Ты была в пограничье.
- Меня увели туда.
- Я искал тебя и не мог понять, почему ты ушла. Если не считать пиро-
гов из грязи - это скучное и противное занятие - мы отлично проводили
время.
- А где сейчас Скрипичные Пальцы?
- Не знаю, он ушел. Домовые все бродяги. Всегда бродят. А мы, тролли,
остаемся на месте: находим мост, селимся под ним и живем.
Неожиданно послышалось гудение. Позже, вспоминая, все согласились, что
оно не было таким уж неожиданным. Оно раздавалось некоторое время, по-
ка тролль разговаривал с Мери, звучало, как писк насекомого, но теперь
оно стало громче, перешло в вой, висящий в воздухе: дикая, ужасная му-
зыка, частично похожая на бормотание сумасшедшего.
Мери, испуганная, вскочила. Корнуэлл тоже и его быстрое движение пере-
вернуло кастрюлю с кашей. Лошади в ужасе заржали.
Снивли попытался крикнуть, но издал какой-то писк.
- Темный Трубач? - пропищал он, и потом повторил еще несколько раз.-
Темный Трубач, Темный Трубач.
Что-то круглое покатилось по склону к лагерю. Оно катилось подпрыгивая
и издавая глухой звук, когда касалось земли. Подкатившись к освещенно-
му кругу, оно остановилось и осталось лежать, оскалив рот, как в ус-
мешке.
Это была отрубленная человеческая голова.


Глава 19.

На следующий день, в полдень, они нашли место, где была отрублена го-
лова. Сама голова осталась погребенной после торопливой молитвы у под-
ножия большого гранитного камня у прежнего лагеря. Над ней поставили
грубый крест.
Оливер возражал против установки креста.
- Они не трогают нас,- говорил он.- Зачем же оскорблять их? Ваши глу-
пые скрещенные палки для них - проклятье!
Но Корнуэлл не уступил.
- А как насчет швыряния в нас человеческими головами? - сказал он.-
Это значит, нас не трогают? Крест - это не оскорбление. Голова принад-
лежит человеку и, по всей вероятности, христианину. Мы просто обязаны
прочитать над ней последнюю молитву и поставить крест. И мы сделаем
это.
- Вы думаете, что это один из людей Беккета? - спросил Джиб.
- Возможно,- ответил Корнуэлл.- От самой гостиницы у нас нет сведений
о Беккете. Мы не знаем, пересек ли он границу. Но если здесь есть лю-
ди, то это вполне могут быть люди Беккета. Этот вполне мог отстать от
остальных, заблудиться и встретиться с кем-то, кто не любит людей.
- Вы упрощаете,- заметил Снивли,- в Диких Землях нет никого, кто бы
любил людей.
- Но если не считать этой головы, против нас не было предпринято ниче-
го,- заметил Корнуэлл.
- Дайте им время,- заметил Снивли.
- Вы также должны принять во внимание,- сказал Оливер,- что среди нас
вы единственный человек. Возможно, и нас они не очень любят, но все
же.
- А Мери?
- Мери жила здесь ребенком. К тому же, у нее рог, который какой-то
пустоголовый единорог оставил в дереве.
- Мы же не армия вторжения,- сказал Джиб.- Мы иммигранты, если хотите.
Им нет причин бояться нас.
- Но нам нужно считаться не с их страхами,- сказал Снивли,- а скорее с
их ненавистью к нам. Эта ненависть, существующая уже не одно столетие,
глубоко вошла в них.
Корнуэлл спал мало. Как только он засыпал, его преследовал кошмар. Он
снова видел голову, а, вернее, дикую, искаженную карикатуру на нее,
вселяющую ужас.
Он просыпался в холодном поту. Подавив страх, вызванный кошмаром, он
снова вспоминал голову, но не во сне, а наяву, как она лежала у кост-
ра. Искры поджигали ей волосы и бороду, глаза были открыты и, каза-
лось, смотрели на них. Они были похожи скорее на камни, чем на глаза.
