Сделай милость, поищи для вашего фонда какую-нибудь другую кандидатуру. Пожалуйста, проводите сбор средств, но только без меня.– Ах, какая неприятность! – с озадаченным видом произнес я.– О чем ты?– Боюсь, статья уже напечатана.– Какая статья?– По поводу сбора средств для сиротского дома в Бурже.Рено побагровел от гнева. Приблизившись ко мне вплотную, он закричал:– Ты хочешь сказать: вы использовали мое имя без моего разрешения?!Я пожал плечами.– Увы… Мне очень жаль, но мы были уверены, что ты не станешь возражать…На миг мне показалось, что он готов меня ударить.– Боже мой, Сакс, ну можно ли быть таким идиотом?! Ты что же, не понимаешь, какое это имеет для меня значение? Именно сейчас, в тот момент, когда я вот-вот должен стать министром!– Да, я вижу, ты стараешься брать от жизни все возможное, – сказал я.Мне хотелось дать ему время, чтобы мы могли перейти к следующей теме.– Я вижу, ты злишься. По-настоящему злишься. Ты сказал, что способен разозлиться, и сейчас я в этом убедился.Несколько секунд Поль молчал, затем постарался взять себя в руки. Морщины на лбу у него разгладились, уголки рта задрожали. Поль Рено попытался улыбнуться, хотя это ему плохо удавалось. И все же он справился с собой.– О… Ты шутишь… Вероятно, захотел узнать, испугаюсь ли я.Он покачал головой и с облегчением произнес:– Ну хорошо. Ты уже убедился, что и я способен потерять самообладание…Я подошел к стене, увешанной картинами, и стал читать вслух подписи:– Врак… Леже… Хуан Грие… Вот это да! Поль удовлетворенно кивнул.– Думаешь, все эти художники получили широкое признание в мире? – спросил я.Однако он уже был не в состоянии вести этот разговор и повел меня к двери.– Завтра, послезавтра или в любой другой день, когда тебе будет удобно, мы поговорим о современном искусстве, Сакс, но, прошу тебя, не сейчас. Я думаю, ты на меня не обидишься…Он чуть ли не вытолкнул меня на улицу. И на прощание сказал:– Ты намекнул, что собираешься в Бурже по какому-то грязному делу… Но ведь сбор средств для детей-сирот – вовсе не грязное дело…Я улыбнулся.– Разумеется, если ты хочешь так думать… Мой ответ явно удовлетворил его. Он засмеялся, а потом спросил:– Мы, вероятно, скоро прочтем об этом в вашем «Хет Споор»?– Да, как только материал будет готов. Публикация пойдет с продолжением. Постарайся ничего не пропустить.Распрощавшись с Рено, я отправился домой». Пьер Сакс повернулся к Маркусу.– Таков был наш первый разговор.– Почему ты ему тогда не все сказал?– Деньги, – ухмыльнулся Сакс, – как ты понимаешь, я еще должен был получить у него оставшуюся сумму. 4 Взяв в руки вторую папку, Пьер Сакс продолжил чтение своего репортажа:«На другой день утром, не было еще и девяти, а я уже был у Рено. Как условились, он заранее приготовил деньги. Я небрежно сунул всю пачку в карман, полагая, что на этом дело Дювивье закончилось и начинается дело Поля Рено.Он стоял передо мной красивый, спокойный, самоуверенный, засунув руки в карманы домашнего халата. Судя по его виду, он хорошо выспался и вкусно позавтракал. Начинался новый день его лучезарной жизни. Мне предстояло выяснить у него самую малость…»Прочитав эти строчки, Сакс тихонечко хихикнул. «Я спросил Поля, не знает ли он, в какие часы разрешено посещение сиротского дома в Бурже. Рено небрежно бросил:– Договорись с начальством, вот и все.– Нет, я имею в виду не визит к директору, а посещение самих сирот. Когда можно их навестить?