– Девушка, с которой его сфотографировали в спальне в Марселе, была одной из них?– Нет. Но зато три предыдущие…– Три предыдущие?– Вот именно. В конце концов эта сенсационная новость достигла дома Дювивье и послужила причиной его неприятного объяснения с женой. Бедная Эдна… Сейчас она, конечно, знает все… Об этом позаботились борзописцы из скандальной газетенки. У этих газетных писак всегда ушки на макушке. Особенно, если за это хорошо платят.– Кто платит?– Марк, не будь таким наивным! История с Дювивье пришлась как нельзя кстати оппозиционной партии! Конечно, это могло быть случайностью, но если кто-то выигрывает от этой случайности, ее нужно раздуть. Недаром же эта скандальная «Хет Споор» посвятила нашему кандидату половину полосы! И еще снабдили статью фотографиями, демонстрирующими альковные похождения Дювивье. Они опубликовали этот материал именно в то время, когда мы начали свой крестовый поход за моральное очищение. Боже мой, когда наш председатель снова выдвинул на первый план принципы высокой морали…– Ваши противники следили за Дювивье?– Конечно, следили! Они знали обо всех его тайных отлучках и пустили свою ищейку по его следу. Целую неделю его выслеживал в Марселе фотограф. Такие вещи делаются за большие деньги. Какой-нибудь министр со своей любовницей сейчас никого не интересует. Такие сюжеты газетам не нужны, если, конечно, это не политический деятель, который объявил крестовый поход за моральное очищение. К тому же дело подкреплено солидным чеком… Правда, должен признаться, Дювивье поступил по-джентльменски. Он ушел сам, не дожидаясь, когда с ним разделаются. Наилучший выход для него.– А как ко всему этому отнеслась его жена? Рено воздел вверх руки.– А как она могла оценить случившееся?!– Она, наверное, ничего не знала? – спросил Маркус.– Кажется. Ну как это обычно бывает. Словно небо разверзлось у нее над головой. Я слышал, она решила уехать из города. Ее семья начала бракоразводный процесс. Сам Дювивье как будто находится сейчас в Италии. – И он с улыбкой добавил: – Должен признаться, я чувствую себя несколько неловко. Только что наш председатель сказал мне: «Поль, не знаю, сочтешь ли ты это такой уж привилегий – стать капитаном корабля, который сел на мель, но мы рассчитываем, что ты сумеешь превратить нашу старую посудину в боевое судно…» Я отшутился, сказал ему, что абсолютно уверен: я не поеду в Марсель с девочками из Центра по перевоспитанию, для этого я найду другой объект, но абсолютно спокойным я себя в новой роли не чувствую.– Но ведь это же не твои противники, Поль, оплатили журналистов из скандальной газеты!– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил Рено.Маркус искоса взглянул на него.– Это тебе лучше знать…На какое-то мгновение улыбка словно застыла на лице Поля Рено, но эта натянутость тут же исчезла.– Что ты имеешь в виду? – с раздражением переспросил он.– То, что сказал: ты прекрасно знаешь, из каких источников получены деньги за информацию, благодаря которой был растоптан Дювивье.– Марк, боюсь, что действительно не понимаю тебя… – Рено пожал плечами, потом настороженно спросил: – Ты намекаешь на то, что это идет от нас?Маркус кивнул.– А если говорить конкретнее – от тебя.Поль Рено мрачно прищурился, отчего под глазами у него появились морщинки, так портившие это красивое самоуверенное лицо.– Что, разве не так? Разве не ты заплатил журналистам из «Хет Споор»? – спросил Маркус. – Вот они и поместили компрометирующую Дювивье информацию, чтобы ты мог занять его место.