись домой, Мона не избавилась от подозрения, что Джорджина знает больше, чем говорит. Она напомнила себе, как англичанка не проронила ни слова об отношениях с Ником Элбетом, пока, хоп, вот вам приглашение на свадьбу.Но трагическая интрига начинала надоедать. Произошедшее между Джорджиной и Ником не имеет ничего общего с ней. Это просто пустая трата времени и сил. Надо сосредоточиться на собственном расписании и более важной причине ее приезда сюда, в Лондон. Эта причина – предстоящая постановка «Трамвая «Желание» и она, Мона Девидсон.– Сидней?Тот снял трубку после первого звонка.– Это я.– Мона?Голос звучал настороженно, ослаблено. Она, действительно, сделала ему больно. Пресвятой Господи, что с ней происходит? Этот мужчина верит в нее. Он любит ее без всяких условий. Мона нуждается сейчас в нем. Она могла бы рассчитывать на него.– У тебя странный голос. Ты один?Ей нравится притворятся ревнующей к его несуществующим манекенщицам и стюардессам и обвинять в выдуманных любовных связях.– Конечно, я один.В его мрачности не было и намека на удовольствие.– Не знаю, Сидней. Не могу оставить тебя и на пять минут. Что за духи я чувствую?– О, Мона, ты для меня значишь слишком много. Я не могу больше выносить это. Ты заставляешь меня бегать по кругу. Я сдаюсь. Я не твоего уровня. Ты была права, оставляя меня дома. Я бы опозорил тебя перед твоими модными друзьями.Заигрывать с ним – все равно, что ковырять ногтем дырку в бетонной стене. В Данном случае, учитывая их совместную историю, расстояние заставляло сердце чувствовать глубже или, по крайней мере, практичнее.– Сидней у мне к тебе вопрос. Твой заграничный паспорт действителен?Как может она задавать такой вопрос?– Конечно, да. Ты же знаешь, я очень внимателен к таким вещам. А зачем это тебе?– Я скучаю по тебе, Сидней. Я хочу, чтобы ты все бросил и привез сюда свою задницу. Не откладывая. Первым рейсом завтра утром, о'кей?Рядом с мужчиной, подобным Нику Элбету, женщина всегда является спутником. С мужчиной типа Сиднея, она – центр Вселенной. Может, со временем Мона будет иметь то, что есть у Эми: солидный брак с надежным, солидным человеком.Она не знала, что Эми тоже принимает решение об изменениях в своей жизни. Лу не сделал даже попытки позвонить ей. Любимая дочь тоже. Они оба, возможно, слишком злы на нее за то, что оставила их в тяжелом положении. «Что еще ты должна делать, Эми?» Эти слова ранят душу до сих пор.Она скучала только по Дакоте, этому маленькому сладкому комочку. Роль бабушки напоминала ей, какое наслаждение дает материнство. Эми ее достаточно молода, чтобы иметь другого ребенка, но не от Лу. Тот ясно дал понять, что против. Сэнди это тоже не понравится. Выбора не остается: ей надо решиться на кардинальные изменения, но никто не сделает их за нее.Эми завидует Моне и Джорджине. Они так уверены в себе, так замечательно контролируют собственные жизни, идут туда, куда хотят. Она будет поступать так же.А Джорджина знала, что Ник – первоклассный пилот, она не поверит в его смерть, пока не увидит тело собственными глазами. Чтобы убить время, Джорджина работала рядом с нанятыми слугами во дворе дома. Бедняжки прождали все утро, чтобы служить за свадебным завтраком, который так и не состоялся. Они всю ночь будут убирать и упаковывать еду и напитки, чтобы в темноте перед рассветом накрыть столы с икрой и ледяным шампанским у подножия Альберт Мемориала. ГЛАВА 30АЛЬБЕРТ МЕМОРИАЛ За несколько часов до рассвета начали прибывать первые гости, опытные ночные гуляки со спальными мешками и бутербродами, те самые, что заполняли площади накануне королевских свадеб, люди, которых Джорджина никогда не встречала, гости, не знавшие ни Ника Элбета, ни Джорджину Крейн.Они услышали о поминальном приеме в десятичасовых новостях Би-Би-Си и вот пришли на представление. В любом случае, они знали свое место и сохраняли уважительную дистанцию между собой и свадебными гостями, собиравшимися на гранитных ступенях и травянистых склонах. Приглашенные на свадьбу явились в полном составе. Мероприятие, которое нельзя пропустить, события этих дней все будут пережевывать месяцами.За несколько минут до восхода солнца показались доблестные представители прессы, страстно желающие запечатлеть для хроники забавы аристократов. Когда горизонт на востоке окрасился в нежно-розовый цвет, официанты предложили собравшимся гостям подносы с шампанским.Послышался модулирующий голос обозревателя Би-Би-Си, описывающий мельчайшие детали ста шестидесяти девяти фигур, украшающих белый мраморный фриз у основания памятника, верблюдов, слонов, восемь бронзовых ангелов и четырнадцатифутовую статую любимого супруга королевы Виктории.Описав подробно сцену предстоящего представления, комментатор пересказала трагические события предыдущего дня, превратившие счастливый свадебный праздник в поминки жениха.– А теперь слово леди Джорджине, которая организовала это мероприятие, как дань памяти ее любимому – Нику Элбету. Леди Джорджина, могу ли я сказать, как прекрасно, хотя и печально, вы выглядите на этом красивом и грустном приеме?Джорджина приняла уверения в почтении с коротким вздохом. Репортер затаился, как змея, готовая ужалить в любой момент, самый неожиданный для нее.– Но не кажется ли вам, что кто-то может счесть нахальством сравнение вашей потери с утратой королевы Англии?Мона дала бы ему коленом в пах. Эми умерла бы от позора. Джорджина ни капли не смутилась. С печальным состраданием к его оскорбительной оценке такого трагического для нее события она посмотрела на него, потом прямо в камеру.– Я уверена, Ее Величество королева Виктория посчитала бы меня женщиной, потерявшей, как и она, любимого человека.В этот момент первые солнечные лучи позолотили белый мрамор памятника.– Поднимите свои бокалы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43