Видимо, этот вопрос напомнил ему о нашем неприятном разговоре накануне. Поль недовольно буркнул:– О Господи, а для чего люди выдумали телефон? – и раздраженно сказал: – Ну что ты ухмыляешься? Я надеюсь, ты не станешь снова болтать вчерашнюю ерунду? По-моему, пошутили и хватит!– А ты знаешь, что мне снилось сегодня ночью? – без всякой видимой связи с предыдущим разговором спросил я и пристально посмотрел на Поля.– Извини, дружище, – недовольно поморщился Рено, – у меня сегодня масса неотложных дел. Я буду тебе очень признателен, если ты расскажешь свой сон кому-нибудь другому, а мне некогда, и потому выметайся поскорее.Я не двинулся с места.– Мне приснилось, будто у тебя в Бурже был роман с красивой девочкой, манекенщицей, но вы столкнулись с некоторыми трудностями. Представь себе, сон был таким явственным, что я запомнил даже имя девушки…Рено с изумлением уставился на меня.– Ее звали Мария-Тереза Сенье…Рено так побледнел, что мне показалось, будто он сейчас упадет в обморок.– Я не понял, что там у вас случилось, но, как ни странно, иной раз в наших снах находят отражение совершенно фантастические истории. Что за удивительное создание – человек! Вообрази, мне приснилось, что эта молодая особа родила от тебя ребенка и что ребенок – не странно ли это? – воспитывается в сиротском доме в Бурже и что этот мальчик очень похож на тебя. Ну что ты на это скажешь?Рено стоял не шелохнувшись. А я с жаром продолжал:– В общем все довольно просто. Мне захотелось узнать, на самом ли деле в этом сиротском доме есть мальчик, похожий на тебя. Если нет, тогда это просто нелепый сон, а если такой ребенок существует, мне нужно всерьез заняться собой, возможно, я обладаю такой сверхъестественной силой воображения, что могу воплощать воображаемое в реальность… Что ты на это скажешь?Рено невнятно пробормотал:– Если это твоя очередная мрачная шутка… Я улыбнулся:– То ты займешься сбором средств для сиротского дома в Бурже…– Что ты еще хочешь сказать? – с тоской в голосе спросил он.Теперь он говорил медленно, тихо. Он уже все понял.– Мальчик из сиротского дома не просто похож на тебя, вы с ним как две капли воды…И я показал ему фото».Маркус раскрыл свою папку и вынул из нее фотографию.– Это? – спросил он. Пьер Сакс кивнул.На фотографии был изображен Поль Рено с мальчиком лет десяти, который был действительно очень на него похож.– Фотография, конечно, фальшивая, – сказал Пьер Сакс. – Я не стал скрывать это от Рено. Фото составлено из двух других карточек, что называется «смонтировано», но все составные части – подлинные, вырезаны из фотографий Поля Рено и мальчика. Мальчик этот в действительности существует. Предполагаю, что Поль даже никогда не видел его, я хочу сказать, с самого дня его рождения, но, как я уже говорил, ребенок этот существует, он содержится в сиротском доме в Бурже и удивительно похож на Поля Рено. Я сделал эту фотографию, чтобы обратить особое внимание на их сходство. Конечно, можно было продемонстрировать это, положив обе фотографии рядом, но с помощью монтажа это сделать легче.Сакс отдал фотографию Маркусу и продолжал читать:«Несколько минут Рено изучал фотографию, потом спросил, как зовут мальчика.– Если ты и в самом деле этого не знаешь, ты без труда можешь угадать его имя.Поль не понял, и тогда я решил помочь ему:– Мария-Тереза Сенье очень любила тебя. Она назвала сына Полем – в твою честь, а поскольку ты не признал его своим сыном, она дала мальчику собственную фамилию. Итак, мальчика зовут Поль Сенье.Рено вернул мне фотографию и произнес хрипло:– Я уже понял, что ты вчера не шутил. Итак, сколько?