Анну охватила легкая дрожь, хотя было тепло. Анна стыдливо сомкнула колени и скрестила руки на обнаженной груди.
– Как тебе это удалось?
– Я откупился от них твоим изумрудным кольцом, моя прекрасная Анна, и они использовали член какого-то бедняги в качестве доказательства.
Анна содрогнулась.
– Эдвард был так уверен.
Джон с мрачным видом кивнул.
– Лорд не допускал мысли о том, что его слуги и простолюдины посмеют не подчиниться его воле.
Анна взяла его руку в свои.
– Как ты мог подумать, что я разочарована тем, что ты избежал столь ужасного бесчестья? Я просто старалась быть мужественной, и теперь мне надо привыкать…
– Привыкать? – ухмыльнулся Джон. – Я позабочусь, чтобы ты не перестаралась, Анна.
Анна выпустила его руку.
– Возможно, через несколько месяцев, а может быть, недель, я смогу простить твой обман.
Охваченная желанием, Анна не могла больше притворяться. Одежда – это преграда между мужчиной и женщиной, а без этой защиты она не могла скрыть томление своего тела по нему. Лицо ее запылало, кровь, раскаленная добела, заструилась по жилам. Анна, как зачарованная, наблюдала за пальцами Джона, барабанившими по коленям, он буквально пожирал ее взглядом.
Но просто так сдаться после его обмана она не могла. И решила начать издалека.
– Помнишь, как было на барже после твоей болезни? – спросила Анна.
Джон не кивнул в ответ, не покачал головой, но не сводил с нее глаз.
– Я говорила тебе, – продолжала Анна, – что решила отказаться от своего высокого происхождения и обета целомудрия.
– Говорила, – ответил Джон. – И я подумал, что мне нечего тебе предложить, кроме позорной смерти преступника.
Неожиданно рука Джона скользнула под ее влажные волосы на затылке. Он не старался приблизить ее лицо к себе, однако Анна почувствовала, что в любой момент такое может произойти, и чуть подалась к нему, чтобы это предотвратить.
– Ты должен отдавать себе отчет в своих действиях, – произнесла Анна, но в ее голосе прозвучало томление, когда он ладонью накрыл ее грудь.
Его палец поиграл с ее соском, потом он поцеловал ее. Анна задрожала.
– Тебе холодно? – спросил Джон, лег рядом с ней и прижал ее к своему теплому телу.
Дыхание его участилось. Или это было ее дыхание?
– Мне никогда еще не было так тепло, – призналась Анна, не узнав собственного голоса.
Они лежали, не произнося ни слова, прижимаясь друг к другу, пока Джон не застонал и не навис над нею, опираясь на руки.
– Есть что-нибудь еще, миледи, что я могу сделать для твоего удобства? Если есть, вежливо попроси об этом.
Анна приподнялась и потянулась к нему.
Он нежно, но настойчиво поцеловал ее, и тело ее потребовало большего, но леди не могла об этом просить. Или могла? Господи! Его лицо было таким прекрасным в лунном свете!
– Ты рада, – спросил он, – или огорчена, что я остался полноценным мужчиной?
– Рада, мой Джонни, – ответила Анна, – хотя иногда это, возможно, будет причинять неудобство.
Джон тихонько хмыкнул.
– Возможно, не потребуется нескольких недель, чтобы простить тебя, – сказала Анна и погладила его по спине.
– А точнее? – спросил Джон, еще крепче прижимая ее к себе в то время, как его губы нашли самые чувствительные части ее тела. Анна понимала, что Джон подтрунивает над ней, но ее это не волновало.
– Столько, сколько потребуется, чтобы знать наверняка, что я любима.
– Разве ты этого не знаешь, моя сладостная Анна?
Она заставила его замолчать поцелуем, почувствовала твердость его восставшей плоти на своем животе и забыла обо всем на свете.
Кровь гудела у Джона в ушах. Он проник пальцами в лоно Анны. Она на удивление умело вела себя для высокородной леди.
На несколько долгих минут Анна изогнулась, прижимаясь к Джону, и на этом речном берегу их жизни и тела слились воедино при свете луны. Джон вторгся в ее потаенное святилище и заполнил ее всю. Анна стонала, выкрикивая его имя, умоляя не останавливаться.
То, чего она так боялась по своей девической неопытности, властного вторжения в ее тело, оказалось чем-то совсем иным; В сладостный момент наслаждения она отдала ему всю себя, драгоценный дар, который никогда теперь не мог бы принадлежать другому мужчине, независимо от того, суждено ли ей было выйти замуж за Джона Гилберта. Она снова чувствовала себя цельной и счастливой.
Долгое время над освещенным луной прудом звенел крик. Неизвестно, исходил ли он от Анны, или от Джона, или от них обоих. Шло время, а они не могли разомкнуть объятий.
– Тебе все еще бывает больно, мой нежный ангел? – задыхаясь спросил Джон.
Анна слегка расслабилась, дыхание ее стало ровнее, но она все еще прижималась к Джону.
– Если это и боль, то самая сладостная, – ответила Анна. – Разве я не говорила, что ты самый лучший мужчина на свете?