И не дождавшись ответа своего собеседника, инспектор продолжал:– Мне ты можешь все откровенно сказать. Я ведь вовсе не за этим сюда пришел. Я и без того знаю, что это сделал ты.В первый момент Поль Рено был так поражен, что даже ничего не смог возразить, потом весело рассмеялся, будто услышал забавный анекдот.– Вот здорово!– Что?– Ну, Марк, ты хватил! Не многие на это способны. А ты не робеешь, добрый, старый Марк! Ты, я вижу, остался все тем же шутником!– Ловко сработано, ничего не скажешь!– Что ты имеешь в виду? – спросил Поль Рено, все так же широко улыбаясь.– Утопить Дювивье так, что даже Рибо не может спасти положение!– Ах, ах, ах! – иронически повздыхал Поль Рено, но было видно, что ирония эта дается ему с трудом. – Марк, я не стану уверять тебя, что подобные вещи совершать красиво. Это некрасиво. Более того, это низко. Ты отлично знаешь это, и я тоже. Но чего ты добиваешься? Таков сегодняшний мир. Политика в наши дни – это отнюдь не семейное дело, это джунгли.Маркус взял газету и процитировал:– Мы знаем, чего хотим и мы добиваемся этого. – Он поднял глаза на Рено. – Если ты чего-то хочешь, ты это реализуешь. Я правильно тебя понял, Поль?– Ах, оставь, пожалуйста, не будем преувеличивать. Лозунги создаются, чтобы воплощать их в жизнь, но не надо их понимать так уж буквально. Конечно, история с Дювивье выглядит грязновато, мне и самому она не по нутру. Уверяю тебя… Но таковы правила игры.Дверь отворилась, и вошла Жаклин, жена Рено – миловидная блондинка в маленьком черном платье для коктейля.– Марк! – радостно воскликнула она, приблизившись к инспектору. – Какой сюрприз! Ты неприлично долго не давал о себе знать!Она поцеловала Маркуса в щеку и дружески протянула руку Крику.– Послушай, Поль, – обратилась она к мужу. – Папа уезжает.– Как, уже?– Ему нужно еще где-то быть.– Папа! – крикнул Поль Рено в зал. – Посмотри, кто к нам пришел!Солидный господин с острой бородкой появился на пороге библиотеки.– О, Марк! Какой сюрприз! – воскликнул он. – Последние годы ты нас совсем забыл!– Вот, – подхватила Жаклин, – и я только что это сказала.– Послушай, папа, ты куда-то должен ехать? – спросил Поль Рено.– Думаю, вы прекрасно обойдетесь без меня, – ответил почтенный джентльмен.Маркус давно знал Пьера де Шадрона. Тот был не только одним из видных политических деятелей – тридцать лет депутат, трижды занимал пост министра и председателя партии, – но и довольно известным писателем. Его книга «Закон политики» получила мировую известность.– Ну, конечно, мы обойдемся, – насмешливо парировала его реплику Жаклин. – Я целый вечер буду, как и положено жене восходящей на политическом небосводе звезды, с неослабным вниманием слушать скучные истории, с наигранным пафосом вещать всем давно известные вещи, и все это только ради того, чтобы ублажить наших гостей. Я буду кротко выслушивать советы женщин, глупее которых нет ничего на свете!Пьер де Шадрон вставил в орбиту монокль.– Да уж, – вздохнул он. – В этих светских приемах мало приятного.