Рот и лицо были искажены, как будто кто-то взял голову в сильные руки
и сжал. Оскаленные зубы сверкали, отражая пламя костра, а из угла рта
тянулась нить высохшей слюны.
Наконец, к утру он погрузился в сон, настолько истощенный, что даже
видение головы не могло разбудить его. Когда он проснулся, завтрак уже
был готов. Корнуэлл поел, стараясь, правда, не совсем успешно, не
смотреть в ту сторону, где стоял крест. Разговаривали мало, торопливо
оседлали лошадей и тронулись в путь.
Они двигались по тропе, которая не расширялась и не превращалась в до-
рогу. Местность становилась все более дикой и неровной, пересеченной
глубокими ущельями. Тропа то опускалась вниз, то поднималась на верши-
ны, чтобы снова углубиться в ущелье. Страшновато было даже разговари-
вать, так как, казалось, звуки могли разбудить кого-нибудь, притаивше-
гося в тишине. Не было ни жилища, ни следа чего-либо живого.
По общему согласию, без обсуждений, путники решили днем не останавли-
ваться.
Вскоре после полудня Хол догнал Корнуэлла, ехавшего впереди.
- Взгляните туда,- сказал он.
Он указал на узкую полоску неба, видимую между кронами больших деревь-
ев, росших по обе стороны тропы.
Корнуэлл посмотрел.
- Я ничего не вижу. Только одну или две точки. Это, наверно, птицы.
- Я давно слежу за ними,- сказал Хол.- Их становиться все больше. Это
канюки. Там что-то мертвое.
- Корова, вероятно.
- Здесь нет ферм, и, следовательно, нет коров.
- Тогда олень или лось.
- Не просто олень или лось. Канюков много, значит, много и падали.
Корнуэлл натянул поводья.
- К чему вы клоните?
- Голова,- сказал Хол,- она ведь откуда-то взялась. Тропа впереди
опускается в очередное ущелье. Там прекрасное место для засады. Если
нас захватят здесь, ни одному не уйти.
- Но мы уверены, что Беккет здесь не проходил. Ведь он не показывался
у Башни, и мы ни разу не встретили никаких следов его отряда: ни отпе-
чатков копыт лошадей, ни остатков костра, ни человеческих следов. Если
бы здесь была засада.
- Не знаю,- сказал Хол.- Но там канюки, и их много.
Подъехали Оливер и Снивли.
- Что происходит? - спросил Оливер.- Что-нибудь случилось?
- Канюки,- сказал Хол.
- Я не вижу никаких канюков.
- Точки в небе.
- Неважно,- сказал Корнуэлл.- Они здесь - ну и что? Там просто что-то
мертвое. Прошлым вечером, перед тем, как кто-то швырнул в нас голову,
слышалось гудение.
- Темный Трубач,- сказал Снивли,- я же говорил.
- Теперь я вспомнил. Но с тех пор так много всего произошло. Кто такой
Темный Трубач?
- Никто не знает этого,- ответил Снивли.- Никто никогда его не видел.
Его слышат не часто, иногда он молчит годами. Он - предвестник бедс-
твий, и играет всегда перед тем, как происходит что-то ужасное.
- Не говорите загадками. Что именно? Голова - это и есть ужасное? -
спросил Хол.
- Не голова,- возразил Снивли.- Что-то гораздо худшее.
- Ужасное для кого? - спросил Корнуэлл.
- Не знаю,- ответил Снивли.- И никто не знает.
- Что-то в этом гудении мне знакомо,- сказал Оливер.- Я думаю об этом
все время и не могу вспомнить. Это так ужасно, что я испугался. Но се-
годня я вспомнил, частично, одну или две фразы. Это часть древней пес-
ни. Я отыскал ее ноты в одном древнем свитке в Вайлусинге. Там была
эта фраза. В свитке говорилось, что она дошла до нас от очень далеких
столетий. Возможно, это самая древняя песня на Земле. Не знаю, откуда
человек, написавший этот древний свиток, мог знать.
