Я иду в библиотеку.– Снова та статья?На университетском вечере они разговорились с редактором «Род-Айлендского исторического обозрения». На вопрос о ее увлечениях, Эми упомянула об истории и архитектуре. Тогда он сказал, что ищет автора для очерка о «Взломщиках», об особняке Вандербильдтов в Ньюпорте.– Да, снова та статья. Это мой первый шанс сделать что-нибудь. Я думала, ты сможешь, пока дома, одним глазом следить за Сэнди.– Это твоя обязанность. Разве не так, Элеонора? Мать Эми приняла его сторону.– Лу прав, дорогая. Я отпустила бы тебя, если бы не записалась в косметический салон. Библиотека никуда не денется, ты сможешь пойти в другой раз.Лу отбросил газету с мученическим вздохом святой терпимости, который стал обычным в присутствии Элеоноры.– Думаю, мне надо принять душ.Подняв пакет с чипсами, он исчез из комнаты.Эми повернулась к матери за сочувствием женщины и жены и была изумлена, обнаружив выражение неодобрения на лице Элеоноры.– Ты хочешь потерять мужа? Эми застыла ошарашенная.– Как ты думаешь, каким образом я удерживала твоего отца все эти годы?Эми всегда считала своих родителей счастливой, хорошо совместимой парой.– Кстати, эта ситуация напомнила мне поговорить с тобой кое о чем другом.– Да, мама.– То лето в Лондоне. Помнишь?– Конечно, помню. А что?Возможно, матери позвонил Ник Элбет, рассказать о надуманной беременности? Или сэр Вильям? Мог ли он написать о настоящей причине ее отъезда из Лондона до окончания семинара?– Именно то, юная леди. Твой муж рассказал мне, как умолял тебя не уезжать тогда в Лондон. Он хотел, чтобы ты провела лето с ним. Твой жених! Мужчина, с которым ты была обручена!– В то время мы еще не были обручены.– Но вы договорились о помолвке! Ты могла потерять его тогда и, действуя подобным образом, можешь потерять сейчас.Оставив с ним Сэнди и дойдя до библиотеки? Тем не менее, мысль потерять Лу испугала Эми. Очень важно иметь стабильное положение. Ее напугал рассказ Моны о разводе с Брентом, а больше всего испугало противостояние с матерью, потому что означало конец доверительным отношениям, которые были до сих пор. С этого момента Элеонора будет видеть ее только в тех ролях, которые Эми выберет сама для себя. Несмотря на развитие женского освободительного движения, она оставалась верной ценностям и обязанностям, которые, безусловно, считала лучшими и самыми безопасными.Однажды, два года назад Ник позвонил по телефону, номер которого Эми послала ему вместе с домашним адресом в ответ на его записку из Монте-Карло, в которой он желал ей всего наилучшего.– Извини, что мы с Роксаной не смогли приехать на свадьбу.Эми отправила ему приглашение, чтобы дать знать о своем замужестве.Счастье было полным?Роксана с друзьями находится в Кейпе, а он едет на машине через всю новую Англию, чтобы присоединиться к ней, и будет рад остановиться в Провиденсе выпить чашечку чаю с Эми.– Вижу, ты привела с собой телохранителя! – Ник выглядел еще более ослепительным, чем раньше, особенно в сравнении с людьми за соседними столиками. – Ты до сих пор опасаешься, что я соблазню тебя?Это Меллисанд Хамфриз, известная, как Сэнди. Отец тот же? Да, совершенно верно. На сей раз аспирин не потребовался? А был ли это, в действительности, аспирин? Ник серьезно взглянул на нее. Ты повзрослела, птенчик.– Так, да или нет?Он тянул время, зажигая маленькую сигару в знакомом черепаховом мундштуке.Какое это имеет значение?В тот день она взяла с собой Сэнди. Сегодня она возьмет ее с собой в библиотеку. Эми начала учить Сэнди читать, пора познакомить ее с прелестями детского читального зала.Вернувшись к концу дня домой, Лу спросил об ее успехах.Где?Ты чертовски хорошо знаешь, где! В библиотеке. Ведь ты взяла Сэнди с собой. Она перевернула там все вверх дном?– Она читала сказки.– Так как ты преуспела с Вандербильдтами?– Прекрасно.– Узнала, что хотела, о «Взломщиках»?– Более или менее.– Ладно… Жаль, что у нас не будет времени съездить в Ньюпорт до отъезда в Нью-Йорк.– Все нормально. Это не нужно.– Но как же твоя статья?– Я бывала в этом особняке тысячу раз еще ребенком, потом в старших классах. Мне надо было только почитать об архитектурных деталях.Лу Хамфриз знал, что вел себя неправильно, отказавшись посидеть с Сэнди, пока Эми сходила бы в библиотеку. Но он не мог признаться в этом, тем более, обсуждать свою ошибку. Очевидно, этот случай все еще сидел у него в голове спустя несколько месяцев после их переезда в квартиру на Риверсайд Драйв, выходящую окнами на Гудзон.Эми была приглашена к Моне на смотрины малыша. Она уже оделась и приготовилась к выходу, положив в сумку перевязанную белыми лентами голубую коробку от Тиффани, когда зазвонил телефон.