Мне казалось, что матка завязалась узлом и не выпускает ребенка. Наконец, я почувствовала, что он движется.
– Как я и думала, – радостно заявила тетушка, – младенец идет ногами вперед.
Она ввела большой и указательный палец своей костлявой руки.
Шарлотта вернулась с ведром горячей воды, и мисс Эмили отослала ее за полотенцами и ножницами. Я все слышала и испугалась:
– Зачем ножницы? – закричала я когда увидела, что мисс Эмили берет их из рук Шарлотты.
– Чтобы перерезать пуповину, – с раздражением пояснила она.
– Почему ребенок не кричит? Они же всегда кричат? – Мое лицо было закрыто полотенцами, и я ничего не видела.
– Помолчи и потерпи, – ответила Эмили и через минуту добавила, – не забывай, что роды преждевременные.
– Кто он? Девочка?
Она не ответила, но я увидела, как кивнула Шарлотта. Маленькая девочка, как я и надеялась. Положив голову на подушку, я успокоилась и попыталась ровно дышать.
Внезапно я услышала детский крик и увидела, как Шарлотта обмыла и завернула в полотенце ребенка.
– Покажите мне ее.
Мисс Эмили положила младенца рядом со мной. Я была так утомлена, что с трудом держала глаза открытыми, но когда увидела крошечный носик и ротик на розовом лице младенца, почувствовала, что боль оставляет меня, все окружающее, кроме него, потеряло смысл.
Маленькие пальчики ребенка были сжаты в кулачки, у него были самые настоящие небольшие ушки, беленькие, как у меня волосики. Глазки были закрыты.
– Она такая Крошечная, что за ямочка у нее на щеке?
– Она слишком маленькая, – сказала мисс Эмили, намочила полотенце и протерла ребенка еще раз.
Потом тетушка забрала младенца из моих рук, у дочки безвольно свесилась голова.
– Куда вы ее уносите? – воскликнула я, неспособная сопротивляться.
– В детскую. Куда же еще? Ты поспи, я пришлю Шарлотту с каким-нибудь питьем для тебя.
Мне казалось, что она слишком грубо держит младенца, и я даже представила, как эти грубые руки сжимают меня. Я испугалась, что с девочкой что-нибудь случится.
– Почему она не может остаться со мной?
– Ты можешь задавить ее, когда заснешь, – мисс Эмили еще раз осмотрела младенца и покачала головой, – она слишком маленькая, – повторила тетушка и собралась уходить.
– Но ведь красивая?
– Она только вошла в этот мир.
– Что вы этим хотите сказать? – Но она не ответила и вышла. – Что вы этим хотите сказать? – еще раз напрасно прокричала ей вслед я.
Я хотела броситься за ребенком, но была так истощена, что даже мысль об этом заставила меня содрогнуться. Я беспомощно махнула рукой, закрыла глаза и провалилась в глубокий, слишком глубокий сон. Мне приснилась дочка, уже немного подросшая, и очень похожая как на меня, так и на Михаэля. Внезапно ее выхватила из моих рук мисс Эмили, малышка продолжала тянуться ко мне, но она уже была слишком далека. Младенец кричал, кричала я, и наши голоса слились воедино. От собственного голоса я проснулась.
Когда я открыла глаза, то услышала страшный грохот, похоже была гроза, настолько сильная, что ее звуки доходили даже в мою комнату без окон. Было холодно и влажно. Мне было трудно не спать, и я опять закрыла глаза.
Прошло много времени, прежде чем я пробудилась снова. В комнате сидела Шарлотта, она держала в руках стакан какой-то жидкости, напоминающей молоко, но с коричневым оттенком и крошечными комками.
– Эмили сказала, что ты должна это выпить.
– Что это?
– Настойка, которая поможет быстро восстановить силы. Ее еще пила моя бабушка после родов. Эмили чудом тогда узнала рецепт.
– Пахнет уксусом, – я понюхала ее.
