— Она повернулась к нему и расхохоталась. — Марк, ты бы видел свое лицо. Если хочешь кровожадных подробностей, — бесстрастно подытожила она, — будь готов услышать совсем не то, что хотелось бы.
Он ущипнул ее. В довольно интересном месте.
— Зачем ты это делаешь, если не собираешься…
— Я собираюсь, но…
— Но?
— …но резервуар еще не наполнился.
— Милая формулировочка.
— А пока мы ждем, расскажи-ка мне, на что этот запах похож.
— Это самый омерзительный запах на свете. Один раз вдохнешь — уже ни с чем не спутаешь.
— А от него заболеть нельзя?
— Заболеть! Издали учуешь — и тебя уже выворачивает. И выворачивает, и выворачивает. И он какой-то прилипчивый — потом от него не отделаешься: все воняет — одежда, волосы. Тогда уже начинает выворачивать всех окружающих. Но! — весело прибавила она. — Если повезет, тебя вызовут на свежачка, который откинулся каких-нибудь несколько часов назад. Да еще и квартирка окажется симпатичной, тогда станешь коротать время у телика, пока то да се. Часа два обычно проходит. Иной раз даже пивка перепадет. Это считается удачным днем.
— Насчет пива ты, конечно, приврала, да?
— Нет.
После минутного раздумья Марк спросил:
— Тебя это когда-нибудь выводило из равновесия?
— Пиво или трупы?
— Трупы.
— Еще бы.
— Например?
Теперь задумалась Жожо.
— Однажды на моих руках умерла четырехлетняя девочка. В аварию попала. Ужинать в тот день я уж точно не могла.
— В тот день? И все?
— Ну, может, еще несколько дней. Эй, ты что на меня так смотришь?
— Как?
— Как на чудовище. Да, приходилось быть жесткой, иначе там не выжить. Ты не можешь патрулировать улицы с чувствительным сердцем. Мигом сломаешься. Мы можем о чем-то другом поговорить?
— Хорошо. Как там Мэнни справляется?
— Прекрасно. Пусть работает, пока Луиза не вернется.
— Если она вернется.
— Молчи.
— Даже если она вернется, — поддразнил он, — все будет совсем не так, как раньше. Она будет часто опаздывать, вести себя рассеянно, пахнуть больным ребенком. Будет клевать носом за рабочим столом и отпрашиваться пораньше, чтобы свозить малыша к доктору. И начисто растеряет инстинкт охотника.
Жожо ущипнула его. В одном интересном месте.
— Не делай этого, если не собираешься…
— Я-то как раз собираюсь.
Потом они задремали. Проснувшись рывком, Жожо с ужасом посмотрела на часы: четверть второго ночи.
— Марк, вставай. Тебе пора домой.
Он сел, обдав ее теплой волной. Еще сонный, но было видно, что он все обдумал.
— Почему бы мне не остаться?
— Просто не пойти домой?
— Да.
— Хочешь, чтобы тебя изобличили?
— Это будет так ужасно?
— Да. В любом случае так поступать не годится. — Она бросила ему носок. — Одевайся. И езжай домой.
27
Среда, 10:00
Стрелка часов неумолимо приближалась к объявленному «Пелхэмом» крайнему сроку, а Жожо была так же далека от решения, как и накануне.
Взять миллион и лишить себя шанса на большее? Или отказаться от миллиона и рискнуть? Можно прогадать.
Предвидеть наверняка невозможно: это всегда гадание на кофейной гуще. Но лучше будем называть это лотереей.
Почти то же самое, что игра в покер, которой увлекались в их семье. Сядешь, бывало, с братьями, отцом…
— Жожо, тебя Патрисия Эванс. Будешь говорить?
— Нет. Скажи, я ей сама перезвоню через десять минут.
Жожо промчалась мимо помощника, на ходу бросив:
— Я к Дэну.
— А, к своему наставнику, — отозвался Мэнни. — Надставнику, — поправился он, когда она скрылась из виду. Дэна Суона и его нелепой зеленой шляпы Мэнни побаивался.