– О, я за эти годы многому научилась, представь себе! – сказала Жаклин. – Я точно знаю, как отличить на снегу след зайца от следа кролика. Эту науку преподал мне господин Голин, страстный охотник, и я ни разу не осмелилась его прервать, поскольку он является председателем палаты, а ведь совсем не лишне завоевать председателя палаты в тот момент, когда вступаешь на арену в качестве жены министра. Я стала специалистом по обрезке яблонь, и этим я обязана господину Российону, у которого ферма в Нормандии и сад, где растет восемь тысяч яблонь, его я тоже не смею прервать, ибо он владелец трех газет. Я могу вам подробнейшим образом объяснить, почему маршрутные автомобили имеют три карбюратора – мне рассказал об этом Джимми, который, как известно, женится на племяннице президента республики. Но скажите мне, пожалуйста, Поль, Марк и па, можем ли мы снова, прежде чем отправиться к гостям, немного посидеть в тишине и хотя бы полчасика говорить все, что взбредет в голову. Ну, например, какие-нибудь забавные пустяки…– Очень соблазнительно, – улыбнулся Пьер де Шадрон, – но у Лебрюна сегодня небольшая встреча, и я там непременно должен быть.Жаклин нахмурила лоб и строго спросила:– Не ты ли говорил, что единственное различие между Оноре Лебрюном и бегемотом – это то, что у бегемота нет второго подбородка?Пьер де Шадрон, пощипав бородку, кротко возразил:– Есть еще одно отличие: Оноре Ленбрюн владеет крупной типографией и солидным счетом за печатанье моих книг, который я не собираюсь оплачивать.Он чмокнул в щеку Жаклин, попрощался с Маркусом и вышел в сопровождении Поля.– Как твои дети? – спросил Маркус.– Отлично, отлично! – сказала Жаклин. – Они сейчас в Биарице у моей матери. Пьер получил новый арбалет в подарок, а Бригитта – велосипед, так что им сейчас есть чем заняться. Скажи, почему ты не идешь в зал? Там Мишель и Катрин. Знаешь, Катрин всегда была немножко влюблена в тебя. Почти так же, как и я, – добавила она, смеясь. – И Кароль тоже здесь. Бедное дитя смертельно скучает среди всех этих занудных партийных деятелей.Маркус невольно залюбовался этой красивой женщиной, похорошевшей от возбуждения.– Ты счастлива, Жаклин? – спросил он.Внезапно улыбка Жаклин померкла, и словно какая-то тень пробежала по ее лицу, но она тут же взяла себя в руки и снова просияла.– Конечно, счастлива, – ответила она тихо, – разве у меня для этого мало оснований?– Так говорят обычно те, кто сами себя хотят в этом убедить.– Нет, нет, я в самом деле счастлива.В комнату снова вошел Поль Рено, и Жаклин поспешно произнесла, шевеля пальцами:– Вы оба ведете себя, словно заговорщики, а потому я возвращаюсь к своим обязанностям хозяйки дома – во славу Отечества!В ее словах прозвучала явная насмешка, что не ускользнуло от внимания Маркуса.– Итак, – произнес Поль Рено, дождавшись, когда Жаклин вышла, – я надеюсь, ты не для того сюда явился, чтобы поговорить со мной о Дювивье?Маркус вытащил из кармана несколько сложенных листков и, быстро просмотрев их, спросил:– Ты бывал раньше в Бурже, не так ли?– Да. Я там работал юристом на большой фабрике. Являлся в те годы членом предпринимательского совета. Но это было давно.– Ты жил там по нескольку дней? – Случалось.– Иногда и по нескольку недель?– Да, бывало и такое.– Была у тебя в то время девушка? Поль Рено поднял на инспектора глаза.– Нескромный вопрос, – сказал он, усмехнувшись.Маркус вынул из пачки один листок.– Мария-Тереза Сенье, манекенщица.– Никогда не слыхал о такой, – сказал Поль Рено.– Согласно этому документу, ты ее не просто знал, ты ее очень хорошо знал.– Мне это имя абсолютно ничего не говорит. Впрочем, я могу предположить, что когда-то знал девушку с такими именем. И что же? Что в этом противозаконного?– Дело в том, что случилась одна серьезная неприятность.– Где?– В Бурже.– Не знаю, о чем ты говоришь.– Ты отказался жениться на этой девушке…– Марк, я не знаю никакой манекенщицы по имени Мария-Тереза Сенье. У меня, честно говоря, в те годы случались интрижки – я тогда еще не был женат… Но только не спрашивай меня, как звали всех этих девушек.