Корнуэлл хмыкнул и двинул лошадь вперед. Хол последовал за ним. Тропа
неожиданно пошла вниз, как бы уходя под землю, и по обе стороны от нее
появились крутые стены. По склонам текли ручейки, кое-где за камни
цеплялись мхи, из трещин росли кедры, настолько изогнутые, что каза-
лось, они вот-вот упадут. Отрезанное от солнца, ущелье, по мере того
как они в него углублялись, становилось все темнее.
Меж стен ущелья подул ветер и принес запах. И от этого запаха, тошнот-
ворного и сладковатого, у путников пересохло горло.
- Я был прав,- сказал Хол.- Там внизу смерть.
Перед ними был поворот. А за поворотом ущелье кончалось. Впереди рас-
полагался амфитеатр - кольцо, окруженное крутыми утесами. Взрыв крыль-
ев - и стая больших птиц оторвалась от пиршества и взмыла в воздух.
Несколько отвратительных птиц, слишком объевшихся для того чтобы взле-
теть, неуклюже отпрыгнули в сторону.
Запах стал резким, как удар кулака в лицо.
- Боже! - воскликнул Корнуэлл.
Он боролся с тошнотой, вызванной видом того, что лежало на каменистом
берегу ручья, протекавшего посреди амфитеатра.
Из общей массы мяса и костей выступали отдельные детали - лошади с
застывшими ногами, люди. Среди травы скалились черепа, торчали грудные
клетки, мягкие животы, как наиболее доступные для еды, были разорваны,
виднелись ягодицы. На ветках колючих кустарников развевались клочья
одежды. Копье с острием, вонзившееся в землю, торчало наклонившись,
как пьяный восклицательный знак. Тусклое солнце отражалось во всех ме-
чах и щитах.
Среди растерзанных лошадиных и человеческих тел лежали и другие, пок-
рытые черной шерстью, скалившие огромные клыки, с короткими хвостами с
кисточками, с большими тяжелыми плечами, тонкой талией, огромными ла-
пами, вооруженными изогнутыми когтями.
- Вот где проходил Беккет,- сказал Джиб.
На противоположном конце амфитеатра виднелась уже не тропа, а дорога,
которая вела в новое ущелье.
Корнуэлл приподнялся на стременах и оглянулся. Все сидели на лошадях
неподвижно, с восковыми от ужаса лицами.
- Мы ничего не сможем тут сделать,- сказал Джиб.- Уедем лучше отсюда
поскорее.
- Христианское слово,- сказал Корнуэлл,- чтобы дать им мир и.
- Нет слов, которые помогли бы,- ответил Джиб хрипло.- И нет для них
мира.
Корнуэлл кивнул, соглашаясь, и пустил лошадь рысью в направлении доро-
ги. По обе стороны от них били крыльями птицы, которым помешали пиро-
вать. Промелькнул хвост вспугнутой ими лисицы.
Выбравшись на дорогу, они оставили бойню за собой. На дороге тел уже
не было. А позади них черные птицы начали возвращаться к прерванному
пиршеству.


Глава 20.

Человек находился на вершине хребта, находившегося за амфитеатром, где
они наткнулись на последствия битвы. Было совершенно очевидно, что он
ждал их. Он удобно сидел у подножия большого дуба, упираясь в ствол, и
с интересом смотрел, как они приближаются к нему по дороге.
Рядом с деревом стояло странное сооружение, раскрашенное красной и бе-
лой красками, оно стояло на двух колесах, как будто с трудом удержива-
лось на них в равновесии. Эти колеса были какие-то необычные - не из
дерева, а из железа, черного цвета, и обод их был не плоский, каким он
должен быть, а какой-то закругленный. Спиц в колесе было не слишком
много, и были они не из дерева, а из тонких полосок металла. Любой че-
ловек в здравом уме сразу же понял, что такие тонкие спицы ни на что
не годятся.
Когда они приблизились, человек встал и отряхнул с брюк листья и
грязь. Брюки на нем были белыми, плотно облегающими. Кроме них, на нем
была красная рубашка, а поверх нее была одета белая куртка. Ботинки у
него были очень аккуратного изготовления.