Дэн был на месте. Он колдовал над каким-то военным трофеем с лоскутом в руках. На голове у него была зеленая шляпа — должно быть, забыл снять, когда пришел. Под этой шляпой лицо у него было как у маленького чертика.
— Привет, Жожо, а я тут как раз доспехи чищу.
С Дэном никогда нельзя было знать, намеренно или ненароком он изрекает двусмысленности. Наверное, специально, мелькнуло у Жожо, но сейчас ей было не до того.
— Вид у тебя малость встрепанный.
— Немудрено. Должна признаться: Патрисия Эванс предложила мне миллион еще до торгов. Принять и не дергаться? Или отклонить и рискнуть остаться с носом? Вы опытный агент, вы как в таких случаях поступаете?
Дэн порылся в кармане пиджака и выудил монетку.
— Орел или решка?
— Перестаньте!
— Другой вариант: иду к Ольге Фишер…
— Почему именно к Ольге? Сходить к ней?
— … и мы играем в «камень, ножницы, бумага». Жожо была раздосадована, а Дэн небрежно произнес:
— Я не могу давать тебе советы. Это все лотерея, и подозреваю, исходить надо из худшего сценария.
Жожо подумала.
— Худшего сценария? Я потеряю миллион. И разрушу карьеру одного писателя.
— Во-во.
— Да, — задумчиво проговорила Жожо. — Спасибо, Дэн. Вы мне очень помогли.
— Примешь предложение?
Жожо удивилась.
— Нет.
— Извини меня, дорогая, но ты только что сказала, что можешь остаться без миллиона и разрушить писателю карьеру. Ведь сказала же? Или я уже пошел по следам тетушки Джослина Форсайта, которая лает по-собачьи?
— Я сказала, это худшее из того, что может произойти. Это не вопрос жизни и смерти. Что бы ни случилось, все останутся живы и здоровы. Нет, я уж пойду до конца. Спасибо.
Разворот на каблуках на сто восемьдесят — и она умчалась. Дэн с восхищением произнес в пустоту:
— Эта женщина и своего детеныша бы съела.
Позже
Разговор получился не из легких. Патрисия была недовольна. Крайне недовольна. От ее дружелюбия не осталось и следа.
— Но в понедельник вы сможете предложить свою цену на торгах, — вежливо проговорила Жожо.
— Свою цену я уже предложила.
— Прости, мне действительно очень жаль. Если передумаешь… Я никуда не уезжаю, мой номер у тебя есть.
Потом Мэнни спросил:
— Как она восприняла?
— Теперь она меня ненавидит.
— Да нет, не может быть.
— Может, и еще как. Впрочем, она мне не лучшая подруга. И когда в другой раз мне попадется хорошая книга, она захочет об этом узнать. Как думаешь, — сказала она, резко меняя тему, — на какой урок йоги мне сегодня пойти? Можно выбрать сложный и стоять там на одной ноге, как цапля, потея, как лошадь, а можно пойти туда, где будешь лежать на полу и глубоко Дышать. Что посоветуешь?
— Лежать и глубоко дышать.
— Правильный ответ. Хороший мальчик.
— Не мальчик, Жожо, а мужчина. Когда вы это поймете?
Еще позже
Йогу Жожо решила пропустить. Уже поздно, а лежать и глубоко дышать она может и дома перед телевизором.
Она собрала вещи и двинулась к выходу. Свет в кабинете Джима Свитмана еще горел. Жожо вдруг захотелось задержаться и поболтать, но, постучав и открыв дверь, она обнаружила, что Джим не один — с ним Ричи Гант. Они рассеянно обернулись, чтобы тут же опять обратиться в слух: из динамика шел низкий, безликий голос.
— Послушайте, есть же еще потиражные.
— Извиняюсь, — прошептала Жожо и удалилась. Половина восьмого. Джим и Ричи на селекторном совещании. Что это они замышляют? С кем можно разговаривать в такой поздний час? Ясно, что ни с кем из «местных», это исключено. Это должен быть совсем другой часовой пояс. Стало быть — с кем-то из-за океана.
