- сказал Гэндальф. - Сейчас будет говорить Торин.
И Торин начал так:
- Гэндальф, гномы и мистер Бэггинс! Мы сошлись в доме нашего друга
и собрата по заговору, превосходного, дерзновенного хоббита - да не
выпадет никогда шерсть на его ногах! - воздадим должное его вину и элю!
Он перевел дух, давая хоббиту возможность сказать, как полагается,
вежливые слова, но бедный Бильбо Бэггинс воспринял сказанное совсем не
как похвалу: он шевелил губами, пытаясь опровергнуть слова
"дерзновенный" и , что еще хуже, "собрат по заговору", но так
волновался, что не мог произнести вслух ни звука. Поэтому Торин
продолжал:
- Мы сошлись здесь, дабы обсудить наши планы, наши способы и
средства, наши умыслы и уловки. Очень скоро, еще до рассвета, мы
тронемся в долгий путь, в путешествие, из которого некоторые из нас, а
возможно, даже все, кроме, разумеется, нашего друга и советчика,
хитроумного чародея Гэндальфа, могут не вернуться назад. Настал
торжественный миг. Наша цель, как я полагаю, известна всем нам. Но
уважаемому мистеру Бэггинсу, а может быть, и кому-нибудь из младших
гномов (я думаю, что не ошибусь, если назову Кили и Фили) ситуация в
настоящий момент может представляться требующей некоторых разъяснений.
Таков был стиль Торина. Он ведь был важной персоной. Если его не
остановить, он продолжал бы в том же духе без конца, пока бы совсем не
запыхался, но так бы и не сообщил обществу ничего нового. Однако его
самым грубым образом прервали. Бедняга Бильбо при словах "могут не
вернуться назад" почувствовал, что к горлу у него подкатывается крик, и
крик этот наконец вырвался наружу, пронзительный, точно свисток
паровоза, вылетевшего из туннеля. Все гномы повскакивали с мест,
опрокинув стол. На конце своего волшебного посоха Гэндальф зажег
голубой огонь, и в его мерцающем свете все увидали, что насчастный
хоббит стоит на коленях на коврике перед каминов и трясется, как желе.
Вдруг он плашмя хлопнулся на пол с отчаянным воплем: "Молния убила!
Молния убила!" - и долгое время от него не могли добиться ничего
другого. Гномы подняли его и перенесли в соседнюю гостиную, с глаз
долой, положили там на диван, поставили рядом стакан вина, а сами
вернулись к своим "темным делам".
- Легко возбудимый субъект, - сказал Гэндальф, когда все заняли
свои места. - Подвержен необъяснимым приступам, но один из лучших -
свиреп, как дракон, которому прищемили хвост дверью.
Если вам когда-нибудь доводилось видеть лракона, которому
прищемили хвост дверью, то вы поймете, что это чисто поэтическое
преувеличение в применении к любому хоббиту, даже к двоюродному прадеду
Старого Тука по имени Бычий Рев, который был такого гигантского (для
хоббита) роста, что мог ездить верхом на лошади. Это он когда-то как
ураган налетел на армию гоблинов из Маунт-Грэма в битве на Зеленых
Полях и сшиб своей деревянной палицей голову с плеч их короля
Гольфимбуля. Голова пролетела сто метров по воздуху и угодила прямо в
кроличью нору; таким образом была выиграна битва и одновременно игра в
гольф.
Тем временем изнеженный потомок Бычьего Рева приходил в себя на
диване в гостиной. Отлежавшись и глотнув вина, он с опаской подкрался к
двери в столовую. Говорил Глойн, и вот что Бильбо услышал:
- Пф! (Или другой какой-то пренебрежительный звук вроде этого.)
Думаете, он подойдет? Легко Гэндальфу расписывать, какой он свирепый, а
ну как возбудится и заорет не вовремя - тогда дракон и все его
родственники проснутся и мы погибли! Сдается мне, его крик вызван
страхом, а вовсе не возбуждением! Право, не будь на дверях волшебного
знака, я бы решил, что мы попали не туда. Едва я увидел, как этот пузан
подпрыгивает и пыхтит в дверях, я сразу заподозрил неладное. Он больше
смахивает на бакалейщика, чем на взломщика!
Тут мистер Бэггинс нажал на ручку и вошел. Туковская порода в нем
взяла верх. Он почувствовал, что он обойдется без настоящей постели и
без завтрака, толко бы его считали свирепым. Кстати, он и вправду
рассвирепел, услыхав слова "как этот пузан подпрыгивает...". Много раз
впоследствии бэггинсовская сторона его существа раскаивалась в
безрассудном поступке, и он говорил себе: "Бильбо, ты глупец, ты сам,
по доброй воле, встрял в это дело".