- Значит, вы пришли,- сказал человек.- Я был уверен, что вы сумеете
это сделать.
Корнуэлл кивнул, указывая назад.
- Вы имеете в виду вот это?
- Точно,- сказал человек.- Вся страна в возбуждении. Это случилось два
дня назад. Вы могли попасть головой в петлю.
- Мы ничего не знали,- сказал Корнуэлл.- Мы идем от Башни, а те люди
внизу шли другой дорогой.
- Что ж, вы прошли благополучно, а это главное. Я вас ждал.
- Вы знали, что мы идем?
- Я слышал о вас вчера. Пестрая компания, как мне сказали, И действи-
тельно, они были правы.
- Они?
- О, мои разнообразные друзья, пробирающиеся сквозь чащу, бегущие сре-
ди травы. Глаза и уши. Мало что происходит без их внимания. Я знаю и о
роге, и о голове, подброшенной к лагерному костру. Я с нетерпением
ожидал вас.
- Вы знаете, кто мы?
- Только ваши имена. Прошу прощения, но я не представился. Меня зовут
Александр Джоунз. Я приготовил для вас.
- Простите, мистер Джоунз,- перебила его Мери,- мне это не нравится.
Мы вполне можем сами.
- Мисс Мери, если я обидел вас, я прошу прощения. Я только хотел пред-
ложить вам свое гостеприимство. Убежище от надвигающейся ночи, тепло,
горячая пища, место для сна.
- Что касается меня,- заметил Оливер,- то все это будет принято с ра-
достью. И еще хорошо бы кружку пива или стакан вина. Запах все еще
стоит у меня в горле. Надо чем-нибудь смыть его.
- Пиво, конечно,- сказал Джоунз.- Целый бочонок ждет вашего прихода.
Вы согласны, сэр Марк?
- Да, согласен. Я не вижу здесь ничего плохого. Но не зовите меня
"сэр", я всего лишь ученый.
- В таком случае держите покрепче своих лошадей,- сказал Джоунз.- Эта
моя кобылка - очень шумное животное.
Он подошел к сооружению на двух колесах, перебросил через него одну
ногу, и сев на то, что называется седло, взялся за два выступа впере-
ди.
- Минутку,- сказал Джиб.- Вы нам не сказали бы об одном обстоятельст-
ве. Как вам удается оставаться в живых? Ведь вы человек - не так ли?
- Хочется так думать,- ответил Джоунз.- А ответ на ваш вопрос прост.
Здесь меня считают колдуном. Хотя на самом деле это не так.
Он, держась на одной ноге, пнул что-то другой. Двухколесное сооружение
с гневным ревом ожило, выпустив облако дыма. Лошади в испуге попяти-
лись. Оливер, сидевший за Снивли, упал с лошади, но тут же на четве-
реньках отбежал в сторону, чтобы уйти из-под копыт лошади. Рев двухко-
лесного чудовища перешел в ровное гудение.
- Простите,- крикнул Джоунз Оливеру,- но я вас предупреждал.
- Это дракон,- сказал Снивли,- двухколесный дракон, хотя я до этого и
понятия не имел, что бывают драконы на колесах. Но кто же, кроме дра-
кона, может испускать такой рев и изрыгать пламя и дым.
Он протянул руку и помог Оливеру взобраться на лошадь. Джоунз верхом
на драконе покатил вниз по дороге.
- Все же, я думаю, следует двигаться за ним,- сказал Хол.- Горячая
еда. Мне бы хотелось горячей еды.
- Мне это не нравится,- пожаловался Снивли.- Совсем не нравится. Не
люблю драконов, даже прирученных.
Дракон двигался быстро, и им пришлось подгонять лошадей, чтобы не отс-
тавать. Дорога стала гораздо лучше. Она пролегала по плато, мимо бере-
зовых и сосновых рощ, где лишь изредка попадались дубы. Потом дорога
пошла вниз, но не резко, а постепенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24