– Ты совершенно забыл их всех?– Конечно!– Почему же ты так уверенно говоришь, что среди них не было девушки по имени Мария-Тереза?– Я не берусь утверждать это. Просто имя девушки мне ничего не говорит.Поль Рено оглянулся на Крика, который неподвижно стоял за его спиной.– Это похоже на полицейский допрос, – сказал он. – Надеюсь, ты не допрашиваешь меня, Марк? Это ведь всего-навсего шутка?– Что ты ответил девушке, когда она объявила, что у нее будет ребенок?– Ребенок?– Да.– От меня?Маркус, не отводя глаз, смотрел ему в лицо. Поль Рено снова оглянулся на Крика и, нервно тряхнув головой, сказал:– Марк, как мне убедить тебя, что я действительно ничего не знаю об этой Марии-Терезе или как там ее зовут?– Ты сказал ей, что тебе надо подумать, а потом исчез! А она даже не знала твоего имени…Поль Рено воздел руки кверху.– Если ты будешь продолжать в том же духе, я позову друзей на помощь!– По-видимому, ты стал уговаривать себя, что не так уж сильно любишь эту девушку, во всяком случае не настолько, чтобы связать себя с нею на всю жизнь. А потом, подобный брак не сделал бы чести вашей семье и, безусловно, повредил бы твоей карьере.И не дожидаясь ответа, инспектор спросил:– С кем из сотрудников «Хет Споор» ты готовил статью, посвященную Дювивье?– С одним репортером. А зачем тебе это? – немного помявшись, спросил Рено.– С кем именно?– Его фамилия Сакс.– Пьер Сакс?– Да.– После этого ты еще когда-нибудь встречался с ним?– Э-э… нет.– Так встречался или нет?– Нет, я его больше ни разу не видел.– Поль, я должен попросить тебя проехать с нами на набережную Орфевр.Поль Рено вскочил со своего места.– Это похоже на арест… – Он вопросительно посмотрел на Маркуса.– Пока еще нет, но в дальнейшем все будет зависеть от того, что ты нам сообщишь.– Ну, почему, почему?.. Это просто безумие! Марк, скажи, что это всего лишь неудачная шутка!Он переводил глаза с Крика на Маркуса и обратно.– Это шутка, не правда ли? Если я даже когда-то проводил время с этой манекенщицей в Бурже, как ты утверждаешь, это еще не значит, что я замешан в каких-то темных делах!– А почему ты решил, что речь идет о каких-то темных делах?– Боже! Да ничего я не решил! Я просто подумал, что с этой девушкой что-то случилось, раз ты расспрашиваешь меня с таким пристрастием.– Девушка убита, – сказал Маркус.– О-о…Поль Рено спросил, нервно улыбаясь:– И ты, конечно, решил, что это сделал я?– Мы ведем расследование, – сухо сказал Маркус.– Вот что я хочу тебе сказать, Марк: у вас нет никаких доказательств, что я убил эту девушку. Да это просто невероятно, я не был в Бурже уже много лет… Я даже точно не скажу сейчас, сколько лет прошло с тех пор, но…– Девять лет и семнадцать дней, – оборвал его Маркус.Поль, ошеломленный этим сообщением, уставился на инспектора.– Скажите, точность!– Все верно? – спросил Маркус.– Не знаю, право… Вполне возможно… Ну, допустим, что это так… Что дальше?– Тогда ты, Поль, именно тот человек, которого мы ищем.– Почему?– Потому что Мария-Тереза Сенье была убита девять лет и семнадцать дней назад. Несколько месяцев полиция искала убийцу, потом расследование прекратили, а час назад его возобновили вновь. 3 Когда они вошли в здание, где помещалось Управление криминальной полиции, и зашагали по узкому темному коридору первого этажа, Крик мрачно пробурчал:– Непременно надо было тащиться сюда ночью?– Надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14