28
Пятница, 11:10, еженедельная летучка
— Жожо? — спросил Марк. — Есть чем похвастаться?
— Естественно. Моя клиентка Миранда Ингланд заняла седьмую строчку в списке бестселлеров «Санди тайме» за неделю.
Послышалось приглушенное: «Отлично!», «Молодец». Только Ричи Гант не издал ни звука. Она это знала, поскольку не спускала с него глаз, рассчитывая смерить его победоносным взглядом.
Марк перешел к следующему.
— Ричи?
Джим Свитман и Ричи Гант поерзали и сели прямее. Они переглянулись, Джим кивнул: «Ты докладывай». Жожо мысленно выругалась. Опять он ее обошел.
— Неподражаемый мистер Свитман, — начал Ричи тоном жалкого торговца подержанными автомобилями, — продал крупной голливудской студии права на экранизацию «Гонщиков» за полтора миллиона долларов. Мы всю неделю вели переговоры с Западным побережьем…
«Вели переговоры с Западным побережьем». С каким смаком он это произнес! Так вот чем они занимались позавчера вечером.
— …и вчера поздно ночью все утрясли.
И тут Ричи наконец поднял на нее взгляд. Наглый, самоуверенный взгляд прямо в глаза.
Пятница, 15:15
Позвонил Мэнни.
— Вас Тони Охейр из «Тора». Ответите или…
— Отвечу.
Адреналин забурлил во всю мощь. Хороший знак. Может, еще одно упреждающее предложение? Нелепо, конечно, в последний момент… И все же…
— Жожо? Это Тони. Я насчет «Паранджи».
— Да? — У нее перехватило дыхание.
— Мне очень жаль, но я вынужден сказать «пас». Черт!
— Лично мне книга очень понравилась, но мы тут малость поиздержались, теперь экономим. Год был не самый удачный, свободной наличности нет. Временно, конечно, но на данный момент это так. Уверен, ты меня понимаешь.
— Ладно. — Она прокашлялась. — Ладно, — повторила она уже обычным голосом. — Не переживай, Тони. Спасибо, что предупредил.
— Нет, это тебе спасибо, что книжку мне прислала. Мне правда очень жаль, Жожо, книга замечательная. Уверен, ты ее без труда продашь.
В этом Жожо уже начинала сомневаться.
— Ну? — Вошел Мэнни.
— Он не участвует.
— Почему?
— Говорит, в конторе денег нет. Ты не откроешь окно?
— Зачем? Прыгать будете?
— Подышать захотелось.
— Оно заклеено. И вы ему не поверили?
Трудно сказать, никогда же напрямую не скажут, что книжка не понравилась. Хотя бы для подстраховки — вдруг она пойдет на ура, а все будут знать, что они так облажались. Я выйду покурить.
Жожо стояла на улице и задумчиво дышала воздухом. В игре остались три издательства. Есть еще за что побороться.
Идти сегодня на сеанс гипноза смысла нет. Эти выходные ей без курева не пережить.
29
Воскресенье, 15:05
Жожо подняла голову от газеты и неожиданно с любопытством спросила:
— А Кэсси никогда не спрашивает, где ты проводишь время?
Марк приехал в начале одиннадцатого. Они сразу улеглись в постель, потом позавтракали, потом снова в постель, и вот сейчас оба изучали ворох газет и журналов. И он нисколько не спешил домой.
Марк отложил журнал в сторону.
— Я же не просто исчезаю. Всегда какую-нибудь отмазку придумываю.
— Например?
— Ну, что иду на работу… Или играть в гольф…
— И она верит?
— Если и нет, то виду не показывает.
— Может, у нее тоже есть от тебя секреты?
— Думаешь?
— А как бы ты это воспринял? После долгого раздумья Марк ответил:
— С облегчением.