- Прошу прощения, - проговорил он, - я нечаянно услышал ваши
слова. Не буду делать вид, будто понимаю, о чем идет речь; особенно мне
непонятно замечание о взломщиках. Но думаю, что я правильно усвоил одно
(все это он называл "держать себя с достоинством"): вы считаете меня
никуда не годным. Хорошо, я вам докажу, на что я способен. Никаких
волшебных знаков у меня на дверях нет, ее красили всего неделю назад, и
вы, разумеется, ошиблись адресом. Как только я увидел ваши
несимпатичные физиономии, я сразу заподозрил, что вы попали не туда. Но
считайте, что вы попали туда. Скажите, что надо делать, и я постараюсь
это выполнить, хотя бы мне пришлось сражаться с кошмарными хобборотнями
в Самой Крайней Пустыне. У меня был двоюродный прапрапрадедушка Тук
Бычий Рев, так он...
- Верно, верно, только это было давно, - прервал его Глойн. - А я
говорил про вас. И уверяю вас, на ваших дверях есть знак, как раз тот
знак, который используют - или использовали в прошлом - представители
вашей профессии. И означает он вот что: "Опытный взломщик возьмется за
хорошую работу, предпочтительно рискованную, оплата по соглашению".
Можете называть себя "кладоискатель высшей категории", если вам не по
вкусу "взломщик". Некоторые именуют себя так. Нам- то все равно.
Гэндальф сообщил нам, что один местный специалист срочно ищет работу и
что собрание назначается здесь, в среду, на пять часов.
- Как же не быть знаку, - вмешался Гэндальф. - Я сам его поставил
на дверях. И по весьма веским причинам. Вы меня просили подыскать для
экспедиции четырнадцатого, я и выбрал мистера Бэггинса. Пусть
кто-нибудь попробует сказать, что я ошибся, выбрал не того и попал не
туда, и можете отправляться "втринадцатером" и получать сполна все, что
причитается за это число. А не хотите - ступайте домой, копайте уголь!
Он так сердито воззрился на Глойна, что гном вжался в спинку
стула, а когда Бильбо открыл было рот, чтобы задать вопрос, Гэндальф
повернулся и кинул на него такой грозный взгляд из-под лохматых бровей,
что Бильбо со стуком захлопнул рот.
- Вот так - произнес Гэндальф. - И чтобы больше никаких споров. Я
выбрал мистера Бэггинса, и будьте довольны. Если я сказал, что он
Взломщик, - значит, он взломщик или будет взломщиком, когда
понадобится. Он далеко не так прост, как вы думаете, и совсем не так
прост, как думает он сам. Настанет время, когда вы все (если доживете)
будете благодарить меня за него. А теперь, Бильбо, мой мальчик, неси-ка
лампу и прольем немного света вот на эту вещь.
На столе, под большой лампой с красным абажуром, он расстелил
обрывок пергамента, похожий на карту.
- Это дело рук Трора, вашего деда, Торин, - сказал он в ответ на
взволнованные возгласы гномов. - Это план Горы.
- Не вижу, чем это нам поможет, - разочарованно сказал Торин,
быстро оглядев план.-Я и без того прекрасно помню Гору и ее
окрестности. Я знаю, где Кромешный Лес и где Иссохшая Пустошь, - там
водились драконы.
- Тут на карте и нарисован Дракон, - сказал Балин, - но коль скоро
мы доберемся до Горы, мы и без карты его найдем.
- Есть еще одна подробность, которой вы не заметили, - возразил
волшебник, - потайной ход. Видите вот ту руну на западной стороне и
руку с вытянутым указательным пальцем над другими рунами, слева? В этом
месте есть потайной ход в Нижний Ярус.
- Когда-то он, возможно, и был потайным, - возразил Торин, - но
где уверенность, что он остался потайным до сих пор? Старый Смог живет
там так давно, что у него было время разобраться во всех ходах и
выходах.
- Может, и так, но он им все равно не пользуется.
- Почему?
- Потому что ход слишком узок для него. "Пять футов двери
вышиною, пройти там трое могут в ряд", - гласят руны. В такую нору Смог
не мог бы протиснуться даже в молодые годы, а тем более теперь, когда
он пожрал столько гномов и людей из Дейла.
- А по-моему, нора очень широкая, - подал голос Бильбо (который
никогда не сталкивался с драконами, а что касается нор, был знаком
только с хоббичьими). Он опять разгорячился и увлекся происходящим, и
забыл, что лучше помалкивать. Он обожал всякие карты, у него у самого в
прихожей висела большая карта Окрестностей, где его любимые дорожки для
прогулок были помечены красными чернилами. - Не пойму, как такую
огромную дверь можно утаить от кого бы то ни было, даже если Дракон
проглядел ее? - спросил он. (Не забывайте, он был всего лишь маленький
хоббит.)
- Самыми разными способами, - ответил Гэндальф. Но как утаили
именно эту дверь, мы не узнаем, пока не увидим ее своими глазами.
Насколько я могу понять из надписей на карте, дверь надежно заперта и
сливается с Горой. Обычный прием гномов, если не ошибаюсь?
- Не ошибаетесь, - подтвердил Торин.
- Кроме того, - продолжал Гэндальф, я забыл упомянуть, что к карте
приложен ключик необычной формы. Вот он! - И Гэндальф протянул Торину
серебряный ключ с длинным стержнем и с затейливой бородкой. - Берегите
его!