– Мануэла заболела, сеньора Хамфриз.Это звонила мать няньки Сэнди. Ее дочь не сможет прийти сегодня днем. Она сожалеет.– Но не так, как сожалею я! – прошипела Эми, сдерживая желание оторвать трубку или даже швырнуть аппарат об стену.– Проблема? – крикнул Лу из маленького кабинета, где возился со своей стереосистемой. Не получив ответа, он нашел Эми в спальне, понуро сидящей на кровати.– В чем дело? Твоя мать?– Мануэла. Она заболела, – Эми скинула туфли.– Ты имеешь в виду, она не сможет сегодня прийти и присмотреть за Сэнди?Он произнес это, как обвинение. Словно Эми сделала что-то не так.– Все нормально. Я не пойду на смотрины, Мона поймет. Отведу Сэнди в парк. Возвращайся к своим занятиям.Она еще не договорила, а ее муж опустился на пол и надел туфли ей на ноги. Какой-то сказочный принц.– Отвести мою маленькую девочку в парк – мое занятие, а твое – отправиться к Моне и ударить по шампанскому.– О, дорогой! – Эми была взволнована, как подросток перед первым свиданием. – Спасибо, дорогой! Сэнди сойдет с ума! Выйти погулять с большим красивым папочкой!– Замолчи и уходи! Или я передумаю.– О, Лу! – Эми почувствовала, что краснеет. Может, все, действительно, станет лучше теперь, когда у них собственный дом.Лу проводил ее до лифта.– Обещаешь мне одну вещь?– Что?– Когда девчонки сядут за стол, скажи, какой я грандиозный любовник!Румянец вспыхнул опять. Лицо горело, но она старалась оставаться спокойной.– Обещаю. Они никогда не поверят мне, но я обещаю. Но и ты должен кое-что обещать.– О'кей. Что я буду тискать тебя, пока твои глаза не вылезут из орбит?Лу знал ее неприязнь к подобным разговорам.– Я серьезно. Хочу, чтобы ты не спускал с Сэнди глаз. Она двигается со скоростью света. Зазеваешься на секунду, а ее и след простыл!– Ни о чем не волнуйся. Развлекайся. Привет Моне!На празднике обязанностью Эми было быстро разворачивать подарки и демонстрировать их, называя имя дарителя. Ее традиционные серебряные чашечка и детская ложечка вызвали аплодисменты других гостей. Но скоро она поняла, что, в основном, преподносились шутливые безделушки: резиновый коврик со множеством сосков «для ползания по полу и одновременно для питания», ползунки с дырками и вышивкой «закрыто на ремонт». Эми утешала себя тем, что ее подарок – навечно и будет передаваться в семье Моны по наследству.Она очень радовалась, что пришла. Здорово сидеть на полу в компании женщин со стаканом в руке и стрелкой на колготках, которой не было при выходе из дома. Черт с ней! Эми засунула ноготь под распустившуюся петлю и сделала хуже, но это только заставило ее чувствовать себя еще лучше.Когда одна из подруг-актрис Моны призвала к вниманию, Эми подалась вперед вместе с другими. Все взгляды были прикованы к магнитофону над их головами.– У меня здесь, к вашему удовольствию, эксклюзивный материал о том, как наша новоиспеченная мать впервые после рождения малыша дала себе волю в сексе!Среди возгласов одобрения и веселого хохота Эми наивно спросила:– Как вы смогли записать то, чего не было? Мона хлопнула ее по плечу.– Все нормально, леди. Она не так слабоумна, как кажется. Это шампанское, – опустившись на пол рядом с подругой, Мона прошептала:– Это прикол. Только послушай.– Позвольте описать сцену, прежде, чем я включу пленку, – продолжила актриса. – Темная грозовая ночь. Мона снова в форме – во всех смыслах – и вернулась в свою спальню" с новым, красивым, требовательным и мощным любовником! Вот как это звучало!С похотливым жестом она включила магнитофон. Раздался голос Моны, полный восторженного недоверия, экстаза и благодарности.– О Боже! Посмотрите на это… Не могу поверить… Как раз то, что я хотела… Как вы догадались… Дерьмо, я не могу открыть эту проклятую вещицу… Откройте скорее, я не могу больше ждать! разорвите узел… Ради Бога, не свинячьте вокруг… О, какой цвет!Потребовалось несколько минут, чтобы до Эми дошло – актриса записала реакцию Моны на подарки малышу. Она хохотала вместе со всеми, веселясь на всю катушку, когда в комнату ворвался Лу.– Сэнди! Я потерял ее на детской площадке! ГЛАВА 13ЛОНДОН, 1982 Самоосмеяние. Мир от души веселился, издеваясь над британцами, но еще больше наслаждались британцы, издеваясь над собой. Свидетельство тому – успех английских пародийно-сатирических сериалов. Колкости и ядовитые шутки, взятые из английских программ, постоянно включались в американскую телерекламу. Очень часто туристы из Штатов восхищенно говорили Джорджине, как они обожают британское чувство юмора.