Когда болела мама Лонгчэмп, я узнала, что многие современные лекарства сделаны на основе народных рецептов. Вспомнив это, несмотря на неприятный вкус, я осушила стакан в два глотка.
– Ты видела девочку? – Шарлотта кивнула. – Она красивая?
– Эмили говорит, она слишком маленькая.
– Скоро она вырастет. Я буду заботиться о ней, и девочка станет здоровой и красивой. Я не хотела рожать раньше времени, – я попыталась все осознать. – Но Эмили была так жестока ко мне, я думала, она хочет напасть на меня, я побежала и упала. Слава Богу, скоро мы с ребенком покинем этот дом. Шарлотта, – я взяла ее за руку и притянула ближе, – я видела детскую и знаю, ты мне рассказала правду. Я видела твоего ребенка, один раз.
– Но он много слышал, – как загипнотизированная проговорила Шарлотта при упоминании о своем ребенке.
– Нет, Шарлотта, я уверена, что нет. Эмили сказала, что ваша беременность длилась один день, но не бывает непорочного зачатия, у ребенка всегда есть отец. Почему вы не захотели открыть его имя Эмили и остановить все эти ужасы?
Шарлотта попыталась вырваться, но я крепко держала.
– Не вырывайтесь, Шарлотта. Откройтесь мне. Вы настолько же чисты, насколько ваша сестра глупа. Не стыдитесь. Откройте вашу тайну, в ней нет ничего постыдного. Или вы считаете, что Эмили не одобрила бы этой кандидатуры? Вы его любили так же, как я Михаэля?
Ее глаза были расширенные, но в них не было ничего, кроме любопытства.
– Вы можете довериться мне, Шарлотта. Я ничего не скажу Эмили, поверьте, мы ближайшие друзья. Я хочу помочь вам, я думаю, вы просто скрывали от Эмили свою беременность. Вы сами подтолкнули ее к фантазии о союзе с дьяволом?
Она не отвечала и смотрела вниз.
– Вы знаете, как женщины становятся беременными? Ведь никто, наверное, даже не удосужился вам рассказать об этом. Секс в этом доме скорее всего был всегда под запретом, особенно при правлении Эмили.
– Топчутся, – Шарлотта засмущалась.
– Топчутся? Я не понимаю, Шарлотта. Как топчутся? От кого вы забеременели?
– После того, как он потоптал меня, младенец начал расти у меня в животе.
– После того как он потоптал? Кто потоптал? От кого вы были беременны?
– Это было в свинарнике, он показал мне, как топчутся свиньи, и потом то же проделал со мной.
– В свинарнике? Это был Лютер? Это был Лютер, – заключила я по выражению лица Шарлотты. – И полагаю, что мисс Эмили все это знала. Конечно, и она мучила его все эти годы в наказание. Именно поэтому он все это сносит терпеливо как раб. О, Шарлотта, – я обняла ее, – мне жаль, что тебе пришлось жить в таком кошмаре. Но что случилось с ребенком?
Мы услышали шаги Эмили, и Шарлотта испуганно отскочила от меня.
– Я буду в детской, с твоим ребенком, – она схватила пустой стакан, и когда мисс Эмили вошла, выскочила за дверь, но та схватила ее за руку и остановила.
– Она выпила все? – Шарлотта кивнула и показала стакан. – Хорошо. Иди сполосни его.
– Как ребенок? – спросила я.
– Она слишком маленькая. Ложись спать, я хочу, чтобы ты утром смогла уехать. Все будет нормально, – Эмили развернулась, чтобы уйти.
– Что вы этим хотите сказать? – я привстала на локтях. – Почему вы говорите, что дочка слишком маленькая?
– Когда младенцы рождаются слишком маленькими, они долго не живут. – Эмили вышла.
– Что с ней случилось? Где она?!