– Значит, ты не жалеешь, что нарушила обет целомудрия?
– Да я давно забыла о нем, – ответила Анна.
Ее пальцы блуждали по его лицу, перебирали темные волосы, и Джона снова охватило желание.
– Но ты не думаешь, милый Джонни, что я навсегда распростилась с целомудрием?
– Женщина может быть или целомудренной, или нет. Третьего не дано. Особенно такая решительная женщина, как ты.
– По правде говоря, я не считаю это невозможным, – сказала Анна. – Возьми меня, запри в темницу, потому что я…
Джон вспомнил еще одну строчку из сонета Джона Донна:
– «Пока я тобой околдован, свободным мне больше не быть»
– «Не быть целомудренным также, пока ты ласкаешь меня», – шепотом закончила Анна.
И, чтобы успокоить ее, он снова овладел ею. Луна опустилась совсем низко, и на востоке уже пробиваться первый солнечный луч, освещая вершины деревьев, когда Анна и Джон решили вернуться в лагерь.
Анна прильнула к Джону, и из глаз ее брызнули слезы радости.
Джон принялся их осушать поцелуями.
– Ничего не кончилось, моя сладостная Анна. Все только начинается. Если ты говорила серьезно о том, чтобы отказаться от своего титула, то стань просто миссис Гилберт, я женюсь на тебе, если ты обещаешь быть покорной.
– Ты бываешь когда-нибудь серьезным – спросила Анна, счастливо улыбаясь.
– Я не слышал твоего ответа кокетка. Прошепчи его мне на ухо.
– Да, да, и как можно скорее – прошептала Анна.
И снова оба они почувствовали, как их охватывает желание.
Возможно, прошли бы еще долгие часы, прежде чем они захотели бы вернуться на поляну, где разбили лагерь, если бы не раздался звук выстрела, гулко раскатившийся в ясном утреннем воздухе.
– Оденься, – сказал Джон, торопливо натягивая одежду. Как только Анна оделась, он отдал ей ее пистолет.
– Оставайся здесь и жди, пока я не вернусь за тобой.
Но как только он направился к поляне, где был расположен их лагерь, обнаружил, что она следует по пятам за ним, держа наготове пистолет. Он знал, что остановить ее невозможно.
Глава 22
Битва за любовь и жизнь
Джон, не колеблясь, вышел на прогалину из прикрытия густого леса. Стараясь поспеть за ним, шагавшим широко и торопливо, Анна бежала, держа наготове пистолет.
Судя по беспорядку, Черный Бен застиг Джозефа и остальных врасплох, напав на лагерь на рассвете.
Джон и Анна вышли из леса незамеченными. Они видели, с какой жадностью Бен обшаривал содержимое докторского саквояжа Джосаи Уиндема в то время, как доктор держал уже известную им речь:
– …и выпускник университета Падуи, специалист по тайному и священному искусству алхимии и трансмутации простых металлов в золото.
Анна не могла сдержать улыбки, услышав его обычную браваду, но Черного Бена она не заинтересовала. Он замахал кинжалом перед носом доктора.
– Ты нудный плут, – сказал он глумливо. – Можешь ты срезать тяжелый кошель у простофили, украсть портмоне, перерезать глотку? Я ценю только такое умение.
Доктор выпрямился во весь рост.
– Тогда мне нечем заинтересовать тебя. Я ничего не беру просто так, потому что это было бы подлостью. Если я не могу лечить, то не стоит и говорить о доверительных отношениях, а это искусство, которым обладают не многие.
Кейт рвалась из грубых рук, крепко державших ее.
– Ты должен знать, друг Бен, что разговариваешь с самым известным врачом, Джосаей Уиндемом, недавно прибывшим из Уайтхолла, куда его призвал король.
На злобном, покрытом шрамами лице Бена заиграла улыбка.
– А эта квакерша? Если тебе удалось умаслить одну из них и затащить к себе в постель, доктор, значит, ты обладаешь особым даром.
Он махнул кинжалом у самого носа Уиндема, прежде чем тот успел возразить и защитить честь Кейт.
Бен намеренно медленно ткнул острием кинжала в ноздрю доктора.
– Если ты и эта девица хотите жить, докторишка, и присоединитесь к нашей лихой компании, мы испытаем твое искусство здесь и сейчас. Я отрежу тебе нос и потехи ради посмотрю, как ты его пришьешь на место. Это будет почище петушиного боя. Так, ребята?
Бен резко повернулся к своим приспешникам, стоявшим полукругом, и тут увидел Анну и Джона Гилберта, выходивших из леса.
– Отпусти доктора, Бен, целым и невредимым, – приказал Джон громко и властно.
– Ты больше не станешь мне приказывать, Джентльмен Джонни, – сказал Бен, и лицо его выразило ярость, смешанную с торжеством. – Возьмите его, ребята, а его девку приведите ко мне, потому что, судя по ее виду, она не откажется, чтобы ее снова оседлали!
– Берегись, Джон! – крикнул Джозеф, которого удерживали на земле трое людей Бена, усевшиеся на нем верхом.