– Этого ты не сможешь оплатить… Он снова упрямо повторил:– Сколько?– Ты действительно не сможешь этого оплатить».Пьер Сакс повернулся к Маркусу.– Как только он узнал, что мне действительно что-то известно, он попытался меня подкупить. В первый момент я не придал этому особого значения, подумал, что Поль боится за свою политическую карьеру и во что бы то ни стало решил избежать сентиментального скандальчика, который не сделает его преступником, но заметно повредит ему в глазах общественности. Только потом я понял, что тут кроется кое-что другое. На самом деле Поль дрожал не за политическую карьеру, а за свою шкуру.«Рено написал какую-то цифру на бумажке и показал ее мне. Там стояла очень крупная сумма.– Нет! – сказал я.– В два раза больше…– Этого у тебя нет. – Я потряс бумажкой.– Откуда ты знаешь? – спросил Поль.– Это сейчас не имеет значения… Что же ты собираешься делать? Станешь бить на жалость и взывать к нашей давней дружбе?У Поля был совершенно убитый вид.– Тебе это кажется смешным?– Да.– Для чего же ты все это затеял?– Ты хочешь сказать, как я мог пойти на такое дело, ведь мы в какой-то степени старые знакомые?– Не понимаю, для чего тебе это понадобилось, – повторил он.– Сообщать факты, о которых никто пока не знает – наша профессия».Пьер Сакс прервал чтение и, повернувшись к Маркусу, сказал:– Когда ко мне явился один человек и рассказал эту историю, связанную с именем Поля Рено, я сразу почувствовал золотую жилу и тут же помчался к шефу. Я сказал ему, что наше разоблачение кандидата на пост министра оказалось очень выигрышным делом, но что у меня есть новые факты, которые помогут разоблачить его преемника. У шефа заблестели глаза. Да, это был горячий материал! Представляете, в самый разгар кампании за моральное очищение общества выясняется, что ее идеолог черен как мавр, а еще через несколько недель его преемник, которого партия провозгласила чуть ли не архангелом Гавриилом, тоже схвачен с поличным и барахтается в грязи.«Нет! – твердо сказал Рено.– Что означает это «нет»?– Ты ничего не сможешь доказать. Тот факт, что мальчик на меня похож, еще не говорит о том, что он мой сын.– А мы кое-что к этому добавим в качестве доказательства.Я снова показал ему фотографию.– Как ты думаешь, что скажут люди, когда увидят эту фотографию? Мой шеф поручил мне подать материал в виде фельетона, который будет публиковаться в отрывках, чтобы растянуть его на несколько номеров – это сразу увеличит наш тираж. Часть репортажей у меня уже готова, и как только я вернусь из Бурже, мы начнем публикацию. И тут уж придется всюду поставить точки над «i».Я увидел, что Рено лихорадочно ищет выход. Проще всего было умолять меня не делать этого, но он не мог, это было выше его сил. Он понимал, что я жду этого, и в глазах его застыл детский страх.– Я подам на тебя в суд! – пригрозил он. Я пожал плечами.– Так все говорят…Он чуть-чуть собрался с силами.– Но я непременно сделаю это и ни за что не соглашусь на мизерное возмещение убытков. Я потребую денег, столько денег, что это вконец погубит вашу газету.Я всегда испытываю жалость, когда слышу такие идиотские заявления.– Ты знаешь так же хорошо, как и я, – возразил я Полю, – что о возмещении убытков может идти речь, если человек незаслуженно опорочен, то есть в качестве доказательства приведены ложные факты, но мы не собираемся лгать. Дювивье же не попытался начать против нас процесс! Он просто не смог бы этого сделать, ибо все, что мы о нем писали, – чистая правда. – И я добавил: – Когда над головой Дювивье разорвалась бомба, наши читатели свалились со стульев. Они немедленно заклеймили и отвергли Иуду, а на его место призвали непорочного Парсифаля. Если же им станет известно, что у нашего Парсифаля есть внебрачный сын, от которого он отказался, и вместо того, чтобы взять мальчика в свой дом, упрятал его в приют, – я думаю, все, кто еще сохранил хоть какую-то веру в справедливость, отвернутся от тебя.