- Еще бы не беречь! - сказал Торин и нацепил ключик на золотую
цепочку, которая висела у него на шее и уходила под куртку. - Теперь
наше положение перестает быть таким безнадежным. До сих пор нам было не
ясно, с чего начинать. Мы думали держать путь на Восток, соблюдая
осторожность и осмотрительность, и дойти до самого Долгого Озера.
Тогда-то и начались бы неприятности...
- Не тогда, а намного раньше; уж я-то знаю, что такое путь на
Восток, - прервал Гэндальф.
- Оттуда мы могли бы двинуться вверх по Реке Быстротечной, -
продолжал Торин, пропустив слова Гэндальфа мимо ушей, - и достичь
развалин Дейла - старинного города в долине реки под сенью Горы.
Правда, никому из нас не по душе идти через Главные Ворота. Там река
течет прямо под ними, по туннелю, сквозь большой утес у Южной
Оконечности Горы, и из этих же ворот обыкновенно вылетает дракон, на
мой взгляд, слишком часто, если только он не переменил своих привычек.
- Да, там не пройти, - сказал волшебник, - если не заручиться
поддержкой какого-нибудь знаменитого Воина, а то и Сказочного Богатыря.
Я пытался кого-нибудь подыскать, но воинам нынче не до того - они
сражаются друг с другом в чужих краях, а сказочных богатырей в здешних
местах раз, два - и обчелся, если они вообще не перевелись. Мечи
затупились, боевыми топорами валят деревья, щиты употребляют вместо
люлек и крышек для кастрюль, а драконы, по счастью, за тридевять
земель, и для здешних жителей они фигуры почти что легендарные.
Потому-то я и решил прибегнуть к взлому, особенно когда вспомнил про
Боковой Вход. И вот тут-то входит в игру наш милый Бильбо Бэггинс,
самой судьбой избранный Взломщик. Так что давайте обсуждать дело дальше
и выработаем план действий.
- Превосходно, - сказал Торин. - Может быть, наш многоопытный
взломщик выскажет какие-нибудь ценные мысли или предложения? - И он с
преувеличенной вежливостью поклонился Бильбо.
- Прежде всего я хотел бы услышать побольше о самом деле, - сказал
хоббит (в голове у него все перемешалось, в животе похолодело, но он,
как истинный потомок Туков, решил не отступать). - То есть про золото,
и про дракона, и про все прочее, и как золото туда попало, и чье оно, и
так далее.
- Господи помилуй! - сказал Торин. - Разве вы не видели карты? Не
слышали нашей песни? И разве не об этом мы толкуем уже много часов
подряд?
- И все-таки я хочу услышать все подробно и по порядку, - упрямо
сказал Бильбо, напуская на себя деловой вид (обычно предназначавшийся
для тех, кто пытался занять у него денег) и изо всех сил стараясь
казаться умным, осмотрительным, солидным специалистом, чтобы оправдать
рекомендацию, полученную от Гэндальфа. Я также хотел бы подробнее
услышать о степени риска, о непредвиденных расходах, о том, сколько
времени отводится на все это предприятие, о вознаграждении и прочая, и
прочая.
Под этим подразумевалось: "Что перепадет мне? И вернусь ли я
живым?"
- Ну, хорошо, так и быть, - сказал Торин. - Много лет тому назад,
во времена моего деда Трора, нашу семью вытеснили с Дальнего Севера, и
ей пришлось перебраться со всеми своими богатствами и орудиями труда
назад, к этой самой Горе, что на карте. Гору эту некогда открыл мой
давний предок Трейн Старший, но теперь гномы из нашего рода принялись
за нее всерьез: изрыли ее вдоль и поперек, расширили жилища и
мастерские, и при этом, как я понимаю, нашли довольно много золота и
массу драгоценных камней. Как бы там ни было, они баснословно
разбогатели и прославились, и дед мой стал королем Под Горой, и его
очень чтили люди, которые поначалу жили на Юге, но постепенно
расселились вверх по Реке Быстротечной до самой долины под сенью Горы.
Тогда-то они и построили веселый город Дейл. Их правители всегда
посылали за нашими кузнецами и богато вознаграждали даже наименее
искусных. Отцы отдавали нам своих сыновей в обучение и щедро платили,
особенно съестными припасами, так что мы не давали себе труда пахать,
сеять и вообще добывать пропитание. То были счастливые дни, и даже у
самых небогатых из нас водились свободные денежки и досуг для того,
чтобы изготовлять красивые вещи просто так, для собственного
удовольствия. Я уж не говорю о диковиннейших волшебных игрушках, каких
в нынешнее время не увидишь нигде на свете! Чертоги моего деда
буквально ломились от всевозможного оружия и драгоценных камней, резных
изделий и кубков, а ярмарка игрушек в Дейле считалась чудом Севера.
Все это, несомненно, и привлекло внимание дракона. Драконы, как
известно, воруют золото и драгоценности у людей, у эльфов, у гномов -
где и когда только могут - и стерегут свою добычу до конца жизни (а
живут драконы фактически вечно, если только их не убьют), но никогда не
попользуются даже самым дешевым колечком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34