Я попробовала встать, но голова оказалась слишком тяжелой, ноги подогнулись, и я оказалась на кровати, глаза мои закрылись. Я почувствовала тепло в животе, оно распространялось по всему телу. Что было в настойке, не понимала я, не нужно было пить… Я почувствовала себя чудовищно утомленной и слабой, у меня не было сил не то что встать, а даже открыть глаза. Тяжелое, свинцовое одеяло вдавливало меня в постель все глубже и глубже. Я пробовала сопротивляться, но уже даже руки отказали мне.
Я проспала большую часть дня, и каждый раз, когда я просыпалась, голова оказывалась столь тяжелой, что сон побеждал меня. Единственная мысль блуждала в моей голове: нужно проснуться. Я не знала, день или ночь уже. Дверь в мою комнату была закрыта, и лишь через много часов ее открыла мисс Эмили.
Я попробовала поднять голову, она приблизилась и помогла мне принять более удобную позу, потом поднесла стакан к моим губам, в нем была та же жидкость, что приносила Шарлотта. Я закрыла рот, но она зажала мне нос и снова поднесла стакан ко рту.
– Пей, – грозно посоветовала она, – или ты выпьешь настойку или никогда не наберешься сил, чтобы уехать.
Я попробовала оттолкнуть ее пальцы от лица, но они оказались будто железными, она наклонила стакан, зажала мою голову и влила жидкость. Полностью обессиленная я свалилась на подушку.
– Где… мой… ребенок?
– Я же сказала тебе, что она слишком маленькая, – ответила тетушка и закрыла за собой дверь, оставив меня в темноте.
Я пробовала бороться со сном, чтобы быстрей прийти в себя и разыскать девочку. Я начала петь, в надежде сохранить бодрость, но мне не хватало дыхания. Мой голос становился все тише и тише, пока не остался только во сне.
Когда я проснулась, было уже утро, я поняла это, потому что дверь оказалась открытой, и в коридоре было видно окно. Вошла Шарлотта, неся на подносе завтрак: кусок хлеба, овсянку и чай. Она положила все это на стол и зажгла керосиновую лампу.
– Доброе утро, – пропела она, – Эмили сказала, что ты должна хорошо позавтракать и одеться, потом Лютер отвезет тебя на вокзал. Эх, ты покатаешься на поезде.
Я села и почувствовала страшную усталость, сон не только не дал мне сил, а наоборот затуманил сознание.
– Во что одеться? – Шарлотта показала на груду вещей, сваленных на полу, и переложила их на кровать.
– Моя одежда. – Мне показалось, что я нашла старого друга, здесь были даже ботинки, которые я потеряла. – Спасибо Шарлотта.
Я скинула платье из мешковины и надела свое родное. Я нашла свой кошелек, гребенку. Все это время она лежала у Эмили, а я была вынуждена ходить с длинными спутанными волосами. Несмотря на чудовищный голод, я, испугавшись, что тетушка мне снова что-нибудь подсыпала, ни к чему не притронулась. Одна мысль об этом сводила живот. Но все-таки, мне нужны были силы, и я съела кусочек хлеба.
– Где ваша ужасная сестра?
– Она внизу, в библиотеке, работает на счетах. Я пойду закончу рукоделие, которое хочу подарить тебе.
– Где моя дочь?
– Они забрали ее, – сказала Шарлотта, – Эмили сказала, что она слишком маленькая, тогда они взяли ее.
– Взяли ее? Кто ее взял? О, Боже, расскажите мне, пожалуйста, – взмолилась я, схватив за плечи сумасшедшую, но похоже Шарлотта больше ничего не знала.
– Я должна идти, чтобы успеть закончить работу к твоему отъезду, – вырвалась она и быстро ушла.
Я встала и попробовала пойти. Дикое головокружение заставляло меня снова и снова хвататься за стены. Мне необходимо было собраться с силами и выяснить, что сделали с моим ребенком. Я продолжала медленно идти по коридору, каждый шаг стоил мне огромных усилий. Казалось, потребуются часы, чтобы добраться до лестницы. Но когда я повернула, то услышала голос, чей-то знакомый голос, голос, вселивший в мою душу надежду, а в тело силу. Я слышала, как он назвал мое имя, и Эмили сказала в ответ злым и холодным тоном:
– Она уехала, она уехала рано утром.