– Ты преувеличиваешь. И ничего не сможешь доказать. Ничего. Может, ты и завоюешь широкого читателя, но судебный процесс выиграю я.– Какие еще нужны доказательства! У тебя есть внебрачный сын, и ты упрятал его в сиротский дом!– Я выиграю процесс! И это будет твоим концом! Подумай, прежде чем что-то начать. Предупреждаю, процесс кончится для тебя плохо!Оба мы прекрасно понимали, что не будет никакого судебного процесса.– Фу, Рено, ты просто жалок! Ну хотя бы попросил меня, разозлился или назвал бы проходимцем!Поль начал раздражаться.– Если ты будешь продолжать в том же духе, Сакс, ты об этом пожалеешь. Ты поплатишься за все.– Ну еще бы! Я уже не раз слышал, что мы, газетчики, за все поплатимся.– Я обещаю тебе это!– Другие тоже обещали! Я имею в виду – они все это себе представляли в своих мечтах, в своем воображении! И ничего… Если бы мы боялись вас, мы бы не были журналистами. Смысл нашей работы – обезвредить таких, как ты, лишить вас власти. Ибо те, кто дал вам эту власть, прочтут нашу газету и поймут: нет дыма без огня, пусть даже не все здесь правда. А уж в данном случае огня хватает!Поль разом сменил тон.– Послушай… – сказал он тихо. Он принялся умолять меня.– Ничего не выйдет, старина! – твердо стоял я на своем.Он перепугался до смерти.– Хорошо, – бормотал Поль, – я в твоих руках. Ты хочешь, чтобы я молил тебя о пощаде? Смотри, я делаю это. Я умоляю тебя, Пьер, умоляю!Впервые он назвал меня по имени. Я еще не видел более жалкой картины.– Ты ведь сам говорил, что существуют правила игры, и что ты со мной тоже не стал бы церемониться. Помнишь?Однако он не сдавался.– Я прошу не за себя!– За кого же? За тестя?– Нет.– За кого?– За Жаклин.– Не вмешивай в это дело Жаклин! – заорал я в бешенстве.До чего же омерзительно было слышать, как он упоминает в этой ситуации имя жены!– Ты же говорил, что ненавидишь мелодрамы.Я вдруг осознал, что жена Поля, по всей вероятности, даже не знает о существовании его внебрачного сына.– Ты женился, даже не сказав жене о том, что у тебя есть сын?Поль опустил глаза.– Да. Моя жена ничего не знает. Я сотни раз хотел рассказать ей об этом, но не смог, у меня просто не хватило духу. Прошу тебя, не сможешь ли ты сделать так, чтобы не вмешивать в это дело Жаклин?Я подошел к окну. В какой-то момент я заколебался, но вдруг вспомнил, как он сказал о жене Дювивье: «Лучше бы она пораньше узнала о подвигах своего мужа. Все в конце концов выходит наружу».И тут вошла Жаклин.– О, ты здесь! – воскликнула она. – Поль, тебя к телефону.Увидев меня, она почему-то испугалась и явно не знала, как ей себя вести со мной.– Не обращайте на меня внимания, – буркнул я и поспешил удалиться». 5 – Итак, подведем итог, – сказал Маркус. – Вы сообщили этому человеку, что знаете о существовании его внебрачного сына и собираетесь опубликовать по этому поводу серию репортажей в вашей газете?– Да.– Он испугался и стал предлагать вам деньги, а потом просил отказаться от этой публикации?– Именно так.– Вы подумали сначала, что он боится потерять свое доброе имя и не хочет, чтобы об этой истории узнала жена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14