На самом деле Жожо не представляла себе, что Кэсси может завести бурный роман. Хотя… Необязательно роману быть бурным. Не у всех же так. Кэсси со своим кавалером вполне может прогуливаться по берегу канала. Или решать вдвоем кроссворды.
Она ее однажды видела, но это было задолго до увлечения Марком, поэтому значения не придала. Помнится, выглядела она как настоящая учительница: улыбка гувернантки, доброе лицо с пучком. Ей было сорок с небольшим, но это Жожо узнала только от Марка.
Они с Марком были женаты около пятнадцати лет. Жожо эту историю знала. Марк дружил с ее братом — и до сих пор дружит — и познакомился с Кэсси, когда они втроем квартировали.
Жожо часто думала: неужели он до сих пор ее любит? Можно было спросить напрямик, но она боялась услышать утвердительный ответ — и отрицательный тоже.
— Ой! — сказала Жожо. — Прости, что я о Кэсси вспомнила. Мне очень жаль.
— Но…
— Расскажи что-нибудь. Развлеки меня.
Марк вздохнул и собрался с мыслями.
— Ну, давай. Посмотри вот на эту барышню. — Он показал на фотографию теннисистки в журнале. — Она загребает в год по десять миллионов спонсорских денег. А теперь подумай о комиссионных. Мы с тобой, Рыжая, не в тот бизнес пошли.
— Можно было бы попытаться привлечь к спонсорству «Кока-Колу». Но ты, конечно, прав: литература — не слишком сексуальная область. — При виде его удрученной физиономии она рассмеялась. — Ну ладно, давай помечтаем. У рекламщиков есть такое понятие — «размещение продукта».
— Это с чем едят?
— Сейчас поймешь. Предположим, мы берем несколько модных авторов, подбираем каждому определенный товар, и они его живописуют в своих новых романах.
— Я уже вижу, в какой восторг придет литературный мир.
— Согласна, поначалу будут вопли, но деньги скажут свое слово.
Жожо закинула руки за голову и мечтательно уставилась в потолок.
— Возьмем, к примеру… Дай подумать. Да, правильно. Возьмем Миранду Ингланд — как раз то, что нужно, последняя книжка разошлась тиражом в четверть миллиона, и читают ее практически сплошь женщины от двадцати до сорока.
— И какой ты ей доверишь продукт?
— Ну… — Жожо в задумчивости прикусила губу. — Косметику, конечно. Скажем, героиня всякий раз, выходя в свет, использует один и тот же брэнд. Предположим, «Клиник». — Сама Жожо пользовалась этой маркой с шестнадцати лет, когда впервые пришла в «Мейсиз». Свой выбор она сделала сразу. — Конечно, это не должно делаться в лоб, но исподволь, ненавязчиво… Куда более тонкий ход, чем прямая реклама, и намного более адресно.
— Бог ты мой, какая ты умная! — восхитился Марк.
— Да я просто шутила, — вдруг занервничала Жожо.
— Я понимаю, но мне все равно понравилось. Продолжай.
— О'кей. — Она оживилась. — Мужчины и автомобили. Бери любую мужскую книжку и сажай героя на «Феррари». Нет, к черту «Феррари», это слишком дорого, обычному человеку не по карману. Тогда «Мерседес» или бээмвуху.
Тут ее воображение заработало на всю катушку.
— Нет-нет, я знаю! Что-нибудь типа «Мазды». Доступная по цене машинка, чей производитель хочет придать ее имиджу сексуальность. И кроме того, чтобы засунуть ее в книжку, писателю дадут на ней покататься, скажем, год. А главный отрицательный герой будет ездить на машине конкурента, в решающий момент она у него сломается — ну, что-нибудь в этом духе. Возможности тут безграничны… И еще! Продукт можно будет упомянуть уже в самом названии книги. А кроме того, выставить на аукцион не только новые сочинения, но и уже изданные. Скажем, «Шептун» станет «Шептуном от „Кока-Колы“, а „Дневник Бриджет Джонс“ — „Дневником от «Клиник“. Это же практикуется в спорте, почему не в издательском деле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71