Я пошла вдоль стенки, изо всех сил пытаясь идти быстрее, я хотела скорее добраться к нему, так как Джимми закрыл дверь в коридор.
– Джимми! – кричала я как только могла, собрав все силы. – Джимми!
Это лишило меня последних сил, ноги подогнулись, и я медленно сползла по стенке на пол, но все равно, хоть и намного тише, продолжала звать. С разъяренным лицом ко мне подбежала мисс Эмили.
– Джимми, – одними губами повторила я, была ли это только моя фантазия? Был ли Джимми?
Я не успела спросить, как дверь в передней снова отворилась, и показался Джимми. Он мчался ко мне через холл. Он был высокий, красивый, в армейской форме с красными ленточками на груди. Он склонился надо мной и покрыл мое лицо поцелуями.
– Дон… Дон, что случилось с тобой? Что они натворили? – спросил он поддерживая меня.
Я улыбнулась в ответ, из последних сил стараясь не закрыть глаза.
– Это ты, Джимми? Ты не снишься мне?
– Я здесь, – ответил он, – я примчался, как только узнал, где ты находишься.
– Как ты узнал? Я думала, что замурована в этом сумасшедшем доме навечно.
– Я приехал в Нью-Йорк и нашел Тришу. Все мои письма из Германии к тебе возвращались со штемпелем «адресат выбыл». Папа тоже ничего не знал о тебе, а его письма так же возвращались. Я не мог подумать, что ты куда-нибудь добровольно уехала, не предупредив меня, поэтому, как только вернулся в Штаты, приехал к тебе в общежитие и переговорил с Тришей. – Он опустил голову. – Она рассказала все, что с тобой случилось.
– Джимми, я… – голос не слушался меня.
– Все в порядке, можешь ничего не объяснять, все в порядке. Моей единственной целью была ты. Триша рассказала, что в больнице ты ей оставила письмо, в котором объяснила, что тебя увозят в местечко под названием Аплэнд, в Вирджинии, и упоминала сестер Буш. Она написала тебе, но ответа не получила, а ее письма не были возвращены, так что она даже не знала, получила ли ты их.
– О, Джимми, – пробормотала я, – я никогда не видела их. Эта ужасная женщина прятала письма от меня, она прятала от меня любую информацию. В этом доме нет даже телефона, а до ближайшего мили и мили.
– Кто эта женщина? Почему она сказала мне, что ты уехала? – спросил он и грозно взглянул в сторону, куда удалилась мисс Эмили.
– Она сестра бабушки Катлер, даже более ужасная, чем сама бабушка. Я не думала раньше, что такое возможно. Здесь есть и другая сестра, она немного не в себе и добрая – Шарлотта.
Джимми покачал головой.
– Что же произошло? Я знаю, что тебя сослали сюда из-за беременности.
– Да, я только что родила, и поэтому такая слабая, и еще потому, что Эмили влила в меня какую-то ужасную, неприятную жидкость. Она, наверное, хотела избавиться от меня.
– Ладно, где ребенок?
– Я не знаю, она сказала мне, что он слишком маленький. Я боюсь, как бы она чего не сотворила. Ее сестра сказала мне, что приходили какие-то люди и забрали его. Я боюсь, как бы не гробовщик.
– Гробовщик?
– О, Джимми, – заплакала я, – я его родила раньше на целый месяц. И пока носила, столько вытерпела мучений. Я зашла в детскую и увидела манекен в коляске, а потом вошла она, я испугалась, побежала, упала и…
– Потом, – Джимми потрепал меня по волосам, – у нас еще будет достаточно времени, чтобы все обговорить, сейчас не нужно, ты совсем ослабла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36