Не успела моргнуть глазом, как оказалось, что прошло уже больше десяти лет. Появились новые налоговые законы и бухгалтер посоветовал учредить отдельные компании для каждого из направлений ее деятельности, но все под крышей «Британская Старина, LTD». Первоначальная идея выпуска недорогих подделок под украшения королевских сокровищниц, известных, как «Драгоценности Короны», стремительно набирала обороты, превзойдя все коммерческие ожидания. Успех этих изделий под маркой «Безделушки Клоуна» подтолкнул Джорджину к решению вложить деньги в производство других таких же фарсовых подделок. Фужеры из пластмассы вместо хрустальных бокалов, полиэтиленовые пакеты с надписью «Хорридз» вместо настоящих зеленых из универмага «Харродз». Все эти товары распродавались, как горячие булочки.Джорджина сохранила первый ларек на Портобелло Роуд и как талисман, и потому что он значился в старых справочниках, которыми еще пользовались иностранные туристы. Впечатленная примером Ричарда Брамсона, владельца сети антикварных лавок, она открыла свои магазины «Лучшее из Британской Старины» в трех районах Лондона, а также в Манчестере, Ливерпуле, Эдинбурге и Бате. Следующими в ее повестке дня были аэропорты, для начала «Гэтвик», так как ожидался наплыв путешественников из Европы и других регионов.Эми Хамфриз должна приехать в Лондон. Англия – первый этап их летнего турне по восьми странам. Лу использовал право каждого американского профессора раз в семь лет иметь год, свободный от лекций, и решил свозить Эми и Сэнди за границу перед их переездом в Вашингтон. Эми понравилось жить в Нью-Йорке, они с Моной стали близкими подругами. Из ее писем Джорджина чувствовала нежелание паковать вещи и перебираться в незнакомое место, где нужно все начинать сначала.Эгоистичный грубиян! Джорджина только однажды встречалась с Лу Хамфризом. Это было пять лет назад, сразу после того кошмара с Сэнди на детской площадке. Эми такая преданная малютка. Единственный намек на ее нежелание переезжать из Нью-Йорка состоял в тоскливом замечании, что ей будет недоставать Моны и радости, которую они с Сэнди получали от общения с детьми Моны.Джорджина предложила. им остановиться в Челси Мьюз. «Ты не узнаешь дом». Хотя она уже давно могла позволить себе что-нибудь побольше и гораздо фешенебельнее в любом престижном районе Лондона, ей не хотелось порывать со старыми корнями. Поэтому вначале она приобрела два соседних дома и превратила три особняка в единый комплекс со всеми современными удобствами. Позднее она увеличила количество своих домов по соседству, а квартиры напротив ее владений переделала под офисы дочерних компаний, соединив их компьютерной и телефонной связью с товарным складом в Велвин-Гарден-Сити. Чтобы обеспечить то, что американцы называют «культурой труда», она устроила клуб здоровья с сауной, душевыми и тренажерным залом. Это позволит всем держаться в форме, в том числе, и ей. В результате текучесть кадров в ее фирме стала, практически, нулевой.После ремонта у нее появились отдельные апартаменты для гостей, обустроенные со всевозможными удобствами. Эми, бедная дорогуша, вначале приняла приглашение, но потом была вынуждена перезвонить – Лу имел другие договоренности и предпочел следовать им. У Джорджины не хватило смелости сказать Эми, что их гостиница расположена на ужасной улице рядом с Паддингтонским вокзалом. Достаточно скоро она узнает об этом сама, бедная малышка.Вместо того, чтобы послать за ними в аэропорт автомобиль, Джорджина решила поехать лично. Эми, кажется, нужна подруга, и это ее первый визит в Лондон после того лета. Джорджина гордилась своими достижениями. В интервью прессе и речи на недавнем вручении призов «Женщины в Коммерции» она всегда упоминала советы и поддержку своих американских подруг. Она надеялась, что Эми очень понравится старинный «Седан-де-Виль-Роллс» с его открытым шоферским сиденьем и цветочными вазочками по обеим сторонам пассажирских сидений.По правде говоря, Джорджина чувствовала себя покровительственно по отношению к Эми. И, по правде говоря, ей хотелось произвести впечатление на ее пещерного муженька. Эми, возможно, забыла, но Джорджина помнит ее письмо из Бостона через несколько недель после возвращения в Америку. В переводе на простой язык, этот Лу заставлял Эми есть дерьмо. Он наказывал ее за смелость провести лето в Англии, в то время, как «его светлость» желала иметь ее рядом с собой. Самым ужасным было то, что в конце концов, Эми сообщила об их помолвке, так как Лу простил ее.С тех пор, судя по письмам Эми, во всем наблюдалось абсолютное счастье. Но не по мнению Моны. Кошмарная история с исчезновением Сэнди в парке вывела Мону из себя. Позвонив в Лондон поблагодарить Джорджину за подарок малышу, Мона обрушила волну негодования на безответственность Лу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43