Джон противостоял своим прежним соратникам, перешедшим теперь на сторону Бена. Шпага его выплясывала в воздухе, и похоже было, что они не стремятся нападать на него.
– Добрый день, юный Френсис, – сказал Джон, – а также вам доброго дня, Александр и Дик. Значит, так вы приветствуете названого брата и законно избранного вами предводителя? Я думал, что научил вас хорошим манерам.
Он улыбнулся им, и, поколебавшись мгновение, они ответили ему самыми приветливыми улыбками.
– Бен сказал, что ты не вернешься, – заговорил Френсис. – Что ты стал трусом из-за своей женщины.
Джон пожал плечами, все еще сохраняя на лице дружелюбную улыбку.
– Как вы сами видите, ребята, я снова здесь. Если Бен ошибся насчет моего возвращения, возможно, он ошибочно судит и о моей храбрости.
Анна была рада слышать, что старые соратники Джона по-прежнему на его стороне и не поддерживают Черного Бена. Бен выхватил пистолет и наставил его на Джона:
– Я убью тебя, болтливый петух, и пусть дьявол меня заберет, если я этого не сделаю!
Анна выступила из-за спины Джона и нацелила пистолет в грудь Черного Бена.
– Нет, Анна, – возразил Джон, – не вмешивайся!
– Если ты умрешь, Джонни, – спокойно сказала Анна, опуская пистолет, – я отправлю Черного Бена в ад и лишу палача удовольствия повесить его.
– Заметьте, ребята, – загремел Бен, мотая головой, – как эта девица вертит Джоном Гилбертом. Он не сможет командовать вами на большой дороге.
Джон рассмеялся:
– Ты, Бен, как всегда, не разбираешься в женщинах и не можешь отличить леди от простолюдинки. Любой добрый человек может командовать мужчинами, но ни один не может командовать дамой, если она того не пожелает.
Джон улыбнулся и подмигнул своим людям.
– Зато мы знаем, как заставить женщину захотеть, чтобы мы ею командовали. Верно, ребята?
– Неужели? – спросила Анна.
– Покажу тебе позже, когда не буду так занят, – ответил Джон, не выпуская шпаги, которая все время танцевала у него в руках.
Мужчины смеялись и кивали, наблюдая за этой игрой, а их руки, в которых они держали оружие, расслабились.
Бен с рычанием спрятал свой пистолет за пояс и прыгнул к Джону, обнажив шпагу. Его люди оказались у него за спиной, готовые его поддержать. Бен оглядел прежнюю банду Джона, и лицо его исказилось от ярости.
– Вы, бесхребетный сброд! Все вы такие! Я призову вас к порядку, как только вырежу свое имя на заднице этого бастарда, рожденного дворянином от смрадной скотницы.
Джон буквально оцепенел, услышав слово «бастард», в то время как люди Бена выстраивались позади него. Но он тут же взял себя в руки. Ему следовало употребить все свое хитроумие, чтобы избавиться от Черного Бена и, что еще важнее, спасти жизнь Анны и свою. После того как Анна прошлой ночью на берегу залитого лунным светом пруда согласилась стать его женой, жизнь обрела для него особый смысл.
Джон наблюдал за сменой настроений на лице разбойника.
– Я отрицаю твое право командовать моими людьми, Черный Бен. – Утративший было уверенность голос Джона вновь обрел силу: – Ты использовал ложь, чтобы переманить моих людей на свою сторону, посулил им золото, и, согласно нашему уложению, статья VII, я имею право потребовать, чтобы состоялись новые выборы.
Черный Бен снова разразился злобным ревом, но когда заговорил, запинался на каждом слове:
– Что за уложение? Что за статья? Что за право?
Под тяжестью человека, сидевшего у него на груди, Джозеф прохрипел:
– По правде говоря, Джон Гилберт имеет право предложить дуэль. Когда патриарх смещен во время его отсутствия, он может вызвать самозваного командира на дуэль и обладает правом выбора оружия.
– Заткнись, – взъярился Бен. – Он не лондонский законник.
Вперед выступил юный Френсис, держа руку на эфесе шпаги.
– Ты навлечешь позор на все наше братство, Бен, если откажешься от дуэли.
Бен снова вытащил пистолет из-за пояса и разрядил его в одного из своих людей, но, судя по возмущенным крикам того, ранил его не смертельно. Двое товарищей оттащили раненого на обочину, и доктор Уиндем и Кейт оказывали ему помощь.
Джон улыбался, но его глаза и голос были ледяными. Он знал, как подавить вспышку ярости этого бандита.
– Похоже, Бен, ты не помнишь очень многих статей из уложения нашего братства, а претендуешь на лидерство. Есть среди них и такая, что обязывает наказывать того, кто не подчинится воле большинства.
Снова послышался одобрительный гул толпы.
Анна не опускала нацеленный на Бена пистолет, но руки ее дрожали. Бен – злобный негодяй, убивающий и калечащий людей просто из жестокости и кровожадности, но он хитер и коварен. Он, должно быть, понимал, что ее отважный Джон манипулирует им и вынуждает принять вызов и что в противном случае Бен рискует потерять уважение своих людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39